Бестселлер по случайности

Глава 33

За два дня до Рождества Кендалл сидела одна в гостиной своего горного убежища и смотрела на огонь. С утра валил снег, и она не могла выйти из дому. Кендалл твердила себе, что все нормально, что нужно радоваться возможности посвятить целый день чтению, но на самом деле чувствовала себя жалкой и одинокой.

Утром из Парк-Сити звонили близнецы, справлялись о здоровье. Чтобы голос звучал гнусаво, пришлось зажать нос и периодически кашлять. Джеффри и Мелисса твердили, что без нее не чувствуют настоящего праздника, хотя показались Кендалл вполне довольными. Разговор получился коротким, потому что дети спешили на горнолыжную трассу. Кендалл следовало радоваться — в конце концов все вышло так, как ей хотелось, — а она страдала от одиночества.

Елка в углу гостиной была довольно облезлая: Кендалл схватила ее на стоянке у супермаркета буквально в последнюю минуту, когда пушистых красавиц уже разобрали. Лезть на чердак за старыми игрушками не было ни сил, ни желания, поэтому Кендалл ограничилась коробкой леденцов в форме посохов и красной бархатной лентой, которую купила в «Уолмарте». Почему-то казалось, что при виде разряженной елки станет еще тяжелее. Кендалл слышала, что психотерапевты рекомендуют одиночкам устраивать из каждого приема пищи трапезу, но искренне считала это глупостью и пустой тратой времени. И вообще: елка у нее не убогая, а минималистская, вдобавок леденцовые посохи можно съесть!

Теперь Кендалл лежала на диване под шерстяным пледом: голова на диванной подушке, на груди раскрытая книга. Больше часа она пыталась сосредоточиться на сюжете истории, но так и не смогла.

Громкий писк от стоявшего на кухне ноутбука разнесся по всему дому — пришел мейл. В последнее время электронных писем стало куда меньше: люди усиленно готовились к праздникам. Не дремали лишь те, кто проталкивал импланты и чудодейственные средства для роста пениса, хотя им сам Бог велел раствориться в фантастическом сексе и забыть обо всем.

После долгих колебаний Кендалл встала и двинулась на кухню, задержавшись, чтобы сорвать с елки леденцовый посох. Она развернула фантик, сунула посох в рот и, упиваясь сладостью, плюхнулась в кухонное кресло.

Письмо было от Джейн Дженсен, и Кендалл вцепилась в мышку. В поле «тема» стояло: «Брань на вороте» — редактура». Будь у Кендалл другое занятие, она бы немедленно взялась за письмо, а так добрых пять минут смотрела в монитор, не решаясь его открыть.

Мейл был по-деловому кратким — ни следа энтузиазма, которым захлебывалась Лейси Сэмюэлс. Отредактированный вариант Джейн просила вернуть ко второму января, то есть давала на вычитку десять дней. Маловато, конечно, хотя вполне выполнимо, если забыть, что на дворе праздники. Джейн и не подумала извиниться за то, что заставляет работать в Рождество. В любой другой ситуации Кендалл позвонила бы Сильвии Хардкасл и пожаловалась на грубое вмешательство в личную жизнь.

Только сейчас жаловаться незачем. Джейн книга неинтересна, но она по крайней мере редактирует ее, а не спихивает помощнице. Наверное, нужно радоваться.

«Вернись с небес на землю!» — одернула себя Кендалл, открывая вложенный файл с редактурой. Это же конец отношений со «Скарсдейлом» и Джейн Дженсен. Кендалл внесет рекомендованные исправления, отправит текст обратно, после редакторского одобрения ей выплатят остаток гонорара — и все, свобода.

Кендалл распечатывала редактуру и параллельно читала ее с экрана. Следовало отдать Джейн должное: за правкой чувствовался профессионал. Замечания были обоснованные, без попытки задавить автора и насадить свой стиль. Вопреки неприязни к Джейн Дженсен Кендалл поняла, что искренне благодарна за советы, ведь с их помощью «Брань на вороте» станет еще лучше.

Кендалл разложила перед собой листочки с замечаниями и стала перечитывать текст. На полях она помечала, как улучшить эпизоды, предшествующие побегу Кеннеди на ферму, как переплести предысторию героини и ее взаимоотношения с подругами. Сложнее всего казался внутренний диалог в начале романа. Сама Кендалл редко использовала этот прием и понимала: нужно либо довериться интуиции, либо спросить совета Мэллори. Кендалл вытащила блокнот и переписала номера страниц, на которых следовало внести изменения, добавив сцен и лирических отступлений; затем — номера страниц, где сцены и лирические отступления следовало вырезать.

Следующие восемь дней Кендалл работала почти без остановки, лишь рождественским утром она прервалась на пару часов, чтобы поджарить и съесть яичницу с беконом, сорвать с елки очередной леденец и поговорить с близнецами.

Вечерами она выбиралась из дому — надевала куртку и брела по снегу до шоссе, или каталась на машине, или ездила в супермаркет.

Роман не выходил у Кендалл из головы. Она постоянно размышляла над трудными моментами, а когда решение находилось — спешила домой. Первого января она отослала исправленный текст Джейн Дженсен и Сильвии Хардкасл, затем проспала почти двадцать четыре часа, а проснувшись, едва успела прибрать дом к приезду близнецов.

Мелисса и Джеффри провели с ней последние три дня зимних каникул. Оба были в отличном настроении, под впечатлением от поездки в Парк-Сити и в радостном ожидании нового семестра. Похоже, Кэлвин не ударил лицом в грязь, чем удивил даже близнецов, которым не терпелось поделиться подробностями с матерью.

— Мама, ты бы его видела! — начал восторгаться Джеффри, едва приехав на ферму. — Про телефон и электронку он вспоминал раз в день, все остальное время проводил с нами. Класс, настоящий класс! — Джеффри всегда обожал отца, хотя порой понимал это лишь на расстоянии.

— Прекрасно, дорогой! — искренне проговорила Кендалл. При любом раскладе ей хотелось, чтобы близнецы помнили: их любят и мать, и отец.

— Ага, класс, — кивнула Мелисса, смакуя горячий шоколад перед камином. — Только с тобой было бы еще лучше. — Девушка испытующе взглянула на мать: — Между вами все нормально?

Отблески пламени озаряли лица близнецов. Тяжелые темные волосы Кендалл, зеленые глаза Кэлвина — черты матери и отца сочетались самым причудливым образом.

«Они давно уже не дети, — напомнила себе Кендалл. — Сказки про Санту и Зубную фею можно забыть». Впрочем, про красавицу Лору, которая заняла ее место в сердце Кэлвина, Кендалл тоже рассказывать не собиралась. Когда настанет время сообщить детям о разводе, при разговоре будет присутствовать Кэл, и они вместе все обсудят.

— Похоже, отсутствие ответа нужно расценивать как ответ. — Мелисса, считавшая, что лучший метод защиты — нападение, наморщила нос и выпятила подбородок. — Вы разводитесь?

— Нет! — отрезал пристально наблюдавший за ними Джефф. Кендалл почудилось, будто кто-то неожиданно украл у них праздничное настроение. — Мама, это же неправда!

Кендалл замялась, не зная, что можно говорить, а что нет. Зачем перед началом занятий выбивать детей из колеи заявлениями вроде «нашей семье конец»? Тем более бракоразводный процесс пока не завершен.

— Мы с папой действительно решили некоторое время пожить отдельно, — осторожно проговорила Кендалл. — Отдохнуть… друг от друга.

Мелисса еще сильнее выпятила подбородок. Одинокая слеза покатилась по ее щеке и упала на свитер.

— Ушам своим не верю! Я думал, все в порядке… Что… что у вас произошло? — Голос Джеффри дрожал, детская реакция совершенно не сочеталась с его взрослой внешностью, особенно с широкими плечами.

Глядя на перепутанные лица детей, Кендалл поняла, что у нее не хватит духу сказать им правду. Только не сейчас и не без Кэлвина! Пусть назначит время и место, чтобы они смогли поговорить вчетвером, а пока лучше ограничиться невинной ложью.

— Послушайте, — мягко начала она, — мы все хотим, чтобы вокруг ничего не менялось. Это вполне естественно. Вы оба в самом начале пути, у вас впереди столько прекрасного! Мы с папой очень долго жили вместе, и нет ничего странного в том, что сейчас мы переоцениваем ценности и выбираем новые приоритеты.

— Это потому что мы уехали? — Джеффри — он явно решил добраться до сути — присел на краешек дивана. — Потому что, э-э-э, гнездо опустело? Я ведь могу перевестись в Технологический и вернуться домой. Ну или академку взять…

— Да-да, если это поможет… — закивала Мелисса. Близнецы всегда были настроены на одну волну и мысленно, и эмоционально, только Джеффри казался чуть откровеннее.

Волна материнской нежности захлестнула Кендалл, вознесла над всеми проблемами и помогла найти нужные слова.

— Спасибо, милые, спасибо за поддержку, но у нас с папой все нормально. Мы справимся.

— Как же справитесь, если вы… ценности переоцениваете? — Практичной Мелиссе требовались доводы поконкретнее.

Кендалл могла поспорить: в глубине души Мелисса давно подозревает правду, но куда важнее было то, что они с Джеффри не желали, чтобы подозрения подтверждались.

Кендалл сделала глубокий вдох и попробовала выбраться из лабиринта, не слишком увязнув во лжи.

— Книгу я закончила — такой груз с души сбросила! Теперь мы с папой разберемся с нашим браком. — Глядя на растерянные лица близнецов, Кендалл захотела их утешить. — Что бы ни случилось, помните: мы с папой очень вас любим. Больше всего на свете! И так будет всегда.

— Каким образом вы разбираетесь? Каким образом решаете проблему? — Мелиссе снова требовались подробности. Джеффри сидел с таким видом, словно хотел зажать уши ладонями и притвориться, что этот разговор не более чем страшный сон. Кендалл ближе была реакция сына, но она понимала: от Мелиссы отмахиваться нельзя.

— Мы посещаем консультанта по семейным вопросам, — соврала Кендалл. — Она нам… очень помогает.

— Как зовут консультанта? — допытывалась Мелисса. — Она заслуживает доверия?

Дочь требовала подробностей, и Кендалл пришлось озвучить имя. Вот только откровенная паника детей перепутала все мысли, а перед глазами стояла блондинка Энн, сжимающая горошины Зеленого Великана.

— Ее зовут Энн Джастисс, в Атланте она на очень хорошем счету. — Кендалл вымучила улыбку. — Довольно об этом! Мы с папой все решим. — У Кендалл тряслись поджилки, но она, старательно растягивая губы, встала и поцеловала детей на ночь.