Бездарыш

Ло 8

Спрятавшись за пальмой на краю рощи, я наблюдал за полётом гиганта, бывшего не так давно Дормианом. Скорость так себе. Как бы даже не ниже той, что была ему доступна в своём прежнем маленьком теле. Не такой уж и крупный на фоне поднимающейся сразу за рекой к небу скалистой стены новоиспечённый ходок медленно полз вверх вдоль отвеса, вознамерившись по какой-то только ему известной причине добраться до вершины горы. Оттуда, конечно, откроется отличный обзор, но потянет ли его зрение такую дистанцию? Не орёл же он теперь, в самом деле?

Да ладно? Эта безмозглая туша не знает обновлённых границ своего дара? Не осилив и половины пути, великан внезапно полетел вниз, смешно размахивая пухлыми лапами. Тут уже скорость получше. Притяжение вмиг разогнало вернувшего свою массу гиганта и принялось лупить его о скалу выступающими частями тела. Неужели, отбегался?

Но нет. Голова великана разминулась со всеми уступами, и всё ещё живая громадина рухнула в воду, подняв фонтан брызг. Под стеной глубоко. Он едва ли разбился. Похоже, ходоку повезло. А что ящеры?

Происходящего в реке мне отсюда не видно. Звуки боя, если он там идёт, не даёт различить расстояние – я примерно в километре от русла. Три минуты прождал, прячась в пальмах, но потраченного времени совершенно не жалко. Ходок всё же выжил. Огромная голова показалась над зарослями камыша. Дормиан выползает на берег.

Интересно… Тут, или повреждение ног, или безмозглый летун умудрился сломать позвоночник. Великан так и не поднялся. Проломившись сквозь прибрежные заросли, продолжает ползти, волоча свою здоровенную тушу исключительно на руках. Ну и мощь. Даже с якорем, в виде вцепившегося в ступню ходока четырёхметрового ящера, прёт вперёд гусеничным вездеходом.

Всё, речной хищник сдался. Отцепился от чересчур крупной добычи, убедившись, что та ему не по зубам, и рванул обратно к воде. На суше они не охотятся. И куда теперь этот огромный калека? Курс гиганта, если тот никуда не свернёт, приведёт его как раз к моей роще. И пусть. При сложившихся обстоятельствах сами звёзды велят пополнить свои запасы семян и бобов. Добить этого подранка несложно.

Жаль. Свернул, предпочтя двинуться вдоль реки. Атаковать из засады мне было бы проще. Но справлюсь и так. Дождавшись, когда великан отползёт подальше, я выскочил из-под пальм и побежал к ходоку. Лук, колчан и заплечный мешок за ненадобностью оставлены в роще. Дормиан пока не видит меня. Я специально брал паузу, чтобы выпасть из ракурса его зрения. Попробую подобраться к ходоку с тыла.

Да, он почувствует моё приближение, но стычка с Гило доказала, что ходоки не способны определить точное место расположение человека. Моя скорость существенно выше. Если на рывке подлететь к великану со стороны волочащихся по земле ног, то гигант банально не успеет развернуться.

Держа безопасную дистанцию, захожу ему в хвост. Радиус его пеленга – примерно пятьдесят метров. Начинаю, пока ещё медленно, приближаться. Пара десятков секунд – и рвану.

Звёзды! Как же быстро он восстановил дар. Способный летать, долго ползать не будет. Гигантский уродец взмыл в воздух. А ведь с момента падения Дормиана прошло всего минут двадцать. У ходоков всё не как у людей. Гило тоже со своим могучим ударом частил. Похоже, перерождённые могут использовать свои дары значительно чаще, чем раньше, но способности действуют гораздо меньшее время.

В этот раз наученный своим горьким опытом ходок высоко подниматься не стал. Летит в ту же сторону, куда полз, всего в дюжине метров над землёй, в прежней горизонтальной позе. Остатки разума у безмозглых гигантов всё-таки есть. И как его оттуда достать? Привлечь к себе внимание, чтобы спустился сам? Плохая идея. Лучше побегу за ним следом, продолжая оставаться в его слепой зоне. Мне прекрасно известно короткое время, через которое ходок снова грохнется вниз.

Нет, не грохнулся. На исходе доступной ему минуты полёта сделавший выводы Дормиан своевременно опустился на траву и продолжил движение прежним ползучим способом. Следующие десять минут он прикован к земле. За это время я должен его прикончить. Не успею – возможны проблемы.

Чтобы снять накопившуюся усталость, глотаю боб – и на максимальном ускорении бросаюсь к гиганту. Как и думал, обнаружить меня Дормиан не успел. Почувствовав человека, ходок резко остановился и принялся крутить головой, когда нужно было крутиться всем телом.

Запрыгиваю на бездвижно лежащую ногу гиганта – кстати, кровь на всех его многочисленных ранах уже запеклась – и несусь по потерявшей чувствительность конечности к спине великана. Прыжок с ягодицы переносит меня сразу к лопатке. Под неё я не бью. Не уверен, что достану до сердца. Ещё два стремительных шага, и резкий удар с двух рук копьём в шею.

Ходок даже не успел развернуться. Только начал выгибать тело, ощутив на себе посторонний движущийся объект, когда я, исполнив задуманное, задним сальто уже соскакивал с продырявленной туши. По идее, он – труп. Тут же выдернутое из раны после удара копьё достало до сонной артерии. Кровь хлещет фонтаном.

Отскочив на безопасное расстояние, я какое-то время наблюдал за потужными попытками великана, зажав одной рукой рану, дотянуться до меня второй, но представление быстро закончилось. Эх… Опять я испачкаюсь. Придётся сначала возвращаться к колодцу, и только потом отворачивать от реки. Впрочем, это не страшно. Так, зато повторю маршрут Дормиана и точно приду куда требуется.

Когда в Бездне летун не сумел обогнать красный таймер, и наполнившееся кровью стекло активировало карающий выплеск энергии, сжёгший в ноль Дормиана, я понял, что со странствиями по приречной саванне пора заканчивать. Столько времени потрачено на поиски людей, а на выходе я снова один. Сушь по-прежнему остаётся для меня почти белым пятном. Мне нужна информация, и я теперь знаю, где есть шанс ей разжиться.

Враждебно настроенные к людям псоглавы оказались не единственными аборигенами пояса. Второй вид звероморфов представляется мне куда более предпочтительным вариантом для налаживания контакта. Из рассказанного летуном я сделал вывод, что трусоватые крысюки не особо опасны. Если Дормиан смог выйти из их владений живым, то уж я и тем более справлюсь с этой задачей. У меня есть, что предложить местным в обмен на знания. Уверен, что смогу с ними договориться.

У Дормиана просили копьё. Жаль, что оружие летуна сгинуло вместе с ним. Своё я, естественно, никому не отдам. Зато у меня есть ценимая во всех поясах универсальная валюта – семена и бобы. Причём, сейчас я свои капиталы удвою – пора приступать к вскрытию туши.

Провозившись с разделкой едва ли не час, я выволок на залитую кровью гиганта траву здоровенное сердце. Приступаю к шинковке. Без мечей ковырялся бы долго, так же справился с этой грязной работой за десять минут.

Интересно… Похоже, размер добычи зависит от количества лучей на лбу ходока. Дормиан принёс мне уже не пять семян, а шесть, и по каждому направлению троероста надбавка в два лишних боба – пять ловкости, столько же силы и крепи. Чем больше лучей, тем больше добычи в сердцах. В чём тут логика? Этот ходок ничем не опаснее первого. Те же размеры, единственный дар. Подвох нутром чую, но понять, в чём тут фокус пока не могу. Вот и ещё один вопрос к местным.

Вернувшись в рощу, забрал оставленные там вещи и принялся копать яму. Нет, колодец – это чересчур долго и сложно. Сейчас меня интересует сам грунт. Добыв его, насколько это было возможно, почистился. Помоюсь, если повезёт, послезавтра. Пора возвращаться на северо-запад по нашим следам.

Я чист. Воды – полные тыквы, мешок набит фруктами. Ухожу от реки. На горизонте, в той стороне, видны горы. То есть, скорее, холмы, за которыми, уже где-то совсем далеко, начинаются сами настоящие горы, но первые мне как раз и нужны.

Путь несложный. Равнина, местами поросшая чахлой растительностью, не кипит жизнью. Змеи, ящерицы, редкие грызуны и пугливые, не подпускающие меня к себе даже на километр копытные, на которых нет смысла охотиться. Крупных хищников нет. Один раз видел издали стаю шакалов, но те связываться с гипотетической двуногой добычей не пожелали.

Тем не менее, я спешу, чередуя бег с шагом. Открытые пространства на Суши опасны не хищниками. С облегчением я вздохнул лишь спустя двое суток, когда плоские прежде окрестности начали понемногу топорщиться пологими увалами, неглубокими оврагами и ложбинами. Здесь уже от ходока, попадись мне такой, можно спрятаться. Постоянно осматриваю округу с возвышенностей на предмет обнаружения не закрывших своих нор великанов, но пока звёзды благоволят мне.

А вот другой встрече я рад. Попавшийся мне на глаза в разгар третьего дня пути гуманоид, и действительно, напоминал своим длинным голым хвостом и вытянутой не слишком человеческой мордочкой крысу, вставшую на задние лапы. Впрочем, передние сей звероморф тоже для бега использовал. Заметив меня, тут же бросил ковыряться в корнях невысокого кустика и, опустившись на четыре конечности, поспешно умчался.

Моё появление обнаружено местными. Идти дальше нет смысла. Жду делегацию переговорщиков. И те очень даже шустры – всего через пару часов у дальнего склона оврага, в котором я устроил привал, из-за края начинают осторожно выглядывать первые усатые мордочки. Крысюков больше дюжины. Как и думал, боятся меня, подходить не спешат. И это несмотря на то, что у каждого третьего в лапках короткое копьецо из палки с приделанным к ней вместо нормального наконечника ножом.

– Доброго дня! – помахал я рукой звероморфам. – Я к вам с миром.

Кажется, поняли. Осторожно спускаются, опасливо косясь на лежащее возле меня оружие. За последнее я не хватаюсь. Спокойно сижу на земле, скрестив ноги. Но крысюки всё равно меня очень сильно боятся. Остановились в двух десятках шагов.

– Идун два луча на лоб, – шепеляво просвистел главный крыс, щеголяющий заткнутым за пояс топориком. – Давно на Сушь. Сильный идун.

– Очень сильный, – подтвердил я. – Но от помощи не откажусь всё равно. Если вы мне поможете, я в долгу не останусь.

– Чем помочь? – оживился почуявший наживу крысюк. – Есть ещё идун. Показать где?

Вот уже и не зря прогулялся. Ещё один человек где-то бродит поблизости.

– Показать, но потом, – специально не проявил я интереса к предложенному.

Уже вижу, что предстоит торговаться за каждую мелочь. Крысы – они и в одежде крысы. Эти мелкие звероморфы так же носят подобия юбок, как и встреченные мной раньше псоглавы. Единая мода. Практичность наряда, не несущего в себе согревающей функции, в данном климате очевидна.

– Сначала вопросы. Мало знаю про Сушь. Расскажите мне, что тут как, и я вам заплачу за добро.

Крысюки зашушукались на своём языке. Подозреваю, что понимает меня только их командир. Может, зря я всё это затеял? Как бы сейчас не выяснилось, что эти дремучие дикари не обладают по-настоящему ценной для меня информацией.

– Много знать – много дать, – осмелев, подошёл ещё чуть ближе ко мне главный крысюк. – За ответы длинный нож или острая палка.

– А ты точно уверен, что знаешь ответы? – прищурился я.

Не способный нормально связать пары слов звероморф не вызывал у меня доверия. Признаться, я ожидал встретить более развитых аборигенов. Те же псоглавы, при всей своей враждебности, в этом плане производили куда лучшее впечатление. Наличие железного оружия не в счёт. Понятно, что не своё. Наворовали или выменяли у людей.

– Я не знать, – замотал головой крысюк, – Я немного знать только общая речь, потому и прийти. Если идун не нападать на хассы, если добрый, я вести к тот, кто знать много. Ты готовый платить?

– Платить есть чем. Веди.

В свой посёлок меня приглашать крысюки побоялись. Под вечер оставили возле источника с относительно чистой водой в потаённом распадке, куда мы пришли на закате, и удалились, пообещав вернуться утром. Ночь провёл в полудрёме. За мной наблюдала не одна пара глаз. Я делал вид, что не знаю о слежке. Пусть стерегут.

На рассвете доел начинавшие портиться фрукты. Раз всё равно уже здесь, надо будет купить у них, кроме знаний, провизии. Отвлекаться дорогой на поиски пропитания желания нет. Если на Суши семена и бобы, в чём я на девяносто процентов уверен, можно найти исключительно в сердцах ходоков, значит ценность, что первые, что вторые здесь имеют повышенную. По идее я очень богат, и расстаться с оружием мне не грозит. Впрочем, я не отдам его в любом случае.

Ну, а вот и переговорщики в обновлённом составе. В очень сильно расширенном. Наблюдая за всё продолжающими и продолжающими выходить из-за склона холма крысюками, я прикидывал свои шансы на победу в гипотетической драке. Тут уже с полсотни хвостатых и у каждого в лапках по метровой палке с ножом на конце. Оружие так себе, как и сами бойцы, но их много.

Без сомнений, я с этой мелюзгой справлюсь – даже в крупном крысюке не больше четверти от моего веса – а вот справился бы с такой стаей среднестатистический боец-человек из добравшихся до Суши? Скорее всего, нет, но победа над ним крысюкам бы далась нелегко. Будем надеяться, что вождь звероморфов не настолько жаден, чтобы попробовать разменять десятки жизней своих сородичей на моё оружие. Про наличие у меня семян и бобов им пока неизвестно.

А это ещё кто? Взявшие овраг в полукольцо крысюки расступились, пропуская вперёд появившегося из-за холма великана. Великана на их фоне, конечно. По факту же косолапый здоровяк недотягивал ростом даже до псоглавов. Метра два с небольшим. Но вот массы в нём вся пара центнеров точно. Широкий, массивный, мордастый, местами мохнатый. Ещё один вид звероморфов. Едва ли я ошибусь, предположив, что за основу здесь взят самый обыкновенный медведь.

– Ну, здравствуй, идущий! – пробасил на чистейшем человеческом языке здоровяк, остановившись в нескольких шагах от меня. – Хассы говорят: ты разумный – готов вести торг.

А мишка немолод. Спускающаяся от торчащих ушей по щекам к бороде косматая грива пестрит сединой. Натужные неторопливые движения тоже выдают солидный возраст. Одет куда лучше, чем крысюки и псоглавы – кроме юбки натянул на себя жилет из грубой потёртой кожи и подпоясался широким ремнём, на котором висят: вставленная в петлю секира и короткие ножны. Оружие явно не под его лапы – людское. А ещё он не бос. На ногах что-то вроде сандалий на толстой подошве. Общий вид уже куда менее дик, чем у держащихся позади него крысюков. Это радует.

– И тебе здравия… – не смог я подобрать обращение к звероморфу.

– Хардун, – представился здоровяк. – В этом клане хассов я за вождя. Сам мумр, как видишь. Рассказывай, чего хочешь знать. За скромную плату отвечу. Про Сушь я всё знаю.

Присмотрев пук травы погуще, звероморф уселся на него толстым задом. Я тоже не остался стоять. Тем самым мы показали, что доверяем друг другу, и не ждём нападения. Хотя, старый мишка вполне мог и банально устать. Кто знает, как далеко отсюда посёлок хвостатых, откуда притопал медведь.

Старый… И это всё в корне меняет. К сожалению, семена не представляют для звероморфов той ценности, какой они наделены для людей. Теперь понимаю, что у этого мумра, как и у крысюков, как и, наверняка, у псоглавов, нет никакого отмера. Семена не продлевают их молодость. Соответственно и бобы бесполезны для них. Разве что только, как товар для обмена с людьми. Похоже, за информацию мне придётся заплатить значительно больше, чем я планировал.

– Про скромную плату хотелось бы поподробнее, – начал я обещающий стать ещё более трудным, чем я предполагал, торг. – Допустим, у меня нет конкретных вопросов, и я просто хочу знать про Сушь всё, что нужно знать недавно попавшему сюда новичку. Что ты попросишь за полный рассказ?

Хардун ухмыльнулся.

– Такой рассказ выйдет долгим, – довольно пробасил он. – Копьё и один из ножей. У тебя слишком много оружия.

Потолок, от которого стану толкать цену вниз обозначен.

– Слишком дорого. Без копья я умру.

– Не обязательно, – развёл лапы мумр. – Вы, идущие – очень сильные воины. Мечи, лук, ножи… Вон ещё сколько всего у тебя остаётся. Шансы помереть всегда есть, но без знаний ты точно подохнешь. Вспомни последнюю нору. Небось, шибко тебя удивила. Не близкого друга хоть потерял?

На это отвечать я не стал. Лишь загадочно хмыкнул. Пусть видит, что не смог меня подцепить.

– Знания можно добыть и в другом месте, – прищурился я. – Там, где будет пониже цена.

– Ха! Удачи! – оскалил звероморф жёлтые зубы. – По эту сторону Кровавой, кроме меня, тебе про Сушь никто ничего толкового не расскажет. Тут только новички из идущих, вроде тебя, и эти тупицы хвостатые, – кивнул он на толпящихся поодаль от нас крысюков. – Уж они насоветуют. Им из своих нор всю Сушь видно.

Мишка хрипло хохотнул над собственной шуткой и с зубастой ухмылкой добавил:

– Не смотри так. Тех, кто общую речь разумеет хоть сколько, я сюда не позвал. С недавних пор держу знающих наш язык от вашего брата подальше. Говори при хвостатых спокойно – ничего не поймут.

Вот и первые знания. Пока что бесплатные. Теперь мне известно название реки, вдоль которой я шёл, и тот факт, что я зря перебрался на этот берег. Всё интересное для идущих по Пути осталось на той стороне. Видимо, местная география ограничена здесь горами, и двигаться лучше не к ним, а от них.

Также, знаю теперь, что для мумров-медведей человеческий язык, как здесь его называют – общая речь, родной. Потому и говорит он на нём так свободно. Высший вид звероморфов? Возможно. И понятно, почему тот крысюк, который разговаривал со мной первым, держался от меня на дистанции. Другой его собрат, знаток общей речи, не так давно был убит Дормианом. Теперь осторожничают.

– Неужели, на Суши за всё расплачиваются только оружием? – нахмурился я. – Так уже через пару торгов останешься с пустыми руками.

– Звиняй, тут с торговлей беда, – вновь развёл лапы мумр. – Кому с кем и чем торговать? Деньги в городе только в ходу. И то наши, не ваши. С вас, с Тверди прибывших, взять больше нечего, только оружие.

– А бобы-семена?

Значит, где-то есть город. И, судя по тому, что его название не прозвучало сейчас, он на всю Сушь один. Вот туда мне и надо.

– Ха, бобы! – фыркнул мумр. – Всё, что с Тверди принёс, можешь выкинуть. Тут, на Суши, от них толку нет. Нужно здешние добывать. А оно ой как сложно.

– Я знаю. Добыл уже малость.

– Врёшь⁈ – встрепенулся Хардун.

– Лучи у меня на лбу видишь? Их два, я один.

– Хочешь сказать, что прикончил того, с кем в последнюю нору ходил? – недоверчиво прищурился мумр. – Ходока о двух дарах? В одиночку?

Всё понятно. Не получившему на лоб лучей ходоку доступен только один дар. Дальше с каждой закрытой норой перерождённому великаном прибавляется по лишней способности, если те у человека имелись, и растёт число бобов, семян в сердце. Этот вопрос для себя я закрыл.

– Да, прикончил, – подтвердил я. – И только благодаря копью. Так что его не отдам. Как и нож. Расплачусь с тобой за науку бобами. Двух хватит?

Специально озвучил несерьёзную цену, чтобы посмотреть на бурную реакцию оппонента. Уже ясно, что медведь, хоть и стар, но не слишком умён. А ещё эмоционален и словоохотлив. Если грамотно дёргать за нужные ниточки, этот болтун мне и так всё расскажет, сам того не желая.

– Два боба? Ты смеёшься, идущий? – ожидаемо фыркнул Хардун. – Тут и всех пятнадцати, что у тебя есть, мало. Толку нам с ваших бобов? Семена и те, только вас, людей, лечат. Плата только оружием.

Лечат? Это он так про отодвигание старости? Вряд ли. Неужели, на Суши семена имеют вторую функцию? Тогда немедленно убираю их из обменного фонда. В отсутствии зелий-лечилок и одарённых лекарей семена с такой опцией обретают в разы более высокую ценность.

– Оружием… – протянул я. – Зачем тебе столько оружия? Все хвостатые при копьях уже, – кивнул я на вооружённых кривыми поделками крысюков. – Да тут дичи нет столько.

– А это не для охоты, – тотчас же подтвердил мои догадки Хардун. – Мой клан ни единственный здесь. Не всем хассам нравится, что я все низины прибрал к своим лапам. К горам ближе плохая земля – сплошной камень. Приходится доказывать соседям своё право силой.

– Понятно, воюешь по малу. И что, лучше так, чем домой возвращаться?

– Не ждут меня дома, – нахмурился мумр. – Мой дом давно здесь.

– Нагрешил дома значит, – прищурился я. – Дорога за реку заказана. Или просто нет той дороги, и ты людям голову дуришь?

И снова он клюнул.

– Брод есть безопасный. Сойдёмся в цене, скажу где.

Не переправа, не мост, не какой-то секретный приём, позволяющий безопасно перебраться через кишащую хищниками реку. Он сказал: брод. Именно брод, мелководье. Теперь точно найду его сам. Нужно просто отыскать место, где русло отходит от скал. Под горными стенами всегда глубоко, да и брод подразумевает пологие берега с обеих сторон. С этим ясно. Продолжим.

– Кабы речь сейчас шла только про реку… – вздохнул я. – Переправиться на тот берег – только первый шаг на пути к городу.

– Именно, – осклабился снова не понявший, что это вопрос без вопроса Хардун. – Дорога туда не из близких и не из лёгких.

Значит, я правильно предположил, что идущему по Пути обязательно нужно попасть в этот самый город.

– Без копья мне туда не дойти, хоть с твоими подсказками, хоть без них. Вот с копьём… С копьём, может, и сам доберусь. Мне в одиночку странствовать не впервой.

– Через Песчаное море не пройти в одиночку, – выдал новую порцию ценной информации мумр. – Хорошо. Раз, копьё тебе так дорого, отдавай мечи.

– То есть, ты для меня и отряд соберёшь, чтобы я на полуночь не в одиночку отправился?

– Прям уж, – фыркнул медведь. – Я тебе подскажу, где к такому отряду примкнуть. Хорошо, без ножа. Давай только мечи – и жмём лапы.

С направлением не поправил. Значит, правильно я про север подумал.

– Пять бобов. И в придачу скажу, где врагов ваших видел.

– Врагов? – мгновенно нахмурился мумр. – Каких ещё врагов? То мои, небось, хассы и были.

– Не хассы. Высокие, с волчьими мордами.

– Гравы? – выпучил глаза мишка. – На нашем берегу? Быть не может.

И правда, враги.

– Ответ за ответ.

Мумр зло зарычал.

– Хорошо, – согласился он после недолгих раздумий. – Один твой, один мой. А бобы свои в заднюю дырку засунь. Ничего больше не стану рассказывать, пока мечи не отдашь. Спрашивай.

Как же он глуп.

– Где и кто собирает отряд для прохода через Песчаное море?

Для начала мне хватит. Без сомнений, всё остальное узнаю на месте. Если псоглавы настолько страшны для захватившего власть над кланом крысюков мумра, что он мне ответит на этот вопрос – вернее, даже на два – то на этом можно смело заканчивать. Даже нож отдавать этому недохитрецу, обирающему переносящихся в его земли с Тверди людей, не хочу. Про бобы, семена нет и речи тем более. Обману дурака. Он проглотит – уверен. Очевидно же, что псоглавы на этом берегу не встречаются, но глупый мишка не допускает и мысли о том, что я мог побывать за рекой.

– Идущие и собирают, – неохотно сознался Хардун. – В пещерах у рыжих. Их племя Мать-Ночь тоже чтит. Ближайший посёлок рыжих под третьей горой от реки. Сами ислины путь и подскажут – за Кровавой их много. Как переправишься, сразу правее бери, и найдёшь. От брода седмицы две ходу, примерно.

Вот я и узнал всё, что нужно. Остаётся задобрить медведя, который сейчас непременно на меня разозлится, и откланиваюсь.

– Теперь всё про гравов давай, – закончив, пробасил мумр. – Я подробно ответил. С тебя то же самое. Где? Сколько их? Куда шли? Всё выкладывай. Гравы не только мне и хассам враги, но и вам тоже. Они-то как раз-таки Отцу-Дню поклоняются. Тот велит идунов убивать. Знаешь, сколько пустолобых прикончили?

– Меня тоже пытались, – улыбнулся я. – Только силы не рассчитали. Перебил всех. Потом ещё несколько раз гравов видел, но сам им на глаза уже не показывался. К закату отсюда их тьма.

– Далеко? – испугался Хардун.

– Да не то, чтобы очень. Сразу за рекой, по ту сторону скал.

– Тьфу ты! – очень по-человечески ругнулся медведь. – За рекой им и место. Обдурил меня.

Мумр резко для своих габаритов и возраста поднялся с земли.

– Так не пойдёт, – прорычал он с угрозой. – Всё! Хватит пустой болтовни. Хочешь знать, как выжить на Суши и на следующий пояс уйти, плати цену. Отдавай мечи!

– Эти что ли? – вскочив на ноги, выхватил я из ножен мечи молниеносным движением. – Ты уверен, что хочешь забрать их?

– Грозишь мне? – положил лапу на рукоять секиры медведь.

– А мне показалось, что ты мне.

– Ты меня обманул! – рыкнул мумр. – Так дела не делаются.

– Согласен, – сделал я шаг вперёд. – Вот только обманул меня ты. Все твои описания места, где собираются отряды идущих, ничего не дают, если не знаешь, где находится брод. Ты же от него пляшешь.

Тут у мишки уже не нашлось, что ответить. Бесхитростная, как и все его другие уловки, хитрость имела место быть. И он это знает. Как знает и то, что силой отобрать у меня оружие у него не получится. Если попытка ограбить меня и увенчается успехом, то сам Хардун её точно не переживёт. Добравшийся до Суши воин априори силён, а уж в одиночку прикончивший ходока и тем более.

– Уходи, – после непродолжительной борьбы взглядами хмуро бросил медведь. – Сделки не будет.

Наконец-то он понял, что расплачиваться за что-либо оружием я не готов. А заодно и убедился, что запугать меня не получится.

– Жаль, – спрятал я мечи в ножны. – Только вспомнил, что у меня кое-что на обмен всё же есть. Может, заинтересует тебя.

Я вернулся к оставленному на земле мешку и, запустив в него руку, нашарил на дне небольшой свёрток из плотного пальмового листа. Уже на этой стороне реки паковал.

– Вот, – развернул я лист. – Отличные острые наконечники. Вижу, луков твои воины не признают, но под их малый рост и для дротиков будут впору. Возьмёшь?

– Не смеши меня, – отмахнулся Хардун. – За всю правду о Суши какие-то вшивые наконечники? Уходи. Разговор окончен.

Мумр демонстративно отвернулся от меня и двинулся к своей длиннохвостой свите.

– Покажи, где найти человека, про которого мне сказал один из хвостатых, и наконечники твои, – предложил я широкой спине медведя. – За эту-то мелочь нормальная плата.

Мумр остановился.

– Разболтал-таки Кукс, – прорычал Хардун. – Впрочем, может, это и к лучшему, – задумчиво произнёс он, повернувшись ко мне. – У тебя уже два луча. Не опасно. Только к наконечникам ты прибавишь обещание: увести своего собрата из моих земель.

Что-то он согласился чересчур быстро. Даже не стал торговаться.

– Договорились, – кивнул я. – Я ведь знаю, что брод в верховьях реки. Уведу.

И опять попал. На морде-лице звероморфа всё написано большими и яркими буквами. Я давно уже иду вдоль реки, вниз по течению. И везде, то с одной стороны, то с другой к руслу жмутся скалистые кручи. Очевидно, что брод, либо остался где-то у истока, либо ждёт впереди, ближе к устью. Теперь же направление мне точно известно. Недалёкий медведь, сам того не желая, поделился и этими знаниями.

– Давай наконечники, – шагнув ко мне, протянул вперёд лапу мумр. – Тебя отведут.

– Расплачусь, когда увижу идущего.

Обиженный моим недоверием мумр скривился.

– Отдашь моим воинам, – бросил Хардун отворачиваясь. – Не рад был знакомству. Прощай!

– И тебе спасибо за всё! Ты мне очень помог.

Идти пришлось долго. За день с дорогой не справились. Ночевали отдельно – я в поросшей жухлой травой ложбине, провожавшие меня крысюки за холмом. Утром к нам присоединился мой старый знакомый – тот хвостатый знаток общей речи по имени Кукс, что общался со мной перед встречей с медведем. И понятно, зачем нас догнал. Им получен приказ – объяснить мне, возможно, неочевидную для меня важность ухода того человека из земель клана. Хардун боится, что я не смогу увести этого упрямца с собой, а это важно для мумра.

– Он прийти от гор много дней назад, – объяснял семенящий в десятке шагов от меня коротышка. – С луч на лбу. С один луч. Не хотеть платить цену. Гнать нас. Даже убивать. Мы к нему не ходить теперь близко. Злой идун.

Подозреваю, имела быть место попытка обокрасть человека. Рассказ Дормиана наводит на мысль, что у тех людей, кто отказывается менять оружие на знания, крысюки стараются его стащить. По крайней мере, сначала, пока не убедятся, что в случае с конкретным человеком это не лучшая мысль.

– Мать-Ночь не велит убивать идуны, – продолжал крысюк. – Мы больше не лезть к нему. Ждать, когда он уйти. Но он никак не уйти. Хардун говорить: может, он найти нора в два луча. Идун кто-то сказать, что в неё заходить только два идун, и теперь идун ждать ещё идун, чтобы вместе войти в нора. Это плохо. Один из идун может стать ходок. Ходок очень злой – убивать много хассы.

Вот теперь всё понятно. Религия не позволяет чтящим Мать-Ночь звероморфам убивать людей. Мы в землях крысюков в безопасности. Зато сами представляем для местных опасность. Хардун не имеет возможности изгнать нерадивого гостя, как не мог он и прикончить меня. Или это только у крысюков на убийство идущих запрет? Впрочем, это неважно. Без своего крысиного воинства, мумр сам по себе мне не страшен.

Глупый мишка. Обзывает хвостатых тупицами, а ведь именно Кукс, заметив у меня на лбу два луча, сразу понял, что меня можно смело сводить со вторым идуном. Я ему не помощник в закрытии ромбовидной норы.

Ого! А человек не из трусов. Или просто знает, что крысюки для него не опасны. Так спокойно выдаёт своё местоположение дымом. Столб последнего потихоньку растёт в нескольких километрах от нас.

Хотя, нет. Для костра из сухой травы и колючек чересчур уж густые клубы. Там едва ли сейчас на огне жарят пищу. Это именно, что подаётся сигнал. Я искал людей, странствуя вдоль реки. Этот же человек предпочёл, оставаясь на месте, дать возможность кому-нибудь найти себя.

– Каждый день дым дымит, – подтвердил мою мысль Кукс. – Глупый. Ходоки к дым идти.

Нет, он умный. Просто не знает всего. Знания – сила. У меня их опять стало больше.

Через час, сопровождаемый по-прежнему держащими от меня дистанцию крысюками, я дошёл до холма, из-за которого поднимался дым, давно уже успевший развеяться. Кукс уверяет, что мы у лагеря идуна. А вот и вернувшийся разведчик подтверждает присутствие человека в распадке.

Подойдя ближе, заглядываю в неглубокую впадину и бросаю крысюкам свёрток с наконечниками. Не обманули. Сидящий спиной ко мне у костровища мужчина что-то неторопливо жуёт. К сожалению, он мне незнаком. Надежда встретить одного из своих соратников так и осталась всего лишь надеждой.

– Добрый вечер!

Человек резко вскакивает и поворачивается ко мне.

Звёзды! Со спины не узнал. Но сейчас… Светлые кудрявые волосы, прямой породистый нос, выразительные серо-голубые глаза, тонкие губы. Во всём виновата одежда. В прошлый раз, когда я видел его, на нём была белая свободная туника и сандалии. Сейчас же передо мной не чиновник, а воин.

– Заблудший Сепан? Как я рад нашей встрече!

О да. Только ты будешь рад ещё больше, когда я подойду ближе. Или всё же не рад?