Битва за Коррин

Вкрадчивым и увещевающим тоном Данте сообщил Квентину об успешном результате эксперимента проведенного с флотом Лиги. Взаимодействие лазерного луча и защитного поля с последующим полным уничтожением объекта атаки.

Пораженный Батлер, неспособный отключить свои слуховые датчики, был вынужден выслушать также объяснения Юноны, которая рассказала ему, что он сам, хотя и непреднамеренно, выболтал секрет самого слабого места в обороне Лиги. Квентин впал в неистовство, и после того, как его отключили от ходильного корпуса, погрузился в полное отчаяние, неспособный подсчитать, скольких солдат Лиги он обрек на смерть и сколько их еще погибнет по его милости.

Три титана извлекли емкость с мозгом Квентина из гнезда и лишили его доступа ко всякой ходильной форме. Инстинкт подсказывал, что надо умереть в бою, проявив доблесть и мужество, но в таком виде он был совершенно недееспособен. Кимеки лишили его рук и ног. Они отобрали его голос, зрение и слух. Он был для них не более чем беспомощной добычей. Лишенный точки отсчета времени, Квентин не знал даже, как долго он пробыл в изоляции.

Если бы он мог хотя бы отключить системы, поддерживавшие существование его головного мозга, если бы он мог сам предать себя смерти, то тогда он был бы уверен в том, что не откроет смертельному врагу ни одной тайны, не выдаст ни одного секрета.

Но Квентин был вынужден терпеть это свалившееся на его голову проклятие, ожидая малейшего шанса, который позволил бы ему нанести ответный удар кимекам. Особенно он хотел этого теперь, когда узнал о своем невольном предательстве. Он не такой трус, как Ксавьер Харконнен. Он с радостью отдаст жизнь в борьбе с этими гибридными противниками, с этими полумашинами-полулюдьми, но нельзя попусту тратить силы. Прежде чем действовать, надо убедиться, что есть реальный шанс навредить своими действиями титанам.

Он внезапно ощутил яркую вспышку света и к нему вернулось зрение. Вновь подсоединенные к его мозгу сенсоры показали обтекаемый ходильный корпус, в котором он узнал титана Юнону. Ему захотелось либо съежиться, уменьшиться в размерах, либо наброситься на женщину-титана. Если бы у его мозга были руки, он бы с радостью задушил эту проклятую бабу. Но у него не было такой возможности.

— Мы решили взять тебя с собой, — сказала Юнона. — Сегодня ты полетаешь.

Это действительно было ровно такое восхитительное ощущение, каким его описывали кимеки, и Квентин еще больше возненавидел их за это. Хотя Юнона много раз лгала ему, на этот раз она нисколько не преувеличила остроту и радость нового ощущения.

Неокимеки вставили емкость с мозгом Квентина в красивую космическую машину, выполненную в стремительных обтекаемых формах. Такие корабли кимеки использовали в своих межзвездных войнах. Когда эскадра оторвалась от поверхности Хессры, у Квентина было такое ощущение, что он — орел, парящий над бездной на стальных крыльях. Он мог подниматься вверх с потоками звездного ветра, совершенно ничем не скованный и не ограниченный. Он мог бесконечно падать вниз, как хищная птица, нацелившаяся на свою жертву, а потом резко изменить курс, ускоряясь в любом направлении по своему желанию.

— Многие неокимеки испытывают от полета подлинный экстаз, — передал Квентину Данте, летевший впереди небольшого отряда. — Если бы вы более охотно сотрудничали с нами, примере то давно бы испытали радость полета.

На какое-то мгновение Квентин забыл о своем ужасном и плачевном положении. От счастья и восторга кружилась голова. Это было подлинное упоение. Правда, сейчас ему пришлось умерить восторг и занять свое место в строю, рядом с другими кораблями кимеков. Сейчас он мог улететь, изменить курс, направить свой корабль в ядро какого-нибудь солнца, как сделал это предатель Ксавьер Харконнен, увлекая с собой на смерть Иблиса Гинджо.

Но чего он этим добьется? Он все еще хотел причинить вред титанам, расстроить их планы, произвести опустошение в их рядах. С каждым днем жажда мести становилась все сильнее.

Он летел вместе с Данте, удаляясь от Хессры, но все оружие на борту его корабля было дезактивировано и отключено. Он был словно ободранная хищная птица, лишенная острого клюва и крепких когтей, но все равно даже в таком виде Квентин мог наблюдать и ждать удобного случая.

Агамемнон с Юноной отбыли на другие планеты своей проклятой империи, а Данте решил проинспектировать пять планет, которые он недавно атаковал, чтобы проверить, как справляются с управлением назначенные им диктаторы неокимеки. Более века страдавшее от ига машин население, пережившее после этого ужас эпидемии, должно было уцепиться за любую надежду, как цепляется утопающий за соломинку. Кимеки же предлагали власть, могущество и бессмертие.

Для того чтобы сломить все общество, необходимы были всего лишь несколько новообращенных. Не всякий человек обладает силой духа и волей Квентина Батлера.

Наконец когда группа кимеков в своих летающих космических телах приблизилась к внешним орбитам солнечной системы Реликон, Данте не скрыл удивления, столкнувшись с экспедиционным отрядом Лиги, который прибыл сюда для оказания помощи бедствующей колонии людей. Лига еще не знала, что кимеки захватили Реликон больше месяца назад.

Корабли Данте мгновенно выстроились в боевой порядок, изготовились к стрельбе, зарядили пушки и приготовили к действию лазерные излучатели.

— Кажется, кто-то явился сюда поиграть с нами. — Титан обращался к Квентину, другие же кимеки шумно радовались, предвкушая потеху.

Квентин не испытывал ни малейшего желания участвовать в стычке с кораблями Лиги, тем более что на передовом судне он увидел опознавательные знаки политического флагмана. Инспекцию проводило лицо очень высокого ранга, ответственное за оказание гуманитарной помощи опустошенным планетам.

— Приготовиться к атаке, — приказал Данте. — Нас ждет здесь большая удача.

Квентин лихорадочно соображал, что ему делать. У него не было никакого оружия, но он понимал, что здесь произойдет массовое убийство, если он не предупредит флотилию Лиги о том, что кимекам известны разрушительные последствия взаимодействия лазерного луча с полем Хольцмана. Быстро проверив все системы своего корабля, он понял, что может управлять аппаратурой связи с помощью рычагов, соединенных с двигательными центрами мозга, помещенного в емкость с электрожидкостью. Если ему повезет, то он сможет настроить нужную частоту и — чем черт не шутит — послать на корабли людей тревожное сообщение.

Неожиданно послание по открытому каналу связи поступило с флагмана эскадры:

— Кимеки, враги рода человеческого, с вами говорит вице-король Фейкан Батлер. Вы напали на эту колонию, и теперь вам придется ответить за это перед нашим правосудием.

Сначала Квентин ощутил вспышку надежды, но потом его затопила волна страха. Фейкан! Он не хотел, чтобы его старший сын узрел его в таком неприглядном виде. Но это был эгоистический страх… он был неуместен, когда дело приняло столь серьезный оборот.

Данте обратился к неокимекам, развертывая заранее заготовленный сценарий действий:

— Всем неокимекам открыть огонь из бортовых пушек!

Словно град на флагманский штурмовик и сопровождавшие его истребители обрушились снаряды, торпеды и гранаты.

Квентин продолжал лихорадочно настраиваться на нужную частоту, но у него не хватало сноровки в управлении своим механическим телом и дело продвигалось медленнее, чем хотелось бы. Как только его мысли сбивались, он обязательно промахивался.

Данте продолжал уверенно отдавать приказания.

— Защитные поля противника включены, это делает их уязвимыми для лазерного удара. Приготовить…

Квентин наконец настроился на частоту, которой в армии Джихада пользовались для самых секретных переговоров высшего командования.

— Фейкан, немедленно отключай защитные поля. Это ловушка.

— Кто говорит?

Естественно, сигнал, который Квентин подал лишь мысленно, был озвучен синтезированным, неузнаваемым голосом.

— Фейкан, они хотят применить лазерные излучатели, а ты понимаешь, что это значит. Немедленно отключи поле, пока не поздно!

Очевидно, Фейкан поверил ему. В Лиге всего лишь несколько военачальников очень высокого ранга и политические лидеры знали об уязвимости полей Хольцмана.

— Выключить защитные поля! Всем командирам кораблей! Выключить поля немедленно!

Хотя некоторые командиры начали протестовать, вице-король повторил неумолимый приказ. Защитные поля погасли за мгновение до того, как неокимеки разрядили свои лазерные орудия. Слабые, несущие низкую энергию лазерные лучи ударили по корпусам кораблей Лиги, не причинив им никакого заметного вреда, кроме мелких поверхностных повреждений. Излучатели выпустили еще один разряд, на этот раз более мощный, но ни один из кораблей не включил защитное поле.

Фейкан сразу понял, что неизвестный, передавший предупреждение, только что спас их всех от тотального уничтожения.

— Кто это передал? Есть ли у нас союзники среди кимеков? Назовитесь!

Данте пока не понял, что сделал Квентин.

— Что-то у нас пошло не так, — сказал он, — но есть возможность добиться цели другими способами.

Флот кимеков перестроился, они перезарядили бортовые орудия и приготовились стрелять. Снаряды и торпеды окажутся смертоносным оружием, если будут отключены поля Хольцмана.

— Уводите корабли. Я… или вы будете… — Квентин осекся, боясь выдать себя. — Доверьтесь мне. Дай мне повод снова пролить слезы радости. — Квентин надеялся, что эти слова помогут Фейкану понять, кто его собеседник. Он ни за что не смог бы заставить себя открыться — во всяком случае, сейчас. Ужасной была сама мысль о том, что Армия Человечества может отрядить плохо подготовленную спасательную экспедицию на Хессру, чтобы вызволить его из плена. Этого Квентин не хотел. Он хотел одного: чтобы Фейкан успел уйти до того, как мощные корабли Данте успеют кого-нибудь убить.

— Отец! — передал Фейкан на той же секретной частоте. — Примере это вы? Мы думали, что вы убиты!

— Батлеры никогда не станут лакеями! — прокричал Квентин в микрофон. — А теперь уходите!

Когда подчиненные Данте неокимеки устремились в атаку, выпустив первые залпы, Квентин вдруг понял, что он сам может быть оружием, точнее, его корабль. У него не было пушек и ракет, но он изменил курс, включил двигатели на максимальное ускорение — и внезапно устремился в гущу кимеков, как злой пес в стаю голубей. Кимеки начали уворачиваться от внезапного нападения. Он слышал по каналам связи, как они оживленно переговаривались, решая, что с ним делать.

Квентину было все равно, кого из кимеков таранить, и он пытался столкнуться с любым из них, но более ловкие неокимеки легко уходили от ударов. Ускользая от его атак, они начали выпускать по нему маломощные снаряды, стремясь поразить двигатель и приводную систему. Внезапно слова кимеков стали неразборчивыми — они перешли на собственную секретную систему кодирования.

Выстрелы кимеков по большей части рикошетировали от корпуса Квентина, и он упрямо подбирался все ближе и ближе к кораблю Данте. Мысленно он поклялся положить жизнь ради того, чтобы убить одного из трех оставшихся в живых титанов.

Данте сумел так развернуть свой корпус, что Квентин смог нанести только боковой скользящий удар. Когда вибрация сотрясла корпус его корабля, Квентин ощутил, что он поврежден, но не испытал никакой физической боли. Теперь судно стало плохо слушаться управления, но оценить степень повреждения Квентин не мог.

Зато он испытал большое облегчение, увидев, что корабли Лиги начинают уходить, хотя пока это не было упорядоченное отступление.

— Уходите! Уходите немедленно, иначе вы все погибнете! — снова передал он.

— Должно быть, им что-то передает примеро Батлер, — произнес Данте. — Отключите ему связь!

Мощный разряд электромагнитного излучения вырубил все коммуникационные системы на борту механического корпуса Квентина. Он мгновенно оглох и онемел, он не мог даже попрощаться с сыном. Но он сделал то, что было необходимо сделать. Теперь в Лиге будут знать, что он еще жив.

Разрядов, которые выпустили кимеки, было недостаточно для полного уничтожения корабля Квентина, но повреждения были серьезны, так как судно было обездвижено и начало свободно дрейфовать в космосе. Беспомощное и неэффективное. Какой позорный конец, подумалось ему…

Кимеки буксировали его на Хессру, а Данте по дороге сурово отчитал его, устроив форменный разнос за проявленную глупость. Но Квентин был доволен тем, что ему удалось сделать. После того как он столько времени был совершенно беспомощен, он совершил нечто значительное для пользы человечества. В предотвращенном им столкновении погибли бы сотни людей.

Когда его притащат на Хессру, генерал Агамемнон, без сомнения, заключит его во тьму проклятой канистры и будет пытать вечной болью, если вообще оставит в живых.

Но то, что он сделал, стоило любых мучений и даже гибели.