Бездарыш

Глава вторая Йокова Сушь!

В стремнине неслабо болтает, так что стою, опустившись на одно колено, и держусь за упёртое в стык между брёвен копьё. Лук на плече. Колчан, прилаженный поверх рюкзака, на спине. Топорик на поясе, рядом с метательными ножами и обычным большим. Если вдруг плюхнусь в воду, всё своё барахло промочу к йоку разом, но лучше так, чем бояться, что вещи или оружие смоет с плота. Кто знает, что там за этим туманом? Вдруг пороги какие? Не хочу, чтобы моё добро потонуло.

Река быстрая – просто жуть. Не успели отплыть, как нас уже подносит к барьеру. Первый плот уже в нескольких саженях от него. Сейчас вплывут в облако.

Против воли опять покосился на Гило. Очень скоро увижу, как китой применяет свой могучий удар. Не в живую. Ло не способен использовать чужие дары. Загляну в прошлое глазами землянина. Стоит нам оказаться на Суши, как я сразу же выселю из своей головы колдуна, который туда вот-вот вновь вернётся.

Всё! Первый плот исчез в пелене. Сёпа снова свободен. Два десятка секунд – и мы тоже пройдём сквозь барьер. Напряжение – аж мурашки по коже полезли. Чуть больше седмицы на Тверди – и вот уже следующий пояс. Так быстро по Пути, наверное, еще никто никогда не ходил. Вот бы и с Сушью так.

Ло уже, по идее, во мне, но, естественно, призывать его я не буду. Колдуна ждёт китой. Для меня этот Гило – никто. Чувство жалости загнано в дальний угол души пониманием важности нашего дела. Это даже не убийство. Как мы теперь знаем, получившие своё тело обратно даже не помнят своего заточения. Если повезёт, китой, ничего для этого толком не сделав, дойдёт до Вершины.

Впрочем, всё это меня сейчас мало волнует. Мы вплываем в туман. Нос плота исчезает во мгле. Сейчас клубы этого плоского облака доберутся и до меня.

Пелена серой мути поглощает весь мир. Я чувствую лёгкое натяжение незримой ткани барьера.

Вспышка света! Рывок! Мир вернулся.

Но это другой мир! Где ущелье⁈ Где река⁈ Где наш плот⁈

И, где все…

Я один. Вокруг пусто. Ни китоев, ни наших. Вскочив на ноги, бестолково кручусь на месте, не веря глазам. Жёлто-серая каменистая земля разбегается в стороны невысокими холмиками. Склоны одних покрывает колючий безлистный кустарник, на вершинах других вздыбливаются нагромождения невысоких коричневых скал. А вот деревьев, как и любой иной зелени рядом не видно. Только в низинах местами встречаются островки чахлой травы. Жарко, сухо. И страшно.

Вот засада! Теперь понимаю, отчего этот подлый барьер не прозрачный. В один миг нас закинуло неизвестно куда. Хорошо, хоть не в Бездну. Здесь небо не красное. Нужно срочно найти остальных! Выбираю холмик повыше – и скорее наверх. Залетаю по склону – тут всего два десятка шагов – запрыгиваю на здоровенную каменюку, чтобы тут же с неё перебраться на следующую, а затем ещё дальше.

Тут словно какой-то малыш-великан играл в кубики и забыл за собою убраться. Огромные валуны насыпаны друг на друга неровной ступенчатой горкой. Видать, прежде здесь шёл скальный кряж, да время оставило от него только груду камней.

Я на самой вершине. Ох, ёженьки… Вот ведь зашвырнуло, так зашвырнуло. Горной стены, за которой осталась Твердь, даже краем не видно. Во все стороны, насколько хватает глаз простираются одинаковые каменистые холмы с торчащими тут и там останками древних скал.

И никого. Ни людей, ни зверей, ни птиц, кроме пары кружащих вдали чёрных точек. По крайней мере в ближайших низинах и на склонах соседних невысоких холмов никакой крупной живности я не заметил. А вот мелочь в округе есть точно. Когда поднимался сюда, в щель между камнями шустро юркнула серая ящерица. В нескольких десятках шагов от меня, у колючих кустов, чирикает пара пернатых малявок. Приглядевшись, замечаю ползущую к травянистому пятачку небольшую змею.

– Эй! Народ! Есть тут кто?

Тишина. Хотя… За соседним холмом зашуршало. Вроде кто-то бежит в мою сторону. Только это не человек. Звук другой. Ну, ты, Китя, дурак! Сам накликал. Кого? Вот сейчас и узнаем.

Ладно. Прятаться поздно и глупо. Опускаю на камень копьё и скидываю лук со спины. У меня неплохая позиция. Разделяющая холмы неширокая низина лежит передо мной, как на ладони. Судя по звукам, зверь не настолько велик, чтобы стрелы были ему нипочём. Пока до меня добежит, всадить в него пару-тройку я точно сумею. Да и не всякому хищнику по силам взобраться на эту скалу. Разве что он из кошачьей родни.

Нет, из волчьей. Или даже из собачьей, скорее. От волка тут только морда, да и та больно вытянутая. Впрочем, и весь зверь какой-то растянутый что ли. Длинное, едва ли не саженное, тощее тело напрочь лишено меха. Серо-жёлтая кожа обтягивает торчащие кости, часть из которых всё же пробили её и топорщатся шипами-колючками вдоль изогнутого хребта. Лапы тоже худые и длинные, словно паучьи – их целых шесть штук.

Бегает же это страшилище чудной семенящей рысью, и скорость там жуть просто. Не успел отпустить тетиву, как зверь уже пересёк половину низины. Что я там сам себе обещал? Пару-тройку стрел всажу точно? Первую уже пустил мимо, а вторая по любому станет последней, какую успею отправить. Нет уж, Китя. Снова мазать нельзя. Этот выстрел уже сделает Ло. Призываю беса.

Э… Ло? А ты где? Йок! Стреляю сам. И, естественно, снова мажу. Эта тощая шустрая гадина замечательно прыгает. Даже до середины моего холмика не добралась, а уже летит. Клац когтями на камень – и мгновенно сгибает четыре задние лапы, чтобы снова взмыть в воздух. Этот прыжок приведёт её уже прямо ко мне.

Шутки кончились. Те секунды, которые у меня выделены на незримые клинки, тратить жалко. Сдёргиваю топорик с пояса и призываю невидимость. Лучше без этого дара сегодня остаться, чем проверять свою ловкость. Слишком уж проворный зверь мне попался. И, что хуже всего – незнакомый. Я не знаю, чего ожидать от этого паучьего волка.

Ёженьки… Так вот оно что? Теперь понятно, почему я не смог призвать колдуна. Вокруг глушь. Даров нет, и оттого невидимкой у меня стать не выходит. Про незримые клинки тоже можно забыть.

Лук на камень – и, подхватив освободившейся рукой копьё, спрыгиваю со скалы в сторону, противоположную той, откуда ко мне летит зверь. Тут всего десяток локтей – не расшибёшься. Слышу позади себя клацанье когтей приземлившегося на вершину валуна чудища, а сам уже несусь вниз по склону холма. Раз от этой заразы на скалах не спрячешься, остаётся лишь драться. А для боя мне нужен простор. Паучий волк быстр, но я тоже не снулая черепашка. Сейчас проверим, у кого ловкости больше.

На ходу сбрасываю рюкзак со спины и, достигнув относительно плоского дна низины, резко разворачиваюсь. В левой руке копьё, в правой топорик. Последний тут же отправляю в полёт. Выставив перед собой не по-волчьи когтистые передние лапы, зверь несётся ко мне, растянувшись в прыжке. Пасть длиной в мою руку оскалена. На концах каждой челюсти по паре клыков. Остальные, более мелкие, но не менее острые зубы напоминают щучьи. Если вцепится, уже точно не вырваться.

Есть! Хорошо, что в полёте поймал. Прыгнув, особо уже не вильнёшь. Топор бьёт в основание лапы. Звук глухой, словно дерево рубишь. Крови нет почти. Ох и шкура у твари…

Эти мысли промчались за долю секунды. Сам же я лечу в сторону, уклоняясь от пасти и лап. Отскочив, бью копьём. Тварь как раз приземлилась и её тянет дальше. Худоба худобой, а веса в этой костлявой уродине пудов десять, наверное.

Ничего себе! При моих-то долях, да насквозь не пронзить? Ткнул-то вроде удачно – аккурат в середину выпирающей за тощим брюхом грудины попал. И не вскользь, а вполне себе плотно. Наконечнику тут сам Единый велел между рёбер войти, но на деле лишь зверя толкнуть получилось. Видно, там у урода под шкурой сплошной очень твёрдый костяк.

Отскакиваю и жду, когда тварь развернётся. То секунда делов. Волк крутнулся на месте, изогнувшись змеёй, и вновь прыгнул. Тут уж я не стал долго раздумывать. Пока буду его слабое место искать, зверь меня достать может. Плясать долгие танцы с такой вёрткой заразой не выйдет. Нужно наверняка бить.

И я бью. Промахнуться никак. Цель летит ко мне обрамлённой гребёнкой зубов яркой алой мишенью. Шаг навстречу – и вгоняю копьё прямо в пасть, между челюстей, которые тут же капканом захлопываются.

Вот теперь мощный толчок заставляет пошатнуться уже меня. Ноги едут по каменистой земле, но руки не отпускают древко. Зверь тянется ко мне передними лапами, но длинные когти рассекают лишь воздух в аршине от моего лица. Тварь мотает башкой, выгибается в разные стороны, пыжится меня сдвинуть с места, но противник ей крепкий попался. Ноги пошире, упёрся подошвами и рывками толкаю копьё вперёд.

Кажись, всё. Кровь залила всю нижнюю челюсть зверюги. Хрип, идущий из пасти, сменяется бульканьем. Продавил! Наконечник копья выскакивает наружу из шеи чудовища, словно новый костяной шип. Зверь заваливается на сгибы четырёх задних лап, а потом и на бок. Всё. Выдёргиваю оружие и жду, когда хищник подохнет.

Вот это мне повезло. Не успел очутиться на Суши, как сходу нарвался на очень старого зверя. Едва ли это страшилище было хозяином леса – больно мелкий волчок – но с такими непробиваемыми костями и с дубовой шкурой шестилапому гаду до этого звания точно недолго осталось. Еле-еле свалил. Ну, хоть добрую добычу из сердца возьму. Местные бобы мне сейчас пригодятся.

Подбираю топорик, достаю пилку из ножен. Это будет непросто, но и не такое вскрывали. Минут десять возни – и вот сердце чудовища на земле рядом с тушей. И действительно, грудь у него – сплошной панцирь. Со стороны брюха продираться пришлось. Измарался весь, а воды, чтобы руки отмыть, рядом нет. Доделаю дело – придётся землёй оттираться.

– Ну, что, Ло? Как думаешь, семя там будет? По мне, так и два может быть. Давненько мне звери не давались так тяжко. Матёрый волчара.

Ответ колдуна мне не нужен. Я так – чисто страх отогнать. Закинуло неизвестно куда, разлучило с товарищами. Будь один я, струхнул бы, наверное, крепко, но, зная, что во мне сидит Ло, утешаю себя этой мыслью. Нас двое. И пусть мой напарник пока заточён у меня в голове, зато всегда можно совета спросить. Не впрямую, конечно. Но даже короткие «да», или «нет» колдуна не дадут мне сделать неправильный выбор на развилке решений.

Шинкую добычу. Ну? Ну? Что за бред? Ни семян, ни бобов.

– Ты видел? И это у них – молодняк? Что-то Сушь мне не нравится.

Отчистив кое-как руки, достал из рюкзака флягу. На пару дней воды хватит. С едой чуть получше. Пока ещё пробовать мясо волка на вкус не готов. Но, что у нас дальше по плану? На месте сидеть смысла нет никакого. Пора отправляться в дорогу. Вот только куда?

Нахожу взглядом солнце. По идее, сейчас у нас позднее утро. Где полудень – я знаю. Раз округа со всех сторон одинакова, пойду прочь от Тверди, к лежащему где-то там впереди краю нового пояса. По пути разберусь, что к чему. Из задач пока несколько главных: найти воду, соратников, да и просто людей. Может, кто-то уже разгадал тайны Суши и поделится со мной этими знаниями. Но на всякий случай спрошу-таки совета у Ло. Вдруг он что-то такое подметил, чего мне в глаза не бросилось.

Опять поднимаюсь на ту же скалу и снова оглядываюсь. В этот раз не ору. Хотя, будь рядом ещё какой хищник, уже бы примчался на звуки нашего с волком сражения. Интересного на горизонте ноль с палочкой.

– На полудень пойду. Вроде разницы нет. Если против нет мыслей, подгони мне к мизинцу чешуйки.

Прикусываю подушечку пальца. Та мягкая.

– А, чем плох полудень? Думаешь, надо к стене возвращаться? Там наших искать? Если так, тверди палец.

И вновь мягко зубам.

– Тут сидеть что ли? Ждать?

И внезапная мысль пробирает ознобом.

– Ло? А ты здесь вообще?

Палец снова во рту.

– Подай знак! Не пугай меня.

Ёженьки… Так я всё же один здесь…

Проклятая Сушь!

Ближе к вечеру я принялся приглядывать подходящее для ночёвки местечко. Этот край не пустынен. На мелкую живность успел насмотреться дорогой, голос крупной ни раз уже слышал вдали. То подобие хриплого воя раздастся, то шакалы хохочут. А, может, гиены. От одной чересчур уж здоровой змеи убежал. Лишь заметил, спускаясь с очередного холма, трёхсаженную дрянь, так обратно за гребень прыг-скок – и тикать. Чай, я тут не охочусь.

Пригодная для моих целей норка обнаружилась ближе к закату. Помогли в том очередные развалины скал. Каменюки удачно легли друг на друга, образовав на своём нижнем стыке пещерку, куда я едва смог протиснуться. Подтянул ко входу глыбу поменьше размером, но тоже тяжёлую и, забравшись внутрь, поднатужившись, прикрыл той проход.

Ночью спал очень плохо. Всё мне чудилось, что местные звери наткнулись на мои следы и спешат сюда. Один раз кто-то мелкий, и действительно, подбирался к моему убежищу, но приблизиться к самой двери не рискнул. С час болтался снаружи, негромко поскуливая. Потом сдёрнул куда-то, решив, что я – слишком опасная дичь. Или же просто ему не по силам было сдвинуть мой камень.

Неважно. Утро с рассветом пробралось в пещерку сквозь щели. Выходим. До следующей ночи найду себе новую. Позавтракал, бережливо напился – и в путь. Вчера отмахал вёрст под двадцать. Сегодня удвоим. Пора отыскать для начала хоть воду. Ведь должен же местный зверь что-то пить?

Но раньше, часа через два быстрым шагом, другая находка. Нора? Так-то очень похоже, но форма… Мерцающие ворота, ведущие предположительно в Бездну, некруглые. Заполненный серой мглой треугольник упирается основанием в землю, притаившись в довольно глубокой ложбинке между нескольких каменистых холмов. Цвет невиданный ранее, но проверять какой сложности испытания он соответствует я, конечно, не стану. Вокруг глушь и идти на риск ради дара, который я даже узнать не смогу, слишком глупо.

Постоял две минуты, разглядывая нору-не нору, и двинулся дальше. Через час Небо сжалилось. Впереди стадо мелких копытных. Ну, как стадо? Ровно семь, то ли очень короткошёрстных, считай лысых коз, то ли махоньких антилоп с прямыми тонкими рожками.

Как добыча, они мне сейчас интересны не сильно. Куда важнее их путь отследить. К водопою копытные всяко знают дорогу. Притаился в двух сотнях шагов – сижу жду за скалой. Отправились дальше, подъев клочок жухлой травки – я за ними тайком. Так и двигаемся второй час от низины к низине, с холма на другой. С курса сбился прилично, но что мне тот курс? Так и так цели нет.

Вот ведь йок! Полдня муфру под хвост! Ох и резвая мелочь. Стоило в половине версты от коз раздаться далёкому утробному рёву, как копытные припустили прочь с такой скоростью, что о преследовании рогатых проводников у меня не возникло и мысли. Какая-то дрянь спугнула животных. Теперь остаётся только идти в ту же сторону, куда те удрали, в надежде уже самому отыскать йоков призрачный водопой. Следы каменистая почва не держит, а нюх у меня человечий – от него пользы нет.

Впрочем, долго переживать на сей счёт мне не дали. Не прошёл я и пары сотен шагов, как позади, за соседним холмом, раздались стремительно приближающиеся звуки как будто бы бега. Не звериного вроде. То не рысь, не галоп. Словно бы кто-то на двух ногах сюда мчится. Человек⁈

Я вбежал на вершину холма и укрылся за камнем. Но не для того, чтобы спрятаться. Так-то сам этой встречи ищу. Скинул лук с плеча, вынул стрелу, наложил на тетиву. Разговаривать буду с дистанции. Мало ли, что там за крендель. Вдруг местный, из тех, кто пришлых не любит.

Приближается. Сейчас выскочит на вершину холма, отделённого от меня узкой низиной край на сотню шагов. Чуть присяду, чтобы он с перепугу обратно не дёрнул, увидев меня, и потом уже высунусь с окликом. Ближе, ближе, спустился почти. Поднимаюсь.

Ох, ёженьки… Заготовленные слова мигом в горле застряли. Человек? Йока с два. Зверь на двух ногах-лапах. Или всё же не зверь? Чресла прикрыты, чем-то навроде короткой меховой юбки, а в руках – гибкие, пусть и мохнатые пальцы позволили мне применить в мыслях нужное слово – длинная заострённая палка или, даже скорее, какая-то кость. Одежда? Оружие? Эх, была не была!

– Эй! Привет!

Взмах свободной рукой, но в другой держу лук на виду. Это, стало быть, чтобы мыслей дурацких на ум кошаку не пришло.

Хвостатый уродец на миг замирает. Не, ну точно кошак. Глазья круглые, чёрный носик, что пуговка, уши, что лопухи меховые – торчат в разные стороны. И сам весь мохнат. Не весь, то есть, но на теле больше пушистых мест, нежили голых. Живот, грудь, ладони, лицо, тыльные стороны рук – желтоватая кожа. Остальное покрыто коротким густым серым мехом. Но главное – хвост и усы. Тут уж чистый котяра – не спутать.

– Бежать! Быстро бежать! – повелительно машет мне свободной рукой-лапой кошак и бросается дальше.

Мой лук пугает его куда меньше, чем то, от чего зверолюд убегает. Человеческий язык разумеет. Уже хорошо.

Йок! Опять этот рёв, что спугнул тогда коз. Только в этот раз он уже куда ближе. Понятно.

– Стой! Меня подожди!

Встреча с тем, от кого удирает кошак, мне без надобности. Раз уж местный предупредил об опасности, значит люди ему не враги.

– Бежать! Быстро бежать! – второпях шепеляво повторяет дикарь, проносясь мимо меня пыльным ветром. – Злой ходок! Буря дуть! Есть тебя! – не оборачиваясь, бросает он странное.

– Да постой ты!

Но моя просьба летит в никуда. Уступающий мне в росте пару вершков кошак, бегает на двух лапах – любому человеку на зависть. Такого шустряка не догнать. Но то ладно. Гораздо важнее сейчас узнать скорость другого участника этой погони. Закидываю лук на плечо, не глядя засовываю стрелу обратно в колчан, оборачиваюсь…

Йокова Сушь! Это, что же за пояс такой? Звери ходят в одёже, а люди без оной. Хотя, человеком назвать то, что я сейчас вижу, не проще, чем облезлого, бегающего на двух ногах кошака.

С высотой в четверть сотни локтей, при раздутых бугрящимся мясом чересчур уж широких руках и ногах, да с башкой, увеличенной втрое от нормальных размеров, в этой туше под сотню пудов. Голый, грязный, сутулый, пузатый. В глазах пустота. Рот нелепо открыт, как у болезного дурачка. На лбу ромбик, но это не шрам и не цветная наколка, какие синеют перекошенными обнажёнными девами у него на предплечьях. Линии словно бы светятся, ловя на себе лучи солнца.

Тварь, которая, если когда-то и была человеком, сейчас точно таковым не являлась, замечает меня. Бежать! Однозначно бежать! И, именно так, как кошак мне советовал – бежать быстро.

Пустота во вполне человеческих, пусть и в очень большущих глазах, исчезает. Теперь в них светится обуявшая чудище при виде меня неподдельная радость. Выражение лица твари меняется. Миг – и дурачок уже уступил место ребёнку, увидевшему конфету.

Вот же йок! Под мерзкое подобие хрипящего счастливого хохота чудище бросается в мою сторону.

Беги, Китя! Беги!