Щелканье ножниц разбудило меня, прежде чем я успел погрузиться в свои кошмары.
В номере было темно. Полоска света пробивалась из-под закрытой двери ванной. Кровать, стоявшая рядом с моей, была пуста. Хейли дежурила у окна, выходившего на парковку и шоссе. Почувствовав, что я проснулся, она обернулась и сказала: «Все тихо». И снова стала вглядываться в ночную темень. Быстро взглянув в соседнюю комнату, налево, я увидел еще одну пустую кровать, а на другой — мужские ноги: ноги Рассела.
Щелк!
Зейн сидел голый на опущенной крышке стульчака, белое полотенце прикрывало пах. Хотя ему перевалило далеко за пятьдесят, Зейн был в форме. Ни единой морщинки благодаря нашим ежедневным упражнениям в кун-фу плюс поднятию тяжестей — совсем как пожизненный заключенный в тюрьме. Вместо татуировок у него были шрамы.
И, когда я открыл дверь ванной, у него больше не было длинных седых волос и бороды, как у Христа.
Эрик, держа ножницы, стоял позади Зейна, который сказал:
— Мы взяли их из швейного набора, который остался в джипе. Как я выгляжу?
— Лихо, — вырвалось у меня. — Совсем как белоглавый орлан.
— Я мог бы обриться наголо.
— Нет, — сказал я. — Бильярдный шар запоминается не меньше, чем седая грива Иисуса.
— Мы спустим все волосы в унитаз. Хейли и Эрик готовы. Можешь принять душ после меня.
Сзади, на пороге, загородив весь дверной проем, показался Рассел. Наши взгляды встретились в зеркале над раковиной.
— Пора, — сказал Рассел.