Бездарыш

Глава восьмая Первый закон Суши

Первое, что я сделал, вернувшись из Бездны – прислушался. Осмотреться мешали холмы. Выбросило меня аккурат в середину низины. Полсотни шагов влево-вправо – и взгляд упирается в склоны. Вроде тихо. Значит, Рыжий, превратившийся в ходока, не так близко ко мне, как могло бы случиться. Повезло. Теперь нужно найти его, чтобы знать, куда драпать. Если чудище заметит меня раньше, чем я его, всё пропало – едва ли я смогу убежать. Уже бегал от одного ветродуя.

Поспешно поднимаюсь на ближайший из холмов и сразу же прячусь в камнях. Обломки древней скалы прикрывают меня с четырёх сторон, каждую из которых сейчас нужно окинуть взглядом. Начинаю с закатной. Осторожно высовываюсь. Никаких великанов. На восходе тоже всё тихо и пусто. Холмы низкие. Распрямившуюся в полный рост тушу под четверть сотни локтей высотой будет видно, даже стой ходок в центре низины. Что полудень?

Ох, ёженьки… А про Зайку-то я и забыл! Вон те скалы приметные, возле которых по уговору нас должна дожидаться хвостатая девка. В половине версты от меня место сбора. Нужно будет туда заскочить, прежде чем отсюда тикать. Зайка умная. Она будет сидеть тихой мышкой. Лишь бы только ходок не припёрся к тем скалам. Вроде, нет его рядом. Остаётся полуночь. Перебираюсь на противоположный край каменной россыпи и опять осторожно выглядываю из-за обломка скалы.

Йок! И Рыжий, и просто йок. Отчего он такой здоровенный? Ведь на лбу даже меньше лучей, чем имелось у ветродуя, с которым я дрался. Этот ходок раза в три того больше. Возвышается над холмами в версте от меня настоящей горой. Шагающей горой. Только вылез из Бездны и сразу же куда-то отправился. Куда – мне без разницы. Главное, что не сюда. Наоборот, топает в противоположную от меня и от скал, где ждёт Зайка, сторону. Отпущу великана подальше, чтобы, если вдруг обернётся, уж точно меня не заметил – с такой высотищи, небось, далеко видать – и побегу искать мелкую.

Минуту сижу, две, три… Ого! Так это дар был? Шагающий прочь гигант, взобравшись на очередной холм, внезапно уменьшился втрое, и ростом, и ширью. Словно сдулся в момент. Вот, что Рыжий будучи человеком умел – увеличивался на время в размерах. Как-то слышал я про такую способность. Вроде как, в Архе один из лордов умел так. Приходилось ему на охоту в простецкой одёже ходить, чтобы не было жалко её. Рвётся же.

Только этот дар у Рыжего Йока точно был не единственным. Вряд ли он свой наряд уже здесь, на Суши, сменил. Наверняка, так всю Твердь и прошёл в той добротной одежде, какая на нём была пять минут назад, в Бездне. Очень сильный и опасный ходок. Ни чета тому ветродую. Надеюсь, в последний раз его вижу.

Сообразив, что уменьшившийся великан теперь точно меня не увидит с такого расстояния, я бросился к приметным скалам, у которых меня ждала Зайка. По прямой не бежал, осторожности ради огибал холмы змейкой. Пусть путь длиньше, зато понизу весь. Даже, если опять Рыжий вырастет, разглядеть меня издали не сумеет.

Зайка умница – дождалась. Выскочила из-за камня навстречу и взволнованно что-то щебечет на своём языке. Надо нашему её учить побыстрее, а то нескольких слов, что уже понимает, недостаточно для нормального разговора. В лоб мне тычет – понятно. Это мелкая мой новый луч разглядела.

– Рижи?

– Нет его больше. Ходоком стал. Дальше сами пойдём.

Говоря это, лицедеем попутно кривлялся. Ходока изобразил, махнув рукой вверх – мол, огромный. Кажись, поняла. Принялась озираться встревоженно.

– Далеко он, – успокоил я Зайку. – Ушёл. Повезло нам.

Хотя, «повезло» – то, конечно, брехня. Без Рыжего мы теперь для любой хищной твари добыча. Из оружия – только руки, да камни, которые можно поднять и швырнуть. Полезных вещей тоже нет никаких. Даже воду набрать теперь не во что. Куда мы такие теперь? Единственное, что приходит на ум – искать, либо родичей Зайки, либо, что даже лучше, уже доказавших свою безотказность массахов. Зверолюды помогут. Найдём кошаков и гостить в гнезде будем, пока кто-то из людей не объявится.

Вдруг, свезёт, и из наших кого-нибудь встретим? Но и прочий любой человек подойдёт. Сушь такая – тут нашему брату нужно друг друга держаться, зверя бить сообща, вместе в Бездну ходить. Всё командой, всё дружно. Иначе конец.

Рыжий Йок, вот, не понял в чём суть испытания, что досталось нам в этой норе, а я так это вижу: людям, чтобы здесь выжить, надо дуть в одну дудку. Двое в Бездну идут, трое, четверо, пятеро – только в общую сторону нужно телегу толкать. Если кто на себя одеяло потянет, то тут, либо один он с лучом из всей группы останется, либо, и вообще все, с ним до кучи, ходоками обратно вернутся. Не про борьбу меж собой оно здесь, а про слаженность, про доверие, про помощь друг другу. Не для того Путь проложен Единым, чтобы идти по нему, плечами толкаясь.

В общем, ищем массахов. Зайке кое-как объяснил, в чём наш план. Ей несильно он нравится – видать, кошаки с её племенем не особо дружны – но выбора нет. Я в который уже раз убеждаюсь, что тушкатке идти больше некуда. Предложил отыскать её дом. Поняла, головой замотала, и личико грустное-грустное. Снова стала показывать волка с большими зубами при помощи растопыренных пальцев. Значит, всё-таки съели родню её. Грустно. Подруга моя по несчастью – сиротка. Идём к кошакам.

Беда только в том, что гнезда Шикаша мне уже не найти. Далеко ушли слишком. Сложно будет вернуться. Проще новое теперь отыскать. То есть новых массахов. Те ведь от своих домов-ям во все стороны прилично с охотой расходятся. Если топать всё время в одном направлении, рано или поздно обязательно наткнёмся на кого-нибудь из их племени.

Либо раньше на нас волки наткнуться. Но тут вся надежда на Зайку и на её волшебные уши. Она первой трусит. Останавливаемся нет-нет и прислушиваемся. День спокойно прошёл. Отыскали родник, впрок напились, но ночевать у него не остались – опасно. Спали порой вёрст дальше, на огромном обломке скалы, куда забрались в темноте. Пронесло – до утра без гостей. На рассвете же снова в дорогу.

Из еды пока только сочные корни одной снулой травки, которую Зайка находит играючи. Но от голода нам помереть не грозит – они сытные, хоть и невкусные. О прокорме сейчас думаю меньше всего. Постоянно жду волка. Шестилапых зверюг здесь хватает. Шансов встретиться с ходоком куда меньше, но и этих всё время высматриваю, то и дело поднимаясь на вершины холмов.

Тут, спасибо Единому или Низверженному – уж не знаю, чья воля превращает людей в этих тварей – великанам, оставившим в Бездне мозги, не хватает ума притаиться в одной из ложбинок, устроив засаду. Один раз только смог вдалеке разглядеть очертания пухлой фигуры гиганта, куда-то бредущего в десятке-другом вёрст от нас. Они постоянно куда-то идут. Ходоки.

Пятый день уже топаем по бескрайним холмам. Сушь – не только глушь, но и пустошь. Никого – ни людей, ни массахов, ни других зверолюдов. К сожалению, кошаки, как и ушастые соплеменники Зайки, слишком уж малочисленны, чтобы их поселения здесь встречались достаточно часто. Не прокормит эта бедная на растительность местность крупные племена. К счастью, это касается и неразумной живности. За всё время пути лишь однажды нас выследили и догнали шакалы в количестве семи куцых хвостов.

В тот раз я узнал, что лишь слишком уж прыгучие волки на своих шести лапах умеют заскакивать на высокие скалы. У шакалов забраться на камень всего в два моих роста не вышло. Поскулили внизу, получая по спинам и головам увесистыми «подарками», которыми я их угощал сверху, и убрались ни с чем, оставив подыхать двух собратьев у спасшего нас обломка скалы.

У шакалов, что шкура, что кости обычные – удар камня, брошенного сильной рукой, держат слабо. Добил раненых зверей, размозжив им тяжёлыми булыжниками черепа, и мы с Зайкой поспешно убрались подальше от брошенной падали, пока на запах крови и предшествующий его появлению шум не сбежались более опасные хищники.

Хорошо, что на Суши, в отсутствии настоящего, бессмертного зверя, нет и способных убить человека птиц. По крайней мере, та орлиная родня, что порой кружит в небесах над холмами, не дотягивает до размеров, способных меня напугать. Тут хоть можно не ждать нападения сверху.

Внизу тоже, как выяснилось, опасны лишь волки. Крупные змеи медлительны. Если издали заметишь такую – а Зайка сидящих в засаде чешуйчатых гадов всегда видит загодя – легко убежишь. Большие коротколапые ящерицы точно так же быстры лишь на очень коротких дистанциях. Всё, что они себе могут позволить – это стремительный бросок на полсотни шагов, после которого хищник выдыхается и бросает преследование чересчур шустрой добычи.

Волков же Единый пока что отводит от нас. Это с Рыжим мы шли смело, быстро. С Зайкой в паре уже не спешим, осторожничаем. Теперь ясно, как слабое племя тушкатов выживает в холмах. У хвостатиков нет, ни оружия, ни силы людей, ни скорости бега массахов, способных удрать от опасного хищника. Только уши и слух. Постоянно вихляем, меняя маршрут, обходя по широкой дуге те места, где по мнению Зайки нас могут ждать волки. Благо те в темноте не охотятся, и ночевать на вершинах высоких камней даже без отгонялки массахов почти безопасно.

Днём же самое пекло пережидаем в теньке между скал. Тут, на Суши, зима, лето, осень – без разницы. В полдень просто нещадно печёт. Идём утром и вечером, в разгар дня отдыхаем. Заставить нас пробежаться по самому лютому солнцу может только приближение волка, услышанное волшебными ушками Зайки. Сколько раз уже поминал добрым словом тех Братьев, что подарили мне этот, казалось бы, простецкий наряд.

Балахон мой, помимо того, что нежаркий, рукавами просторен и при капюшоне, который спасает от солнца. Будь я в ту же, к примеру, жилетку на голое тело одет, уже точно бы шкура облезла. Рыжий, вон, аж коричневым стал, поблукав хорошенько по Суши. У меня только рожа такая и кисти рук сверху. Тут цвет кожи, как мера твоей новизны. Смуглый – значит на Суши давно. Бледный – так скорее всего и лоб у тебя без лучей. Твердь-то – лес сплошной. Там на солнышке не приходится жариться.

Впрочем, разные люди бывают. Среди тех же землян есть такие, у кого кожа от рождения смуглая. То предземцы бледны повсеместно. В том же Архе народ потемнее, что телом, что волосом. Я вон сразу признал архейца в том человеке, который предлагал главарю обобравших меня злыдней засунуть полудохлого мальчишку в нору. Густобровый, крючконосый, чернявый. Целый лорд. Даже имя запомнил – Джафар. Ненавижу их подлое племя.

Интересно, закрыл уже тот пустолобыш свою первую нору? Или бродит теперь ходоком по холмам? В то, что до сих пор не нашёл своего пути в Бездну, не верю. Уж чего-чего, а нор здесь хватает. Я вон ту, что сейчас мне нужна, о трёх сразу лучах, пару дней назад отыскал уже. До сих пор, небось, сереет треугольной звездой в той ложбинке, где я её видел. Толку мне с неё пока нет. Тут сложнее не нору найти, а людей, кто пойдёт с тобой в Бездну. Тех людей, кому именно эти подходят врата. Сложно всё здесь, на Суши.

И как жалко, что местным нельзя на Путь встать. Уж с кем с кем, а со своей ушастой подругой я бы в Бездну полез. Зайка, хоть и слаба, но вынослива и шустра. А, что главное, очень умна – вон, как схватывает всё на лету. На полуденных привалах, в жару, учу её нашему языку. Кучу слов уже знает. Какие попроще – уже говорить научилась. Что сложнее – не всегда ещё может сказать, но понимает едва ли не всё. Вот только некоторые буквы ей плохо даются, отчего речь ушастой получается очень смешной. Ну и пусть. Мне так нравится даже.

И так уже скучаю по нашим потешным былым разговорам, когда приходилось, кривляясь по-всякому, друг до друга доносить свои мысли при помощи жестов и мимики. Теперь всё куда проще. Слышит волка – и не нужно из пальцев пасть складывать. Так и говорит, что там волк – обойти его надо.

Вот и сейчас сижу жду, что мне скажет. Остановились на вершине холма, среди скал, как всегда время от времени делаем, чтобы Зайка могла послушать округу. Я молчу, замерев. Она ушки топорщит. В одну сторону их повернёт, подождёт чуть. Затем в другую. И так до минуты доходит порой. Не всегда мелкой сразу понятно, что именно она слышит.

Но тут случай другой. Едва высунулась из-за скалы, как немедля нырнула назад. Глаза круглые. На её маленькой треугольной мордашке оно смотрится страшно. Растопыренные зёнки чуть ли не половину лица занимают. Но не ужас в них. Удивление больше.

– Люти. Много.

– Где⁈

– Талеко. Но сум много. Сумят. Не боятся совсем.

Наконец-то! Растянув губы в счастливой улыбке, я в сердцах стиснул Зайку в объятиях.

– Так чего им бояться, глупышка? Люди – сила. А много людей – так и вовсе мощь страшная. Ходоков же не слышишь?

– Хоток нет, – замотала она головёшкой, отчего её уши смешно затряслись. – Только люти.

– Отлично! Бежим к ним. Скорее.

На бегу размышляю. Уже успокоился чуть. А что, если там тот отряд, который меня обобрал? Стоит ли к ним прибиваться? Да и вообще на глаза им показываться? Да нет, точно стоит. То я, когда умирал, был им не нужен. Их можно понять. Даже то, что моё оружие забрали себе, не так страшно. Мертвецу оно без надобности, а живым ещё послужит. Ло бы тоже так поступил. Обычный холодный расчёт и ничего личного. Сейчас живого-здорового и с парой лучей на лбу, небось, не прогонят. Да и Зайка со мной, а она жуть какая полезная.

Бежать пришлось долго. И правда шумел народ сильно, раз волшебные ушки смогли их услышать за целый десяток вёрст. Чего шумел, тоже сразу же стало понятно, едва с очередного холма мы увидели лагерь людей. Охота у них тут была. Видать, на рассвете смогли окружить и в ловушку загнать стадо коз. Сразу четыре рогатые тушки сейчас постепенно худели под ножами разделывающих добычу охотников. Не иначе хотят нарезать мясо тонкими пластами и разложить его на день по горячим камням, чтобы жаркое солнышко его пропекло хорошенько.

– Привет вам, идущие! – проорал я с холма и начал спускаться в ложбину, в которой до кучи имелся ещё и родник, маня за собой струхнувшую при виде такого количества людей Зайку.

Да, те самые. Вон их кряжистый предводитель по имени Бон, опирающийся на моё копьё, вон ещё трое в шкурах с такими же звёздами в четыре луча на загорелых до черноты лбах, вон архейский лорд, закрывший-таки свою первую нору. А чего я хотел? Откуда бы в этих пустынных краях взяться ещё одному такому большому отряду?

– Гляди, кто пожаловал. Это же тот малой, что лежал тюфяком.

На лице коренастого Бона улыбка. Не ироничная, не ехидная, не коварная – добрая. Он действительно рад меня видеть.

– Ничего себе! Коты-таки выходили, – удивился худой и высокий мужик с ромбом на лбу.

В прошлый раз у него вроде был треугольник ещё. Значит, не только Джафар за то время пока мы не виделись сумел закрыть нору. Против воли я мгновенно сравнил лбы присутствующих с тем, что помнилось мне по нашей прошлой с ними встрече, благо повскакивавший при нашем появлении люд сейчас весь повёрнут ко мне.

Четвёрка одетых, словно снежники, старожилов понятно – у этих всё, как и было. Пара тоже бывалых ребят точно так же при своих прежних звёздах о трёх лучах. Зато с ромбом всего один раньше был – теперь двое таких. С треугольниками же, аж целых три человека, включая архейца-Джафара, и только один здоровяк с заплетённой в несколько кос бородой и с десятком таких же засаленных, годами не мытых сосулек, на голове щеголяет пустым бледным лбом. Последнего раньше не было с ними. Совсем новичок.

– И норы две закрыл. Молодец, – присвистнул один из четвёрки обряженных в шкуры.

– Рано мы парня списали, – поддакнул другой сторожил.

Я тем временем подошёл совсем близко к расположившимся у родника людям. Встречают меня хорошо. Значит, прав был – не станут гнать. Спасены! Теперь можно не только волков не бояться, но и продолжить лучи собирать. За одним мы все здесь. Считай, выкарабкался из заднего места.

– Семя на ноги поставило, – улыбнулся я. – Пришлось ходока завалить. Вам спасибо, что подсказали.

– Да ладно! – встрепенулся кряжистый Бон. – И где тот герой? Не котяры же с этим тебе помогли. У массахов кишка тонка – к ходоку они на версту не приблизятся.

– Не герой. Героиня поди, – заржал тощий блондин в жёлтой шкуре какого-то мне неизвестного зверя. – Чего мнётся там? Пусть подходит. Не обидим твою ушастую жинку.

– Не, серьёзно? – подался вперёд не успевший получить ответ Бон. – В Бездне что ли он сгинул?

– Увы, – подтвердил я догадку идущего. – Как помог мне сначала, так после и бросил ни с чем. Что оружие, что бобы-семена – всё с ним в Бездне осталось.

– Погано, – расстроился Бон. – Неплохая бы нам прибавка была.

И неясно, про сгинувшего героя, ходока одолевшего, он говорит или про бобы-семена, которые на Суши жуть, как ценны. Наверное, про последнее всё же. Людей в отряде и так немало.

– А знаешь, всё почему? – шагнул ко мне ближе худой блондин в шкуре. – Потому, что вы Суши законов не ведали. Первый, знаешь, какой?

– И какой? – подозрительно прищурился я.

– В норах друг против друга бороться нельзя, – медленно покачал головой старожил Суши. – Признавайся, струхнул, когда понял, что только один кто-то выйдет из Бездны? Пересилил товарища? Небось, ловкостью в том испытании мерялись.

Так я прав был! Не одним нам такое говнистое испытание выпало. Всякий раз Бездна силится подтолкнуть людей к подлости. Первый закон… Самый важный закон.

– Нет! Не так было всё! – вспыхнул я. – Это Рыжий хотел меня в Бездне оставить. Для того и спасал, отдав семя, чтобы после глупца несведущего с собой в нору взять. Обманул меня. За мой счёт хотел луч без особых хлопот получить. Я в последний момент догадался. Еле-еле успел на вершину залезть вперёд Рыжего. А ведь выход был! На двоих был. Нашёл его после, когда уже поздно…

– Бывает, – вздохнул белобрысый.

– И часто, – положил мне на плечо руку Бон. – Я верю мальчишке, – объявил для всех дядька. – Сами знаете, что на Суши хватает уродов, кидающих пустолобышей. Повезло тебе, парень, – похлопал он меня по спине. – Теперь с правильными людьми будешь свою звезду собирать.

Неужели, сейчас и копьё мне вернёт?

– Так, народ, – повернулся Бон к своим спутникам. – У кого вещи парня? Мешок с хабаром, топор, лук… Что там у него ещё было? Возвращаем хозяину. Раз костлявую обманул, дальше с нами пойдёт. А своих мы не обираем. Тебя, как звать, кстати, малый?

– Китаром зовут, – представился я. – У меня там ножи ещё всякие были. И копьё…

– Копьё, извини, не отдам, – перебил меня Бон. – В моих руках оно общему делу вернее послужит. Считай, взял на время.

– Топорик так-то мой уже тоже, – оскалился в, на удивление, белозубой улыбке блондин в жёлтой шкуре.

– А, точно, – ударил себя по лбу Бон. – Топорик у Хэла. Пусть тоже поносит пока. Ты не бойся, Китар. Мы воины умелые – с оружием управляемся мастерски. Встречать злых зверей лучше нам, чем тебе. Хорошо?

Как будто я могу отказать? Впрочем, я ожидал, что назад мне своих вещей не вернуть, так что даже без топора и копья остальное за радость. Пусть пользуются пока. Вот отыщется Ло…

– Ну, а в Бездну железо с собой тащить и подавно без надобности, – продолжал Бон тем временем. – Дураком был твой Рыжий. На Суши нет испытаний, где демона надо бить. Сплошь загадки одни.

– Ладно, после всё пацану объясним, что да как здесь, – прервал Бона блондинистый Хэл. – Ты, малой, небось, голоден. Вон, на камень садись – угостим, чем богаты. И тушкату свою зови. Чего мнётся? Поди, не обидим.

– Так это тушкатка? – удивился бровястый сутулый мужик с первым лучом на лбу.

– А ты думал кто? Гравка?

– Не, – замялся мужик. – Просто Бон их облезлыми кликал, а эта нечё так – симпотная. Мелковата, но в целом не хуже массашек. Я бы вдул под хвоста.

Что⁈ Я еле сдержал себя. Глубоко вздохнув, разжал пальцы и с холодом в голосе произнёс:

– Не советую.

– Всё-таки жинка, – хохотнул Хэл и добавил с улыбкой: – Не бойся, пацан. В отличие от массашек, тушкатки не шлюхи. Твоя точно тебе рога не наставит.

– Дерман шутит, – поспешил остудить ситуацию Бон. – Не кипятись, малый. Никто твою девку насилить не станет. Садись ешь. Тебе силы нужны. Нам как раз один с ромбом был нужен. Третьим будешь. Нора уже ждёт.

Даже так? Ну… Пожалуй, обрадуюсь. Мне звезду так и так собирать. Чем быстрее лучи все возьму, тем, наверное, лучше… Или, всё-таки своих отыскать прежде надо? Эх, друзья, где вы бродите… Где ты, Ло? Как найти вас? Проклятая Сушь… Впрочем, выбора нет. По глазам Бона вижу, что мне снова лезть в Бездну. И ладно. Бывал уже, знаю, что делать в норе.

А главное – что? Люди правильные. Раз уж первый закон Суши здесь чтят, бояться мне нечего. Не дурак, не слабак. Втроём справимся.

– Зайка, иди сюда. Это друзья. Будем обедать.