Битва за Коррин

В забитом космическими кораблями пространстве на орбите вокруг Салусы Секундус продолжали скапливаться корабли с беженцами, отобранными в качестве носителей наследственности человечества. Сама планета получила название «спасательной планеты». Правда, ни одному из кораблей не разрешили приземлиться, они оставались на орбите для прохождения неизбежного карантина. Задержка с посадкой привела к невиданному скоплению судов, забивших все пути сообщения и коридоры — кораблей были тысячи, а потом десятки тысяч — самых разнообразных конструкций с более чем сотни планет Лиги.

Тем временем Дьявольский Бич поразил уже двадцать восемь планет Лиги. Сообщалось о миллиардах умерших.

После возвращения с Икса Абульурду пришлось ждать на орбите вместе с людьми и нетерпеливой Тицией Ценвой на борту, пока не истечет срок карантина. Каждый спасенный человек находился в строгой изоляции, попутно проводились тесты, брались анализы для выявления возможной скрыто текущей инфекции. Меры предосторожности соблюдались, несмотря на суматоху и неразбериху. Ни у одного из эвакуированных и ни у одного члена экипажа не было никаких признаков смертельного заболевания. Никто не заболел во время долгого пути к Салусе.

По пути домой Абульурд, не отступая от принятого решения, объявил удивленной до глубины души команде, что принял свое родовое имя Харконненов. Он рассказал людям свою версию биографии Ксавьера Харконнена и о событиях, сделавших его столь одиозной фигурой. Но то была такая древняя история, что многие засомневались в правдивости его слов. Большинству было вообще непонятно, зачем кварто копается в делах давно минувших дней.

Так как он был командиром штурмовика, никто из команды не осмелился открыто обсуждать такое решение, но лица их были достаточно красноречивы и без всяких слов. Напротив, Тиция Ценва, не связанная никакими формальностями, открыто дала понять, что считает молодого офицера человеком, утратившим всякий здравый смысл.

Наконец, когда срок карантина истек, Тиция с большой радостью покинула штурмовик и общество Абульурда и присоединилась к другим Колдуньям, которые были заняты обработкой и приведением в порядок огромного каталога генетических данных. Корабли с временными библиотеками сырых данных спешно отправлялись для окончательной обработки на Россак. Абульурд не знал, что собираются Колдуньи делать со всей этой селекционной информацией, но был просто счастлив, что избавился от этой едкой и эгоцентричной женщины.

Явившись в центральный армейский штаб в Зимии, Абульурд предстал перед отцом. Примеро Квентин Батлер был постоянно мрачен после того, как узнал от Вориана Атрейдеса о смерти Рикова. Печаль усиливалась от сознания того, что он видел, как в атмосферу Пармантье влетели неопознанные ракеты, начиненные смертоносной заразой. Если бы его корабли уничтожили эти торпеды до того, как они взорвались… Но примеро Батлер был закаленным и дисциплинированным солдатом, преданным делу уничтожения Омниуса. Примеро должен руководить войсками, перераспределять ресурсы и силы и продолжать доблестный Джихад.

Вместо того чтобы отправить Абульурда на другую планету спасать уцелевших от эпидемии жителей, Квентин приказал своему младшему сыну остаться на Салусе помогать с соблюдением карантина и устройством беженцев. Задача эта становилась все более трудной по мере того, как корабли с гражданами пораженных инфекцией планет Лиги продолжали один за другим прибывать на орбиту. Армии пришлось держать целый флот для того, чтобы препятствовать самовольной посадке и разгрузке этих судов до положенного срока и заключительного осмотра врачами.

Абульурд принял новое назначение с коротким кивком.

— Есть еще одна вещь, о которой я хочу тебе сказать, отец. После долгих раздумий и изучения всех исторических документов я пришел к очевидному выводу, что наше родовое имя было напрасно очернено. — Он сделал большое усилие, чтобы продолжить. Лучше, если он скажет об этом сам, не дожидаясь, когда до примеро дойдут слухи и сплетни. — Для того чтобы восстановить честь и справедливость, я решил принять имя Харконнен.

Квентин посмотрел на сына так, словно тот неожиданно ударил его по лицу.

— Ты решил назвать себя… Харконненом? Что за идиотизм? Почему именно теперь? Ксавьер умер много десятилетий назад. Зачем бередить старые раны?

— Это лишь первый шаг к устранению несправедливости, которая преследует наш род в течение этих десятилетий. Я уже начал оформлять свое дело документально. Надеюсь, что ты сможешь проявить уважение к моему выбору.

Было видно, что Квентин разгневан.

— Батлер — это самое уважаемое имя в Лиге. Это одно из самых могущественных семейств. Мы ведем свой род от Серены и вице-короля Маниона Батлера — но ты предпочитаешь связать свое имя с преступником, трусом и предателем.

— Я не считаю, что Ксавьер Харконнен был трусом и предателем, — расправив плечи, объявил Абульурд, не смутившись откровенным недовольством примеро Квентина Батлера. Как ему хотелось, чтобы рядом оказался Вориан Атреидес, который смог бы подтвердить его правоту. — История, которую мы изучали, искажена и неточна.

Старший Батлер излучал ледяной холод. Примеро встал из-за стола.

— Вы — взрослый человек, кварто. Вы можете и имеете законное право принимать самостоятельные решения, независимо от того, нравятся ли они мне или кому-то еще. Но вы должны понимать, какие могут быть последствия у вашего решения.

— Я знаю это, отец.

— В этом кабинете вы будете обращаться ко мне как к старшему по званию.

— Да, сэр.

— Вы свободны.

Абульурд, находясь на борту своего штурмовика, патрулировал прилегающие к Салусе космические коридоры и орбитальные стоянки, забитые до отказа многочисленными группами прибывших кораблей. Операторы, находившиеся на периферических орбитах, тщательно следили за всеми прибывающими судами и вели журналы их прохождения в околопланетном пространстве. Так как ни один из этих кораблей не был спейсфолдером, то каждое путешествие от инфицированных планет до Салусы Секундус тянулось неделями. Если на борту оказывались зараженные, то Бич проявлялся уже в пути.

На спасательных кораблях Лиги эвакуированных выдерживали в изоляции для того, чтобы предупредить возможную вспышку в случае, если среди спасенных все же окажутся инфицированные в инкубационном периоде болезни. После истечения срока карантина беженцев переводили в камеры для прохождения двух дополнительных процедур дезинфекции, после чего им разрешалось выходить на планету и ехать в лагеря беженцев. Затем предполагалось после некоторого времени либо вернуть их на родину, либо переселить на другие планеты Лиги.

Во время одного из патрульных полетов по периферии системы Абульурд неожиданно обнаружил группу приближавшихся кораблей, дорогих прогулочных яхт, явно построенных по заказу богатых аристократов. Абульурд приказал изменить курс, чтобы перехватить незваных гостей.

Установив связь с флагманским кораблем странной эскадры, Абульурд увидел на экране худощавое лицо человека с яркими живыми глазами. Рядом с ним стояла группа хорошо одетых людей.

— Я лорд Порее Бладд, бывший правитель Поритрина. Я доставил беженцев — все они здоровы — это я гарантирую…

Абульурд расправил плечи, жалея, что на нем нет сейчас парадной формы.

— Я кварто Абульурд… Харконнен. Вам надлежит пройти полную карантинную процедуру и медицинский осмотр, чтобы мы могли убедиться в истинности ваших слов.

— Мы к этому готовы, — внезапно Бладд прищурил глаза, поняв в чем дело. — Абульурд, говорите вы? Вы сын Квентина, не так ли? Почему вы называете себя Харконненом?

Ошеломленный этим узнаванием и не ожидавший такого прямого вопроса, Абульурд в волнении едва перевел дух.

— Да, я сын примеро Батлера. Откуда вы знаете моего отца?

— Очень давно мы вместе с вашим отцом работали на строительстве Новой Старды на берегу реки Иссаны. Он провел у нас год, работая инженером армии Джихада. Это было задолго до того, как он женился на вашей матушке.

— Появилась ли зараза на Поритрине? — спросил Абульурд. На Салусе до сих пор не получали никаких сведений об этой планете.

— Болезнь зарегистрирована в нескольких деревнях, но столица находится в относительной безопасности. После великого восстания рабов населенные пункты Поритрина рассеяны по планете довольно редко. Я немедленно издал распоряжение о строгой изоляции и наблюдении. У нас было много меланжи — уровень ее индивидуального потребления у нас очень высок — мы на втором месте после Салусы.

— Тогда зачем вы прибыли сюда? — Абульурд не сдвинул с места свой штурмовик. Караван Бладда был пока блокирован.

В глазах аристократа отразилась глубокая затаенная печаль.

— Представители этих семей решили пожертвовать всем своим состоянием, всей накопленной у них пряностью. Добавив к этим пожертвованиям мои собственные, я намерен внести свой вклад в гуманитарные усилия. Мне кажется, что у семейства Бладдов накопилось немало грехов. Бич Омниуса — это самое страшное испытание и бедствие, с каким пришлось человечеству столкнуться со времен титанов. И если есть время, когда я могу чем-то помочь, то это именно теперь.

Абульурд не мог не оценить храбрость и решимость, которые выказал лорд Поритрина. Молчание, однако, затянулось, и аристократ начал проявлять нетерпение.

— Так вы собираетесь пропустить нас, Абульурд? Я надеялся, что смогу перевести своих пассажиров в карантинные помещения, прежде чем отправиться на другие планеты оказывать помощь их населению.

— Разрешение дано. — Абульурд приказал пилотам освободить путь кораблям с Поритрина. — Пусть они следуют в карантинную зону.

— Скажите, Абульурд, ваш отец все еще на Салусе? — спросил Бладд. — Я бы хотел обсудить с ним мои расчеты. Он всегда умел правильно планировать любые операции.

— Думаю, что он пока находится в здании центрального штаба в Зимии, — ответил Абульурд, хотя Квентин и не посвятил его в свои планы, когда отправлял в патрульный полет.

— Ну я так или иначе его найду. А пока, молодой человек, не будете ли вы так любезны проводить меня до орбиты, где я мог бы сдать свой груз? Возможно, мне понадобится ваша помощь, чтобы преодолеть какие-то бюрократические рогатки.

— Принято, лорд Бладд. У вас будет масса времени обратиться с посланием к моему отцу, пока вы будете ждать.

Абульурд развернул штурмовик и повел караван к Салусе Секундус.

Трагедия давала о себе знать непрерывно и ежедневно. Среди пассажиров и экипажей кораблей, сгрудившихся на орбитах Салусы, слухи о ней распространялись со скоростью лесного пожара. Разведывательные корабли доставили весть о том, что еще четыре планеты Лиги оказались поражены Бичом Дьявола. Потери от эпидемии были невообразимо велики. Там, где наряду с эпидемией случались бури, пожары или иные стихийные бедствия, ослабленное население не могло ни бороться с ними, ни устранять последствия. В таких случаях смертность достигала девяноста процентов.

Еще более ужасным стало то, что произошло на одном из переполненных кораблей с эвакуированными. После прохождения карантина люди были выведены из стерильных камер и переведены на планету для окончательной дезинфекции и осмотра. Экипаж, наемники и солдаты смешались со счастливыми беженцами, собравшись отметить выпивкой это радостное событие. Прибывшие медики наскоро провели привычный осмотр и взяли рутинные анализы крови. Они были настолько уверены, что прошло достаточно времени для проявления заболевания, что расслабились, позволив себе общение с эвакуированными, поздравления и дружеские объятия.

Ко всеобщему ужасу, у одного из эвакуированных появились начальные признаки поражения РНК-содержащим ретровирусом. Потрясенные врачи начали повторно снова и снова брать анализы. До исхода дня первые симптомы болезни появились еще у трех человек.

К этому времени все карантинные мероприятия были отменены и началась подготовка к высадке эвакуированных, поэтому очень многие — эвакуированные, солдаты, наемники и даже некоторые медики — напрямую контактировали с больными. Возвращение в карантинные помещения потеряло всякий смысл. Спасательный корабль был окружен кордоном военных судов, в чью задачу входило расстреливать любой челнок, если он попытается покинуть борт зараженного корабля.

Абульурд находился на этой ужасающей вахте в течение четырех дней, слушая отчаянные мольбы и вопли людей, запертых на зараженном судне. Больные взывали о помощи. Через воздушные замки им доставляли большие порции меланжи, и пассажиры дрались между собой за пряность, изо всех сил пытаясь хоть как-то укрепить свой иммунитет.

Трагичность положения повергла в шок Абульурда Харконнена. Он был потрясен горем до глубины души. Все эти люди думали, что они чисты от инфекции; но теперь оказалось, что многие из них не выживут, чтобы ступить на твердую землю. Солдаты и медики — люди, которые прежде не подвергались реальной опасности, которые всего лишь делали свою работу, чтобы защитить других от Дьявольского Бича, — заплатят слишком дорогую цену за кратковременную потерю бдительности, и Абульурд, ни даже самые блистательные ученые Лиги ничего не могли сделать, и им оставалось только стеречь зараженный корабль и ждать.

Мучаясь от собственного бессилия, он сидел в командирской каюте и слушал отчаянные сообщения, которые слали беженцы перед тем, как заболеть. Они надеялись сообщить о себе своим родным и близким, чтобы те знали, где они находятся и что с ними произошло.

Экипаж Абульурда был встревожен и морально надломлен. Абальурд был близок к тому, чтобы выключить передатчик, но потом передумал. Он не имеет никакого права отключать от мира этих несчастных, лишить их последней возможности связаться с людьми. Он не может сделать вид, что они не существуют, и не может игнорировать их безнадежные мольбы о помощи.

Он считал это малым вкладом в доблесть, какую на его месте наверняка бы проявил Ксавьер Харконнен. Абульурду оставалось лишь надеяться, что со временем и экипаж, и его собственная семья правильно поймут и истолкуют его поступок.