Бестселлер по случайности

Глава 39

Фэй ни секунды не сомневалась: сейчас Мэллори соврет, чтобы выгородить ее, как только что сказала правду, чтобы выгородить Кендалл.

«Ну и пусть!» — подумала Фэй в минуту слабости. Мэллори раскрыла свое «темное» прошлое и призналась, что работает над книгой без разрешения своего издательства. Хуже ее положение не станет, даже если она признается в том, что создала еще один персонаж.

Мэллори знаменита, поэтому издательство вряд ли укажет ей на дверь. Знаменитостей журят; в крайнем случае налагают небольшие штрафы. Знаменитостей, замеченных в плагиате и краже идей, продолжают печатать и раскручивать. Конечно, есть еще Крис. Впрочем, если Мэллори признается, что создала Фейт, Крису горше не станет.

А вот она, Фэй, потеряет все: репутацию, писательскую карьеру, вероятно, даже мужа и дочь. Сильно пострадают церковь «Клирвью» и приют «Радуга». Иначе говоря, ничего хорошего из ее признания не выйдет.

— Так которая из вас создала Фейт Лавитт? — переспросила Кристен. — Не хочу останавливаться на полпути. — Ведущая явно сообразила, как неожиданные откровения скажутся на рейтинге шоу. — Мы зашли так далеко, что пора выяснить всю правду. — Она скользнула колючим взглядом по Наоми Фондрен. — Издательству «Скарсдейл» давно следовало этим заняться!

Хватит сжиматься в комок! Мэллори положила руку ей на плечо: сиди, мол, сиди, — но Фэй решительно поднялась.

Оператор уменьшил масштаб изображения, чтобы в объектив камеры попала и Фэй. Разглядев себя на ближайшем экране, она пригладила волосы, поправила очки и подивилась, что смятение никак не выражается внешне.

Фэй чувствовала: через секунду ее жизнь разделится на «до» и «после» признания на шоу Кристен Колдер. Страх страхом, но подруги не должны нести ответственность и страдать из-за того, что совершила она.

— Фейт Лавитт создала я, — объявила Фэй.

На лице Кристен снова отразилось изумление. Зрители ахнули, потом затихли — вероятно, чтобы не пропустить ни слова.

— Зачем вы это сделали? — спросила Кристен.

— Подруга нуждалась в помощи, — ответила Фэй и подумала, что это чистая правда. Только зачем она рисковала? Надо было свести опасность к минимуму — изобразить Фейт совершенно другой.

— Но зачем добавлять сексуальные сцены? Зачем защищать Шэннон ЛеСад? — допытывалась Кристен.

«В этом-то и суть!» — подумала Фэй. Зачем она подобралась так близко к правде? Зачем призналась читателям в том, что скрывала от родных и близких?

Фэй взглянула на Мэллори. Они очень разные — вращаются в разной среде, пишут разные книги, но обе много лет скрывали свое настоящее лицо за созданными для публики образами. В «Брани на вороте» обе практически раскрыли карты. Разве это совпадение?

Фэй зажмурилась и сделала попытку отрешиться от Кристен, ее зрителей, слепящего света и красного огонька камеры. Неужели столь мучительным, чреватым непоправимыми последствиями способом Господь заставляет ее сказать правду? Неужели это предначертанный им путь? Ответа Фэй не дождалась — ни вспышки молнии, ни неопалимой купины, ни гласа свыше.

Когда Фэй открыла глаза, решение было уже принято: что бы ни привело ее в эту студию, для нее существует единственно возможный ответ.

— Сексуальные сцены пришли в голову сами собой, — проговорила Фэй, еще не веря, что сейчас скажет всю правду: — Потому что я и есть Шэннон ЛеСад.

Зрители загудели. В глазах Мэллори отразилось изумление. Кендалл охнула, Таня вскочила и повернулась к Фэй. Почти минуту в студии царил настоящий хаос. Бесшумно и неумолимо двигались камеры.

Наконец Кристен вспомнила о своих обязанностях и призвала всех к порядку.

— Сказать, что я удивлена, — значит, не сказать ничего, — проговорила она. — Дадите нам какое-нибудь объяснение?

Фэй вспомнила, когда все начиналось — давным-давно. В ту пору она ничем не рисковала и думала лишь, как свести концы с концами.

— Эротические романы я начала писать почти двадцать лет назад, для дополнительного заработка. Хотелось отправить детей в колледж и помочь мужу построить собственный приход. Ни детям, ни Стиву я ничего об этом не рассказывала.

По студии прокатился шепот. Зрители знали Фэй лишь такой, какой она была сейчас. Точнее, думали, что знают.

— Мой муж далеко не всегда был пастором, и я лично не вижу в сексе ничего антирелигиозного или аморального. Напротив, считаю физическое проявление любви одним из величайших даров Господа.

Шепот зрителей превратился в неодобрительный ропот, только сказанного не воротишь.

— Но ведь в какой-то момент насущная потребность в деньгах отпала, — сказала Кристен. — Вы наверняка понимали: если правда вскроется, последствия будут негативные.

Фэй посмотрела на изумленные лица подруг. Зря она не открылась ни им, ни своей семье! Но как здорово сбросить с души тяжелый груз!

— Именно из-за этих последствий я так долго молчала. Эротическая литература очень популярна. Благодаря книгам ЛеСад я спонсировала столько хороших проектов, что не смогла заставить себя отказаться от этого источника дохода. — Вот она, правда, но еще не вся. — Вдобавок эротические романы у меня выходят отлично. По непонятной причине эротика стала моим коньком.

Кристен онемела от удивления, так же как подруги и зрители. Фэй не желала думать о том, как на ее признание отреагируют Стив, Сара и прихожане «Клирвью». В данный момент она чувствовала, что поступила правильно, но не сомневалась: потом сто раз об этом пожалеет.

Таня во все глаза смотрела на Фэй, стараясь осознать услышанное. Фэй Труэтт, автор любовных романов из жизни верующих и жена пастора Стива, и есть скандально известная Шэннон ЛеСад? Уму непостижимо!

Рядом с Фэй стояла Мэллори. По-настоящему ее зовут Марисса, и почти все, что она написала в «Брани на вороте», — правда. А как это осмыслить?

Таня понимала, что по сравнению с подругами выглядит невинной овечкой. Ее единственный «грех» в том, что она тайком писала для конкурирующего издательства, зная, что этого делать нельзя. Вроде бы ничего серьезного, но последствия могут быть катастрофические. Она с таким трудом писала по три коротких романа в год! Без гонораров из «Маски» ей никогда не скопить на собственное жилье и достойное будущее для себя и девочек. Без договора ее перестанут считать профессиональным писателем.

Таня переглянулась с Мэллори — та чуть заметно покачала головой. Кристен казалась более чем удовлетворенной сенсационными признаниями. Правда открылась, Мэллори и Фэй защитили Кендалл как могли. Своим признанием Таня лишь сделает хуже себе и своей карьере. Таня посмотрела на Кендалл, которая поняла ее без слов и тоже покачала головой.

— Ничего себе! — воскликнула Кристен. — Если с исповедями покончено, предлагаю занять свои места и решить, что делать дальше.

Вокруг Тани все расселись. По студии прокатилась волна громкого шепота. Помощник Кристен жестом велел Тане сесть. Она хотела, правда, хотела, но не могла. Если отмолчится, как будет смотреть в глаза подругам? Кем будет считать себя?

— Я… э-э-э… хочу кое-что сказать, — пролепетала Таня.

Кристен Колдер наклонила голову и подняла брови.

— Шоу превращается в передачу недели, — произнесла она и жестом велела навести камеру на Таню. — Попробую угадать: вы либо отважная Люси, помощник редактора «Скарсдейла», либо мать-одиночка Тина.

— Тина, — промямлила Таня, отчаянно борясь со страхом. — То есть я Таня Мейсон, которая создала Тину.

— Вы действительно сотрудничаете с «Маской»?

— Да. Точнее, сотрудничала. Сомневаюсь, что после шоу они захотят со мной работать.

— Выходит, вы та писательница, которая совершенно не разбирается в мужчинах. Вашу мать зовут Рода?

— Нет, Труди, — ответила Таня, чувствуя себя полной идиоткой.

— Хотите что-нибудь добавить? — осведомилась Кристен.

— Н-нет, пожалуй, нет. — Таня понимала, что ведет себя как школьница перед строгой директрисой. — Только одно: мы сделали то, что сделали, из любви к Кендалл. Она прекрасная подруга, а в тот момент отчаянно нуждалась в помощи. — Таня быстро села, опасаясь, что от страха вот-вот подогнутся колени. Труди взбесится, когда узнает, что она не только живописала ее жизнь в книге Кендалл, но и объяснила присутствующим на шоу, кто прототип Роды. Бретт наверняка станет от нее нос воротить, а его мамаша со своими подругами по книжному клубу умрет со смеху.

— Ничего себе! — снова воскликнула Кристен. — Может, мне стоит перейти на классику? Возможно, классики тоже лгали, списывали и пользовались помощью друзей, но по крайней мере унесли тайну своих грехов в могилу.

Зрители засмеялись.

— Авторов, выдававших вымысел за правду, я уже видела, но чтобы целых четыре автора выдавали правду за вымысел — с таким сталкиваюсь впервые! — Прокурорский тон, которым Кристен начала интервью, сменился насмешливой иронией. — Я почему-то думала, что четыре опытные писательницы способны на что-нибудь поинтереснее собственных слегка видоизмененных биографий. Как ни странно, нет.

Презрительный тон заставил Таню поморщиться, но она понимала: Кристен права, они с подругами открыли читателям душу, и ради чего? Чтобы унизиться на национальном телевидении? Чтобы потерять работодателей и фанатов? А Кендалл, Фэй и Мэллори еще и расположение родных потеряют!

Тане казалось, ее ударили в спину. Она знала, что рискует, когда соглашалась работать над «Бранью на вороте», но не предполагала, что все закончится так плохо. Следующее предложение Кристен оптимизма не прибавило.

— На секунду остановите съемку! — попросила ведущая, глядя прямо в камеру, и поднялась с дивана, оставив Кендалл одну. Включили большой свет. Кристен прошла в другой конец сцены, очевидно, решая, что делать дальше. Наконец она снова посмотрела в камеру и обратилась к режиссеру и операторам: — Вот как мы поступим…

Зрители притихли в ожидании.

— Начало мы переснимем — вырежем двойников, чтобы полностью посвятить шоу книге и подробнее рассказать о наших находках. Думаю, у каждого издательства стоит попросить официальные заявления, особенно у «Скарсдейла», и зачитать в самом конце. — Кристен посмотрела на Наоми Фондрен, словно говоря: «Вот тебе!» — а потом обратилась к зрителям: — Уверена, заседание книжного клуба получилось интересным. Те, кто смотрит нас по телевизору, наверняка тоже довольны. Хочу извиниться перед всеми поклонниками шоу. «Брань на вороте» я рекомендовала искренне: книга необыкновенная. История дружбы, которая лежит в основе сюжета, еще необыкновеннее, чем я изначально предполагала. Но можно ли считать эту книгу художественной? Честно говоря, не знаю. — В голосе Кристен сквозило замешательство. — Я искренне потрясена тем, как эти четверо скрыли истинное авторство и как пренебрежительно отнеслись к своим юридическим обязанностям. — Кристен помахала зрителям и, не сказав больше ни слова, ушла со сцены вместе со своими помощниками.