Билдер

Глава 8

Утром Юдалу затопило водой. Шторм принес с собой проливной дождь, смывая с улиц грязь и даря передышку, сменив застоявшуюся жару ранним осенним холодом.

И вместе с ветром по городу стремительно распространялись слухи:

— Корабль захватили, команду на реях вздернули! Всех, всех до единого! А в трюме — золота и драгоценности, без счета! Говорят, несколько подвод к себе в казарму под шумок уволокли… И да, все в кровище после этого, с ног до головы!..

— Один? Да там пять баронских лоханок стояло и все, все теперь битком покойниками забиты! За ночь в темноте на каждый по сотне головорезов взобралось и как задали им жару!..

— А на аукцион уже все купечество собралось! Говорят, добра приволокли на продажу — прорву! И все за бесценок таможня выставлять будет!

— Тех, кто сразу за борт сиганул, из воды выловили и в тюрьму отправили. Всю ночь кандалами по улицам гремели. Шли и шли, почти тысяча морячков… Или даже две…

Билдер же к слухам относился абсолютно индифферентно. Построив бойцов перед входом в казарму, похвалил их за отлично выполненную работу и выдал сутки отдыха. Все равно порт закрыт из-за шторма, а после подобной встряски надо отоспаться. Так же для успокоения нервов каждому накапали по чарке вина. После чего из подменной девятки выставили охрану у запертых ворот, посадили двух караульных в башнях и завалились спать. Таможня обещала лишь к вечеру закончить оценку захваченной контрабанды, так что требовать заработанные пять процентов было еще рано. Вот как только — так сразу…

Поэтому ухорезы с чистой совестью храпели на все лады, совершенно не обращая внимание на шум и гам рядом на пирсе. Они свою работу сделали, остальное — пусть голова у руководства болит и таможенников.

К вечеру в ярко освещенной зале собралось все городское управление. Господин бургомистр, представители цехового совета, начальник Стражи и господин полицмейстер. Ну и еще разные полезные и важные люди, кто так или иначе обычно участвовал в организации аукционов по продаже конфиската. Правда, в этот раз народ выглядел озабоченным, а не счастливым. И все, кроме барона Крафти, с напряжением в глазах ждали выступление господина Сардажа, королевского прево.

Глаза и уши Лилита Первого походил на карлика-переростка. Невысокий, невзрачный, с грубо вылепленным лицом и огромным носом-крючком. Обычно наряжался в черные шерстяные костюмы, жалуясь на старость, больные кости и привычку проводить большую часть дня в различных городских службах, где постоянные сквозняки. Но сегодня господин Сардаж вырядился в парадный белоснежный мундир, с вышитым золотой нитью королевским гербом на правом плече. На левом сияла золотая многолучевая звезда, украшенная крупными рубинами — знак власти, врученной венценосным повелителем.

— Господа, я рад вас поздравить с успехом, — еле слышно начал свою речь прево и в зале тут же наступила мертвая тишина. Глас короля в Юдале предпочитал говорить тихо и мало, больше слушая и запоминая. Но каждое сказанное им было неоднократно взвешено на весах будущей выгоды, оценено с точки зрения законов и выполнялось без проволочек.

— Э… — Бургомистр попытался сформулировать вопрос: — В смысле, успех? Драка в порту — это успех?

— Драка? Что вы, уважаемый господин Ланге. Драка, это когда матросы друг друга за вихры в кабаке таскают. У нас же — пресечение незаконного ввоза контрабанды. То, чем и должна заниматься таможня. А учитывая три последних месяца, исполнено все было так, как и следует… Соседи слишком много себе начали позволять. И дошли до того, что вздумали поднимать руку на представителей власти. Побои и даже убийства — вот на что стоит обратить внимание. И если люди начальника Стражи наведут порядок, то его величество будет только рад, да…

Достав из стопки листов перед собой один, Сардаж продолжил:

— Я ознакомился с рапортами и выписал себе наиболее важные факты. Итак, со стороны преступников звучали призывы к уничтожению таможенных офицеров, обещания выплатить золотом за голову каждого убитого или раненного, требования вооружиться арбалетами и перестрелять всех, кто окажется на борту «Святого Агарона». Далее, в процессе досмотра капитана и барона Гоза спрашивали, есть ли незаконные грузы на борту, на что был получен однозначный отрицательный ответ. Ну и после обнаружения контрабанды вышеупомянутые господа приказали нанятым головорезам напасть на офицеров и охрану… Все вышеназванное однозначно трактуется как угроза королевской власти и карается смертью. Что и было исполнено против главного бунтовщика и зачинщика смуты. Остальные в процессе допросов раскаялись, поэтому им виселицу заменили на пожизненную каторгу. Те, кто с оружием в руках пытался воевать, уничтожены.

Положив лист обратно, прево откашлялся и все тем же тихим голосом закончил выступление:

— Час назад оценщики назвали итоговую цифру. Специи, шелка, кружева, красители для тканей, фарфор и золотая посуда, а так же украшения… Десять тысяч сто золотых марок. Это начальная стоимость, по которой контрабанду выставят на аукцион на следующей неделе. Положенные в казну налоги мэрия выплатит по завершению торгов. Думаю, вы сможете продать товары с куда большей прибылью. Роте Билдера причитается пятьсот пять золотых. Я своим решением добавлю еще девяносто пять, чтобы получилась круглая цифра. Думаю, капитан прекрасно сможет распорядиться деньгами. Казначейство должно выдать именной вексель прямо сейчас… В остальном, я надеюсь получить полное одобрение нашим действиям из столицы.

Народ в зале оттаял. Пошли довольные шепотки, кто-то еле слышно уже пытался выторговать себе право прикупить что-то минуя аукцион. Молчавший до этого момента Крафти поднял руку, дождался одобрительного кивка от прево и уточнил:

— Что делать с телом главного бунтовщика?

— На ледник его пока. Насколько я знаю, кто-то из родственников Гоз в Юдале был. Послушаем, что они скажут и как себя будут вести. Если вежливо попросят выдать погибшего и попытаются в рамках закона урегулировать конфликт, то получат покойника со всем положенным уважением. Только пусть сначала штраф за контрабанду выплатят. Это будет десятая часть оценки по аукционным ценам. Ну а если вздумают и дальше норов показывать, то бунтовщика закопаем как собаку, согласно уложению о наказаниях. И будем конфисковывать все суда под флагами Легардии, дабы привести в чувство… Здесь не баронства, здесь Королевство. И на нашей земле мы хозяева.

С последним никто не спорил. Тем более, что глаза и уши Лилита полностью одобрили показательную порку зарвавшихся соседей.

— Как они посмели?!

Полированный серебряный поднос полетел в стену, чтобы отскочив с грохотом рухнуть на груду битой посуды. Но, в отличие от фарфорового сервиза, отделался только глубокими царапинами. А вот несколько тарелок, блюдце, чашка и кувшинчик для сливок пали смертью героев, безвозвратно.

— Это был мой груз! За который коновалам из Легардии заплачено до последнего золотого! И который теперь жулье из Юдалы будет распродавать на потеху черни!

Госпожа Санчос пребывала в ярости. Подобное состояние для нее было совершенно не характерным, поэтому слуги постарались попрятаться по углам и ждали, когда шторм утихнет.

Полчаса назад вдовствующая графиня получила срочную депешу, доставленную курьером. В кратком письме Олливог буквально тремя строчками описал проблему. При этом не смотря на завуалированные намеки, Тереза отлично поняла, о чем именно идет речь. И теперь бушевала.

Нет, и раньше случались накладки. То часть груза протечка в трюме подмочит. То при перегрузке какой ящик в высокие волны уронят. То еще какая мелкая неприятность. Но вот так, на пустом месте, лишиться целой горы золота! И в тот самый момент, когда она собиралась активизировать свою деятельность и большую часть иноземных товаров потратить на подкуп нужных людей. А самое главное, что бесило больше всего, так это предоплата. Бароны в последнее время с ее же подачи вооружались, сводили активно старые счеты и качали мускулы. Поэтому деньги требовали вперед. И никакой компенсации убытков. Если что — спрашивайте с капитана. А с кого спрашивать, если в писульке черным по белому: «Наследник Гозов повешен, капитан и остатки команды пойдут на каторгу». С кого спрашивать-то?

В стену с треском влетело пресс-папье, лишний раз доказав, что графиня находится в отличной физической форме. Удовлетворив таким образом страсть к разрушению, Тереза перевела дух и позвонила в крохотный колокольчик. Из-за двери тут же появился верный секретарь с кожаной папкой под мышкой:

— Да, госпожа?

— Пусть здесь наведут порядок. И через полчаса подать мне чай в малой гостиной. Мне нужно будет подумать…

Поразмыслить в самом деле придется. Потому что это странное начинание барона Крафти не просто выбило Санчос из привычного и размеренного ритма жизни. Если дело пойдет и дальше в том же духе, то свалить королевского фаворита простой кляузой не получится. Ему любые прегрешения спишут ради полученных результатов. Кстати, насчет кляузы. Бумажку обязательно стоит послать, главное, найти конкретного идиота, который с ней под внимательный взгляд короля нарисуется. Сам факт возможного произвола в качестве будоражащих слухов пойдет по двору, взбаламутит затаившуюся аристократию. Глядишь, желание не раскачивать лишний раз лодку чуть-чуть свяжет Лилиту руки. А к тому времени Тереза как раз придумает, как лучше всего реагировать в изменившейся обстановке. И для этого придется вызвать к себе верного исполнителя, Олливога. Так что как раз после чайной церемонии отправить обратно в Юдалу ответ, потребовать собрать всю возможную информацию о новшествах в Страже и прибыть лично с докладом. Все равно, новый караван для торговли отправится только через месяц.

Мысль об утраченных богатствах заставила нахмуриться, но графиня уже успокоилась и не собиралась срывать пустую злобу на ни в чем не повинной посуде. Она поквитается позже, стократно. Выцедив у возможных обидчиков всю кровь, до капли.

— Курьеру отдыхать. Через пару часов придется отправиться обратно. Поэтому готовьте пока лошадей.

Расправив кружевные манжеты, Тереза вздохнула еще раз. Прости-прощай заказанные в Легардии бархат и кружева. Но пытаться выкупить твой же товар на таможенном аукционе — это дурной вкус. Ничего, добавим эту обиду в копилочку. В отличие от мужа-покойника, госпожа Санчос ничего не забывала. Никому и никогда.

На следующее утро шторм стал стихать. В порту все так же ветер трепал флаги на мачтах, с низких серых туч периодически сыпало мокрой взвесью, но знающие люди уже обещали через день-другой солнечную погоду. Но, несмотря на общую городскую дремоту, почти сразу после завтрака в дверь казармы постучал Миралд. Молодой таможенный офицер успел уже побриться и привести себя в порядок после двух суматошных суток и теперь выглядел куда лучше, чем сразу после завершения разгрузки арестованной шхуны. Отсалютовав стоявшему на страже головорезу, просочился внутрь казармы и там почти у самого входа нашел Билдера. Капитан роты как раз закончил что-то объяснять задумчивому Сичу, загрузив того исчерканными листами и озадачив новыми проблемами.

— А, таможня. Рад видеть. Как служба идет?

— Вашими молитвами, господин капитан. Кстати, спасибо, что словечко замолвили. Меня поставили пока как раз на досмотры баронских лоханок.

— И не страшно?

— Ну, если прикрывать будете как в прошлый раз, то чего бояться? Кстати, в портовой управе уже очередь из капитанов. По законам, если сразу от досмотра не отказался, то команду на берег спускать не можешь. Обязан только боцмана и помощника с грузчиками отпустить, не больше. А у нас сейчас половина экипажей по кабакам и борделям шляется, хотя и не успели еще таможенную проверку пройти. Выходит, что как шторм стихнет, мы в гости заглянем. И у многих рыльце в пушку зачесалось. В петлю никто не хочет. Вот и пытаются договориться — можно ли как-то решить проблему.

— И что хотят?

— Хотят по старой дружбе отказаться от досмотра, собрать матросов и домой, от греха подальше. А кто понаглее, те о каких-то вольностях все напоминают и даже пытаются кулаком по столу стучать.

Задумчиво разглядывая кокарду на мятой шляпе гостя, Билдер перебил Миралда и задал неожиданный вопрос:

— Вот не знаю, кто такие красивые штуки мастерит. Не подскажешь адрес, где можно полезным к амуниции разжиться? Очень уж качество хорошее.

— Вы про «государево око»? — таможенник снял головной убор, протер рукавом мундира эмблему и улыбнулся. — Это у нас традиция такая. Как десять досмотров провел, имеешь право заказать и на положенное место установить. А делают в Булыжном Переулке, у господина Ринори. И берет недорого.

— Понял, спрошу при случае… Так зачем пожаловал? Вроде как досмотры лишь послезавтра собираются продолжить.

Водрузив шляпу обратно, Миралд высказал заветное желание:

— У нас в порту лишь четыре корабля осталось, на кого руководство зуб имеет. Остальные уже сегодня команды сгребают и садятся на карантин. Очень не хотят трюмы лишний раз демонстрировать. А вот четверо — или слишком смелые, или наглые без меры. Я договорюсь, чтобы меня в досмотровую команду старшим поставили. Потому как на паре купцов точно чего-нибудь не заявленного найдем.

— С конфиската хоть что-нибудь перепадет?

— Конечно. Это вы на фиксированном проценте, а нам после распродажи на аукционе начисляют. Неплохо должно получиться, ведь платят всего паре офицеров, кто таможню на борту представляет. Конечно, большая часть пойдет на нужды таможни и начальству, но и нас не забудут… Так вот я был бы рад, если вы таких же знающих и крепких ребят со мной послали. Может, чего еще разнюхают. Ну и я сам ушами хлопать не стану, в каждую дырку загляну. Наверняка сейчас лихорадочно все перепрятывают.

— Запросто. Тогда поступим следующим образом. На каждый корабль выдам двойное «копье». Одно с тобой и напарником будет потроха шерстить, второе на палубе за командой присматривать. Ну и третье наготове. Кроме того, сегодня же вечером мы сети с бакенами и фонарями между причалами и проблемной четверкой натянем. Чтобы никто ночью не шастал и не пытался груз сбросить. Заодно сразу при начале досмотра борта снаружи проверим. Некоторые умники на веревках спускают в воду совсем уж опасные вещи, причем крепят концы канатов ниже ватерлинии, чтобы незаметно было. Может, кто на этой уловке проколется… В любом случае, я головой за ваши жизни отвечаю. И ребята у меня прониклись, так что не волнуйся. Как бы на тебя не пытались баронские прихвостни рот разевать, укорот получат сразу же. Главное — тряхни их хорошенько. Ну и если ухорезы что заметят, тут же шепнут на ушко.

Проводив гостя до порога, Билдер высунул нос наружу, посмотрел на мелкий слабый дождь и ползущие над головой тучи, после чего обратил внимание на пятерых мужиков, сидевших на пирсе неподалеку. Заметив капитана, рыбаки встали, сдержанно поклонились и вперед шагнул невысокий крепыш, в плечах чуть ли не шириной с орка:

— Здравь-будь, старший. Мы тут объявление видели. Там написано, что рота народ вербует на годовой контракт. И что платишь по двойным армейским расценкам. Будто обычному солдату до сорока пфеннигов выдают в месяц.

Похоже, сработала реклама. Народ потянулся с вопросами. Но тащить их в казарму — это последнее дело. Там чужакам делать особо нечего. Поэтому Билдер прислушался к себе, ощутил слабое чувство голода после завтрака и решил поступить проще:

— «Веселого китобоя» знаете? Пиво там отменное. Предлагаю встретиться там через полчасика. Может, кто еще из знакомых захочет присоединиться. У меня праздник, парни жирных контрабандистов по-закону прижали, сами без царапины. Поэтому проставлюсь. Подходите, там и обсудим все детали. Заодно капралов с собой прихвачу, они расскажут о бытье-житье. О том, насколько легко солдатский хлеб достается.

Рыбаки переглянулись и откланялись, расходясь в разные стороны. Похоже, в этот раз в трактире народу будет не протолкнуться, не смотря на непогоду.

В «Китобой» от роты прибыли семеро. Сам Билдер и трое капралов, Додо с сумкой, где лежали бумаги и писчие принадлежности, а еще Бэзи и Рэйс. Эта развеселая парочка волокла мешки с рекламками, которые капитан заказал в самом начале и теперь при любом удобном случае распространял по городу. Благо, умельцы в газетной мастерской были хорошими специалистами. Поэтому и картинку нужную изобразили и отштамповали на каждом листке, и текст собрали из кривоватых буковок набора, который теперь черной краской пытался зацепить любого прохожего, бредущего мимо: «Рота ухорезов дает обеспеченное будущее тебе и твоей семье!»

В таверне оказалось людно. Это по серьезному делу попытайся еще доораться с конца Юдалы в конец, а слухи и сплетни, да приглашение на пиво сарафанное радио разнесет буквально за секунды. Пошептавшись с хозяином, Билдер передал тому несколько тяжелых золотых кругляшей, после чего на крохотной сцене вместо игравшего по вечерам оркестрика устроился капитан с помощником, остальные расселись за столами рядом с многочисленными моряками, рыбаками и грузчиками. В зале пахло мокрой одеждой, табаком, рыбой и кучей портовых запахов, которыми давным-давно пропиталась вся округа.

Бэзи с Рэйсом развязали тесемки у мешков и по рукам зашелестели рекламные листки. Билдер дождался, пока разносчицы выставят на столешницы первые кружки с пивом, сделал глоток и откашлялся.

— Ну что, соседи, с хорошим почином. Начали мы потихоньку порядок дома наводить. Теперь таможня будет разнаряженных барончиков за вымя щупать, деньги от конфиската в казну и на неотложные нужды. Слышал, что уже с первой премии займутся починкой южных пирсов, затем склады общественные обновят, лодочные сараи и остальное, за что порт ренту берет.

Так же отхлебнув пиво, народ настроился слушать. Одно дело — когда из управы прискачет какой хлыщ да скороговоркой на крохотном пятачке что-то там протараторит. И совсем другое, когда к тебе со всем уважением обращается человек, занимающий явно не последнее место в местной управленческой пирамиде. Да еще вести — из первых рук, без «мне двоюродная бабка рассказала».

— Далее. Спрашивали про найм… Да, рота набирает. Еще до сотни готов под свою руку принять. Вот только сразу предупреждаю, что люди требуются знающие, с какой стороны за меч держаться. Вон, первый серьезный выход и в трюме парней пытались на куски порубить, да арбалетными болтами попотчевать. Отбились, потому что выучка хорошая и командиры знающие. Но знающий командир — это не тот, кто с подчиненными по кабакам заработанное спускает. Знающий — кто шкуру с нерадивых бойцов спустит, но службу поставит как следует и людям жизнь сбережет. Это раз…

Когда первые кружки подошли к концу, народ уже узнал, чем именно занимаются ухорезы. Как тренируются, сколько пота проливают, как до кровавых мозолей руки оружием сбивают. А еще — что обязаны ценой свой жизни защитить таможенных офицеров. И это — при любых раскладах. Послушали, посмотрели на сидевших рядом с ними капралов, прониклись.

— Теперь по оплате. Рядовые у меня получают сорок пфеннигов в месяц. Много это или мало? Возьмем грузчиков в порту, кто тяжелые мешки день деньской ворочает. Грузчику в день на руки дают пятьдесят медяков, это полпфеннига, не больше. Значит, в месяц он может заработать без отдыха пятнадцать пфеннигов. Выходит, что солдат у меня получает больше. Конечно, если дисциплину блюдет, баб в казарму не таскает и за спинами товарищей не прячется. Тех, кто служить не хочет, капрал поначалу штрафует. А если кто за голову не возьмется — так с роты долой. Нам дармоеды не нужны… Но вот с другой стороны — риск у рядового куда выше, чем у любого рыбака или работника в порту. Вам железом в пузо могут сунуть только разве что в кабацкой драке, да и то по большому празднику. У нас же — каждый день под богами ходим.

Трактирщик тем временем выставил на столы уже вторую партию пива. Народ же тихо шептался, примериваясь к названным ценам. С одной стороны — прав ротный, голову на службе потерять легко. Но ведь — ни единой царапины в последней заварухе и жалованье явно больше, чем у той же городской стражи, что по ночам воришек гоняет.

— Дальше. С каждой премии половина идет на нужды ухорезов. Это покупка оружия, одежды, обуви. Выплаты лекарям и за лечение в госпитале. Любые траты по городским сборам и прочее. Четверть откладывается в пенсионный фонд. С него после года службы получат свое те, кто контракт продлять не будет. Так же с этих денег платят вдовам и детям погибших. Ну и последняя четверть делится между всей ротой. Закон — как в любой артели или на купеческой шхуне. Рядовой получает одну долю, нюхач полторы, капрал две, трубач две с половиной и сержант три. Капитану дают десять, но я себе назначил пять, не ради денег служу. Все помощники, кто служит поварами, сапожниками и прочими полезными людьми — тем положена половинная доля. Значит, что заработали, то и поделили. Если контрабанды много и таможня сразу же рассчиталась, то в хороший месяц на долю может золотая марка набежать. Хотя — это как повезет… Ну и харчи с обмундированием и оружием полностью за счет роты, это само собой.

Листочки с мордастым бравым воякой с интересом разглядывали, кто лучше владел грамотой водил пальцем по крупным буквам и объяснял соседям, что именно написано. Попутно самые отчаянные уже прикидывали, сколько разного можно купить, если за месяц золотой заработаешь. А за год? Это ведь по завершении контракта вполне обеспеченным человеком будешь, не голытьбой подзаборной. А в городе, где с работой до сих пор после отгремевшей гражданской войны кисло — так и вовсе заманчиво завербоваться.

— И последнее. Если кто в самом деле надумает к нам, то правила найма простые. Один день — на пробу. Новички занимаются тем, чему им предстоит год посвятить. Тренировки, гребля, учебные поединки. Чтобы прониклись и осознали — нужно ли им такое счастье… Затем, кто готов лямку тянуть и бросать не собирается, нужно две рекомендации представить. Я людей в городе знаю, поэтому подойдет любой из служивших в королевских частях, из стражи, с биржи наемников. Будьте готовы, что этих людей расспросят, чем вы на самом деле дышите и что о вас на самом деле другие думают. После чего — подписываете бумаги и годовой контракт ваш… Но хочу еще раз напомнить. Кто вздумает контракт разорвать досрочно, обязан будет выплатить штраф и лично с бароном Крафти пообщаться. Доказать нашему старшему, что причина для разрыва веская. Потому как согласно законам Королевства, за дезертирство и попытку покинуть армейскую службу без причины полагается десять лет каторги. И это развлечение любой дезертир получит сразу же, без промедления.

В поднявшемся шуме от дверей долетел вопрос:

— А если кто уже кайлом отмахал и домой вернулся, ему можно записаться?

Билдер присмотрелся, нашел взглядом высокого бородача с рваными отметинами на лице и ответил, перекрывая другие голоса:

— Местных беру, перекати поле — это буду каждого проверять и трясти как грушу. Если из Юдалы — то третье поручительство от старосты квартала потребую. Душегубов Ночная гильдия к себе берет, а у меня все же королевская служба, не абы как. Ну и повторю, что каждому молокососу известно. Второй каторги обычно не бывает. Если кто из бывших снова за провинность под суд попал как дезертир или еще чего хуже, то ему петля однозначно… В остальном — милости просим. У нас вместо кайла — меч, но намахаетесь до одури, обещаю.

Его величество перечитывал письмо, которое доставили в королевскую канцелярию. Над помятым листком бумаги уже провели все необходимые исследования, гарантируя безопасность от возможных ядов и прочей дряни. Вот только это нисколько не изменило содержимого, которое успело шепотками расползтись по всей округе. Возможно, письмо было не одно и автор успел свою кляузу сунуть во множестве экземпляров по другим адресатам.

— «И подрывает основы государства»… Высокий стиль, кто бы мог подумать. Кстати, где там приписка от моего умника? Ага, вот. «По совокупности»… Прибью его когда-нибудь за канцеляризмы. Язык и голову сломаешь, пока до последней точки продерешься.

Год назад Лилит Первый сделал очень ценное приобретение. Тайная Стража доложила о чародее, который по чужим текстам мог назвать их создателя. Правда, после детального разбирательства оказалось, что никакой магией и не пахнет. Просто бывший студиозус обладал отличной памятью и мог по оговоркам, любимым словечкам и оборотам с высокой точностью определить, кто именно из высокочтимых аристократов баловался тем или иным памфлетом, а то и злобной эпиграммой на власти. Лилит несколько раз лично проверил умника, после чего прибрал к рукам, подальше от костоломов-дознавателей. Знаток получил должность, неплохой оклад и теперь день-деньской занимался любимым делом: читал книги, посещал различные официальные мероприятия где в качестве архивариуса общался со знатью и закидывал удочки на тему создания мемуаров. Попутно перлюстрировал выбранные послания, на которые каллиграфическим почерком выдавал справки: кто мог приложить руку к тому или иному произведению. Учитывая, что зачастую подметные письма рисовали сами обладатели благородной крови, результаты получались очень интересными. Король после нескольких месяцев даже начал подумывать, что объявленная им реформа по созданию школ для одаренных бедняков может в будущем создать проблемы. Если хотя бы сотая часть жителей государства сможет худо-бедно складывать буквы в слова, то попробуй отыщи потом в груде макулатуры ее создателя.

— Значит, беспокоимся мы об основах мироздания… Вот урод прыщавый. До Юдалы четыре дня королевскому курьеру мчать на сменных лошадях, часть дороги зачастую голубиной почтой покрывают, а они уже кляузы рисуют. Я только утром отчет Крафти прочел и докладную Сардажа, а в обед по дворцу уже шепотки пошли о повешенном барончике.

Задумавшись, король поскреб гладко выбритый подбородок и стал обдумывать неожиданную мысль. С одной стороны, все эти слухи и бухтение за спиной до добра не доведут. Потому что аристократы до сих пор заикаются, как только заходит речь о возможных поисках бунтовщиков и смутьянов. Слишком радикально две чистки выбили старую знать. Но то, что недовольство никуда не исчезло и корни дважды разгромленного заговора так и не выкорчевали до конца — это факт. Зато теперь у Лилита появилась возможнось сыграть на опережение. Он с очень высокой долей вероятности знает, кто накарябал писульку. А так же прекрасно понимает, что этот старый пердун не способен на самостоятельную интригу. Значит, кто-то другой, более хитрый и прагматичный постарался помочь идиоту и пустил волну. И значит, подставился, показавшись на мгновение из-за кулис. А это шанс нащупать истинного кукловода. Потому что в Королевстве не так много людей, способных оперативно реагировать на свежую информацию, получать ее, обрабатывать и пересылать дальше.

Через полчаса его величество уже отдавал приказ одному из доверенных лиц в Тайном Сыске:

— Предоставить мне список всех благородных, кто мог за пять дней получить информацию о событиях в Юдале, а затем передал эту информацию в северные пригороды столицы. Могли воспользоваться курьерами, голубиной почтой или наемниками. В список включить всех. Попутно проверить, кто из этих персонажей так или иначе проявил себя в эти самые пять дней. Срок на выполнение — неделя…

Значит, играть в очередное свержение королевской власти вздумали? Подкопы под трон устраивать? Ну ничего, мои хорошие. Лилит обычно добрый, но бывает и беспощадным…