Брань духовная или Наука о совершенной победе самого себя

Глава двенадцатая О двойственной воле в человеке и о несогласии их между собою

Хотя можно сказать, что в нас есть двойственная воля, одна разума, почему называется разумною и верховною, а другая воля чувственности, почему именуется чувственною и низшею, которой можно приписывать имена похоти плотской, чувств и страстей, однако хотя мы по разуму люди, но когда только желаем по чувствам, то не должно никогда думать, будто мы справедливого желаем, пока не будем преклонны к тому разумною волею.

Почему оное духовное упражнение или, лучше сказать, сражение в том наипаче состоит, когда воля нашего разума бывает покорена воле Божией, Которая есть высочайшая, а за сими - чувственная воля, которая есть ниже, оная часто от сей, как и от первой, побеждена бывает. Поелику обе воли, то есть Божия и разума, к себе оную привлечь весьма стараются.

Откуда явствует, что великие трудности и старания имели в начале те, которые исполнены худых навыков, когда они злое житие в лучшее переменить намерены были, поелику нападения, которые воля разума претерпевает от чувственной воли, когда с нею брань имеет, весьма сильны, а потому без великой трудности терпимы быть не могут.

Что, однако, с теми не случается, которыми добродетели или навыки так владеют, что сии с оными налогами навсегда пребыть желают. Те, которые добродетельны, охотно покоряются воле Божией, а испорченные грехами, удобно без всякого сопротивления подвергаются чувственной воле.

Потому пускай никто не думает, чтобы мог достигнуть к истинной христианской добродетели, пока не возжелает в душе своей претерпеть насилие и перенесть тяжести, которые чувствуем, когда оставляем не только великие успехи, но и самые малые, к которым прежде чрез земные страсти привязана была душа.

Редко кто достигает истиной цели совершенства, потому что, много трудов употребив в истреблении своих недостатков, не хотят потом делать насилие сами себе и страшатся терпеть и переносить трудности и угнетения в желаниях своих при побеждении оных. И потому те малые страсти и небольшие пороки, которые не вовсе искоренены, произрастают и берут преимущество и власть над сердцем нашим.

Некоторые, хотя не похищают чужого имения, однако весьма любят то, которое правильным образом приобрели. Хотя неприличным способом не ищут чести, однако оною не гнушаются, но паче беспрестанно ее желают. Хотя в добродетелях и в чистоте живут, однако не оставляют увеселений и светских обращений, которые бывают великою препоною к тесному соединению с Богом и к приобретению истинной духовной жизни.

Хотя таковая привычка есть во всяком и самом беспорочном человеке, однако больше в тех людях, которые не опасаются того. Потому всякий человек всемерно должен сего убегать.

Отсюда происходит, что иные добродетели и таковыми людьми бывают учинены по слабости их духа, но оные смешаны с пользою и земными выгодами с тайными несовершенствами и желанием пустой славы.

Таковые люди не только не поступают далее в пути спасения, но, возвращаясь вспять, часто впадают в большее преступление, ибо они не любят истинной добродетели, но часто являются пред Богом неблагодарны, Который их избавил от рабства диавольского. Кроме того, будучи ослеплены, не видят опасности, в которой находятся. А думают, что они в безопасном состоянии.

Таковое заблуждение тем больше им вредно, чем меньше познают оное. Поелику много таких, которые, духовно живучи и себя самих любя, чего, однако, они не видят, почти всегда избирают такие забавы, которые им нравятся, и оставляют те, от которых отвращает их сама природа. Против чего необходимо надлежит обратить силу сей духовной брани, - сверх того, напоминаю, чтобы ты охотно сносила трудности и неудобства, приносящие нам победу над нами самими, ибо от того все зависит. Несомнительная победа, когда возлюбишь трудности, которые духовная брань предлагает шествующим по стезе добродетели. Почему естьли ты войну и трудность более возлюбишь, нежели победу, то все без сомнения получишь скоро.