Билдер

Глава 15

— Что я с этого буду иметь?

В другое время графиня Санчос плела бы словесные кружева, напускала побольше туману и старалась не называть вещи своими именами. Потому что любой заговор рано или поздно расползается сквозь заданные границы и его участников обсуждают по всем кабакам Королевства. Ну а если ты ввязался в игры против Лилита, то запросто можно на следующий день после очередной встречи повидаться с друзьями и знакомыми уже в темнице. Потому как хоть король у нас и один, но эта зараза умудряется пережить любых заговорщиков, что бы они ни планировали.

Но здесь и сейчас разговор пошел куда серьезнее. А ставки — можно за один кон и баронство или даже герцогство проиграть. Только люди за столом умные, поэтому про венценосца даже не заикались, а беседовали исключительно на тему наведения порядка в одном единственном городе, чьи управленцы явно не справляются с возложенными на них обязанностями. Поэтому чиновников — поправить, порядок навести и доложить его величеству, что проблема решена еще до того момента, как о ней стали рапортовать бдительные надзирающие органы.

— Ваши грузы будут проходить таможню без досмотра. Торговый дом станет платить половину пошлин в Юдале. И сможете держать на охране складов личную дружину в двадцать человек.

— Это не дружина. Это прислуга в приличном доме. Поэтому сразу говорим про сотню, как минимум. Ну и мое имя единственное в списке выборных кандидатов от всех восточных земель в Государственный совет.

Гости поморщились. Хозяйка выкручивала руки с ловкостью, которую сложно было ожидать от милой женщины с вечными жалобами на здоровье. Обычно от многочисленных богатых семей подавали целый список кандидатур, из которых Лилит уже мог присмотреть себе кого-нибудь для ротации засидевшихся в столице кадров. И вот так, одним росчерком нанести обиду уважаемым людям?

— То есть просто в списке вы быть не хотите?

— В этом списке я уже была трижды. Результат мне известен. Буду одна — и королю не получится игнорировать общественное мнение. А восточные кланы — это почти треть всех аристократических семейств, которые еще остались в государстве. Даже наш повелитель вряд ли станет столь публично плевать в нашу сторону. И мои требования — лишь малая часть, которую я хочу получить за оказанную поддержку. Включая верных людей в Юдале и полный расклад по их внутренним проблемам, включая таможенные.

— Но тогда и мы можем задать тот же вопрос. Что мы получим за нашу поддержку?

Усмехнувшись, Тереза стала перечислять. На память она никогда не жаловалась, поэтому сыпала цифрами и фактами, не заглядывая в какие-либо бумажки:

— Сорок мулов. К ним все необходимое: сбруя, седла, переметные сумы для похода. Сорок пищалей с припасами. Десять палаток, полсотни одеял и два десятка мешков с крупами и вяленым мясом. Если вы подберете людей, то получите полностью укомплектованный отряд.

— Этого хватит только чтобы прикрыть одну из дорог в Юдалу. А там их куда больше!

— Я знаю. В Юдалу входит четыре тракта, из которых два южных, один восточный и один северный. Все контролируются укрепленными башнями с регулярным караулом, на ночь ворота закрываются. В городской страже сейчас две сотни солдат и двенадцать офицеров. Они занимаются патрулированием и охраной городской стены и ворот. Кроме того в полицейском управлении еще человек сорок списочного состава и столько же привлеченных, кто следит за улицами. Ну и в каждом квартале староста и с десяток-другой головорезов, кто гоняет мелкую шпану. Хотя последние вряд ли будут для нас проблемой.

Съели? Думаете, вы одни знаете, что на самом деле творится в Юдале? Рожи-то скривили, будто не жареное мясо только что жрали, а навоз из тарелок выгребали.

— Но оказанной вами поддержки все равно мало. Если нам набирать еще людей, то придется привлекать наемников. А это…

— Это — деньги. И я готова выложить пять тысяч марок под расписку. И составленный договор о наших намерениях навести порядок среди казнокрадов и предателей государства. Ну и к уже сказанному добавлю, что в гренадерах сейчас некое брожение. Им не по нраву, что вместо балов и пьянок в казармах приходится мотаться по побережью в любую погоду и патрулировать округу. Если офицерам чуть-чуть скрасить тяготы существования, они вполне могут перед началом подавления беспорядков уйти из Юдалы. А потом и поддержать вас, когда будете гонять чернь по подворотням.

Споры до хрипоты затянулись почти до полуночи. Договор все же подписали, как и расписку. Но графине пришлось достать из изрядно опустевших подвалов все необходимое для двух отрядов, а не одного. И в звонкой монете сторговались на десять тысяч. Единственное, что к своим хотелкам сумела продавить госпожа Санчос, так это два года беспошлинной торговли на побережье и затем половину городских налогов, по сравнению с остальными. Что поделаешь — наведение порядка вещь затратная. И если хочешь получить желаемое, то или развязываешь мошну, или тебя выбрасывают из любых политических раскладов. А быть выброшенной Тереза не хотела.

На юте черной как смоль каракки стоял Гаспар Гоз. Высокий мужчина кутался в теплую меховую шубу и косился на медленно встающее солнце. Хозяин Легардии терпеть не мог морские путешествия, но среди возможных кандидатов на командование сводной пиратской эскадрой не нашлось столь же уважаемого и сведущего в военном деле человека. Мало того, барон вряд ли позволил чужакам возглавить будущий разгром проклятого города, отнявшего у него сына. Месть — это блюдо, которое нужно готовить самому. И потчевать тоже лично, вливая раскаленный свинец в чужие глотки.

Неделя сборов прошла достаточно быстро. Нашлись корабли, люди, припасы. На брошенный клич отозвались болтавшиеся без работы наемники и капитаны, промышлявшие по округе различного рода незаконными промыслами. Больше времени потратили на согласование планов и обсуждение деталей будущего нападения. В итоге сводная эскадра теперь включала в себя четырнадцать кораблей, на каждый из которых, словно сельди в бочке, набились абордажники. Где под полторы сотни, а где и под две. Всего пехоты навербовали тысячу восемьсот головорезов. И с такой силой Гоз был готов идти маршем хоть до самой столицы Королевства. Что ему теперь Юдала? Плюнуть и растереть. Пушки, баллисты с зажигательными снарядами. И жадные до чужого добра насильники и убийцы — лучшие кадры местной швали, успевшие зарекомендовать себя разбоем по южным дорогам.

По утвержденному плану эскадра вышла из портов, собралась в условленном месте и теперь двинулась на север. Учитывая свежий попутный ветер и обещанную относительно спокойную погоду, до цели оставалось шесть дней пути. После чего встать на якорь рядом с берегом, дождаться вечера и обрушиться ночью на спящий город. Дабы ни одна собака больше не смела рот открывать на благородных южных горячих господ.

Поеживаясь от свежего ветерка, Додо с верхотуры разглядывал построившуюся внизу роту. Через распахнутый в крыше люк было слышно, как на кухне гремели котлами. Там же трудились четверо не до конца излечившихся ухорезов. Но благодаря ожидавшим свою очередь запасникам все вакансии были закрыты и теперь все три взвода сияли начищенным железом под ярким солнцем. Развод по дневным задачам. Кому из «копий» таможню сопровождать, кому на подхвате дежурить, кому на тренировках пот проливать. Кораблей в порту не так много, горячка прошлых недель схлынула. Появилась возможность бойцов перетасовать так, чтобы и отдохнуть успели, и манекены деревянными мечами подубасить.

— Два дня еще пыхтеть, а потом еженедельная чарка и целый день сам себе предоставлен, — мечтательно протянул Сич, нахлобучивая поглубже мохнатую шапку. Зеленоухий мастер не любил зиму и всегда мерз, даже напялив на себя два или три комплекта одежды. Поэтому предпочитал по возможности отсиживаться внутри казармы, в мастерской, рядом с жарко пылающей печью. Но по утрам взбирался на одну из смотровых башен на крыше и оттуда любовался процессом развода. А если рядом оказывался Додо — так вообще здорово, можно сплетни свежие рассказать, за жизнь языками зацепиться. Тем более, что почти половина срока контракта долой, не успеешь обернуться, как уже снова свободный гоблин. Делай что хочешь, никто из властей слова плохого не скажет.

— Ты когда в следующий раз будешь медную дуру проверять, предупреждай заранее, — буркнул Додо, ковыряясь в ухе. — Я после вчерашних стрельб ничего толком не слышу.

— Так ведь всем затычки давали!

— Которые у меня вывалились почти сразу…

Ротная «жаба» была печальна. На вопрос, почему это личный помощник капитана смурной, гоблин лениво отшучивался, что плохо на погоду реагирует. Но погода, или иная какая причина, а желчности и вредности у Додо теперь хватало на всех и с избытком. А после того, как вчера проверяли пушки за городом, так и совсем вызверился и ворчал по любому поводу. Ну, не любил бывший лавочник и потенциальный висельник огнестрельное оружие. Слишком оно шумное, вонючее и неудобное. То ли дело в темном переулке шилом в почку конкуренту ткнуть. Так нет — фитиль, курящийся дымок, затем разрывающий уши грохот и ошметки мишеней, на которых проверяли действие картечи. Хотя — впечатляет. А если учесть, что тот же Сич отобранных канониров муштрует нещадно, то выстрел в минуту они обеспечат. А это — гора трупов вместо нападающих. Что Билдера вместе с парнями радует несказанно. Потому что в казарме можно отсидеться в случае проблем, но проблемы бывают разными. И командир роты упорно считает, что лучше перебдеть, чем потом вонючим куском мяса в канаве валяться.

Закончив развод, Билдер передал бразды правления сержантам, заметил две зеленые рожи наверху и жестом поманил к себе. Вздохнув, Додо начал спускаться, аккуратно нашаривая лапами ступени. Это молодые и бодрые слетают вниз, будто всю жизнь по трапам туда-сюда мотались. А помятому жизнью гоблину лучше не суетиться. Места свободные в лазарете есть, но зачем себя любимого о твердые предметы стукать?

— Рапорты готовы? — уточнил капитан, принимая увесистую папку из рук помощника.

— На кормовое вряд ли подпишут. В Арсенале умника поменяли, кто за фураж и провиант отвечал. Теперь просто так ничего полезного не выцыганить.

— Так вроде судейские никого под белы ручки не забирали? — удивился Билдер.

— Не, господин Лаурэ отбыл в семейное поместье по причине здоровья. Уволился в запас. Предусмотрительно, до первой серьезной проверки.

— Жаль, хороший был человек. Полезный. И меру знал… Ладно, разберемся. Все, я в город, получать заслуженные нагоняи. Вы на хозяйстве и без фанатизма. А то приеду вечером и вместо боеготовой роты снова найду загнанных лошадей.

Убедившись, что больше никого строить лично не нужно, командование исчезло, оставив ушастых присматривать за порядком.

Стремительное передвижение по гулкому коридору департамента Стражи было прервано возникшим из-за угла Хакуррой:

— О, какие люди. И даже без скальпов, — усмехнулся полицмейстер, после чего шепнул: — Плохая идея прямо сейчас господина барона беспокоить. У него мигрень, хандра и сто причин четвертовать каждого, кто под руку подвернется. Даже я из кабинета улизнул.

— Да? И что же так сильно повлияло на руководство? Вроде бы король далеко, городские чиновники лишний раз не досаждают.

— Вот издалека первый подарок и прислали. Теперь господин Крафти еще и владелец поместья в пригородах. Причем отказаться вряд ли получится. От монарших подарков не принято отказываться.

Билдер усмехнулся и двинулся дальше:

— Нет, я это должен видеть!

В кабинете на расчищенном от бумаг столе стояла пузатая бутылка и два высоких стакана. Посмотрев налитыми кровью глазами на гостя, барон молча наполнил оба глиняных сосуда почти до краев и протянул один Билдеру:

— Пей. А то этот… Дезертировал. В одиночестве бросил…

Сделав первый глоток, капитан ухорезов покатал вино во рту, довольно кивнул и допил оставшееся. В освободившуюся тару тут же снова полилась ярко-красная струя.

— Чего отмечаем? Или провожаем?

— Отмечаем?.. — Крафти задумался. Затем икнул, влил в себя свою порцию и выцедил остатки бутылки. — Провожаю свободную жизнь. И отмечаю дарованные королевской милостью земли. Две деревни, мельница и еще разного по мелочи, не считая спаленного к чертям собачьим поместья.

— Это где такая радость? — поинтересовался бывший каратель, разглядывая огромную карту на стене.

— Вон, где нож торчит.

Правее от контуров Юдалы в самом деле торчал в стене обоюдоострый клинок. То ли метали на точность, то ли просто в сердцах в стенку вонзили, заодно пробив плотную бумагу.

— Бывшее поместье Ритц? Помню те места. Правда, жареного петуха не мои ребята пускали, это еще до нас кто-то отличился. Зато речка там хорошая и рыбалка отменная. У нас на остатки сухарей огромные карпы клевали.

— К чертям рыбалку. И тебя тоже — к чертям… Фатти уже вторую полку доносами забил, в которых кости роте в целом и тебе в отдельности перемывают. И это не считая официальных жалоб.

— Кстати, о жалобах… Можно мои в общую кипу добавить? Пытался с короедов положенное стрясти, так орут, какую-то печать особенную требуют. Без нее теперь в Арсенале ничего не получишь.

Вздохнув, глава Стражи аккуратно опустился на скрипнувший стул, сделал еще глоток и пригорюнился.

— Вот чего тебе не сидится? Другие на похожей должности как хозяйство обустроят, так перестают по городу ошпаренным зайцем метаться. Любовницу заводят, на службе лишь утром появляются. И все довольны. Особенно если таможня худо-бедно оскотинится и начнет взятки брать как раньше, то и тебе перепадет. Так нет. Досмотры по полной строгости, купцы уже на стены с тоски лезут. Обезьяны твои проклятые любые захоронки находят. Штрафы за контрабанду казну города под завязку забили. От желающих в таможенники податься отбоя нет.

— Как будто, если я перестану весь этот сброд в ежовых рукавицах держать, вы меня не попрете сразу же.

— Попру, — пьяно согласился Крафти. — Сначала освежую за нарушение порядка. А потом попру… Хотя, как контракт закончится, так ты и уйдешь. Тебя ведь не удержишь. Да и Лилит наверняка кого-то из своих на эту должность пришлет. Пугало больше не понадобится, все по правилам и законам привыкнут прыгать, вот и попросит подвинуться…

— Тогда чего страдаете, господин барон?

— Завидую я тебе потому что. Ты-то уйдешь, а я новыми землями уже по рукам и ногам связан. Ни продать, ни отказаться.

Допив свою порцию, Билдер положил на стол рапорты и хмыкнул:

— Будь у вас семья, не стал бы спорить. Но сейчас никто не мешает вернуть дарственную и в любой удобный момент от должности отказаться. Имеете полное право.

Убрав пустую бутылку, хозяин кабинета зло зыркнул из-под кустистых бровей и проворчал:

— Чтобы разное жулье отлаженное дело разрушило?

Подойдя к окну, капитан ухорезов полюбовался присыпанной белоснежным снегом улицей, ярким солнцем и аккуратно бредущими внизу горожанами. Песком дорогу посыпали лишь там, где у хозяев не было желания рожей камни полировать. Поэтому по раскатанной мостовой нужно было двигаться с максимальной осторожностью, от одного желтого островка до другого.

— Вы, господин барон, человек чести. И привыкли приказам подчиняться. Это я слишком долго отвечал лишь за себя и парней, кого в ватагу собирал. У вас ситуация другая. Командовали ротой, потом полком. Для вас порядок и государство — это данность, которые нужно любым способом поддерживать. И Его Величество — олицетворение всего перечисленного.

— Будто у тебя не так.

— Так. Пока Лилит на троне, Королевство будет существовать как одно целое. Именно поэтому я принял его сторону во время мятежей. Без короля, без именно этого человека вся округа с удовольствием свалится в хаос. Будет точно такой же бардак, как и на севере или юге в независимых баронствах. Кучка живодеров, набивающих карманы. И толпы забитых бедолаг, кто своим потом и кровью обеспечивает сытую и богатую жизнь для аристократии.

— Тогда почему ты бы отказался от своего надела?

— Потому что я вольный. Я до сих пор перекати поле. Могу жить в джунглях, на пиратских островах, в той же столице или здесь. Для меня место не важно. Семьи нет, привязанностей тоже. И служу я сейчас исключительно ради того, чтобы вытащить из петли Додо и ему подобных, а еще поддержать вас в трудную минуту. Ведь если в силу каких-либо причин один барон попадет в немилость, то ему и старые заслуги особо не помогут. От милости до опалы один крохотный шаг. И тогда Юдала в самом деле за пару лет превратится в еще один пиратский порт, в котором опять будут по ночам резать глотки зазевавшимся прохожим. Откупаясь от проверяющих награбленным раз в полгода.

Пошарив под столом, Крафти нашел лишь еще одну пустую бутылку, подумал и решительно убрал оба стакана в ящик стола.

— Пока я жив, бардака в городе не будет.

— Вот поэтому я и тяну пока лямку. Как и договаривались… Ладно, господин барон. Пойду, еще дел куча, а вечер уже вот-вот наступит.

Билдер уже взялся было за ручку двери, как в спину прилетел вопрос:

— Зачем тебе пушки, головорез? Ты что, мэрию штурмовать вздумал?

— Вояки нажаловались?

Крафти скривился:

— Эти прощелыги не знают даже, что у них в Арсенале есть, а что давно по округе растащили. Как перебросили сюда, так и стонут непрестанно. Патрулировать им тяжко, балов и развлечений нет, жалованье минимальное, грабить купцов вместо таможенников не пускают.

— Что поделаешь, можно вытащить из столицы кирасир, но вот вытравить столичные замашки из них — это уже проблема. Причем рядовые вполне себе нормальные парни, многие с серьезным боевым опытом. Но вот старших я бы на пенсию вышиб без содержания. Жаль только, что Его Величество действительно отлично обученные части поближе к себе подгреб.

— Треть доносов, кстати, от этих будущих пенсионеров… Так ты не ответил, зачем тебе пушки?

— Потому что получивших плюху баронов больше не видать. Но они вряд ли забыли, кто против шерсти чесал. И знакомые из наемников шепнули, что вся мелкая шелупонь убралась куда подальше. Похоже, кто-то собирает вооруженный кулак. Которым потом постарается постучать по башке каждому, кто не озаботится пушками, пистолями, бомбами и прочими радостями жизни.

— Ты считаешь, что найдутся безумцы штурмовать город?

— А почему бы и нет? Объявить местные власти врагами короны, подкинуть компромат после того, как своих людей пихнуть на нужные места. И намекнуть королю, что новые чиновники куда как лучше старых, за порядком присмотрят и вся титулованная шваль их всячески поддержит. Если видимость порядка изобразят, вряд ли Лилит станет сгоряча головы рубить. Главное — нас сковырнуть, как самых непримиримых. Тем более, что мы и мэрии изрядно досаждаем, не даем в некоторых проектах развернуться в полную силу.

Выдернув из карты нож, Крафти убрал его в ножны и уточнил:

— Что-то предложить можешь или пока лишь воздух сотрясаешь?

— Боюсь, что наши патрули могут и не обратить внимание на чужаков. Они до сих пор рыбаков в лица не знают. Поэтому я бы доплатил немного Береговому Братству, чтобы они через своих за округой тоже присмотрели. Вдруг где новые стоянки появились. Или кто-то из контрабандистов-соседей ведет себя необычно. Или еще что. Чтобы мы хотя бы готовы были к возможным неприятностям. А не как дворники на улице — про песок вспомнили, когда уже снег на голову свалился.

— Платить Братству?

— Три-четыре сотни в месяц. Думаю, что не разоримся. А людей на нужный лад настроим. И за звонкую монету народ нам любую сплетню, любой слух приволокут первыми, да еще и доказательства нароют. Что и требуется…

— Что еще?

— Давайте завтра, господин барон. Я сразу после завтрака подойду, тогда и засядем. Есть у меня еще мыслишки. Надо будет их вместе с разных сторон покрутить. Может где на воду дую, а может где что полезное найдется. Заодно и Хакурру подтянем, чтобы по коридорам не слонялся без дела…

Когда Билдер говорил о куче дел, он не кривил душой. Успел заглянуть сначала к Ринори, обсудить с ним оружейные вопросы. Затем на биржу наемников, чтобы уточнить ряд сплетен, добравшихся окольными путями. И напоследок зашел в таверну к Алье, который пригласил на ужин несколько уважаемых людей, представлявших интересы ночной городской тайной власти.

— Господа, — взял слово капитан, отдав должное угощению. — За эти полгода у нас в городе худо-бедно установился порядок. Бывают мелкие неприятности на улицах, но в целом чужаков приструнили, дрянью разной молодым головы не дурманят, выборные в кварталах за возможными безобразиями присматривают. Слышал даже, что торговые и ремесленные гильдии выделили чуть денег для того, чтобы оплачивать вышибал, которые теперь до полуночи улицы патрулируют.

— Есть такое. Не так, чтобы много отсыпали, но ребятам лишний пфенниг-другой перепадает.

— Тогда у меня просьба. До меня дошли смутные слухи, что нехорошее шевеление у соседей пошло. Чуть ли не грозят в гости заглянуть и все здесь вверх-дном перевернуть. Я так понимаю, что без подготовки подобные дела не делаются. Должны сначала соглядатаев заслать, может и людишек заранее пристроить. Чтобы в нужный момент ворота открыли и с полицией сцепились. Поэтому буду признателен, если вы по своим знакомым пошепчетесь и таких вот чужаков на заметку возьмете. Я под это даже готов сто марок золотом пожертвовать. Потому что если нам неожиданно ударят в спину в Юдале, то город мы вряд ли удержим. И тогда достанется всем. И служивым, и обычным горожанам.

Помрачневший Алья порылся в безразмерном кармане и выложил рядом с кошелем Билдера свой, гулко звякнув монетами.

— И я сотню жертвую. Худо-бедно, а с Крафти и его людьми мы как-то бортами расходимся. Дерут они лишь за дело, вымогательством не занимаются, чужие грехи на пойманных не вешают. Так что пусть лучше эта власть пока остается, чем придет новая метла и начнет другие порядки устанавливать. Времени не так много прошло, я еще хорошо помню размер отступных каждую неделю для мэрии. Тогда как раз они задницу аристократам лизали, а те лишь одно требовали — золота, золота и еще раз золота.

Народ за столом зашевелился. С одной стороны было видно, что скидываться в общую кубышку никому особо не хочется. Но и прослыть человеком, который не заботится о соседях, тоже выглядело бы некрасиво. В лицо ничего не прозвучит, но на общем уважении скажется. Кроме того, все представители криминальных кланов попали в ловушку собственной значимости. Они имели полное право принимать важные решения, выступая как голос той или иной организации. И мямлить «мне бы посоветоваться» — это совсем лицо потерять. Поэтому сначала один, потом другой стали осторожно высказываться:

— Мы поговорим с капитанами, они раскроют глаза и уши и обязательно сообщат о любых новых кораблях и обнаруженных стоянках… Мы шепнем парням в ночлежках, чтобы чужаков проверили… Мы глянем, кто в южной части порта без дела шатается и нет ли посторонних. Заодно за самыми бодрыми мальчишек пустим, пусть проверят.

В итоге после ужина Юдала незаметно для себя перешла на полувоенное положение. Никому бы и в голову не пришло, что местные оборванцы и контрабандисты помогают законникам, да еще получают за это звонкую монету. Одновременно с тихими разговорами с глазу на глаз по всем подворотням знающие люди начали обустраивать тайники с холодным оружием. С рук больше не продавали ни арбалеты, ни болты к ним — все уже разобрали мордовороты с ледяными глазами. А оружейная гильдия за два дня распродала запасы старых доспехов и весь хлам, который раньше пылился на полках в лавках. Дорогие и вычурно украшенные железки так и остались на витринах, но все практичное и проверенное в реальных драках исчезло до поры, до времени.

Билдер мог быть доволен. Его слова о возможных будущих проблемах восприняли максимально серьезно. Потому что капитан ухорезов заработал определенную репутацию и никогда зря языком не молол. Обещает, что соседи в гости заглянут, значит имеет на это все основания.

Так пусть приходят. Каждому гостинцев хватит, горожане уже позаботились об этом.

Лязгнули цепи, корабли встали на ночь у берега. Маленькая бухта, в дневном переходе от Юдалы. Болотистые берега, крохотная речушка, покрытая льдом. Отличное место, чтобы укрыться от чужих глаз. Патрули в болото не полезут, лед слишком слабый и лошадь не удержит. Ну и место для любых контрабандистов зимой абсолютно бесполезное. Поэтому пираты смогут спокойно переночевать, чтобы завтра с попутным ветром ближе к вечеру добраться до цели.

— Господа, у нас несколько ключевых задач в этом походе.

Яркий свет лампы освещал собравшихся в адмиральской каюте. Гаспар Гоз кончиком стилета показывал капитанам места высадки и ключевые опорные пункты на подробном плане Юдалы. Конечно, это уже обсуждали несколько недель назад, но лучше еще раз пройтись по всем деталям и освежить память.

— В первую очередь нам нужен порт. Там нас ждет поддержка и люди, которые блокируют вход и выход с территории. Кроме того, будет обезврежена проклятая рота таможни. Нам лишь придется войти внутрь и перерезать их, как баранов.

— Эти бараны слишком зубасты. Сдачи не дадут?

— Нет. Их должны усыпить. Но даже если кто-то из стражи останется на ногах, то мы ставим вот здесь «Веселую Вдову», а тут «Пастушку». По десять тяжелых карронад на каждый борт. Двадцать ядер в одном залпе. Если из казармы хоть кто-то вздумает в нашу сторону хотя бы плюнуть — раскатаем сарай по бревнышку… Далее. Высадка десанта исключительно на территории порта. От него всего пять кварталов до таможенных складов. Нашей основной цели. Захватим их — окупим поход. После чего вывозим товары, попутно принуждая другие корабли спустить флаги. Вряд ли кто-то из купцов захочет неприятностей. На захваченные каракки свозим все ценное, что до утра успеем выгрести с города. И с первыми лучами солнца — уходим. Времени для веселья более чем достаточно.

— С соседями поссоримся.

— С чего бы? Никто их корабли не тронет. Пригоним на один из западных островов, там все на берег сгрузим и пусть проваливают. Заодно всем расскажут, что Юдалу выпотрошили именно пираты, а мы не участвовали.

— Вояки?

— Должны убраться из города. У них очередные маневры и погоня за отрядом наемников, которые якобы сожгут несколько ферм к северу. Поэтому бравая конница Лилита заявится обратно через день после нашего ухода.

— Городская стража?

— Можете развешать их на ближайших деревьях, если вздумают мешаться. Но не забудьте — я выделяю сотню лучших бойцов для поимки барона Крафти. Хочу, чтобы с него живого содрали шкуру и посадили на кол. Это по его приказу отребье посмело убить моего сына. Поэтому надо будет посчитаться.

С этой маленькой прихотью адмирала никто спорить не стал. Еще через полчаса шлюпки развезли капитанов обратно по кораблям. Завтра вечером их ждало веселье.