Билдер

Глава 7

Пара таможенников напоминала головастиков: худенькие тельца на длинных ножках, затянутые в зеленые мундиры, с большими головами, выпученными глазами и новомодными шляпами на загривках. Каждую шляпу украшала безразмерная кокарда. Рулевой штурвал и бдящее око посередине. Все заботливо выточено из медной пластины и надраено до блеска.

Хотя, выпученные глаза можно было отнести на свой счет. Потому как Билдер прекрасно понимал, насколько нелепо выглядят его парни, приданные для усиления таможенного досмотра. Двое высоченных мрачных орков с тяжеленными самодельными щитами, четверо крепких мужиков в возрасте с тесаками в кожаных ножнах на поясах. Двое арбалетчиков в хвосте и подпирающая их троица в лице капрала, его егеря-нюхача и медика, нагруженного сумками с разными полезными штуками. Причем все — в рубище, сварганенном из рыбацкой мешковины. Белой от соли и вонючей от слабо простиранного пота. Билдер решил не лишать парней права явить себя миру во всей красе. Единственное, что он сделал, так это на левом плече каждого поверх дерюги намалевал черной краской жирный крест.

Додо долго разглядывал художества капитана, затем вздохнул и попытался воззвать к разуму:

— Не, все и так в курсе, как ты своих врагов распял после драки с наемниками Франкавиллы. Ублюдки захваченных гонцов заживо сожгли, ты в ответ и вояк, и их покровителя заставил подыхать долго и мучительно. Но местные могут и не понять.

— Ничего, лишний раз напомнить не помешает. А главное, парни должны знать, что за пролитую ими кровь я спрошу полной мерой… Так что не ворчи и давай к делу. Лодки нам нашел?

Второй день как «копья» ходили на досмотры с таможней. Где парами, где вчетвером, где полным составом. Привыкали к тому, что надо сопровождать молодых офицеров в зеленых мундирах, прикрывать их от возможных проблем. Мелькать перед ошарашенными лицами моряков с купеческих лоханок. Демонстрировать чудеса ловкости, взбираясь на борт по спущенным трапам. Точно такие же вывесили на задней стены казармы и каждый, кто на время не успевал с земли вскарабкаться очумелой обезьяной до узкой бойницы на третьем этаже, рисковал повторить забег еще пару-тройку раз с тяжеленным мешком за спиной, набитым камнями. Пару раз слетали на груду хвороста внизу и острая на язык Бруджа костерила криворуких бойцов, смазывая ссадины едкой мазью. Но зато теперь на борт любой посудины головорезы взмывали, словно только этим и занимались с рождения.

Затем прогулка по слабо освещенному трюму, монотонный речитатив таможенника, недовольное бухтение очередного капитана, который пытается хоть как-то снизить насчитанные пошлины. Но — все в пределах нормы. Старые, проверенные купцы, кому не с руки оказаться замешанным в какой-нибудь тухло воняющей истории. Обкатка наспех обученных «копий» в условиях наиболее близких к серьезной работе. И затем — заглянуть на огонек к торговцам, которые пришли под баронскими стягами. Там пришлось уже выкладываться в полную силу, ощущая шкурой исходящую от окружающих ненависть и сжимая зубы под градом насмешек. Именно там каждый из ухорезов вспоминал сказанное капитаном:

— Самое легкое идти в атаку лоб в лоб. Когда с другой стороны ты видишь врагов. Когда они грозят тебе в лицо обнаженным железом. Там — просто… Куда сложнее выжить в джунглях. Где за каждым кустом может скрываться ловушка. Где на тебя запросто сбросят ядовитую змею с ближайшей ветки. Где аборигены криво улыбаются и зовут торговать, а сами готовы всадить копье в спину… Мы идем туда, где славят закон подлых и слабых. Где нас ненавидят, но вынуждены улыбаться, чтобы продать как можно дороже дешевые бусы из сушеных орехов. И где вас с удовольствием при первой же возможности постараются прибить, а трупы выбросить за борт. Чтобы потом объявить себя «кораблем без товара» и отказать в допуске на борт. И ради будущих доходов король закроет на это глаза… Поэтому отрастить каждому пару глаз на затылке, никому из команды не верить и ждать удара в любую секунду. Но если вы бросите отданных вам под защиту шпанят из таможни, то лучше топитесь самостоятельно. Ибо их жизнь дороже вашей стократ…

Шхуна «Святой Агарон» вошла в Юдалу после обеда, притащив за кормой затяжной дождь. Зарифленные паруса, следы спешного ремонта на юте, торчащий гнилым зубом кусок бизань-мачты. Знающий взгляд сразу мог определить, что купец буквально чудом успел удрать от набирающего силу шторма. Здесь, в гавани, за огромным волноломом можно было не опасаться непогоды. Разве что поаккуратнее морячкам на верхотуре паруса убирать, чтобы не сдуло ненароком. Но в остальном — легко отделались.

— Дайте нам место поближе к южным пирсам. Сначала с ремонтом разберемся, потом все остальное, — прокричали сверху лоцману, который почесал спутанные вихры, затем жестом показал, куда лучше всего приткнуться. Шторм заставил встать на прикол в Юдале всех, кто уже закончил торговлю и собирался домой, но зато и новых гостей вынудил держаться подальше от берегов, дабы не пропороть днище о камни. Поэтому свободных мест в порту было полно.

— Вставайте на якорь, через пару часов к вам с досмотром пожалуют.

Обычная практика. Если на корабле проблемы, то сначала команда разбирается с ними, а потом уже предъявляет грузы таможенникам. А могут и сразу желтый флаг с красной полосой поднять. Тогда дадут команде разрешение на сход на берег, закупят они воду и провиант, да пойдут дальше по своим делам. Единственное, для таких судов место у пирса не предусмотрено. Поэтому плати звонкой монетой лодочникам за перевозку или свои шлюпки гоняй по любому поводу.

Когда в наступающих сумерках к расцвеченной огнями шхуне направился вместительный баркас, Тонта Гоз уже успел изрядно промочить горло и теперь с легкой улыбкой разглядывал мрачного капитана. Старому Курье хватало мозгов, чтобы держать язык за зубами. Хотя будь его воля, наверняка бы вспомнил какие-нибудь замшелые обычаи. Типа: первую чарку поднимать лишь когда пришвартуешься. А пришвартуешься, когда с местными властями договоришься. Или когда все убранное с чужих глаз подальше заказчику отправишь и деньги за товар получишь. Одним словом — перестраховывается капитан, на воду дует. А вот он, наследник славного рода Гоз, ничего не бо…

— Это кто?!

По спущенному веревочному трапу на палубу один за другим взобрались ряженые в белые рыбацкие рубахи и штаны воины. Воины — потому что почти у каждого был щит, меч или арбалет. На головах — легкие шлемы, успевшие сменить явно не одного хозяина. На рубахах на левом плече у каждого черным пауком выделялся жирно намалеванный крест. Причем первыми появились двое орков, чьи мрачные морды погасили волну смешков среди команды.

— Нас что, грабят? — еще больше изумился Тонта, но тут следом за оборванцами на шхуну вскарабкались двое молодых таможенных офицеров в мятых зеленых мундирах с неизменными шляпами с загнутыми по бокам полями.

— Господа, предоставьте бумаги на груз и заявите товары на продажу, — начал привычную речь старший из таможенников, успев бросить равнодушный взгляд на развевающийся на порывистом ветру штандарт Легардии. Понятно, торговец официально под покровительством барона. И команда — морды одна другой краше. Хотя если присмотреться, то вон тех субчиков явно не морем крестили, эти на случай встречи с пиратами. И платки на шеях опять же с такой же расцветкой.

Шагнувший вперед Курье протянул свернутый в рулон манускрипт:

— Все здесь, господин тан. Зерно на продажу, восемнадцать бочек рогского с оттисками винокурни, отрезы полотна и прочее, по списку. Досматривать будете?

— Само собой. Вы и один провожатый с нами.

— А…

— Охрана присмотрит, чтобы мы ненароком где головой о бимс не приложились. Не заявленных грузов в трюме нет? Нет? Тогда приступим.

Вот оно как. Двое таможенников — это уже привычно. Это чтобы друг за другом присматривали и не давали напрямую с торгашами за мзду сговориться. Причем пары постоянно тасуют. И если кого за взятку прихватят, то второй тоже не отвертится. А вот если доложит о непотребном поведении, то могут и наградить. Поэтому королевские служащие друг за дружкой бдят похлеще церберов.

Но охрана — это что-то новое. Не сказать пока, насколько неприятно, но могут создать проблемы. Поэтому капитан с поклоном показал на распахнутый люк рядом с фок-мачтой и вопросительно покосился на помощника: может, все же откажемся от досмотра? Но прилично уже нагрузившийся вином Гоз только вздернул нос повыше и пошел следом за гостями, презрительно кривя губы. За баронским наследником потянулись головорезы, нанятые для охраны и решения разного рода неожиданных проблем.

В первом трюме осмотр закончили достаточно быстро. Груз в основном лежал у бортов, проходы были широкими, ничего лишнего под ногами не мешалось. А вот перед входом во второй Брида тормознул таможенников:

— Специи в списке есть?

— Нет, — тут же насторожился похожий на худую щепку офицер. — А что?

— Мои парни шепнули, что перцем и прочим пованивает. Причем явно не с кухни.

— Та-а-ак. Мы с капитаном впереди, вы прикрывайте.

«Копье» быстро перестроилось. Мрачного Курье пропустили вперед, следом за ним шли проверяющие, затем страхуя их с боков и сзади боевики Билдера. Последним топал один из орков. Когда вся процессия втянулась во второй трюм, «тяж» развернулся и запер собой узкий проход, прикрывшись щитом от сбившихся позади абордажников с Тонтой Гозом во главе. Получилось, что наиболее опасных и непредсказуемых членов команды отрезали от капитана, который теперь один на один объяснял таможенникам, что именно лежит под грудами парусины, досок для ремонта корабля и прочего хлама.

— Извините, господин Курье, я вас не первый раз в порту вижу. И помню, как уточнил у вас насчет не указанного в торговой сказке груза. А тут у нас… Что это? Судя по надписям на бочонке, гвоздика. Рядом торговый знак Солидаров, они поставляют имбирь и сушеные гаппы. Вот тот мешок явно с перцем… Дальше смотреть или сразу пойдем флаг о найденной контрабанде вывешивать?

— Если флаг «вода и провиант» подниму, то во сколько это обойдется?

— Шутить изволите? — офицер в самом деле удивился. — Вам, как капитану, грозит на каторгу прогуляться. Потому что полный трюм нелегальным товаром забит. А вы про какие-то переговоры.

— Груз не мой. Это вам надо у хозяина спрашивать…

Настоящий хозяин тем временем явно понял, что дело идет совсем не так, как было задумано и заголосил:

— Это кто там такой недовольный?! Это кто рот открыл? Да я сам барон Гоз! И это мои ящики!

— Отлично. Значим мы знаем, кто будет платить штраф за изъятую контрабанду, — усмехнулся побледневший таможенник. Парень успел заметить, что столпившихся рядом с вопившим благородным мордоворотов явно под два десятка, они затопчут выданную охрану и почти не заметят. А сверху в другой открытый люк уже морды остальной матросни маячат. Крышку прикрыть, недовольных уконтрапупить, после чего тела за борт и флаг с полосой поднять. Все, они в своем праве. Но все равно, даже в ожидании возможной близкой смерти офицер стоял ровно, цедил слова лениво и лишь краем глаза успел отметить, как напарник начал беззвучно шептать молитву.

Поняв, что глоткой ничего не решить, Тонта рявкнул:

— За борт голодранцев! Десять марок за каждого, живого или мертвого!

В ответ на довольный рев абордажников Брида быстро достал из небольшой сумки скрученный баранкой медный горн и дунул изо-всех сил. Трюм огласил чудовищный рев, ему тут же следом заверещал свисток с пришвартованного к сброшенному трапу баркаса. Причем лодочник уже спрятался под выданным ему щитом и продолжал пускать трели, в надежде на скорую помощь. «Копье» же отработало согласно вколоченным правилам — один «тяж» прикрывает проход в носовой трюм, ему сзади помогают пара мечников и один из арбалетчиков. Остальные задвинули за спины таможенников и готовы встретить гремевших по трапу матросов, причем первым среагировал егерь Ян, «нюхач» у Бриды. Увидев, что в руках одного из нападающих арбалет, тут же хлопнул по плечу бывшего крестьянина с подобной деревяшкой, взятой на изготовку, после чего стрелок выбрал слабину у пускового крючка и мелькнувший красным оперением болт воткнулся прямо в середину груди.

— Бой! Жалость забыть! За короля! — нескладно прорычало «копье» в ответ на крики ярости, накатившие волной. Ухорезы собирались продать жизнь как можно дороже.

— Как знал! — зло выругавшись, Билдер сиганул с пирса в стоявший наготове баркас и заорал замешкавшимся бойцам, которые в полном снаряжении отдыхали после досмотров на пирсе под небольшими навесами: — Наших бьют, не спать!

Две широкобортые лодки еле покачивались на слабой волне, способные каждая вместить полное «копье». Уже неделю вместо утренней разминки солдаты по утрам устраивали гонки, осваиваясь с веслами, постигая науку «как доплыть до места, не утопив себя и окружающих». Лодочники сидели на руле, с удовольствием подсчитывая барыши. За каждый день получали полпфеннига, да еще за выход таможня доплачивала. Поэтому от желающих предложить себя в качестве постоянных перевозчиков отбоя не было. И теперь оба рыбака задавали максимально быстрый ритм, помогая шестерым гребцам работать слаженно.

Арбалетчики на обоих баркасах приготовились к стрельбе и лишь ждали момента, чтобы подловить кого-нибудь из контрабандистов в навалившихся сумерках. Благо, над деревяшками неплохо подшаманил Сич, попутно сменив тетиву на более слабую. Поэтому теперь для перезарядки вполне можно было использовать небольшой крюк, максимально увеличив скорострельность. В условиях близкой стычки сшибать закованных в железо рыцарей за сотню шагов не требовалось, а оставшейся мощи вполне должно было хватить против слабо бронированных моряков. Кольчугу новый арбалет дырявил без проблем, что и требовалось.

Щелкнул выстрел с правого баркаса и на борту «Святого Агарона» заорал раненный. Остальные стрелки выжидали. Судя по суете и изредка мелькающим головам над планширом, драка для основного экипажа торговца оказалась такой же неожиданностью, как и для таможенников. Вот еще кто-то появился серой тенью, занося топор, дабы обрубить спущенный трап, но покачнулся и рухнул назад, получив сразу два арбалетных болта в грудь. После чего желающие рискнуть здоровьем закончились.

Драка же в трюме лишь набирала силу. Те из команды, кто польстился на деньги, сунулись толпой на голову отряда ухорезов, попытались помахать ножами и тесаками, но быстро откатились, теряя людей. Плотная группа с орком в качестве опорной точки легко отбила натиск, раскроив несколько черепов и отстреляв заводил. Ян успевал где жестами, где матерным словом поддержать своих, не давая потеснить с выгодной позиции солдат. Капрал Брида отвечал за хвост, как наиболее опасное направление, откуда с остервенением ломились более подготовленные к схватке абордажники, подгоняемые Гозом. Эти головорезы сумели заставить «тяжа» с прикрытием отойти на три шага назад, после чего оказались в крайне неудобном положении. Узкий проем почти полностью был перекрыт огромным щитом, орк с парой ваганзов по бокам вовсю орудовал палашами, да еще в каждый свободный миг арбалетчик норовил всадить болт в атакующих. Благо — расстояние было плевым, промазать в толпу при всем желании сложно, а загруженный сумками медикус не забывал вовремя подкладывать в висевший на боку колчан очередную порцию остроносого железа.

Наконец в проход свалили стоявшие сбоку ящики и протрезвевший Тонта заблажил:

— Здесь не пройдем, пошли наверх! Арбалеты с кубрика достать, сверху перещелкаем!

Оставив пару абордажников сторожить забаррикадированный проход, помощник капитана грохоча сапогами выбрался на палубу, мечтая как можно скорее возглавить новую атаку на проклятых оборванцев, спутавших все карты. Он успел сделать ровно один шаг, когда от левого борта раздался щелчок и дикая боль пронзила колено — арбалетчик не промазал. А взобравшимся перед ним зеленомордый здоровяк шагнул вперед и от души влепил пинок безразмерной ноги прямо в живот, отправив Гоза вниз, собирая по дороге идиотов, вздумавших напасть на роту Билдера.

Еще через несколько секунд над палубой шхуны полетели бешенные крики:

— Всем лежать! Мордой в пол! Кто шевельнется — покойник!

Отерев тонкую струйку крови, сочившуюся с рассеченной брови, Брида облегченно вздохнул:

— Парни, похоже, легко отделались. Узнаю капитана, его голосина.

Подтверждая сказанное, в трюм через распахнутый люк кувыркнулся один из матросов, не успевший выполнить приказ. Хрустнула сломанная шея, по углам стали расползаться раненные, тихо подвывая. «Копье» настороженно стояло на занятой позиции, все так же щитами и телами прикрывая таможенных офицеров. Ведь приказа «отбой» не было.

Команду связали и рядком уложили у правого борта рожами вниз. Абордажники пытались было торговаться и качать права, но Билдер лишь махнул рукой и арбалетчики устроили охоту за каждым, кого могли заметить сквозь открытый люк в темноте носового трюма. Буквально через десять секунд снизу заорали, что сдаются и начали выходить, бросая оружие на палубу перед собой. Этих обыскивали, вязали куда тщательнее и рассаживали отдельно, ближе к корме. Последним снизу выволокли стонущего от боли Тонту. Капитан поднялся сам, умудрившись отсидеться с начала заварухи за тюками с товаром. Затем выгребли раненных и, освободив от любых железок, уволокли на нос. Там обученные Бруджей санитары начали накладывать повязки и решать, кто оклемается, а кому уже вряд ли получится помочь. Таких оттащили в сторону и влили каждому по пузырьку горькой настройки, отправив в забытье. Когда все закончится, отправят на берег, может кого и довезут до городского госпиталя.

Стоявший посреди организованной суеты Билдер тем временем выговаривал Бриду:

— Ты же битый жизнью волк, как умудрился подставиться? Вон, всю рожу кровякой уляпал. Да и ладно бы еще, если чужой. Свою проливаешь.

— Сунулся один прыткий, еле увернуться успел.

— И что?

— Пальцы я ему на лапе зацепил, а Ракш добавил. Когда покойников будем считать, на него запиши.

Стоявший рядом орк довольно осклабился. Похоже, мордовороту понравилась забава, из которой удалось выбраться без царапины, зато отведя душу в потрошении нахалов.

— Ладно, иди, пусть заштопают… Молодцы, хорошо справились. Ни одного серьезно не зацепили и чужие зубы повышибали…

Через десять минут таможенники закончили беглый осмотр и уже докладывали командиру ухорезов:

— Понятно, чего это они взбеленились. Если особо не приглядываться и внутрь кучи не лезть, то можно внимание и не обратить. Тюки с тканями, да парусина. А под ней специи, шелк, ящики с красителями. Как минимум один тюк с кружевами видел, что-то из фарфоровой посуды, которую так любят аристократам дарить по большим праздникам. Ну и в одном из сундучков золотые побрякушки с камнями. Может в качестве оплаты, может еще для каких нужд. Все тысяч на пятьдесят по рыночным ценам потянет.

— Пятьдесят? Это значит, что хотя бы на десять таможня документы подтвердит. Уже хлеб… Так… Миралд, если не ошибаюсь? — Билдер поманил к себе Чаку. — Вот тебе старший третьего «копья». Организуете внизу пост. Фонари туда. И чтобы никого постороннего не было. На шхуну сейчас запросим отдельную команду и поставим ее у моего причала. Поднимай пока перекрещенный флаг, корабль под арестом. Ну и я пока с мерзавцами побеседую, до визита портового начальства. Очень хочется пару ласковых сказать.

Но Билдер обманул. Он был совсем не ласков. И первым это осознал капитан Курье, успевший заглянуть в чужие глаза.

— Значит так, уроды. Вы напали на королевских таможенных офицеров и солдат охраны. По закону за это полагается петля. Я имею все полномочия, чтобы привести приговор в исполнение немедленно. Поэтому… Вы сейчас выдадите мне зачинщиков беспорядков и хозяина груза. Тогда я решу, что с вами делать. Если будете запираться, то капитан корыта и боцман примерят пеньковый галстук, после чего я вздерну каждого десятого из команды. Не считая тех, у кого есть следы крови на руках… Все понятно? Итак, задаю свой вопрос. Кто хозяин контрабандного груза?

— Господин, мы не можем… Нам же не жить тогда, — прохрипел боцман, с ужасом разглядывая человека, столь щедрого на ужасные обещания. — Гозы нас в масле заживо сварят!

— До возвращения обратно в баронство еще дожить надо. А я здесь и сейчас. Так что, ты первым на эшафот?

Скуливший от боли Тонта заверещал от мачты, где лежал в набежавшей луже крови из пробитого колена:

— Он не посмеет! Это — объявление войны!

— Это — закон, урод хромоногий, — оборвал его Билдер. — Вы напали на представителей королевской власти. Вы посмели поднять руку на моих парней. И согласно подписанных всеми вольными баронствами таможенных уложений, за такое буду карать беспощадно… Капитан, ничего сказать не хочешь?

Убедившись, что старый Курье никак не может принять правильное решение, командир ухорезов жестом подозвал Дести. Тот выслушал короткий приказ и через минуту переброшенная через рею веревка уже затягивалась на шее приговоренного.

— Считаю до трех. После чего следующим пойдет боцман. И каждый десятый, как и обещал.

— Груз господина Гоза, наследника старшего Тонта. Мы лишь наемная команда, — просипел Курье, а сидевший рядом обмочившийся боцман завыл, торопливо выплевывая слова:

— Да, это так, так! Мы не виноваты! Мы простые матросы, а барон должен был груз продать и премию выдать!.. Мы не виноваты!

Теперь вместо капитана на пузатую бочку взгромоздили наследника Легардии. Похоже, тот все еще считал, что все вокруг лишь представление, шоу для запугивания пойманных за руку контрабандистов. Дабы рассказали о местных знакомых, с кем собирались торговать. Потянуть за возможную ниточку.

— Ты не посмеешь, деревенщина! За такое с тебя живого шкуру снимут! — брызгая слюной, орал Тонта, с трудом удерживая равновесие на здоровой ноге.

— Где-то я уже это слышал… А, да. В Пескаре. Мне там тоже карами небесными грозили… Заигрались вы в небожителей, господин барон. Придется поставить точку…

Билдер сильным ударом вышиб бочку и отошел в сторону. Дождавшись, когда казненный перестанет дергаться в петле, посмотрел на перепуганных матросов и абордажников, после чего огласил решение:

— Если бы хоть один из моих парней был убит сегодня, я бы вас всех на мачтах развешал. Всех до последнего… А так — отправим на берег и сдадим властям. Но поверьте, участвоваших в нападении ждет пожизненная каторга. И если кто-то умудрится сбежать и снова попадет мне в руки, то второго шанса он уже не получит. Обещаю… Дести, что там с берега слышно? Будет нам команда, чтобы переставить лоханку на место?

— Вон, гребут с гонцами, мой капитан. Сейчас узнаем…

Барона Крафти господин полицмейстер поймал в дверях кабинета. Судя по всему, ближе к полуночи руководство решило все же отбыть домой, чтобы отдохнуть по-человечески. Но увидев ошарашенное лицо Хакурры, начальник Стражи притормозил, вспомнил все наиболее значимые события последних дней и задал единственный вопрос:

— Что, Билдер отличился?

— Взяли на меч корыто, на половину забитое контрабандой. Сейчас шхуну пришвартовали рядом с казармами, под присмотром таможни начали разгрузку.

— Что с досмотровой командой?

— Офицеры все еще бледные и чуток заикаются. Когда заваруха началась, с жизнью распрощались. Но живы и здоровы. Ухорезы отделались царапинами. Абордажников баронских прорядили знатно, больше половины убито, много раненных. Всего восемнадцать трупов, остальных в кандалы на пирсе заклепали и в тюрьму отправили. Четверых тяжелых в госпиталь повезли, но вряд ли до утра дотянут, с ними во время драки не церемонились.

— Но все в пределах закона, ведь так?

— Абсолютно… И вот еще что. Согласно закону, Билдер помощника капитана вздернул на рее. Так и висит там сейчас, народ смущает. Младший отпрыск Гозов, хозяев Легардии.

Сонливость Крафти как рукой сняло.

— Поехали…

Действительно, некий худощавый субъект с франтовато закрученными усиками болтался в петле, колыхаясь вслед порывам злого ветра. На корме шхуны в такт покойнику хлопал ярко-желтый флаг с кровавым косым крестом. На бушприте сияли два фонаря, подтверждая статус «Святого Агарона» — под арестом.

У борта стоял на огромных колесах передвижной кран, ворочая скрипучей стрелой. Из безразмерного трюма сетью поднимали груз и складировали рядом на пирсе, где вовсю муравьям суетились портовые рабочие под присмотром многочисленных таможенников. От основной набережной пирс отделяла редкая цепь солдат в белых рубищах с нарисованными черными крестами на левом плече. Сам командир роты в это время о чем-то общался с капралами, умудряясь попутно диктовать Додо чеканные фразы будущего рапорта. Заметив руководство, подошел и задал вопрос, которым поставил Крафти в тупик:

— Премиальные завтра к вечеру успеют выплатить? Или сначала распродажи конфиската придется ждать?

— Хочешь взять кассу и рвануть с приятелем, пока неприятные вопросы задавать не начали?

Билдер зло окрысился:

— Мне один важный господин говорил, что все по закону будет. Что бандитов согласно королевского эдикта в петлю, а моим парням за это премию. Неужели обманул?

Теперь уже начальник Стражи взбеленился и зашипел в ответ:

— Язык придержи, умник! Мое слово дороже всей Юдалы, если до дела дойдет! Сейчас проверку выполним, полицмейстер показания снимет и примем решение. Но в любом случае соседи тебе барончика повешенного не простят.

— Пф, невелика беда. Пусть в гости приходят, мачт на кораблях для всех хватит.

Глубоко вздохнув, Крафти медленно выдохнул и уже более спокойным голосом ответил:

— Будут тебе деньги. Не придется аукциона ждать, на такое дело в казне найдем. И через полчаса можешь парней на отдых отправлять, городская стража сменит… Ежи, хватит тебе полчаса на завершение формальностей?

Господин полицмейстер флегматично согласился:

— Более чем. Вон мои мальчики с борта машут, что уже все там закончили. Капралам пару вопросов задать и рапорт к делу приобщить. Рутина… Кстати, капитан, палаши-то пригодились?

— А то, — улыбнулся Билдер, медленно превращаясь из разъяренного бабуина в подобие человека: — очень даже вовремя я у вас прибарахлился. Заточили их как следует и вломили каждому, кто пытался с железом в нашу стороны прыгать… Додо, тащи бумаги сюда. Будем дописывать последнюю фразу: «Досмотр проведен согласно королевского эдикта о таможенной службе». И постарайся клякс поменьше налепить, документ все же…