Без разрешения

Глава 22

Альбина

Захар обнимает меня, тесно прижавшись сзади. Лёжа на боку, упираюсь взглядом в стену. Глажу его руку. Легонько царапаю кожу ногтями.

Меня так давно никто не обнимал. Простейшая форма физического взаимодействия, казалось бы. Но такая важная.

Говорят, обнимая кого-то, можно стать чуточку счастливее. Беда в том, что долгие годы, помимо Мадинат, мне попросту некого было обнимать.

Я не знаю, что говорить. Да и не хочется. Сейчас я буквально утопаю в неге, как вишенка в вазочке с подтаявшим мороженым. Захар нарушает молчание первым:

— Веришь, нет? Вставать совсем не хочется. Но надо. Меня уже давно ждут.

Мои плечи ощутимо напрягаются. Ревность куском льда падает за шиворот, мгновенно отрезвляя.

— У тебя есть кто-нибудь? — мой голос прохладно-ровный.

Отвечает после короткой паузы, которая не остаётся мною незамеченной.

— Нет. Никого серьёзного.

— А несерьёзное? — стреляю в него очередным вопросом, не дав себе возможности как следует продумать линию поведения.

— Не думаю, что нам стоит говорить об этом, — различаю лёгкую озадаченность в его голосе.

Опять молчит. Дыхание постепенно становится ровным. Сопит мне в основание шеи. Заснул что ли?

Высвобождаюсь из его рук. Его ждут, в конце концов. Да и у меня дела. Пообнимались чутка, и хорош. А ты что думала, Альбина? Всё это было предсказуемо.

Минутка счастья… Но оно стоило того. Ещё никогда я не чувствовала себя настолько живой. Не говоря уже о… х-м, бонусах в виде полученного оргазма. Поэтому, как говорится, спасибо и до свидания…

Решительно поднимаюсь с постели. Вслед мне доносится сонное:

— Эй! Куда ты?

Буркаю едва слышно:

— В душ.

Слышу, как он возится сзади. Чересчур резко дёргаю нижний ящик комода, чтобы взять чистое полотенце. Босыми ногами шлёпаю в ванную. В порыве злости я даже не сообразила, что полностью голая. Да и чёрт с ним! Чего он там не видел, ё-моё!

Пытаюсь закрыть дверь, как вдруг Захар тянет за ручку снаружи. От неожиданности даже не сопротивляюсь.

Он стоит передо мной, сонный, закутавшись в плед, который утащил за собой с кровати. Волосы взлохмачены. Это выглядит настолько милым, что у меня пронзительно ёкает где-то в области сердца. Мысленно одёргиваю себя. Возьми себя в руки, Альбина!

— Пустишь? — говорит, потирая правый глаз тыльной стороной ладони.

Напускаю побольше холода в голос.

— Я предпочитаю принимать душ одна. Это слишком… интимно.

— Это шутка? — смотрит на меня недоумённо.

— Я хочу побыть одна. Что непонятного?

Уверенно закрываю дверь. Проворачиваю щеколду. Он больше ничего не говорит и даже не стучится.

Оденется и уйдёт, наверное… Ну и ладно.

Около пятнадцати минут стою под горячими струями воды. Постепенно напряжение отпускает меня.

На ум приходит мысль, что Мурат никогда не позволил бы мне запереться одной в ванной комнате. Он бы настоял на своём. В браке с ним о личном пространстве и речи не могло идти.

Стираю остатки макияжа. Закутавшись в мягкий халат, выхожу.

С кухни доносится звон посуды. Не ушёл? Он что… готовит?

Застаю Захара обнажённым до пояса. На нём только брюки, ремень до конца не застёгнут и болтается в районе талии.

— Голодная? — оборачивается ко мне. В голосе веселье.

— Что ты делаешь?

— У тебя в холодильнике шаром покати. Ты ешь вообще? Пришлось порядком поднапрячься, чтобы кое-что сообразить.

— Я не ждала гостей.

Заглядываю ему за плечо. На плите сковорода. В ней что-то, похожее на яичницу.

— Омлет с адыгейским сыром и зеленью. Прошу! — театральным жестом отводит руку в сторону стола.

Он уже полностью сервирован: тарелки, салфетки, столовые приборы. И даже вазочка с кусочками хлеба. Он нарезал его треугольниками и обжарил до золотистой корочки.

Чувствую, как у меня начинают течь слюнки. В конце концов, это моя еда! Решительно сажусь на диван.

— Надеюсь, ты не будешь против? Я нашёл это у тебя в шкафу, когда искал продукты, — крутит в руках бутылку красного вина, подаренную мне одним из клиентов не так давно.

В конце концов, это моё вино!

— Не буду. Только у меня нет бокалов. Извини.

— Главное, вино есть, — достаёт из посудного шкафа пару гранёных стаканов. — Ты что, их из столовки стащила?

— Ну, почти, — на самом деле вся посуда досталась мне от предыдущих жильцов. — Штопора тоже нет, кстати.

— А отвёртка есть? Саморезы?

Смотрю на него, иронично приподняв брови. Может ещё дрель достать?

Кое-как вскрывает бутылку узким ножом. Разливает вино в «бокалы». Я достаю банку с консервированными фруктами и раскладываю их на блюде. Туда же помещаю остатки адыгейского сыра, нарезанные небольшими аккуратными кубиками. Чем богаты — тем и рады.

Угловым зрением подмечаю, что постель заправлена. Ну ничего себе.

— Ты всегда такой педант?

Усмехается.

— Ну почти. Успех в жизни — это вопрос дисциплины. А ты всегда такой аскет? — обводит рукой пространство моей студии.

Отвечаю ему в той же тональности.

— Ну почти. Наличие еды в моей жизни — это вопрос времени. Когда не пропадаю целыми сутками на работе, я даже успеваю зайти в супермаркет.

Протянув руку, вытирает уголок моего рта.

— Испачкалась.

Добавляет невпопад.

— Я не то имел в виду. Дома меня ждёт Арчи. Это мой пёс.

Пёс — это хорошо Пёс — это не женщина.

— Хочешь посмотреть? — протягивает мне телефон. На экране фото симпатичного коричнево-белого пса. Он сидит на разноцветной груде осенних листьев. В зубах — палка.

— Какой красавчик, — говорю абсолютно искренне.

— Ага. А умный… Ты не представляешь. Если хочешь, я когда-нибудь вас познакомлю.

— Хочу, — киваю с энтузиазмом. Вино явно сделало меня более сговорчивой.

— Закусывать не забывай, — Захар протягивает мне кусочек сыра, наколотый на зубочистку рядом с персиком. — Глаза уже в кучу. Устала поди?

Опять киваю. Сам он практически не пьёт.

Я же наслаждаюсь вином. Клиент не обманул. Действительно, вкусное.

В припадке откровенности выдаю ни с того ни с сего:

— Ты знаешь, я всегда хотела собаку.

— Так почему не завела? Это невероятно круто, поверь мне.

Вздыхаю горько.

— Сначала мы жили… небогато. На двадцати квадратах вчетвером в общежитии. Представь себе. Какая там ещё собака?

— Вчетвером?

— Да. Мама, папа, я и старший брат. Его зовут Алан.

— А потом? — улавливает, что я не закончила мысль.

— А потом… потом мама умерла. Мне было семь.

Молчим.

— Мне очень жаль, — говорит тихо.

— Да… Мне тоже. Это было давно. Но для меня как будто — вчера. Понимаешь?

Он не отвечает.

— Мы переехали в большой дом после смерти мамы. Папа открыл свой бизнес. Появилось много денег. Очень много.

— И вы завели собаку?

Усмехаюсь горько.

— Нет. Папа сказал, что у него аллергия. Но я думаю, что после смерти мамы он просто решил не привязываться больше ни к одному живому существу в этом мире. Чтобы не было опять так больно.

— Если тебя это утешит, у меня в детстве тоже не было собаки.

— Да ладно?

— Ага. Но я очень хотел. Просто безумно!

Молчит, улыбаясь чему-то. Я знаю такие улыбки. Они — грустные.

— Однажды мама подарила мне щенка на день рождения. Я был счастлив невероятно. Просто до потолка прыгал от радости.

— И что случилось? — чувствую, что это не конец истории.

— А случилось то же самое, что и у тебя. Приступ аллергии у моего отца.

— Не может быть!

— Отвечаю! — скалится Захар. — Арчи стал моим первым псом. И… лучшим другом.

Поддавшись импульсу, придвигаюсь ближе к нему. Обнимаю. У меня никогда не было собаки. Ему ещё хуже — он её потерял, едва заимев.

Глупо, наверное, в нашем возрасте думать о таких вещах, как неслучившийся в детстве домашний питомец. Но почему-то мне кажется, что дело совсем не в этом. А в том, что маленького Захара, как и меня, почти никогда не обнимали…

Допиваем вино. Он кормит меня с рук изредка. Постепенно начинаю клевать носом.

В полудрёме ощущаю, как Захар аккуратно кладёт меня на кровать. Накрывает одеялом. Невесомо прикасается губами к моей щеке. Шепчет:

— Совершенство…

Мне хочется сказать ему: «Не уходи! Останься со мной.»

Но я уже сплю.