Богоборец. Первый шаг

Глава 3

Мне кажется, я начинаю что-то понимать. Каждый тут знает: есть эта чертова лестница в Небо — сначала ты человек, потом Заклинатель Стихий, потом Обладатель Истока, а потом... все. Где-то там далеко-далеко после, если дойдешь, то станешь богом. Но неужели никто не вставал хотя бы на шаг ближе к этой цели? Я ведь даже не сразу нашел название следующей ступени после Обладателя Истока — практически случайно наткнулся на странный иероглиф, ближе всего по смыслу к «Созидателю Покрова» или чему-то вроде этого. Но... где эти Созидатели? И какие ступени идут дальше? Я спрашивал у деда, у торговцев, у Этия — все как один говорят, что сейчас на нашем континенте нет ни одного адепта выше Обладателя. Почему? Они живут сотни лет — неужели за последние века никто не смог прорваться?

Все тут с таким придыханием говорят про Путь в Небо, но какого, скажите мне, черта, никто не может мне ответить на, казалось бы, простейшие вопросы про этот Путь? И почему миллионы людей сидят лишь на первых двух ступенях этого Пути?

У меня есть смутное ощущение, что если я докопаюсь до причин отсутствия Созидателей — я отвечу сразу на десятки накопившихся у меня вопросов, даже тех, что не особо к этой теме относятся.

Дневник Эдриана Гирита. 3 день месяца Познания 1787 года от Объединения.

Затаившись за небольшим каменным сарайчиком, где у нас хранился всяческий садовый инвентарь, я терпеливо разглядывал главную улицу Гельта — нашей деревушки. Название происходило от ее тезки-основателя, Лиара Гельта, чье жизнеописание обросло уже таким количеством неправдоподобных мифов, что выцепить из этого потока хоть что-то путное было решительно невозможно. Предполагаю, что он был самым обычным практиком, любившим приврать на тему своих приключений. А потом эти враки покатились как снежный ком и так и не остановились даже после его смерти...

Деревня была деревней лишь номинально — по факту тут жило больше тысячи человек, и на Земле для деревни это было бы уже чересчур. В средневековье такое поселение и вовсе назвали бы полноценным городом. Но здесь такого четкого разделения по количеству людей не велось. Если большая часть жителей живет с сельского хозяйства, управляется она старостой с десятком подручных, а вместо стражи полусотня провинциальной милиции на полставки — значит, деревня. Даже если она размером с целый город, если брать с полями. А настоящему городу в обязательном порядке нужны были стены, нормальная стража, чиновничество, официальные представительства гильдий... В таких поселениях, конечно, сельским хозяйством занимались уже постольку-поскольку, закупая недостающую еду у соседних деревень, вроде нашей.

Что я делаю за этим сараем? Жду процессию гертэна Церетеуса Таубера, в чьем владении находится наша деревушка. Тот решил съездить в гости к соседям и по пути заглянуть в несколько своих поселений — проверить, как идут дела, и не охренели ли, случаем, старосты и наместники без должного пригляда. Эдакий бодрящий визит начальства. И, надо сказать, староста с помощниками весьма взбодрились. Носились по деревне, как наскипидаренные, с самого утра.

Ну а мне было банально интересно взглянуть на настоящего аристократа. В местном устройстве общества я еще не особо разобрался, но пока, по обрывкам информации, складывалось ощущение некой вариации феодальной раздробленности. Только с местной спецификой. Были небольшие лендлорды, гертэны, вроде Таубера. Были побольше, инареты — вроде того, кому Таубер принес вассальную клятву. Были совсем маленькие, тэны и ольтэны, зачастую даже без земель, поскольку тот же титул ольтэна автоматически присваивался любому Обладателю Истока при достижении этой ступени. В итоге получалась скромная лесенка в четыре ступени с максимально прямым пониманием — кто выше, а кто ниже. Безо всяких там десятков переплетающихся титулов и званий, как в Средневековой Европе, где при встрече зачастую и не сразу разберешься — то ли ты должен кланяться, то ли тебе.

Инареты всего континента Э Хор Омана, на котором мы жили, периодически, раз в пару лет, собирались на Малые Советы — обсуждали изменения в общем своде законов, уточняли таможенные пошлины, объявляли друг другу официальные войны. Раз в десяток лет на Советы звали еще и гертэнов — как свободных, так и подчиненных. Такие Советы звались Большими, и решения там принимались посущественней. И... в общем-то, все. Никаких королей или императоров, даже чисто формальных. Попытки подмять под себя хотя бы часть континента бывали, но инареты тщательно блюли баланс, оберегая свою свободу. Думаю, существенным фактором, удерживающим эту немного странную для меня конфигурацию, являлась система противовесов в виде вассальных ольтэнов, Обладателей Истока, которые чаще всего не участвовали в обычных междоусобицах, спокойно занимаясь саморазвитием. Вассальные клятвы у них были максимально размытыми и свободными, и вполне позволяли чуть что не так — разорвать ее и уйти на свободу или к другому аристократу, который не будет донимать занятого ольтэна всякой чепухой. Так что высшая аристократия Обладателей особо не дергала. Себе дороже. Но при этом их в обязательном порядке призывали на войны с чересчур наглеющими инаретами, посягавшими на не особо устойчивое равновесие. А каждый Обладатель — это, считай, небольшая армия в одном лице. И таких мини-армий — сотни, если не тысячи. Так что они оперативно раскатывали катком всех смутьянов, бурча под нос, что их ради такой мелочи оторвали от важных дел, и возвращались к собственному развитию.

Даже в таком виде мне все это казалось довольно необычным — почему, например, за сотни лет ни разу не появлялся какой-нибудь амбициозный и талантливый практик, перешагнувший не только ступень Обладателя Истока, но и следующую за ней? Такому должно хватить сил, чтобы поломать всю эту систему и прогнуть ее под себя. Увы, ответа на этот вопрос я пока не нашел.

***

Процессия была... пышной. Церетеус, в черно-синих цветах рода, ехал впереди на вороном жеребце, безразлично оглядывая кланяющихся крестьян. Сзади, на таких же вороных скакунах, следовала достаточно небольшая свита — всадников десять, не больше, — и... девчонка лет шести. Все те же черно-синие цвета дорогого платья, распущенные волнистые волосы, небрежно рассыпавшиеся по плечам, нос с внушительной горбинкой. И этот нос она задирала куда больше, чем кто бы то ни было, включая самого гертэна. Сидя в обычном мужском, не дамском седле, она оглядывала мир с таким... презрением, что я невольно почувствовал к ней сильную неприязнь. Вот же разбаловали девицу.

Пока я разглядывал процессию — невольно вышел из-за сарая, сам того не заметив. И только когда всадники начали проходить мимо нашего дома, понял, что, несмотря на мой рост — меня тоже прекрасно видно. Заборы-то в деревнях были сугубо символические — максимум, низенькая кованая решетка из хренового железа, как у нас. А зачастую и ее не было. А я тут стою с глупым лицом и едва ли в носу не ковыряюсь. Типичный необразованный крестьянин, блин.

Девчушка, проезжавшая мимо, остановила на мне мимолетный взгляд, после чего фыркнула и громко сказала в воздух:

— Ха! Одиннадцать процентов сродства! Не знала, что в деревнях даже такое встречается!

Ах ты...

Я поднял руку, на автомате собираясь оттопырить средний палец, но тут до меня дошло, что в этом мире такой жест неизвестен. Ну, или просто имеет другое значение — по крайней мере, я не видел, чтобы его кто-то использовал в таких ситуациях. Так что я сделал то, что сделал бы типичный ребенок. Передразнил ее.

— Ха! Одиннасать просентов сротства! — и, подумав, показал язык, скорчив гримасу понеприятней.

— Отец! Он... он... меня оскорбил! — девчонка, явно к такому непривыкшая, разинула рот, как рыба, выброшенная на берег.

Черт. Черт. Черт. Клятое детское тело, опережающее разум!

Куда делись мои мозги? Зачем было тыкать палкой спящего медведя? Ну повела она себя грубо — мне-то какая разница? Ей же лет шесть, блин! Я едва не застонал, застыв на месте и торопливо соображая, что делать. А если местные аристократы имеют право за такое выпороть и меня, и всю мою семью заодно? Или сделать еще что хуже?

Пока я лихорадочно размышлял, процессия остановилась, и Церетеус подъехал поближе. Голубые глаза с любопытством уставились на меня. Наконец, он издал легкий смешок, но не презрительный, а будто увидел забавную зверушку, и повернулся к дочери.

— И что?

— Пусть его накажут!

Гертэн покачал головой и тяжело вздохнул.

— Диомеда, ему года два от силы. Невозможно требовать вежливости от настолько маленьких детей. Тем более что ты первая повела себя грубо, — он повернулся к одному из мужчин в свите, седому, вислоусому, испещренному кучей шрамов. — Алькаус, будь добр, увеличь моей дочери нагрузку по занятиям, в первую очередь по этикету. Думаю, лишнего часа в неделю хватит. Хотя... Ей явно скучно и не хватает проблем в жизни, если она так себя ведет. Значит, можно этих проблем немного добавить. Добавь еще лишних два часа тренировок с оружием.

— Да, господин, — вислоусый коротко кивнул, едва сдерживая улыбку.

— Но... отец! — девчонка открыла было рот, чтобы ляпнуть еще что-то, но...

— Три часа.

— Да, господин.

Церетеус с насмешливым ожиданием уставился на сердито пыхтящую дочку. На его лице было прямо-таки написано: «ну же, давай, еще слово — и часов станет четыре». Но девчонка, несмотря на всю свою заносчивость, мозги имела, так что накидывать себе лишних занятий вдобавок к уже полученным не стала. Промолчала и отвернулась, продолжая негодующе сопеть.

Вот это ни черта себе... Я прищурился, глядя на Церетеуса. В моем представлении аристократ обязательно должен был быть снобом, мнящим о себе невесть что. А тут — первый попавшийся, и настолько адекватный. Интересно, это он тут такой весь из себя необычный, или это норма в мире, где обиженный тобой человек может через десяток лет внезапно усилиться в разы, вернуться и отомстить? Тут либо веди себя нормально даже с крестьянами, либо решай такие вопросы сразу и радикально, вырезая обиженных под корень...

Мои мысли прервал неслышно подошедший сзади дед. Крист слегка поклонился — чисто символически, на мой взгляд. Никаких там поклонов в пол, или даже в пояс. Так, обозначил уважение.

— Добрый день, гертэн Церетеус. Что-то случилось?

Аристократ махнул рукой, поморщившись.

— Ничего особенного. Воспитательный процесс. Но на всякий случай... — он пощелкал пальцами, вспоминая. — Крист, верно? Свободный Заклинатель? Это твой... сын? Внук?

— Да, господин, все верно. Внук.

— Проведи с ним беседу, когда подрастет. Чтобы не задирал случайных аристократов. Это сейчас ему прощается многое, пока он мал. А как вырастет... может нарваться. — Церетеус хохотнул и, взмахнув рукой, отчалил от нашей ограды вместе со всей свитой.

Мы проводили его долгими взглядами. А когда последний всадник скрылся из виду, дед отвесил мне легкий подзатыльник. Я лишь вздохнул. Заслужил, что уж.

Когда мы позже поговорили об этом случае с дедом, я спросил: как эта Диомеда вообще увидела мое Сродство? Оказалось, что люди с высоким Сродством, выше двадцати пяти процентов, могли взаимодействовать с чужими интерфейсами — в основном, людей и некоторых артефактов. Попросту говоря — при желании видели чужие информационные блоки Системы. Не целиком, разумеется. Лишь то, что сам человек открыл у себя в настройках. А поскольку я в свои настройки залезал редко и этот момент пропустил — у меня по умолчанию была открыта строчка со Сродством. Остальные почему-то так же по умолчанию были закрыты, а вот конкретно эта — открыта. Крист же с Иланной мне об этом не говорили, считая, что я до сих пор Системы не коснулся.

После этого я закрыл ко всем чертям отображение какой бы то ни было информации обо мне.

***

К своему двухлетию я уже начал делать следующие неуверенные шаги к Небу. Не без проблем, конечно. Но упомянутых дедом заторов в развитии пока удавалось избегать.

Поглощать внешнюю Ци оказалось проще всего — тут не было никаких особых секретов. Лишь вопрос умения контролировать эту самую внешнюю энергию, и заставлять ее двигаться внутрь своего тела через кожу. А стоило ей попасть внутрь — она тут же равномерно рассеивалась по всему организму и начинала жадно впитываться. Умение и навык тоже постепенно нарабатывались. Поначалу у меня получалось взять под контроль лишь считанные крохи, и только во время медитаций, к концу которых с меня градом лил пот от напряжения. Спустя пару месяцев эти крохи превратились в тоненький ручеек. Через полгода я начал помаленьку впитывать капли энергии даже вне медитаций, в обычной жизни.

Куда сложнее оказалось найти внутри себя чертовы даньтяни и меридианы. На последние я вообще пока откровенно забил. Даньтяни же... Нет, сугубо теоретически я знал, где они должны находиться. Шанг — между бровями, примерно на глубину большого пальца внутри головы. Чжун — по центру грудной клетки, сразу за грудиной. Ся — чуть ниже пупка. Я знал... но найти не мог. Во время медитаций, применяя видение Ци, я обнаружил способность мысленно погружаться в собственное тело, разглядывая его срезы в различных плоскостях, но никаких духовных структур не видел в упор. Возможно, они были слишком малы и плохо развиты для этого?

Подумав, я изменил стратегию. Попробую сначала увеличить хотя бы немного сами даньтяни, и только потом буду блуждать по организму в поисках. Как увеличить то, что не можешь обнаружить? Вероятно, при помощи той самой Ци. Теперь во время впитывания энергии я не просто отпускал ее внутри тела, позволяя свободно рассеиваться, а продолжал контролировать и толкать ее в сторону грудной клетки, удерживая наибольшую плотность энергии там, где должен был находиться невидимый даньтянь Чжун. Сложность таких манипуляций сразу возросла в разы, и пришлось вновь возвращаться к медитациям — в обычной жизни мне просто не хватало концентрации на такое.

И, хоть пока что я так и не увидел ни единой частички своего духовного тела, строка в интерфейсе намекала, что я двигаюсь в верном направлении:

Развитие энергетической системы (0.03)

Аж две сотых за какой-то месяц напряженных тренировок. Честно говоря, видя такой мизерный результат, временами мне хотелось сдаться и просто плыть по течению. Зачем мне эти изматывающие тренировки? Стоит ли оно того? Но потом я смотрел на усталую мать и деда, чья жизнь проходила в бесконечном цикле выращивания еды на огороде и поле, дойки коров, работы по хозяйству и редкого отдыха, и понимал — стоит. Не хочу я быть крестьянином. Не мое это. А без развития иных вариантов у меня не будет.

В двадцать лет меня поставят перед выбором — либо приноси клятву верности гертэну и становись полноценным крестьянином на его земле, либо ступай прочь, ищи опасного счастья в бесконечных блужданиях или оседай на свободных землях юга. Единственный вариант избавиться от клятвы или заранее ее не принимать — шагнуть на ступень Заклинателя. Как дед. Иланна, например, сделать этого так и не смогла — и потому клятва намертво привязала ее к этой провинциальной деревушке. По крайней мере до того момента, как она не Переродится.

А Заклинателей... их мало кто неволит. На то они и Заклинатели.

***

— Деда, а как развивать Сродство со Стихиями?

Крист давно перестал давиться чаем после моих вопросов. Вот и в этот раз он сначала спокойно сделал глоток, зажмурился от удовольствия, покатав янтарную жидкость на языке, и только спустя пару секунд ответил.

— Я же говорил тебе, что не буду подсказывать.

— Ну хотя бы немного! У меня уже несколько месяцев висит Сродство с Воздухом, но оно намертво застыло на одном проценте, и никуда не двигается. Я пытаюсь поглощать окрашенную Воздухом Ци, но она не дается, ускользает. Только нейтральную получается двигать...

Дед помолчал, явно тщательно формулируя ответ, чтобы не дать мне излишней информации. Наконец, кивнул:

— Да, с таким маленьким Сродством ты окрашенную Ци поглотить пока не сможешь. Тут вопрос не только и не столько в контроле. Первые шаги в этом направлении должны быть скорее... эээ... созерцательными. Да и не только первые.

— Созерцательными?

— Да. В применении к Воздуху — попробуй ощутить, насколько он разный. В спертом подвале. У пруда на заднем дворе. Прогретый в зной в Месяц Спокойствия. Сырой и холодный в Месяц Серого Неба. Свежий и искрящийся после недавнего ливня, когда солнце только-только вышло из-за туч... Заодно посмотри, насколько отличаются потоки и завихрения окрашенной Воздухом Ци в таких условиях...

Я молча кивнул. В этом... был смысл.

— Спасибо, деда. Кстати, — на мое лицо выползла непроизвольная улыбка. — Я достиг первой ступени Закалки.

Крист моргнул и поставил дрогнувшей рукой чашку на стол. Хрипло произнес:

— Покажи.

Я пожал плечами и ненадолго сделал видимой одну из строчек информации.

Закалка тела: Дерево

— Уф... И правда...

— Что?

— Быстро. Ты молодец, Эдри. Большой молодец.

Крист завис, глядя в пространство, пока я не кашлянул, с некоторым смущением выбивая его из раздумий.

— А можешь рассказать про ступени Закалки? Я мельком слышал кое-что, но...

— Да... да, конечно... Ничего особенного, в общем-то. Точно такая же градация, как в системных деньгах, навыках и достижениях. Первый ранг — Дерево, его достигают практически все, хоть и не настолько быстро, конечно. Потом «каменные» ранги — Гранит и Мрамор. Их достигнуть чуть сложнее, многие задерживаются уже на этих ступенях, не сумев пробиться выше, — дед задумчиво поскреб отросшую щетину. — Дальше идут неблагородные металлические ранги, это уже удел талантов. Медь, Бронза, Сталь. У меня как раз Медная Закалка, но это не знак таланта — я достиг ее, уже будучи Заклинателем. На этой ступени улучшать Закалку хоть и куда труднее, но все же еще возможно. А времени у меня было более чем достаточно. И, наконец, благородные металлы. Серебро, Золото, Платина. Их достигают считанные единицы, гении из гениев. Есть еще последний, десятый ранг, Алмаз, но я не знаю, кем надо быть, чтобы его достигнуть, и даже не слышал о таком...

Я открыл было рот, чтобы спросить еще что-то, но Крист вдруг встрепенулся и сфокусировал на мне пораженный взгляд.

— Стоп, Эдри. Когда я попросил тебя показать... ты открыл информацию о закалке — и только о ней...

О черт.

— Ты что, умеешь читать?!

Не быть мне шпионом. Так глупо прокололся...