Бестселлер по случайности

Глава 3

Кендалл затаила дыхание: на гигантском экране появился ее отретушированный портрет. Как хорошо, что она не пожалела денег на визажиста и фотографа — теперь с портрета смотрела уверенная в себе профессионалка, а не обычная Кендалл.

Рядом с портретом поместили обложку ее книги «Право мечтать», золотисто-черную, с именем «Кендалл Эймс», набранным по верхнему краю шрифтом высотой в треть дюйма. Лучшей обложки у Кендалл не было; вероятно, эту ниспослали издательские боги, которые, судя по обложке последней книги, великодушничать больше не собирались.

Остальных четырех финалистов представили аналогичным образом, и зал наполнило напряженное молчание, страшный сгусток тишины, будоражащий сильнее, чем барабанная дробь.

Мэллори подняла конверт. Кендалл захотелось закрыть лицо руками, но она удержалась и стала смотреть прямо перед собой.

Мысли понеслись с головокружительной скоростью, Кендалл едва успевала их контролировать. Наверное, следовало заранее подготовить речь, чтобы, если она все-таки выиграет, взять правильный тон, найти оптимальное соотношение признательности и чувства собственного достоинства и обязательно всех поблагодарить. Слушать бессвязную болтовню писателя всегда неловко: поневоле задаешься вопросом о его профессиональной пригодности. Кендалл порой часами шлифовала абзац или одну-единственную фразу, а ведь красиво импровизировать перед большой аудиторией намного труднее.

Нет, заранее писать благодарственную речь — стопроцентный сглаз, посерьезнее, чем красить губы на церемонии. На такой риск Кендалл бы не отважилась: слишком много значила для нее эта премия.

Изящные руки Мэллори легонько встряхнули конверт, наманикюренные пальчики нащупали печать.

«Милый Боже! — беззвучно молилась Кендалл, стиснув руки на груди. — Если я выиграла, не дай споткнуться по пути на сцену, а если нет — не позволь слишком унизиться».

Вот тебе и позитивное мышление с положительной энергетикой!

Мэллори вытащила карточку из конверта, и Кендалл, бросив изображать безразличие, начала молиться по-настоящему. В последний раз она искренне взывала к Всевышнему пять лет назад, когда выяснилось, что отец неизлечимо болен. Раз Господь не внял молитвам в той критической ситуации, каковы шансы, что он станет размениваться по мелочам вроде карьеры Кендалл Эймс?

«Господи, всего одну премию! — беззвучно молилась Кендалл. — Знаю, ты очень занят, но, пожалуйста, помоги мне выиграть. Больше ни о чем не попрошу, обещаю! Только пошли мне эту премию, спаси все, ради чего я работала!»

Мэллори пробежала глазами имя на карточке и взглянула прямо на Кендалл, но та не сумела расшифровать взгляд подруги.

Беззвучные молитвы, просьбы и обещания слились в отчаянное «Пожа-а-а-алуйста!», которое эхом огласило все уголки души.

Мэллори наклонилась к микрофону.

— Премия «Зельда» за лучший женский роман вручается…

Мэллори взглянула прямо на Кендалл, и та начала подниматься. Она встала почти наполовину, когда имя победителя слетело с губ Мэллори и разнеслось по залу. Из-за бешеного стука сердца Кендалл едва его слышала.

Наконец имя преодолело все звуковые барьеры и отпечаталось в сознании. Секундой позже Фэй и Таня усадили подругу.

Имя победителя было отлично знакомо Кендалл — звучное, легко запоминающееся, но, увы, не ее.

Хиллари Брэдфорд Хайнс поднялась на сцену, обняла Мэллори, взяла у нее статуэтку и, шагнув к микрофону, произнесла благодарственную речь.

Кендалл не слышала ни слова, причем касалось это не только речи победительницы, но и финала церемонии, объявлений о банкете и завтрашних автобусах в аэропорт.

Она потеряла все — премию, лицо, надежду. Она неудачница, полное ничтожество. Жизнь не похожа на легенду, и после тяжелых испытаний волшебный эликсир совершенно не гарантирован.

Зал постепенно пустел.

Кендалл и подруги, взявшие ее в тиски, напряженно молчали. Сама Кендалл от шока не могла ни шевельнуться, ни сказать хоть слово и подозревала, что у Тани с Фэй те же проблемы.

За приближением Мэллори Кендалл наблюдала словно сквозь плотную дымку. Ее останавливали и окликали, но, умело сочетая теплоту и решительность, Мэллори отшивала всех и каждого.

— Мне очень жаль! — воскликнула Мэллори, едва добравшись до подруг, отодвинула стоявшие на дороге стулья и обняла Кендалл. — Хотела предупредить тебя, едва увидела чертову карточку, но не знала как. Я убедила себя, что на ней твое имя, так ведь и должно было быть, — поспешно добавила Мэллори. — И едва его не произнесла. Вот был бы номер!

К Кендалл дар речи еще не вернулся; очевидно, то же самое происходило с Фэй и Таней. Они втроем молча буравили Мэллори взглядом.

— Ясно. — Мэллори отступила на шаг и скрестила руки на груди. — Ну, кто из вас выцарапает мне глаза?

— Зря ты не объявила Кендалл! — прервала молчание Таня. — Хиллари Брэдфорд Хайнс и без «Зельды» популярна так, что в список бестселлеров «Нью-Йорк таймс» хоть со списком покупок попадет. Одной премией больше, одной меньше — Хиллари без разницы. — Таня обняла Кендалл. — Думаю, нужно потребовать пересчета голосов.

— Ага, потому что пересчет здорово помог демократам во Флориде? — вмешалась Фэй. — Это не конец света, а лишь временное препятствие. Разве «Зельда» жизненно необходима? Нет, премия очень помогла бы, но очень многие писатели прекрасно обошлись без нее.

Следовало отозваться, однако у Кендалл не было сил. Сознание заполнили разрозненные слова и образы, но она не то что во фразы — даже в мысли их объединить не могла.

«Неудачница-ничтожество-неудачница-ничтожество», — эхом разносилось по черной бездне ее души. Никакие другие слова на ум не шли.

— Кендалл! — прошептала Мэллори. — Ты как?

Кендалл беззвучно открыла рот.

— Перестань! — Фэй взяла ее за подбородок. — Все нормально, все образуется.

Кендалл перепугалась, когда перед глазами поплыло, перепугалась еще сильнее, когда полились слезы, и едва удержалась от искушения зарыдать в голос у Фэй на плече.

Что теперь делать? Как жить дальше? Последние два месяца она убеждала себя, что «Зельда» коренным образом изменит ее жизнь. Неужели сейчас надо убеждать себя, что эта премия — мелочь?

Все четверо жались друг к другу, объединенные несчастьем Кендалл. Тем временем в зале появились уборщики.

— Слушай, мне нужно на банкет, сказать пару слов Зое и Джонатану.

Мэллори говорила о своем редакторе и директоре издательства. Агент и директор издательства Кендалл наверняка тоже отправились на прием, только видеть их ей совершенно не хотелось. Кендалл покачала головой, и на лиф платья закапали слезы.

— Не могу!

— Еще как можешь! — заверила Фэй. — И обязательно пойдешь.

Кендалл всхлипнула и вытерла слезы. Ишь разревелась, корова глупая!

— Ты не сбежишь, поджав хвост, как последняя неудачница! — заявила Мэллори, и Кендалл вскинула голову, услышав слово, заполнившее ее сознание. — Да, ты не выиграла, — продолжала Мэллори. — Так же, как Карен, Лора, Сьюзен и Эмили. Тех, кто не получил премию, куда больше, чем счастливчиков-лауреатов. «Зельда» подняла бы настроение твоей семье и редактору. При подготовке очередного договора помогла бы Сильвии выторговать пару лишних баксов. Ну или в другое издательство быстрее бы привела, но Фэй права: это не конец света. Просто нужно тщательно подготовить следующий ход. Если вместе хорошенько подумаем, наверняка составим план атаки. Главное — пережить сегодняшний вечер, а завтра устроим мозговой штурм.

Кендалл всхлипнула, вытерла остатки слез и едва не напомнила Мэллори, что рассуждать-то легко. Самой Мэллори никакая «Зельда» не нужна. Ни мозгового ожирения, ни творческого кризиса — ее карьера в тонусе, как и тело.

Кендалл вскинула подбородок. Не станет она срываться на Мэллори, не станет выплескивать заполнившее душу отчаяние.

— Хорошо. Только приведу себя в порядок… Встретимся в фойе!

— Я с тобой! Хочу носик припудрить, — вскочила Таня. Кендалл заметила, каким взглядом она перекинулась с подругами, но возражать не было сил.

Кендалл заперлась в кабинке и, придерживая длинный подол, целую вечность разглядывала розовые прожилки мрамора, высматривая силу, которая поможет пережить остаток сегодняшнего вечера.

Изучение пола прервал громкий стук в дверь кабинки.

— Ты выходишь? — спросила Таня. — Тут собралась целая очередь, и, если не поспешим, закуску съедят без нас.

— Секунду! — Кендалл неохотно вышла из кабинки, робко улыбнулась заждавшимся женщинам — простите, мол, вымыла руки и чисто машинально поправила макияж. Таня повела ее из уборной навстречу гулу голосов. Кендалл соображала в два раза медленнее, чем обычно, но вялость и апатия защищали от страшной реальности, и она их не гнала.

Этажом выше, в просторном фойе, писатели уже разбились на компании. Каких только платьев не было на женщинах — и черные мини для коктейля, и длинные, в пол, расшитые пайетками самых разных форм и размеров. Мужчины тоже приоделись и бодро передавали друг другу тарелки и бокалы. Кто жевал, кто болтал без умолку, кто ухитрялся совмещать оба занятия.

— Черт! — Таня встала как вкопанная и зашептала: — Прямо по курсу Зануда Джейн.

Кендалл подняла глаза и, разумеется, увидела своего нового редактора Джейн Дженсен в бесформенном черном платье. Короткие черные волосы Джейн прихватила огромными заколками, чтобы не лезли в глаза.

В следующий миг Джейн Дженсен вскинула голову и поймала взгляд Кендалл.

— Ты права, черт подери! — прошипела Кендалл, понимая, что теперь Джейн придется поздороваться, а ей, в свою очередь, ответить на приветствие.

— Жаль, что вы не выиграли. — Ни удивления, ни досады в голосе Джейн не чувствовалось. — Я думала, у «Права мечтать» есть шанс. — Мышиное лицо Зануды было таким же бесстрастным, как голос. — Эта книга — лучшая из того, что вы написали.

Сомнительный комплимент прозвучал как пощечина. За все время общения с Джейн Кендалл не услышала от нее ни одного доброго слова о себе или своих книгах.

Таня вызывающе выдвинула подбородок. Подруга фактически била копытом, как готовый к атаке бычок.

Кендалл взяла Таню за руку. Она слишком устала, чтобы участвовать в разборках. Тем более в Танином положении не стоило злить редактора крупного издательства.

— Спасибо, Джейн! — Кендалл еще крепче сжала Танину руку. — Ваше одобрение очень много для меня значит. — Она изо всех сил старалась, чтобы голос звучал так же сухо, как у Зануды. — А сейчас прошу извинить, мы с подругой умираем от голода.

Кендалл поволокла Таню прочь. Обычно аппетитная высококалорийная еда помогает забыться, но сегодняшнюю боль никакими канапе не заесть!

Буквально через минуту ее окликнула Дейзи Марилес, ответственный редактор «Паблишерс уикли».

— Привет, дорогая! Очень жаль, что тебе не повезло. Я ставила на тебя!

К Кендалл подошла Бетт-Ли Фокс из «Лайбрери джорнал», подруга и коллега Дейзи, а следом за Бетт-Ли — Кэрол Фицджеральд из «Бук рипот нетуорк».

С этой троицей Кендалл встретилась в самом начале писательской карьеры и удивилась: совершенно разные женщины, а понимают друг друга с полуслова. Теплота и остроумие притягивали как магнит, и Кендалл взяла за правило, наведываясь в Нью-Йорк, встречаться хоть с одной из них. Помимо добросердечия и тонкого чувства юмора подруг отличало редкое для издательского мира качество — искренность; на их слова можно было положиться.

— «Скарсдейлу» должно быть стыдно за то, что зарыли такую книгу в землю! — посетовала Кэрол, обнимая Кендалл. — Кроме обложки, они ничего в нее не вложили.

— «Право мечтать» мне очень понравилось, — закивала Бетт-Ли. — По-моему, это твоя лучшая работа.

Последняя фраза эхом повторяла то, что пару минут назад сказала Зануда Джейн, однако звучала весьма доброжелательно.

— Спасибо! — Улыбка у Кендалл вышла не такая теплая, как хотелось. — Вы знакомы с Таней? Она пишет для «Маск паблишинг» и сейчас работает над романом, который непременно станет бестселлером.

Они поболтали пару минут, и Кендалл почувствовала, что мало-помалу приходит в себя. Неподалеку в пестрой стайке писательниц стояла Мэллори, из соседнего зала появилась Фэй. Кендалл думала только о том, как бы спрятаться за подругами: пусть утешают, а там, глядишь, настанет пора лететь домой.

Кендалл и Таня попрощались с Дейзи и К° и зашагали к столикам, но далеко не ушли. На сей раз как вкопанная встала Кендалл.

— Не-ет! — в изнеможении простонала она.

— Кто там? — спросила Таня. — Если снова эта занудливая уродка, выскажу ей все. Редактор, а блестящую книгу от рулона туалетной бумаги не отличает!

— Нет, это не Джейн, — процедила Кендалл. — Кое-кто пострашнее. Вон, за пальмой стоят.

Таня глянула за пальму. Там действительно творилось страшное. Сильвия Хардкасл, литагент Кендалл, беседовала с Брендой Тинсли, главным редактором «Скарсдейла» и непосредственным начальником Зануды Джейн. Даже на расстоянии чувствовалось: разговор отнюдь не дружеский. Вот Сильвия категорично, чуть ли не вызывающе покачала головой и повернулась к веселой компании писательниц.

— Господи, они точно меня обсуждали! — простонала Кендалл.

— Да твоя Сильвия рвет и мечет! — воскликнула Таня. — Видела, как она держалась? Того и гляди шестизарядник вытащит! Кто у нее в «Скарсдейле», кроме тебя?

— Никого.

На их глазах главный редактор поджала губы и отвернулась. До сих пор Кендалл удавалось сдерживать безотчетный страх; сейчас он острым ножом вонзился в сердце.

— Подожди минутку! — бросила Кендалл подруге и поспешила к Сильвии, на ходу пытаясь угадать, к чему была вся сцена. В голову ничего не лезло.

— Что стряслось? — вместо приветствия спросила она.

Сильвия молча покачала головой.

— Что?! — Кендалл стало еще страшнее, хотя, казалось, страшнее не бывает. Где это видано, чтобы Сильвия Хардкасл лишилась Дара речи?! — Что она сказала?

— Хвост помаленьку обрубать или одним ударом? — Сильвия выросла в Бруклине и, когда волновалась, мигом теряла манхэттенский лоск.

— Одним ударом.

— «Скарсдейл» расторгает договор. Тебя бросают, как дерьмо с лопаты. Но прежде чем исчезнешь с горизонта, в издательстве хотят получить книгу, которую ты им должна.

Теперь дара речи лишилась Кендалл. Она ненавидела «Скарсдейл», с трудом терпела Зануду Джейн и возмущалась, что издательство почти никогда не выполняет свои обещания. Она надеялась, что однажды подпишет более выгодный договор на стороне или вообще уйдет в другое издательство. Кендалл в страшном сне не снилось, что «Скарсдейл» бросит ее первым!

Она легко представила, что ее ждет в недалеком будущем: досужие разговоры, сплетни, сочувственные лица коллег, втайне радующихся, что не им дали под зад.

Бездомная странница, она уже не сможет гордо поднять голову. Какое издательство заинтересуется ей после того, как попросили из «Скарсдейла»?

— И в такой ситуации они хотят, чтобы я написала для них еще одну книгу?

— Ага.

— А нельзя просто вернуть им аванс, и дело с концом? — спросила Кендалл. Вообще-то аванс, который она получила по нынешнему договору, давно растаял. Все до последнего цента ушло на колледж Джеффри и Мелиссы.

Даже если бы деньги остались нетронутыми, Кэл не одобрил бы возврат аванса. Он и так считал, что Кендалл недоплачивают: вон сколько времени на каждую новую книгу уходит. Кэл посоветовал бы «сочинить книжку», сдать и заняться новой. Разумеется, он же не писатель, а бухгалтер. Для него литературное произведение — товар, который производят и отдают на реализацию, как флакон шампуня. Он не понимает, насколько трудно, мучительно трудно, «произвести» четырехсотстраничную рукопись.

— Бренда выразилась предельно ясно: «Скарсдейл» заставит тебя выполнить условия договора, — сказала Сильвия.

— Но ведь они снова зароют книгу в землю! Мои работы в «Скарсдейле» не раскручивали, даже когда якобы мной дорожили. А теперь меня выгнали…

— Я сказала, что ты откажешься писать книгу, и тогда Бренда припугнула юристом, представляющим интересы издательства. Думаю, тебе судебная тяжба ни к чему.

— В такой ситуации я просто не смогу написать для них книгу! У меня ничего не получится!

— Временами издательский бизнес грязнее сортира, и сейчас именно такие времена.

К Сильвии подошла другая подопечная — судя по искренней улыбке, новенькая.

— Позвони мне в понедельник, когда вернешься в Атланту. Мы все обсудим, — велела Сильвия, поворачиваясь к начинающей писательнице.

— Хорошо! — кивнула Кендалл. Атланта сейчас казалась глухой провинцией, а повседневные заботы в сравнении с карьерным фиаско — булавочными уколами. К Кендалл уже спешили Мэллори, Таня и Фэй, ее личные Ангелы Чарли. Увы, после разговора с Сильвией Кендалл едва на ногах держалась. Разве в таком состоянии она сможет сообщить подругам ужасную новость?

— Мы еще не пробовали десерт. Как насчет чего-нибудь шоколадного? — бодро предложила Мэллори, хотя и она, и Таня с Фэй смотрели на Кендалл, как на вазу, которая вот-вот расколется.

— Не могу! — шепнула Кендалл, чувствуя, что от запаха шоколада ее вырвет. Рассказать подругам о последнем ударе судьбы она тоже не могла. Одно слово сочувствия, и она сорвется. — Послушайте, сейчас я совершенно без сил. — Правда, чистая правда! — Знаю, вы хотите как лучше, но мне нужно успокоиться. В данный момент я не в состоянии говорить. Вообще ни о чем.

— Хорошо, тогда давайте вернемся в номер, — предложила Фэй. — Не хочешь говорить — не будем. Мы просто…

— Нет! — выпалила Кендалл, но тут же сумела взять себя в руки. Никаких истерик! Если подруги узнают, в какой она луже, точно не отстанут! — Я спать лягу: с ног валюсь от усталости… — Голос предательски дрожал. — Хочу побыть одна.

Подруги переглянулись — получилось молчаливое совещание. От имени всех троих высказалась Мэллори:

— Ладно, будь по-твоему. Но утром разложим все по полочкам. Один на один с бедой ты не останешься. Никто из нас не останется.

— Отлично! — Кендалл обняла подруг, пожелала им спокойной ночи, хотя уже в тот момент чувствовала: Мэллори ошибается. Они могут поддерживать друг друга, подстилать друг другу соломки — но когда доходит непосредственно до творчества и его результатов, каждая из них — одиночка.

Сейчас ее карьера катилась под откос: Кендалл заставляли написать книгу, а по сути, родить ребенка и отдать людям, которые забросят его или будут жестоко с ним обращаться.

— Увидимся утром! — сказала Кендалл и ушла в номер. Закрыв дверь своей комнаты, она села на кровать и долго разглядывала крохотное пятнышко на стене, формой напоминающее запятую. Думать и планировать в таком состоянии невозможно, поэтому Кендалл просто старалась ровнее дышать в надежде таким способом успокоиться. Чуда не произошло.

Когда в замкé заскрежетал ключ, она машинально залезла с головой под одеяло, как ребенок, решивший сбежать из дома.

Дом…

Кендалл лежала в темноте, слушала, как засыпают подруги, и неожиданно поняла, что хочет домой. Как дождаться завтрашнего рейса в Атланту? Как пережить обещанное Мэллори раскладывание по полочкам, завтрак, поездку в аэропорт на лимузине?.. Домой, сию же секунду домой!

Поддавшись порыву, она переоделась, собрала вещи и позвонила в авиакомпанию. Потом нацарапала записку, оставила ее на журнальном столике и на цыпочках выбралась из номера, думая лишь о том, как бы скорее вернуться в Атланту.