Без разрешения

Глава 10

Четыре года назад

Альбина

Сегодня день моей свадьбы. В детстве я любила рассматривать свадебные фотографии своих родителей.

Папа со смешными усами и в черном костюме. Мама в пышном белом платье, на голове — явно химическая завивка. Полупрозрачная фата, прикрывающая её лицо. Папин взгляд, направленный на невесту. Столько всего в нём…

Мне казалось, что это самая прекрасная свадьба на свете. И, конечно, в один прекрасный день мне бы хотелось того же. Быть невестой. И чтобы мой жених смотрел меня такими же влюбленными глазами, как будто никого в мире больше не существует.

Но реальность такова, что сейчас я сижу на банкетке в своей девичьей спальне. Последний раз в стенах отчего дома. Моё отражение множится в дверцах трёхстворчатого трюмо.

Справа от меня девушка-визажист. Тоненькой кисточкой она аккуратно очерчивает контур моих губ. Слева — парикмахер. В зубах — шпильки.

Ими она кропотливо прикрепляет к моей причёске белую свадебную шапочку треугольной формы, расшитую мерцающей золотистой нитью. Эта же нить украшает широкие рукава и полы моего свадебного кафтана, стянутого на талии тяжёлым, инкрустированным камнями поясом.

— Никогда не видела такую грустную невесту. Улыбнись… — ободряюще подмигивает мне визажист. Вымученно тяну уголки губ в стороны.

Потерпи, Альбина. Немного осталось.

Заходит Мадинат. Она, как обычно, вся в чёрном. Волосы покрыты.

Муж Мадинат умер почти двадцать лет назад. Он возвращался домой на своём старом пикапе, гружёном дровами. На трассу неожиданно выскочил детёныш косули. Муж Мадинат резко вывернул руль, пытаясь избежать столкновения.

На влажной после дождя дороге машину занесло и, протаранив хлипкое ограждение, она рухнула в находящееся рядом ущелье. Погибли все. В том числе, двое сыновей Мадинат, десяти и двенадцати лет… С тех пор траур она не снимает.

Мадинат появилась в нашем доме через год после смерти мамы. Мне было восемь, Алану — тринадцать.

Общее чувство невосполнимой потери связало нас крепче семейных уз. Мы притянулись друг к другу, как разнополярные магниты, затерявшиеся среди деталей пластикового конструктора. Большое сердце Мадинат, переполненное любовью, которую некому отдавать. И мы с братом — маленькие дети, такие одинокие и никому не нужные в этом мире взрослых людей.

Мадинат спрашивает, готова ли я. Обречённо киваю.

Понимание, загорающееся в глазах моей второй матери, ласкает своим теплом. Мадинат, как и я, осознает, что противиться происходящему нет никакой возможности. Проще покориться и принять уготованную мне судьбу.

Мой будущий муж, Мурат Мамаев, по-крайней мере, хорош собой. Будучи старше меня почти на пятнадцать лет, в первую нашу встречу он показался мне холодным и отстранённым. Будем надеяться, что моя покладистость и ласковый нрав растопят его каменное сердце.

Несмотря на то, что соглашение о браке было заранее достигнуто Мамаевым и моим отцом, приготовления к нашей свадьбе велись с соблюдением всех обычаев.

Традиционная минавартта, или проще говоря, обряд сватовства, заняла по времени практически целую неделю.

Свадебная делегация, состоящая из членов семьи жениха, посещала наш дом трижды. Естественно, по предварительной договорённости. Мадинат трижды пекла по три осетинских пирога к их приходу.

И дважды сваты отказывались разделить с нами трапезу до принятия их предложения о замужестве. На третий раз пироги были надкушены.

В день сговора мне разрешили спуститься вниз и показаться на глаза моему будущему мужу. Тогда же он преподнёс мне калым — обручальное кольцо из белого золота с крупным изумрудом, огранённым бриллиантами.

Это кольцо оттягивает мою руку сейчас, подобно булыжнику, привязанному к шее. Слева и справа от меня встают шафера, назначенные из числа близких друзей жениха. Они же ведут меня к будущему мужу.

Девочки лет шести-семи, одетые в одинаковые белые пышные платья и похожие на ангелочков, посыпают сахаром мою дорогу к алтарю, где ждёт меня Мурат.

Когда я достигаю пункта своего назначения, мой жених аккуратно приподнимает фату, укрывающую моё лицо. Порывисто вздыхает, оглядывая. Шепчет хрипло:

— Какая ты красивая, Аля…

Смотрю в его беспросветно чёрные глаза и ничего там не вижу.

Три с половиной года спустя после свадьбы

Прихожу домой после рабочего дня. Наше с Муратом жилище встречает меня глухой тишиной.

Мужа ещё нет. Наверное, опять по девкам. Брезгливо морщусь. Но лучше уж так, чем ложиться с ним в одну постель, чтобы отдать свой супружеский долг.

Приняв душ, надеваю длинный шёлковый халат в пол. Распускаю волосы, стянутые в тяжёлую массивную шишку на затылке. Массирую голову пальцами.

Иду на кухню. Ужин уже готов. Мне нужно лишь его разогреть. Статус жены богатого человека несёт в себе много плюсов. Специально обученные люди убирают мой дом. Готовят еду. Ходят за покупками.

Жаль, нет такого человека, который бы удовлетворял моего мужа в постели, когда ему приспичит в очередной раз взять свою фригидную жену. Товар-то оказался бракованный…

Ужинаю на скорую руку салатом из зелёных овощей и дорадо, запечённой с лимоном. Воровато оглянувшись по сторонам, вновь залезаю в холодильник.

Мурат требует, чтобы я следила за своей фигурой: не ела калорийную пищу и занималась спортом. Жена Мурата Мамаева должна быть идеальной картинкой. Так как сказать надлежащим дополнением к величию самого Мурата. Но иногда так хочется сладенького…

Достаю коробку с тортом. Это обычный «Красный бархат» с кремом из сливочного сыра. Обожаю такое сочетание сладкого и солёного. Отрезаю небольшой кусочек. Ем вилкой прямо из коробки, прикрывая глаза от удовольствия.

М-м-м… Это божественно. Сейчас я себя чувствую почти счастливой.

Хлопок входной двери отрезвляет мгновенно. Мурат вернулся? Что-то сегодня рано.

Убираю торт обратно в холодильник. Нажимаю кнопку на кофеварке. Муж, наверняка, не откажется от кофе.

Заходит на кухню. Ключи бряцают о мраморную столешницу. Не оборачиваюсь. Чувствую, как тяжело ступая, он идёт по направлению ко мне. Мысленно стону.

Становится сзади. Гладит мои волосы, перебирая пряди, вьющиеся почти до поясницы. Целует в щёку, обдавая запахом алкоголя. Опять пил?

— Привет, — здороваюсь, как подобает хорошей осетинской жене, с ноткой покорности в голосе. — Ужинать будешь?

— Нет. Я уже поел в ресторане. С партнёрами.

Мне хочется развернуться и сказать ему, что мне совершенно наплевать, где и с кем он был. Но я не делаю этого.

Муж прижимается ко мне. Влажно дышит в шею. Его руки забираются в вырез моего халата. Рваными движениями мнёт грудь. Не выдержав, отстраняюсь.

— Сегодня нельзя, Мурат. У меня месячные.

Матерится глухо. Тяжело хлопает ладонью по поверхности стола. Вздрагиваю.

— Даю тебе последний шанс. Если в этом месяце ты, наконец, не забеременеешь, я отведу тебя к специалисту.

Грубо схватив за волосы, разворачивает меня лицом к себе. Его ноздри раздуваются. Белки глаз покрылись красными прожилками. Цедит сквозь крепко сжатые зубы:

— Мне. Нужен. Наследник. Ты поняла меня!? — тянет сильнее.

Опустив глаза куда-то ему на грудь, киваю покорно. Муж отпускает меня и, забрав ключи от машины со стойки, выходит. Слышу, как громко хлопает входная дверь.

Прикрываю глаза. Мои руки, сжатые в замок у груди, такие же холодные, как у трупа.

Пора что-то решать, Альбина. Больше ждать нельзя.