Без разрешения

Глава 15

Альбина

Сегодня день рождения компании. Априори исполняется пятнадцать лет.

Приёмная и офисные коридоры украшены мерцающими бело-золотыми шарами. Нарядно одетая Настя порхает по комнате, готовя ежеутренний кофе для своего начальника. Праздник праздником, а распорядок дня Гордеева обсуждению не подлежит.

Около десяти утра всех нас просят подняться на этаж выше. Туда, где расположена «святая святых»: кабинет генерального.

Вадим Иванович Лисовецкий — статный мужчина слегка за пятьдесят. Из сплетен, циркулирующих по офису, я поняла, что сам он — коренной москвич.

Обычно провинция едет в столицу, но у Лисовецкого вышло наоборот. Приехав в наш город в командировку около двадцати лет назад, он влюбился в местную жительницу.

Елена, теперь уже Лисовецкая, была активисткой движения по защите окружающей среды. В тот год они бунтовали против строительства ГОКа в пригороде. Задачей Лисовецкого было противоположное — сделать так, чтобы завод построили в кратчайшие сроки.

На фоне этой борьбы между ними разгорелась нешуточная страсть, которая переросла впоследствии в большую любовь. История из тех, про которые говорят — это было как в кино…

Бросив свою успешную столичную жизнь и сулимые ей перспективы, Вадим Лисовецкий основал в нашем городе компанию — «Априори». С тех самых пор он её бессменный учредитель и генеральный директор.

Лисовецкий произносит короткую поздравительную речь. Он надеется, что пятнадцать лет — это только начало для Априори. И что компанию и её сотрудников ждут в будущем грандиозные успехи.

После гендир говорит, что хотел бы поблагодарить некоторых людей отдельно за тот вклад, который они внесли в развитие фирмы.

Я работаю в Априори не так давно, и на этаже, где обитает генеральный, была от силы раза два. Поэтому многих из присутствующих на поздравлении я вижу впервые. С интересом оглядываю своих коллег.

Моё внимание привлекает не кто иной, как Гордеев. Он стоит рядом с какой-то дамочкой в чёрном платье-жакете с золотистыми пуговицами. Её светлые волосы стянуты на затылке в пучок, из которого в художественном беспорядке выбивается несколько вьющихся прядей. Красная помада, очки в тонкой, едва заметной оправе. И туфли на высоченных шпильках, которые я имела честь лицезреть, когда генеральный вызвал её на индивидуальное поздравление.

Как оказалось, это руководитель департамента по работе с физическими лицами и зовут её Маргарита Отморская. Лисовецкий очень хвалил работу её отдела, а после вручил награду — металлическую табличку с гравировкой и бело-золотой конверт, оформленный в цветах предприятия.

Судя по всему, Отморская и Гордеев неплохо знакомы. Уставившись на них немигающим взглядом, вижу, как она наклоняется к его уху и что-то шепчет, почти касаясь его мочки своими красными губами.

В ответ он улыбается ей одним уголком рта, как будто ему лень делать это в полную силу.

Отморская не сдаётся. Кладёт одну руку на плечо Захара. Ногти у неё в цвет губ — кроваво-алые.

Лисовецкий называет фамилию Гордеева. Стерве из отдела физлиц приходится отпустить его плечо. Все хлопают.

Гендир говорит что-то об успехах отдела, достигнутых под руководством Захара. Далее следует какая-то непонятная мне шутка о том, что прокуратура лишила Гордеева юридической невинности.

Замечаю, как мучительно краснеет Алёна. Гордеев натянуто улыбается, ему это явно не по душе. Наклонившись к Павлику, шепчу:

— Паш? О чём они?

Павлик поворачивается ко мне. Видно, что он всеми силами старается скрыть улыбку. Но выходит у него из рук вон плохо.

— Понимаешь, Захар в прошлом году проиграл крупное дело. Истцом была прокуратура.

— И что? — изумляюсь. — Все когда-нибудь проигрывают.

— Все, — подтверждает Павлик. — Но только не Захар.

Ах, вот оно что. Значит, Мудак Андреевич у нас не выносит проигрышей… хм.

Тем временем Лисовецкий вручает Гордееву именную табличку и заветный конверт.

Поздравления окончены. На прощание генеральный объявляет всем, что в субботу состоится небольшой фуршет, посвящённый юбилею компании. Явка для всех обязательна!

Уныло раздумываю о том, что скорее всего никуда не пойду. Мне попросту нечего одеть.

Люди расходятся по своим рабочим местам. Цепляю взглядом, как Гордеев удаляется практически под ручку с Отморской. Вцепившись в него своими красными ногтями, она похоже не желает его отпускать! Стерва.

Стоп. Мысленно даю себе оплеуху. Что это ещё за мысли, Альбина? Ты ревнуешь что ли? И кого? Мудака Гордеева?

Не буду отрицать, он крайне привлекательный мужчина. Но ты ведь далеко не дурочка, Аля. Ясно же, что нутро у него гнилое. Стал бы нормальный человек тебя шантажировать? Или пытаться поцеловать против твоей воли?

Язвительный голосок внутри меня шепчет, что я не очень-то и сопротивлялась. И сама позволила Гордееву зайти так далеко. Ещё и стонала, как… падшая женщина. Так называет девушек лёгкого поведения Мадинат.

Злюсь сама на себя.

Ну да! Стонала! Позволила! И что?

Я в конце концов молодая и незамужняя. Ну почти…

Несмотря на то, что на бумаге я до сих пор жена Мурата, в душе я ей себя совершенно не чувствую.

Как будто отрезав тогда свои волосы, я оборвала все связи с прошлым, в котором меня только и делали, что принижали и подавляли.

Почти дохожу до своего кабинета, как меня окликают. Это Настя:

— Аль! Захар Андреевич просил тебя зайти.

Чёрт. Что ему надо? Нехотя плетусь на ковёр к начальству.

— Добрый день, — здороваюсь. На моём лице кислая мина.

— Добрый, — отвечает, не отрываясь от своего телефона. — Проходи, садись. Есть разговор.

Жду, пока он закончит переписку. Лихорадочно размышляю, что ему от меня понадобилось на этот раз? Никогда не знаешь, чего ожидать от этого человека.

Захар поднимает на меня глаза. В них плещется спокойствие и уверенность. Мои же, наверное, похожи на глаза зайца, загнанного в ловушку.

— Итак. Мамаева. Спрашиваю тебя ещё раз. И хорошенько подумай, прежде чем отвечать.

Настороженно смотрю на его нахмуренные брови.

— Тебе есть, что сказать мне о новом клиенте? Я имею в виду Титан.

Старательно подавляю дрожь в голосе:

— Что именно Вас интересует? Я не понимаю.

— Не понимаешь? — Захар поднимает брови. Он улыбается, но мне чудится скорее оскал волчьей пасти. — Даю подсказку, Мамаева. Учредитель компании «Титан», знакомый нам обоим — Мурат Шаликоевич… Мамаев. Ничего тебе эта фамилия не навевает? М-м?

Я молчу.

Придвинувшись, он хлопает по столу раскрытой ладонью:

— Ну! Мамаева! Говори!

Вздрагиваю.

— Мне нечего сказать. Это просто совпадение. Это… очень популярная фамилия в Осетии.

Захар откидывается на спинку кресла. Поражённо качает головой. Затем разблокирует экран своего телефона. Что-то листает. Начинает читать вслух. Каждое его слово — как гвоздь, вбиваемый в крышку моего гроба.

— Мамаев Мурат Шаликоевич. Сорок один год. Уроженец Владикавказа. Учредитель нескольких компаний на территории Северной Осетии и Дагестана. Сфера деятельности — строительство. Женат. Супруга — Мамаева Альбина Зелимхановна, двадцать пять лет. В браке с две тысячи двадцатого года. Супруга Мамаева…

— Хватит!.. — практически умоляю.

Захар откладывает телефон. Встаёт, опираясь руками об стол. Смотрит на меня, в глазах — явная злость.

— Ты совсем дура, Мамаева, или как!? Ты собиралась вести это дело. Представительствовать в суде! В интересах Титана.

Смотрю на него непонимающе. Он на меня — поражённо. Качает головой.

— Ну, точно, дура. Ты его жена! Тут конфликт интересов налицо. Если Лисовецкий узнает…

Устало падает в кресло. Ненадолго роняет лицо в ладони. Проводит ими по лбу, зачёсывая волосы назад.

Сижу, не шевелясь.

— Всё. Иди, — говорит глухо. — От дела Титана ты отстранена. Пусть Павел зайдёт ко мне. Иди, я сказал! — повышает голос.

Меня долго упрашивать не нужно. Выхожу из кабинета на негнущихся ногах.