Без разрешения

Глава 31

Три дня назад

Захар

То, что со всей этой суетой я тупо не успел пообедать, вспоминаю слишком поздно.

Кидаю взгляд на часы на запястье. Двадцать минут осталось. Сходить куда-то я уже не успеваю.

Хочу набрать Настю, чтобы заказала мне доставку, но вовремя спохватываюсь. Она ведь сама на обеде. Чёрт.

Вздохнув, тащусь обратно на офисную кухню. Открыв холодильник, критически изучаю его содержимое. Подцепляю упаковку с нарезанной тонкими слайсами ветчиной. Пока варится кофе, делаю себе бутерброд.

За неимением лучшего сойдёт.

Весь режим летит к херам…

Ну, собственно, сегодня весь рабочий день — к херам. Идея Лисовецкого с тренингом безусловно крута. Но когда работы валом — не до этих игр, честно говоря.

Так ладно бы, ещё делом занимались, а не интриги плели. Отморская меня конкретно разочаровала… Я был о ней лучшего мнения.

Как с цепи сорвалась, честное слово.

Когда я сказал ей, что больше не могу продолжать наши личные отношения, мне показалось, она восприняла это абсолютно адекватно.

Женщины уровня Марго не умоляют, не плачут и не вцепляются в брючину уходящего от них мужчины. Да и что у нас было собственно? Ничего такого, о чём бы стоило сожалеть.

Но сегодня в этой дурацкой сцене с Альбиной меня серьёзно зацепила одна вещь.

Я знаю Марго уже много лет. И столько же работаю с ней. У этой женщины вместо крови в венах циркулирует лёд. Она расчётлива до мозга костей. Все её действия просчитаны на несколько шагов вперёд. Она никогда не совершает присущих слабому полу глупых и эмоциональных поступков. Робот, и тот, может ошибиться. Но не Маргарита.

Но сегодня, впервые я увидел, как она поддалась эмоциям. В её глазах было то, что ни с чем не спутать. Ревность. Какого хрена, Марго? И ты, Брут?

Когда неделю назад Лисовецкий вызвал нас обоих к себе, я ждал чего угодно. Но не того, что он объявит о своём уходе на пенсию. Твою мать, ему всего пятьдесят с небольшим. Какая нафиг пенсия?

Не то чтобы я возражаю. Хочет отдыхать? Завести огород, как Бэкхэм, и сажать лук-порей по лунному календарю? Да ради бога. На его место всегда найдутся желающие. В том числе и я.

Я давно уже достиг карьерного потолка в этой организации. Стены собственного кабинета давят мне порой. А куда дальше? В кресло гендира, естественно.

Лисовецкий сказал, что ищет преемника. Что человека со стороны брать он не хочет. Отдавать дело своей жизни в руки того, кто не имеет понятия, как всё здесь устроено, он не желает.

Я и Марго — равны в его глазах. Нас обоих он уважает и ценит одинаково. В ближайшее время он примет решение. И всё зависит только от нас. От того, как мы себя проявим, в том числе, в текущей работе.

Конечно же, первым делом я вспомнил о Титане. Вот — моя возможность, мой золотой шанс. Ну и что ты теперь будешь делать, Захар? Ставки слишком высоки.

Лисовецкий просил нас соблюдать правила здорового соперничества в этой гонке за место гендира. И это, по-твоему, здоро́во, Марго? Вмешивать в работу личную составляющую? Нет, не думаю.

Отморская совсем потеряла берега, замесив в одну кучу женскую обиду и рабочую конкуренцию.

Я нахожусь в своём кабинете около десяти минут, когда звонит Настя.

— Да?

— Захар Андреевич, тут… это… Титан, — мямлит в трубку.

Ну вот. Приплыли… Это должно было случиться, рано или поздно. Ослабляю узел галстука свободной рукой.

— Соедини.

— Вы не поняли, Захар Андреевич, — голос Насти слегка ломается. — Они здесь.

Откидываюсь на спинку кресла. Какого хрена?

— Кто?

— Господин Мамаев. Он хочет Вас видеть прямо сейчас.

Не даю себе возможности передумать. Прочищаю горло.

— Приглашай. Я готов.

Захлопываю крышку ноутбука. В кабинет заходит Мурат. Бритый наголо парень в черном костюме заглядывает внутрь, коротко осматривая пространство, и тут же исчезает. Охрана.

Оцениваю развернувшуюся передо мной сцену за несколько секунд, не более. Он приехал ко мне без Хасана. Значит, разговор будет скорее всего о личном.

— Добрый день.

— Добрый, — привстаю со своего места для традиционного рукопожатия. — Какая неожиданность, — жестом предлагаю ему присесть.

Сам тем временем набираю Пашу. Поднимаю палец вверх, сигнализируя Мамаеву — минутку.

— Паш? Занят?

Седов что-то бормочет в трубку, я не слушаю. Кровь, бешеными толчками циркулирующая в голове, заглушает происходящее вокруг. Я действую и говорю заученными шаблонами.

— Так освободись. Срочно тащи документы по Титану. В смысле, какие? Всё, что есть, Павел. Жду, — рублю коротко и сбрасываю звонок.

— Не думаю, что нам они понадобятся, — говорит Мурат, когда я кладу трубку. В его словах мне слышится явный подтекст.

Смотрю на него несколько секунд, не мигая.

Набираю Настю.

— Никого ко мне не пускай. До особого распоряжения. Кофе? — спрашиваю у Мурата. Тот качает головой.

Переключаюсь на Настю:

— Не надо кофе. Просто сделай так, чтобы нас не беспокоили, Анастасия.

Возвращаю своё внимание гостю.

— Слушаю Вас.

Мурат сидит в моём особом кресле для посетителей. Заложив ногу на ногу и вальяжно раскинувшись. Выглядит он так, будто ему очень комфортно здесь и сейчас.

Пробегаюсь по нему взглядом. Чёрный костюм. Графитового цвета рубашка. И такой же тёмный галстук.

Мне невольно вспоминается страшилка, которой мой брат любил пугать меня в детстве: в чёрном-чёрном городе на чёрной-чёрной улице в чёрном-чёрном доме… Отгоняю от себя эти странные мысли. Соберись, Захар.

— Я не привык ходить вокруг да около, — его вкрадчивый голос убаюкивает. — Этот вопрос я должен был решить ещё две недели назад. Но обстоятельства сложились так, что я был вынужден в срочном порядке вылететь во Владикавказ.

Смотрю на него ровно, почти равнодушно. Этот хрен с горы не единственный, кто умеет делать «покерфейс».

— Возможно, Вы слышали что-то об убийстве сенатора? В Моздоке. Очень резонансное дело.

Киваю. Давай уже ближе к сути.

— Так вот, — оглаживает подбородок ладонью. — Речь пойдёт, как Вы, наверное, уже догадались, о моей жене.

Эти слова набатом бьют мне прямо в мозг. Он продолжает неспешно:

— Думаю, нет смысла скрывать это. Я предпочитаю называть вещи своими именами.

Смотрит на меня испытующе, словно ожидая реакции.

— Я весь — внимание, — отвечаю нейтрально по максимуму.

В суде я делаю точно так же. Даю оппоненту высказаться в полном объёме, прежде чем вскрывать свои козыри.

— Мой визит это скорее жест доброй воли. Понимаете, о чём я?

— Не совсем.

— Я имею в виду, что бы Вы не решили сегодня, я осуществлю задуманное в любом случае. У меня есть на это все права. Она — моя жена. И она нужна мне. Дома.

Киваю понимающе, поощряя его.

— Я долго терпел эти её детские игры. Побегала — и хватит. Не знаю, как принято у Вас здесь. Но у нас брак — это серьёзные клятвы. Которые просто так нарушить нельзя.

Смотрит пристально мне в глаза.

— Я могу забрать её в любой момент. Среди бела дня на улице. Ночью из её конуры, — морщится брезгливо. — Никто и слова не скажет. Ни семья, ни люди. Наоборот, меня скорее поддержат. А её — осудят. Где это видано? Сбежать из дома…

Заканчивает мысль, припечатывая:

— Я могу это сделать. Но мне бы очень хотелось обойтись без жертв.

Аккуратно подталкиваю его в нужном мне направлении.

— Я не совсем понимаю, при чем здесь я?

Мурат усмехается.

— Захар… Можно на «ты»?

Киваю. Мне сейчас пох*й на этикет.

— Ты мужчина, и я — мужчина. Мы поймём друг друга, я уверен. Я хочу, чтобы ты уволил её.

Откидываюсь назад, приподнимая брови в изумлении.

— Ого. Серьёзное требование.

— Не настолько серьёзное, как перспектива сотрудничества между нами.

Осторожно прощупываю альтернативу:

— А если я не сделаю этого?

— Как я уже говорил, это ничего не изменит. Просто мне придётся применить г-м… несколько другие методы. Не такие деликатные. Понимаешь, о чем я?

— Мне нужно подумать

— Думай. Но недолго.

Встаёт, одёргивая пиджак. Направляется в сторону выхода. На полпути оборачивается.

— И Захар. Нет нужды говорить об этом, но я все-таки уточню один нюанс. Это моя жена. Я надеюсь, ты понимаешь, что любые неформальные отношения между вами недопустимы.

— Я всё понимаю.

— Вот и отлично. Обсуждение рабочих вопросов продолжим сразу после того, как ты примешь решение. Или не продолжим, — пожимает плечами весело.

Обхохочешься, ага.