Бестселлер по случайности

Глава 31

Первые несколько дней после звонка Лейси Сэмюэлс Кендалл провела как в тумане. Дело было не только в чувстве облегчения — как-никак книгу закончила, условия договора выполнила, — но и в неожиданной реакции помощника редактора.

Итак, роман она из рук выпустила, теперь следовало выбросить его из головы и подумать о будущем. Хотя это будущее и подразумевало развод с Кэлвином, в данный момент нужно было организовать счастливое Рождество для близнецов.

Кэлвина она застала на службе, с боем прорвавшись через секретаршу — очевидно, новенькую и не осведомленную, что у Кэлвина Эймса по-прежнему есть жена.

— Здравствуй, Кендалл! — Голос Кэлвина звучал не то чтобы враждебно, но и не радостно. Так приветствуешь человека, с которым однажды летел на самолете, или тетю двоюродного дяди.

— Здравствуй, Кэл. — Кендалл постаралась, чтобы голос звучал так же равнодушно. — Хочу поговорить о Рождестве.

— Ой! — Судя по возгласу, о нем Кэлвин не думал, даром что уже начался декабрь. Неудивительно, ведь праздниками всегда занималась Кендалл — как и всеми делами, требующими мыслительных процессов, организаторских способностей или морального участия.

— Нужно спланировать праздники.

— Спланировать?

— Кэл, до Рождества три с половиной недели. День благодарения дети встречали с друзьями, но на эти праздники наверняка вернутся домой.

— Да, точно.

Кендалл зажмурилась, запрещая себе срываться.

— Думаю, нужно забронировать тур, — предложила она. — На лыжный курорт или на море. В незнакомом месте, где много развлечений, будет проще притворяться, что все в порядке. — Кендалл сделала паузу. — Пожалуй, с той же целью следует пригласить Тодда и Ди.

— Тодда и Ди?

— Парня Мелиссы и девушку Джеффри. На День благодарения они приглашали близнецов к себе, помнишь?

— Да-да, — отозвался Кэлвин (впрочем, Кендалл не поверила, что он действительно вспомнил). — Но по-моему, сейчас не лучшее время для крупных трат.

Кендалл подозревала, что Кэлу хочется скрыть свой уровень дохода. Он официально заявил, что бедствует, а судья может и не поверить.

— Давай придумаем что-нибудь другое… — замялся Кэл.

— Ну да, ну да. По-моему, дети еще не готовы, но мы могли бы рассказать им о Лоре и твоих планах начать новую жизнь. В качестве раннего рождественского подарка. — Как всегда в разговоре с Кэлом, Кендалл сделала паузу, чтобы он представил себе ситуацию. — Объяснишь им, почему решил бросить семью, — спокойно добавила Кендалл и снова помолчала — пусть Кэл проникнется. — Тогда, вероятно, и не стоит ломать рождественскую комедию. Можно праздновать врозь — вы с Лорой пригласите близнецов в сочельник, а на Рождество они приедут ко мне.

Никаких рекомендаций, никакого нажима — обычное предложение с двумя вариантами. Выбирать предстояло Кэлвину: либо признаться детям в сочельник и испортить праздник, либо взять всех, кроме Лоры, в поездку и отсрочить признание.

Несмотря на завышенную самооценку и склонность к бахвальству, Кэлвин всегда был трусом. Мнение Кендалл его больше не волновало, однако он очень не хотел терять любовь и уважение детей. Тем более Кэлвин понимал: дети наверняка отвернутся от него, когда узнают, что он не только закрутил роман на стороне, но и решил оставить семью.

— Ладно, — горестно вздохнул Кэл, — думаю, самый приемлемый вариант — лыжный курорт. Снимешь домик в Бивер-Крик, ну или в Парк-Сити? — В оба места они уже ездили, и Кэлвин заранее решил, что организацией, как всегда, займется Кендалл. — Постарайся купить билеты со скидкой для постоянных пассажиров, ладно?

Кендалл прищурилась: Кэл ее бросает, но надеется, что она облегчит ему жизнь?

— Номер карточки постоянного пассажира, адрес и телефон отеля в Парк-Сити скину тебе по электронке. Кэл, я целых двадцать три года планировала наш брак, теперь твоя очередь.

— Лоре это не понравится! — буркнул Кэлвин.

— Ну вот! — мрачно улыбнулась Кендалл, чувствуя, как внутри все кипит от обиды и злости. О праздниках она хлопотала исключительно ради детей, а недовольство Лоры Уайлс было лишь бонусом.

Кендалл отсоединилась и тут же набрала номер Мэллори.

— Кендалл? — Голос Мэллори звучал подозрительно радостно.

— Ага, это я, твоя злонамеренная, бессовестная подруга! — пошутила Кендалл и вкратце передала разговор с Кэлвином.

— Думаешь, это будет удобно? — спросила Мэллори. — В Атланте или еще где, ради детей придется жить в одном номере с Кэлом и общаться с ним.

— Нет! — уверенно заявила Кендалл.

— Это почему?

— Потому что я в Парк-Сити не поеду.

— Так, видимо, я что-то упустила.

— Я никуда не поеду, — пояснила Кендалл. — Но Кэлу не скажу до самого конца — пусть мне снимет номер и так далее. В самый последний момент слягу с синуситом, или бронхитом, или какой другой выдуманной заразой.

— Это ясно, а дальше — нет.

— Хочу, чтобы Кэлвин провел праздники вместе с детьми. Вдруг без меня они договорятся, и потом детям будет не так больно. Я очень злюсь на Кэлвина, но думаю… Думаю, вдруг он уделял близнецам так мало внимания потому, что я всегда лезла на первый план?

— Интересно.

— Ага. Так сложилось сразу после рождения детей, и менять я ничего не пробовала. Я занималась домом и детьми, Кэл зарабатывал деньги и подключался, когда хотел или когда я заставляла. — Поразительно, как четко семейная жизнь представляется перед самым своим концом. Почему же она, Кендалл, ни разу не пожаловалась и ни о чем не попросила? — Надеюсь, у близнецов с Кэлом что-нибудь получится, — улыбнулась Кендалл. — А в качестве бонуса прекрасная Лора Уайлс почувствует себя очень неуютно. И вовсе не из-за холода в Парк-Сити!

— Здорово! Очень бессовестно и злонамеренно. Я тобой горжусь: сперва ты отказалась от роли жертвы, а теперь стала проактивной. Отлично!

— Спасибо! Мне намного лучше. Сейчас запала хватит даже на то, чтобы снова заняться работой. Ну, «Брань на вороте» мы написали, только чтобы выполнить договорные обязательства, а сейчас я подумываю о сиквеле. Наверное, за праздники составлю предложение для издательств… — Кендалл осеклась, сообразив, что говорит только о себе. — Эй, а у тебя как дела?

— Ну, с писательством нормально. Заканчиваю «Тихую гавань», а «Тайный капитал» тоже не перестает радовать. Думаю, не позвонить ли матери Пэрис Хилтон: спасибо, мол, что научили дочку читать.

Кендалл засмеялась.

— А с Крисом как?

— Не очень, — призналась Мэллори.

Возникла пауза, и Кендалл показалось, что подруга не прочь сменить тему. Но очевидно, закрытая книга под названием «Личная жизнь Мэллори Сент-Джеймс» чуть приоткрылась.

— Похоже, совмещать карьеру и Криса не получится. — Мэллори откашлялась. — Крису нужно, чтобы я доказала: «мы» для меня важнее. Как это сделать, ума не приложу. Я, конечно, могу работать меньше. Только ведь писательский бизнес так переменчив! Нужно ковать железо, пока горячо, то есть пока ты в струе. Я люблю Криса и безумно по нему скучаю, только ни за что не поставлю на кон карьеру, чтобы доказать свою любовь. С его стороны несправедливо от меня этого требовать.

Фэй Труэтт не терпелось рассказать мужу правду. Тайна давно тяготила ее, но дух приближающегося Рождества и чудесная история появления на свет Младенца Иисуса сделали свое дело. Фэй хотелось освободиться от бремени и начать все сначала.

И когда Фэй наряжала елку, и когда ходила по «Мейси» (сама она купила подарки для обитателей приюта «Радуга», а Бекки посидела на коленях у Санты), ее не покидало чувство: время пришло. Чем бы она ни занималась, в мыслях постоянно крутилось желание облегчить душу.

За две недели до Рождества, в четверг, Фэй проснулась с мыслью, что ждать больше не может. Пусть Стив злится, удивляется или обижается на долгое молчание, но сегодня она все ему расскажет.

Быстро, пока не испугалась и не передумала, Фэй надела юбку и блузку, которая нравилась мужу, наложила макияж и аккуратно причесалась. В зеркале она увидела холеную шестидесятилетнюю женщину, жену, мать и бабушку. Кто заподозрит, что она спонсировала церковь «Клирвью» на доходы от эротических романов? Жаль, шоу «Угадай мою профессию» давно закончилось: Беннетт Серф или Арлет Фрэнсис в жизни не раскололи бы добропорядочную супругу пастора Стива!

Фэй еще покрутилась перед зеркалом, репетируя признание. Репетиция продолжалась и когда она надевала пальто, и когда садилась в машину. Снова и снова Фэй твердила себе: если четко объяснить, что к чему, все будет в порядке. «Привет, дорогой! Я говорила тебе, что пишу эротические романы под псевдонимом Шэннон ЛеСад?» — так сгодится?

Казалось, из свинцово-серых туч вот-вот посыплется снег. Фэй поехала на запад по Сентрал-авеню, плавно переходящей в Дирфилд. Она спешила на юго-запад и минут через тридцать оказалась в Южном Баррингтоне, где и спрос на недвижимость, и цены были существенно ниже. Именно поэтому они со Стивом некогда купили там участок, где впоследствии построили церковь «Клирвью». Заметив впереди шпиль церкви, Фэй в который раз поразилась тому, чего достиг Стив верой и целеустремленностью, помноженными на долгие годы трудов. Как и весь район, последние двадцать лет церковь «Клирвью» бурно росла и развивалась. Из скромного здания с вещательными антеннами она превратилась в звездообразный комплекс площадью сто тысяч квадратных футов.

Фэй репетировала речь, которую вот-вот спокойно, без лишнего волнения выдаст мужу, и пока сворачивала на огромную стоянку при церкви, и пока парковалась за административным крылом, и пока шла к стойке администратора.

— Добрый день, миссис Труэтт! — приветствовала администратор. — Ну как, готовы к праздникам?

— Почти готова, Эвелин. Сыновья с женами и детьми приедут двадцать третьего, сразу как каникулы начнутся. А вы? — Эвелин Холлоуэй работала в «Клирвью» со дня основания церкви. Седые, с неизменной «химией» волосы и очки с толстыми линзами придавали Эвелин слегка недоуменный вид, словно она взирала на мир издалека.

— Мы с Гарри теперь особо не суетимся. Детям и внукам подарки я уже отправила. Гарри я всегда дарю что-нибудь для гольфа, а он мне — сертификаты из «Барнс энд Ноубл». — Эвелин пожала непропорционально широкими плечами. — Мы стали слишком предсказуемы. Порой думаю: вот бы сюрприз получить! Например, коротенькое неглиже из черного кружева. — Эвелин подмигнула. — Ладно, длинную ночную сорочку из черного кружева.

Фэй улыбнулась, в очередной раз пожалев, что далеко не у всех прихожан такие демократичные взгляды.

— У себя? — спросила Фэй, показав на закрытую дверь в кабинет Стива.

— Пастор разговаривает по телефону, но посетителей нет. По-моему, он до сих пор отходит от общения с делегацией, которая недавно чуть ли не штурмом к нему прорвалась. — Звонки пока не переадресовывать? — спросила Эвелин, не дав Фэй отреагировать, и многозначительно вскинула брови. Фэй сдержала улыбку: воображение у Эвелин, конечно, буйное, но она не намерена соблазнять мужа на офисном диване. Хотя, если подумать, она собирается напасть из засады.

«Пожалуйста, Господи, помоги мне найти нужные слова, — беззвучно молилась Фэй, приближаясь к кабинету Стива, а у самой двери добавила: — И помоги Стиву меня понять».

Фэй легонько постучала, искренне надеясь, что Господь не только на ее стороне, но и молитву услышал. Стив не ответил. Фэй распахнула дверь и вошла в кабинет.

Пастор Стив сидел за столом, прижав к уху телефонную трубку. Когда он заметил Фэй, на его лице мелькнуло удивление, тотчас сменившееся радостной улыбкой. Он поманил ее к себе и поднял палец: мол, через минуту освобожусь. Пытаясь сохранить спокойствие, Фэй опустилась на краешек стола. Сперва она просто наблюдала за мужем, потом достала из вместительной сумки книгу, которую принесла в качестве своеобразного вещдока, и принялась листать. Фэй еще переворачивала страницы, когда Стив закончил разговор и привстал, чтобы поцеловать ее.

Фэй заложила книгу пальцем и подалась вперед, отвечая на поцелуй. Губы Стива такие родные, а цитрусовый запах парфюма, который она покупает ему уже не первый год, такой… ненавязчивый, но стопроцентно мужской.

Стив придвинул стул чуть ближе и заглянул Фэй в глаза.

— Я что, про ленч забыл?

— Нет, — борясь с нервозностью, ответила Фэй. Вообще-то она планировала сразу перейти к делу, но сейчас поняла, что не хочет, точнее — боится начать. — Просто нужно поговорить… кое о чем… — Фэй осеклась, не выдержав пристального взгляда Стива. Вот тебе и репетиции!

— Что-то случилось? Ты заболела? — Стив выпрямился, и на его лице появилась тревога.

Репетиции не помогли, план тоже срывается!

— Нет! — воскликнула Фэй. Вот, из-за ее нерешительности муж сделал неверный вывод.

— Точно? — чуть тише переспросил Стив, но в его глазах по-прежнему читалась паника и подозрение, что у жены от него секреты. Ну хоть в этом он прав! Фэй надеялась на одно: когда она выжмет из себя признание, они со Стивом засмеются. Ее «страшная тайна» — пустяк по сравнению с тем, о чем он сейчас думает.

— Абсолютно точно! — Фэй постаралась вложить в ответ всю уверенность, на какую была способна в нынешнем разобранном состоянии. — Со мной все нормально, — проговорила она и для пущей убедительности махнула рукой, в которой до сих пор держала книгу.

Успокоенный, Стив уже откинулся на спинку стула, как вдруг заметил книгу. Добродушная улыбка исчезла.

— Откуда у тебя эта книга? — Голос Стива звенел от напряжения, и изумленная Фэй поднесла «Спираль соблазна» к глазам, чтобы внимательнее рассмотреть обложку.

— То есть?

— Сегодня утром мне пришлось целый час успокаивать прихожанок. Они требовали, чтобы я публично осудил эту писательницу, как ее… Шэннон ЛеСад? А знаешь, кто у них неформальный лидер? Наша дочь.

— Сара? — переспросила Фэй, еще не до конца понимая, что к чему.

— Да. Сара и ее единомышленницы возмущены доступностью романов этой ЛеСад, которые называют порнографическими. Не пойму только, откуда такой вывод — они же принципиально не читают подобных книг.

— Но зачем? Разве им мешают эротические романы? — пролепетала Фэй. Ей казалось, сердце бьется где-то на уровне колен.

— Оказывается, большой стенд с книгами этой писательницы стоит в «Бордерс» прямо посреди торгового зала, где, цитирую, «его видно всем». Еще ЛеСад якобы собирается в наши края с промотуром, что возмущает Сару и К° до глубины души.

Фэй покачала головой, пытаясь прийти в себя. Такого она не репетировала!

— Они хотят пикетировать «Бордерс» и организовать другие акции протеста по всей стране.

Ноги Фэй налились свинцом, медленно работающий мозг отказывался воспринимать услышанное.

— Судя по всему, ЛеСад пишет непристойности, — подытожил Стив. — Ума не приложу, откуда у тебя эта книга и зачем ты принесла ее сюда. Честно говоря, после сегодняшних разборок не хочу ни слышать о Шэннон ЛеСад, ни видеть ее книги. Тем более у тебя.

— Но ведь это ерунда! Самая настоящая цензура! — Все, что Фэй собиралась и так хотела сказать, моментально вылетело из головы. Выражение лица Стива не оставляло сомнений: беседы, которую Фэй себе представляла, не будет. — Это…

— Это мнение многих прихожанок «Клирвью», — договорил за нее Стив. — Мы столько пережили, создавая нашу церковь! Странно, что ты не понимаешь: порой восприятие реальности важнее, чем сама реальность.

Мысли Фэй пропитались мрачным разочарованием. Теперь книга однозначно не поможет излить душу. Но какова Сара и ее единомышленницы! Неужели они со Стивом вырастили неумолимо сурового, нетерпимого человека? Кто мог подумать, что Сара будет решать, что другим можно читать, а что — нет? О чем можно думать, о чем — нет? Почему Стив этому потворствует?

— Ты согласился осудить Шэннон ЛеСад? — спросила Фэй и обратилась к Господу с последней молитвой, хотя две предыдущие услышаны не были. «Пожалуйста, пусть он не говорит «да»!»

— Нет! Такая, хм, макулатура, мне не по вкусу, но осуждать то, что читают другие, я не имею права! — Стив вздохнул, не представляя, как сложно Фэй примириться с услышанным. — У Сары, разумеется, своя голова на плечах, а установки для нас с тобой совершенно неожиданные.

Фэй отодвинулась от стола и повесила сумку на плечо, спрятав в нее книгу. Она не добилась того, за чем приехала, а сделать новую попытку не смела.

— Пожалуй, пойду, — тихо сказала она, не в силах справиться с разочарованием.

— Я так и не понял, зачем ты приезжала, — признался Стив. — Ты же хотела о чем-то поговорить?

— Нет-нет, — соврала вконец расстроенная Фэй, — не поговорить, а просто поздороваться.

— Ладно, — Стив проводил ее к выходу, — тогда я скажу «пока» и «до скорого». — Он чмокнул Фэй в щеку и открыл дверь.

— Пока, — чуть слышно пролепетала Фэй. Попытка облегчить душу получилась слабая и неубедительная. Несмотря на всю решимость и репетиции, к признанию Фэй даже не приблизилась.

Стив стоял в дверном проеме и провожал ее взглядом. Фэй помахала Эвелин и вышла на стоянку. Так, с надеждой облегчить душу можно попрощаться. Что же ей делать дальше? Жить со своей тайной и надеяться, что она никогда не будет раскрыта.