Будь моей, ведьма

Глава 5.3

Поиск пледа не занял много времени. Она забрала нужную вещь из хозяйской спальни, посчитав, что ведьмак не будет против. А когда вернулась, увидела, что маг умудрился сесть в кровати. Правда, шатался при этом, словно тростинка на ветру.

— Ты что это удумал? — всполошилась иллюзионистка, придержав того за плечи.

— Лежать устал, — пожаловался Максим и потёр поясницу. — Спина совсем затекла. Помоги устроиться удобнее, поговорить с тобой хочу.

О чём именно, и гадать не нужно было. Да Марьяна и не против рассказать всё. Максим ведь на заставе служил, а значит, мог помочь в этой ситуации. Да и отец у него, по словам Ильи, весьма могущественный. Только имя максим не упоминал, а магиня никого с фамилией Стольный припомнить не смогла.

«Вот что значит выпасть из общества», — усмехнулась она про себя.

— Может, тебе воды принести?

— Ничего не хочу, лучше расскажи, как ты у нашего нелюдимого ведьмака оказалась?

— Из вампирского плена сбежала.

Глаза огненного мага расширились от удивления, а затем в них зажглись огоньки жгучего интереса. Бледное лицо преобразилось, будто перед Залайской сидел не взрослый мужчина, а любопытный паренёк, ждущий интересного, местами жуткого рассказа. Вот она и поведала всё то, что и ведьмаку ранее. И чем дальше, тем сильнее хмурился Максим, будто что-то сложное обдумывал.

— Ты не веришь мне? — спросила Марьяна, даже почувствовав укол обиды.

— Отчего же не верю? Верю, да только… — Маг замолчал и ещё сильнее насупил брови.

— Что не так?

— Мой сослуживец… На заставе водник один служил. Он чаще всех с послушниками общался, когда предстояло иметь с ними дело. Они ведь всегда особняком держались, и не особо стремились к общению больше необходимого. А Никита как-то сразу сам вызвался. Мы ещё всё подшучивали, что он там, видимо, зазнобу себе нашёл и скоро сам в поселение подастся.

— Ты его в чём-то подозреваешь?

— Ещё не уверен, нужно всё хорошо обдумать.

— А как его фамилия?

— Бронский. Никита Бронский, водный маг четвёртой ступени.

— Лилата? — неожиданно повысила голос Марьяна, посмотрев на стену. Но в ответ никто не отозвался. — Я знаю, что ты нас слышишь, так что ответь. Или знаешь иной способ облегчить себе наказание?

— Меня и так, и так убьют, — донёсся хриплый смешок. — Или ваши казнят, или хозяин, когда доберётся.

— А разве его не распяли в собственной спальне? — напомнила магиня о том, что недавно рассказала её тюремщица.

— Мой хозяин в столице Айренгарда сидит и сюда носа не кажет, — пояснила та и, судя по доносящемуся шуму, встала с пола. — Сюда приезжают те, кто рангом пониже, или хочет пробиться на более высокую должность в клане.

— Выслужиться, значит, — перевёл на более понятный язык Максим. — Велта Лилата, ваша вина не столь тяжела, как думаете. — Маг сжал ладонь готовой возмутиться иллюзионистки, приказав молчать. — До казни дело точно не дойдёт. Скорее отправят каторжанской на вольное поселение.

— Это ещё что такое? — спустя минуту молчания полюбопытствовала Лилата.

— Недавно начали обсуждать возможность о возведении поселений в северных пределах. Свободные люди сюда вряд ли поедут, а вот каторжане, желающие вместо шахт работать на довольно плодовитой земле, точно согласятся. Тем более, империя на первых порах окажет посильную помощь, снабжая едой, одеждой и зерном, пока быт не наладят.

— Что-то я о таком не слышала…

— Говорю же, ещё только обсуждения идут, поэтому широкая общественность об этом ничего не знает.

— А вам тогда откуда известны такие подробности? Надурить меня хотите?

— Мой отец — светлейший князь Фёдор Александрович Юсонский — огорошил своим признанием Максим. — А второго по старшинству брата, скорее всего, назначат курировать этот проект. Ну что, мои слова достойны доверия?

На этот раз молчание длилось дольше, но маги не подгоняли и ответа не требовали, дав время всё обдумать. Да и самой Марьяне не мешало бы свыкнуться с мыслью, что вот этот простой в общении человек является сыном одного из самых могущественных людей в Славской империи.

«И это он меня замуж звал? — с весёлым изумлением подумала Залайская. — Интересная парочка из нас вышла бы. Аристократ и детдомовская сиротка, брошенная под дверями приюта, как ненужный котёнок. На свадьбе радовалась бы одна Настя…»