Благородный принц

Глава 6

Люк

— Скарлетт! — взревел я. Неужели у этой женщины нет ничего святого?

Я захлопнул ящик, где должна была лежать моя зубная щетка, и вышел из ванной, прошел через свою спальню и изменения, к которым я все еще не привык, затем вниз по лестнице.

Достаточно. С меня хватит. Разве это не мой дом?

Очевидно, нет. За прошедшую неделю я начал чувствовать себя чужим в своем собственном чертовом доме.

Все, чего я хотел, — это каждый вечер входить в свою дверь и видеть, что мои вещи лежат на том же месте, где я оставил их утром. Сегодня, когда я уходил на работу, я думал, что может быть это тот самый день. Что сегодня я не приду домой на минное поле. Она должна была закончить вносить изменения, верно? Я имею в виду, там больше не к чему было прикасаться.

Как же я был неправ. Десять минут назад я поднялся наверх, чтобы положить свой пистолет в сейф и отлить, только чтобы обнаружить еще кучу изменений.

Скарлетт дала мне месяц покоя, но время вышло. Она оказалась здесь в ловушке и, очевидно, решила отомстить.

Мне.

Я должен был это предвидеть. Это была та Скарлетт, которую я вытащил из продуктового магазина. Приводящая в бешенство, упрямая женщина, которая не уважала то, как я организовал свою жизнь.

Когда она заметила, что я спускаюсь по лестнице, она выбежала из гостиной на кухню, делая вид, что ничего не случилось.

— Хватит, — рявкнул я, когда добрался до островка, положив руки на гранит.

— Что? — Она приподняла плечо, одарив меня той же лукавой улыбкой, которую я видел каждый божий день в течение недели.

Я ткнул пальцем ей в нос, открыл рот, но, черт возьми, ее ухмылка превратилась в настоящую улыбку, и моя лекция о личной жизни и границах замерла у меня на языке.

Улыбка Скарлетт была изумительной. Она превращала ее глаза в сверкающие лазурные драгоценности. Черт возьми, она была прекрасна. Раздражающая, но ошеломляющая. У моего разочарования и гнева не было ни единого шанса против такой красоты.

Я вздохнул и направился к холодильнику, доставая пиво. Я работал круглосуточно в течение нескольких недель, и долгие дни подряд выматывали меня. Каждый вечер, уходя из участка, я хотел вернуться домой и расслабиться. Вместо этого я возвращался домой в полной боевой готовности, гадая, что изменилось. Поначалу изменения было легко заметить. Моя спальня. Ее спальня. Вторая гостевая спальня. Гостиная. Затем Скарлетт проявила творческий подход.

Мои книги в офисе были разложены больше не по временным периодам, а в алфавитном порядке по фамилии автора. Она выпалила что-то о библиотеках, книжных магазинах и конвенциях. Я остановил ее на полуслове.

Затем она перевернула вверх дном кухню. Это было три дня назад, и я все еще не был уверен, в каком ящике находится столовое серебро.

Сегодня — моя ванная.

Женщина переставила мебель во всех комнатах в доме. Как она передвигала тяжелую мебель, я понятия не имел, но за прошедшую неделю я кое-что понял.

Скарлетт Маркс была силой.

Не имело значения, что она была миниатюрной, что ее рост был ненамного выше пяти футов (прим. ред.: 5 футов — это примерно 153 см.). Эта женщина была силой.

— Ты все двигаешь.

Она отмахнулась от этого.

— Так лучше. И более эффективно.

— Мне насрать на эффективность.

— Ясно, — пробормотала она. — Кто кладет свою зубную щетку в ящик?

— Я.

Скарлетт положила руку на бедро.

— Просто попробуй.

— Мне не следовало давать тебе свой логин на Амазоне. — Я провел рукой по волосам.

На следующий день после того, как она рассказала мне о своих родителях — в тот же день, когда я вошел в свою спальню и уловил ее сладкий цитрусовый аромат, наслаждаясь им еще до того, как заметил изменения, — я принес ей свой ноутбук вместе с запиской, на которой были нацарапаны имя пользователя и пароль.

Я купил Скарлетт несколько вещей онлайн, джинсы и рубашки, но было странно выбирать ей одежду. Слишком властно. После того, как она рассказала мне о своем отце, я понял, что больше никогда этого не сделаю.

Она заслуживала того, чтобы покупать себе вещи самостоятельно. Поэтому я дал ей логин для входа в свою учетную запись Амазона. Я понятия не имел, насколько внимательно ФБР следит за моей жизнью. К моему большому разочарованию, агент Мария Браун не исчезла из Клифтон Фордж. Я не был уверен, зачем они тратили столько усилий и ресурсов. Этого было достаточно, чтобы заставить меня чувствовать себя неловко и быть осторожным. Но, чтобы дать Скарлетт хоть немного свободы, я рискнул и позволил ей делать покупки.

Это обернулось против меня. Эпично.

Каждый вечер, возвращаясь домой, я обнаруживал стопку коробок, ожидающих за дверью. Скарлетт знала, что не стоит таскать их самой.

Я съежился, подумав о том, сколько она потратила меньше чем за неделю. И каждый раз, когда я приносил груз, готовый отругать ее или попросить не торопиться, я видел эту улыбку на ее лице, когда она рылась в своих покупках.

Она купила свечи. Подставки для пультов от телевизоров. Безделушки для встроенных полок у камина. Книги, которые она не собиралась читать, но которые выглядели симпатично.

Я думал, что держатель для зубной щетки и органайзеры для выдвижных ящиков, которые она распаковала вчера, предназначались для ее ванной.

Неправильно думал.

Возможно, это был ее способ проверить мои пределы. Проверить, не взорвусь ли я.

Я бы не стал. Не только потому, что я не такой мужчина, но и потому, что завоевать ее доверие было слишком важно.

Итак, я допил свое пиво — из янтарной бутылки — пока она наполняла две миски рисом и смесью для жарки.

— Хочешь острый соус? — спросила она.

— Нет. — Я выбросил пустую бутылку в мусорное ведро, затем подошел к шкафчику за стаканом. Вместо него я нашел тарелки. Я двинулся вдоль шкафов. Пластиковые контейнеры для хранения. Специи. Кофейные кружки.

— Где мои стаканы?

Скарлетт указала на шкафчик рядом с раковиной.

Эффективность. Черт возьми.

— Держи. — Она достала стакан для меня, протягивая его. — Так лучше.

Если она еще раз скажет «так лучше»…

Я взял стакан из ее рук, дыша огнем. Затем включил холодную воду и подождал секунду, прежде чем наполнить свой стакан. Я поднес его к губам и залпом выпил все. Затем я грохнул стаканом о стойку.

— Тебе лучше не двигать мое пиво.

— Никогда.

Чертова врушка.

Скарлетт сжала губы, чтобы скрыть улыбку.

— Теперь мы закончили? Закончили? — Я махнул рукой в сторону остальной части дома. — Ты уже и так все поменяла.

Ее взгляд метнулся в сторону гаража.

— Нет.

— Но…

— Нет.

Ее глаза сузились в молчаливом вызове. Она делала все, что хотела, и я ничего не мог с этим поделать. Пока я буду в участке, я никак не смогу остановить ее, если она взбесится в гараже.

Она знала это. Я знал это.

Ради всего святого.

— Просто держи двери закрытыми, — пробормотал я, снова наполняя свой стакан, затем прошествовал в гостиную и плюхнулся на диван. Она передвинула его так, чтобы он стоял перпендикулярно телевизору, а не параллельно, как было у меня.

Скарлетт вошла в гостиную и протянула мне мою миску, прежде чем взять пульт дистанционного управления с резной деревянной подставки на кофейном столике. Затем она села, скрестив ноги, на кресло, которое придвинула к стене, положив свой ужин на колени.

Ее кресло.

Даже после того, как она уйдет отсюда, это будет ее кресло.

То, как она обставила гостиную, заставило ее казаться больше. Это облегчило просмотр телевизора с дивана. И превратило французские двери, ведущие на задний двор, в фокусную точку.

Все выглядело мило, чего я никогда не собирался признавать это.

— Что ты хочешь посмотреть? — спросила она.

— Неважно. — Я сел, чтобы сосредоточиться на еде. Подушки на диване были новыми, и, хотя четыре штуки, казалось, перебор, потому что в них было легко утонуть.

Краем глаза я уловил улыбку Скарлетт, когда расслабился в мягком уюте.

Черт возьми. Подушки могут остаться. И я начну использовать свой новый держатель для зубной щетки.

Скарлетт включила телевизор, переключая каналы, пока не наткнулась на боевик.

Мы устроились, ели и смотрели, как делали каждый вечер на прошлой неделе. Хотя мы могли бы поужинать на острове, Скарлетт, похоже, предпочитала гостиную. Да и я больше не стал просить ее сидеть в столовой.

На крыльце стояла еще одна стопка коробок, которые я обычно приносил после того, как помою посуду. Она открывала их. Я ворчал. Затем мы расходились по своим комнатам на остаток ночи.

Рутина становилась все более и более привычной. Скарлетт прожила здесь больше месяца, и одно было ясно наверняка: она старалась, чтобы здесь было интересно. Даже ее выбор блюд внес некоторое разнообразие в мою жизнь. Прошли предсказуемые и простые дни.

Дни одиночества.

Скарлетт не заводила разговор. Она не чувствовала необходимости заполнять минуты молчания пустой болтовней. Но было приятно, что рядом есть еще один человек, к которому можно вернуться домой. Это напомнило мне о жизни с папой. Когда он приезжал в город погостить, наши вечера не сильно отличались.

Джош Розен был немногословен. Потому что он был уверен, что то, что он говорил, было именно тем, что вам нужно было услышать.

Может быть, однажды он встретит Скарлетт. Папа будет в восторге от ее спокойного ума и решительности. Возможно, если ФБР покинет город, и мы сможем убедиться, что Воины не представляют угрозы, Скарлетт будет держаться поближе к Клифтон Фордж, чтобы быть рядом с Пресли. И мы со Скарлетт… может быть, сможем стать друзьями.

— Пресли сегодня не пришла в участок, — сказал я, отставляя пустую тарелку в сторону.

Скарлетт моргнула.

— Я и не подозревала, что она все еще приходит.

Нет, она не подозревала. Я молчал о том, что происходило за этими стенами. Не потому, что хотел, чтобы Скарлетт чувствовала себя изолированной, а потому, что она была изолирована.

Ей не нужно было знать все о дерьме, творящемся в городе, не тогда, когда она была бессильна что-либо изменить. Поэтому, я не говорил ей, что ФБР приезжало в участок каждый день. Я не сказал ей, что в прошлые выходные, когда я выходил на улицу помыть окна, я искал какие-либо признаки электронного наблюдения за своим домом. И не сказал ей, что две недели назад Дэш видел Воина в городе.

Я выступал в качестве ее щита. Я буду нести это бремя ради нее, пока это имеет смысл, и позволю этой женщине жить в мире. Скарлетт через многое прошла. И ей понадобятся ее силы. Потому что рано или поздно нам придется столкнуться с тем, что надвигалось.

А до этого я хотел напомнить ей, что Пресли на ее стороне.

— Она приходила ко мне каждый день с тех пор, как… ты знаешь, — сказал я. — Сегодняшний день был первым, который она пропустила.

Скарлетт села прямее.

— С ней все в порядке?

— С ней все в порядке. Я написал сообщение, чтобы убедиться. Она сказала, что сдается.

— Я понимаю. — Скарлетт опустила взгляд на свои колени, ее плечи поникли.

— Не из-за тебя. Из-за меня. — Пресли не была столь настойчива в своих недавних визитах. Она не отказывалась от Скарлетт, но, наконец, поняла, что я не собираюсь уступать.

— Может быть, и из-за меня тоже, — тихо сказала Скарлетт. — Я предала ее. Мне не следовало идти к Джеремае. Я должна была сначала поговорить с ней.

— Я не думаю, что ее волнует Джеремая.

Скарлетт повернулась к окнам, уставившись на закрытые жалюзи, как будто могла видеть сквозь них двор. Если бы она могла, то увидела бы траву, которую давно пора было скосить, и сорняки, заполонившие цветочные клумбы.

В эти выходные мне следовало провести немного времени дома. Но я так сильно отстал на работе, что, похоже, не мог наверстать упущенное. Пресли была не единственной постоянной посетительницей моего офиса. Но по крайней мере, хоть она сократила свои визиты.

Агент Мария Браун приходила в мой офис каждый день и оставалась там. Ей нечего было мне сказать. Она отказывалась объяснить, почему ее так заинтересовала Скарлетт. Она просто сидела на том же стуле, что заняла в первый раз, спрашивала, нет ли у меня вестей от Скарлетт, и когда я отвечал ей стандартным «нет», можно было подумать, что она уйдет.

Но нет. Она сидела там, уставившись. Наконец-то я перестал пялиться в ответ. Теперь, когда агент Браун каждый день устраивалась на этом стуле, сидя неподвижно, как статуя, я продолжал работать. Отвечал на телефонные звонки. Просматривал документы. Черт возьми, я начал приглашать своих сотрудников на совещания.

Если ФБР хотело знать, что происходит в Клифтон Фордж, то у нее было место в первом ряду на пьяных водителей, штрафов за превышение скорости и мелких преступлений. Это постоянное присутствие в Клифтон Фордж, должно быть, стоило им денег. В конце концов, они поймут, что это пустая трата времени. Единственным делом, в которое агент Браун не была посвящена, было дело Кена Рэймонда.

Чак закрыл дело о смерти Кена две недели назад. После повторного разговора с женой Кена было установлено, что Кен отправился в поход. Его жена не была уверена, куда именно. По ее словам, у него была склонность выбирать случайные места. И его последнее случайное путешествие привело его в Клифтон Фордж. Никто никогда не узнает наверняка, но Кен, должно быть, прогуливался недалеко от реки. Каким-то образом он упал в воду, и его унесло течением.

Вскрытие подтвердило наличие воды в его легких и установило, что причиной смерти было утопление.

В тот день, когда дело Кена было закрыто, Дэш зашел в мой офис — к счастью, после того, как агент Браун освободила помещение. Потому что он пришел сказать мне, что за обедом он видел Воина на заправке.

Любому другому это могло показаться, что мужчина на мотоцикле, проезжая через город, остановился заправиться. Но Воины не приезжали в Клифтон Фордж просто так. Если им нужен был бензин, они заезжали в следующий город.

Это было сообщение. Предупреждение.

Они тоже хотели заполучить Скарлетт.

Дэш стал постоянным посетителем моего офиса. Он не спрашивал, где я держу Скарлетт, и у меня сложилось впечатление, что он не знал. Что он не хотел знать.

Его визиты были чисто автоматическими.

Я узнал имена Воинов и подробности об их лидере. Он рассказал мне о давнем соперничестве, которое у них было с Цыганами. О том, что, как он подозревал, Воины делали ради денег, и, что основном занимались торговлей наркотиками.

Это была вся информация из моего арсенала, которую я мог использовать, когда придет время.

Когда Скарлетт решит заговорить.

А до тех пор мы будем ждать.

Возможно, она действительно рассказала нам все. Возможно, в ее истории и времени, проведенном в клубе Воинов, было не так уж много. Но моя интуиция подсказывала, что она что-то скрывает. Может быть и ничего. Но здесь ФБР, а значит это серьезно.

Скарлетт рассказала о своем детстве — это был хороший знак. Она начинала раскрываться. Если я буду терпелив, в конце концов, она расскажет мне остальное. Но пока она была занята приведением в порядок моего дома.

Она все еще смотрела на закрытое окно, погруженная в свои мысли. Несколько недель назад я, возможно, и подтолкнул бы ее к разговору, но это ни к чему бы не привело. Скарлетт нужно было все делать по своему собственному графику, независимо от того, насколько это быстро или медленно. У меня хватит терпения, чтобы быть рядом, когда она будет готова.

Поэтому я сосредоточился на телевизоре, позволяя ей насладиться моментом. И когда ее вилка заскребла по тарелке, я понял, что какой бы ментальный туннель она ни пересекла, сейчас она на другой стороне.

Она вздохнула, прожевывая кусочек, привычка, которую я заметил ранее на этой неделе. Я думала, что все ее блюда были вкусными, особенно потому, что мне не приходилось готовить самому, но, когда Скарлетт что-то не нравилось из того, что она готовила, она вздыхала, пережевывая.

Я сомневался, что у нас снова будут блюда стир-фрай (прим. ред.: стир-фрай — традиционная для китайской, прежде всего для кантонской кухни, техника быстрого обжаривания пищи в раскалённом масле в глубокой сковороде с покатыми стенками (воке) при постоянном помешивании). Иначе она отказалась бы от острого соуса.

— Что? — спросила она с набитым ртом.

— Ничего. — Я покачал головой, отрывая взгляд от ее рта. От этих мягких и сочных надутых губ.

О, черт. С каждым днем становилось все труднее не пялиться на Скарлетт. Где-то между тем, как я вытащил ее из продуктового магазина, и перестановкой дома по фэн-шую, Скарлетт стала чем-то большим, чем просто женщиной, которую я пытался защитить.

Чем именно, я не собирался обдумывать. Пока нет.

Может быть, никогда.

Тем не менее, нельзя было отрицать, что мы прошли долгий путь от прилавка с печеньем.

— Скарлетт?

— Да?

Я повернулся к ней лицом.

— Я должен был сказать тебе еще тогда, но прости, что вытащил тебя из продуктового магазина, как я это сделал.

— О, эм… все в порядке.

— Нет, это не так. — Последнее, чего я хотел, это чтобы она думала обо мне как о своем отце. — Я прошу прощения.

— Все в порядке.

— Мне все равно жаль.

Она слегка улыбнулась мне.

— Хочешь узнать кое-что странное? Я думаю, мне это было нужно. Я не хочу, чтобы меня когда-нибудь снова били, но я так долго терпела, когда кто-то другой указывал мне, куда идти и что делать, что, когда эти оковы сняли, я зашла слишком далеко. Когда я была в клубе Воинов, я делала все, что не должна была делать.

Я затаил дыхание, ожидая продолжения. Я не хотел думать о том, что она там делала. С кем она это делала. Мысленные образы диких вечеринок в мотоклубе были не тем, что я хотел бы связывать со Скарлетт. Но я промолчал. Если она хотела — если ей было нужно — обсудить это, я выслушаю.

— Я не горжусь этим, — сказала она, качая головой. — Я тусовалась. Слишком много пила. Были ночи, когда я теряла сознание и просыпалась, понятия не имея, что я делала прошлой ночью. Это унизительно.

— Это нормально. Первые несколько месяцев моего первого курса в колледже прошли как в тумане. — Вот только я проводил пьяные ночи, пытаясь заглушить горе от смерти моей матери, пока папа не получил мои первые оценки и не дал мне подзатыльник.

— Я остановилась. Я заставила себя остановиться. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы выбраться оттуда, но, когда я ушла, я закончила. С Джеремаей и всеми остальными. Когда я подъехала к дому Пресли, боже мой, я почувствовала такое облегчение. Я подумала про себя: Вот и все. Первый день новой жизни. А потом все снова развалилось.

Мое сердце сжалось от боли в ее голосе. Утраченная надежда.

— В тот день, когда ты нашел меня в магазине, я заблудилась. Я прошла все эти кварталы по снегу, зная, что мне некуда идти, но я была слишком зла, чтобы остановиться. Я знала, что поступаю безрассудно, но я просто… мне было все равно. Каждая эмоция прорывалась наружу, а потом появился ты, и мне нужно было поссориться с тобой. Мне нужно было выплеснуть часть этого. Мне нужно было, чтобы ты поставил меня на место. Я закручивалась по спирали, а ты остановил это. Ты был уравновешен.

Воздух был высосан из моих легких. Скарлетт смотрела на меня с такой благодарностью и таким сожалением, что это разбило мне сердце.

Она была девушкой, которая следовала правилам и все равно не победила. Затем она взбунтовалась, сражаясь за то, чтобы добиться своего, только для того, чтобы снова потерпеть поражение. Она смотрела на меня так, словно я был героем. Но я готов поспорить на все, что есть в этом доме, что даже если бы я не появился в тот день в магазине, со Скарлетт все было бы в порядке.

Она выжила.

Прежде чем я успел сказать ей, что восхищен ее силой, она встала с кресла, отнесла свою миску в раковину, давая понять, что разговор окончен.

Я встал и последовал за ней.

— Ужин был великолепен, — сказал я.

Она усмехнулась.

— Не самый лучший из моих.

— Мне понравилось. Спасибо. — Я поставил свою миску на стол. — Тебе не обязательно готовить для меня.

— Вообще-то, мне это нравится. — Она пожала плечами. — Моя мама всегда готовила. Каждый прием пищи. Она готовила ланч для папы, Пресли и меня. После ухода Пресли мама была… какое-то время она не могла готовить.

Потому что ее отец, вероятно, очень сильно ее избил.

— Я заменила ее, и мне это действительно понравилось. Приготовление пищи — это своего рода связь с ней.

— Ты сказала, что не разговаривала с ней.

Скарлетт кивнула.

— У нее даже нет моего номера телефона. Она подумала, что так будет лучше.

Вероятно, так и правда было лучше. Скарлетт не нуждалась во мне, чтобы я говорил ей, что то, что произошло в ее детстве, было полным дерьмом. Но ей действительно нужно было некоторое время, чтобы смириться с этим. Чтобы решить, куда идти дальше, не испытывая чувства вины в том, что касалось ее матери.

— Иди. — Я подошел ближе, отодвигая ее с дороги. Втягивая слабый аромат апельсина, — или что это за фрукт? — который исходил от ее волос. — Я помою посуду.

— Хорошо. — Она попятилась, затем вернулась в гостиную. Только она не села на свое место. Она взяла пульт, выключила телевизор и исчезла в своей комнате.

Черт. На сегодня мое общение со Скарлетт закончилось. Она даже не открыла свои коробки.

И я не отдал ей свой подарок.

Я закончил на кухне и пошел в гараж, включив свет.

Там было три места. В дальнем стояла моя алюминиевая лодка. Плот, на котором я плавал по реке, раньше занимал середину, но, сейчас он был в моем арендованном доме, я припарковал там свой грузовик, чтобы было больше места.

Пластиковые контейнеры были сложены у стены. В углу стоял ящик для инструментов на колесиках. Стопку картонных коробок давно пора было отправить в мусорное ведро. К завтрашнему вечеру Скарлетт поменяет все, что сможет поднять.

Эта женщина выворачивала мой мир наизнанку. И я в, общем-то, не возражал.

Я взял маленькую коробку с пассажирского сиденья в своем грузовике и занес ее внутрь, отнес прямо в ее комнату и постучал.

Кровать зашуршала, прежде чем она открыла дверь.

— Привет.

— Держи. — Я протянул ей коробку.

— Что это?

— Звуковая машина. Мне пришлось сегодня заехать в хозяйственный магазин. Она была выставлена на витрине. Ты сказала, что хочешь засыпать под шум океанских волн, и у этой машины это должно быть в настройках.

Губы Скарлетт приоткрылись, когда она уставилась на коробку.

— Тебе не обязательно прятаться здесь, — сказал я.

— Я, эм… не хотела навязываться.

— Давай что-нибудь посмотрим. Вместе. Если только тебя не тошнит от телевизора.

Она покачала головой.

— Я нечасто смотрела его на этой неделе.

— Была слишком занята, переставляя мое барахло.

— Та…

Я прижал палец к ее губам.

— …к лучше, верно?

Она слегка кивнула мне, прежде чем ее голубой взгляд опустился, медленно и тяжело, вниз по моему лицу к губам.

Воздух вокруг нас затрещал. Температура резко подскочила. Жар от ее губ обжег мой палец, но я не смог его отдернуть. По моей руке пробежал толчок, и я уже собирался поднести палец ко рту, когда Скарлетт сглотнула и отступила.

Чтоб. Меня. Я отступил на шаг, опустив руку и стряхивая электричество с кончика пальца.

Щеки Скарлетт вспыхнули, когда она подняла коробку между нами.

— Спасибо тебе за это.

— Пожалуйста. — Я мотнул подбородком в сторону гостиной. — Я собираюсь кое-что посмотреть. Ты можешь присоединиться ко мне.

— Думаю, я пойду спать. — Уголок ее рта приподнялся. — Спокойной ночи, Люк.

— Спокойной ночи, Скарлетт.

Щелчок ее двери последовал за мной по коридору. Я дошел до центра гостиной и остановился, прокручивая в голове последнюю минуту. Люк, ты гребаный идиот.

Либо я поставил Скарлетт в неловкое положение. Либо она тоже почувствовала этот толчок.

Может быть, мы всю неделю ходили вокруг да около, но между нами была химия. Целая куча сложной химии.

Она была под моей защитой. Ее бывший только что покончил с собой. И я встречался с ее сестрой.

Сложно — слишком банальное слово.

Может быть, было странно, что я встречался с ее близняшкой, но мне так не казалось. У них могли быть похожие — идентичные — черты лица, но они были разными женщинами.

Когда я смотрел на Скарлетт, я не видел Пресли. Красота Скарлетт, ее индивидуальность были присущи только ей одной.

Ее нос был прямым и царственным. Верхняя губа имела небольшой изгиб в центре, а нижняя губа была идеально пухлой. Волосы свисали длинными, золотистыми, блестящими прядями, которые мне до боли хотелось пропустить между пальцами. А эти глаза. Скарлетт могла бы уничтожить меня своими голубыми глазами.

У нее были нежные черты лица. Но осознание того, что она была далека от хрупкости, делало ее еще более привлекательной.

Я бросил взгляд на ее закрытую дверь. Не имело значения, насколько она была красива внутри и снаружи.

Скарлетт была под запретом.

Я выключил свет и поднялся наверх, разделив нас моим полом и ее потолком. Пытаться что-то сделать со Скарлетт, пока она здесь, было бы ошибкой.

И, черт возьми, если я не смогу поступить правильно, кто сможет?