Будь моей, ведьма

Глава 10.1

Алексей жестом приказал своим спутникам оставаться на месте, а сам трансформировал правую руку, отчего пальцы удлинились, а на их кончиках поблескивали острые и опасные когти, а кожа приобрела сероватый оттенок и густой волосяной покров. Оглянувшись, он убедился, что ведьмак прикрывает женщин, и только после этого двинулся вдоль стены. Раздался шорох, а за ним вновь последовал слабо различимый стон. Для обострённого нюха оборотня донёсся свежий аромат крови, будто кто-то потревожил рану. Заглянув в проём, из которого и доносились подозрительные звуки, мужчина сначала подумал, что на полу просто валяется куча грязного тряпья. Пока она не пошевелилась, и не показалась худая кисть с обломанными до мяса ногтями и в ярких кровоподтёках. Запах усилился, а с ним пришло и ощущение близкой смерти.

— Илья… — Алексей выдохнул, пытаясь успокоиться, и сделал шаг назад. — Зайди.

Ведьмак не стал уточнять, а просто выполнил просьбу. Лишь на миг замерев на пороге, когда увидел полные боли и обречённости карие глаза. Присев рядом с незнакомкой, он медленно протянул к ней руку, стараясь лишний раз не пугать. Приподняв грязную ткань и рассмотрев, что под ней скрывается, мужчина прикрыл глаза, чувствуя, как его охватывает бессильная ярость. Нагое тело было сплошь усыпано синяками и глубокими царапинами. Словно кто-то специально оставлял увечья на коже, наслаждаясь мучениями жертвы. Разведённые ноги оказались практически полностью покрыты кровавыми разводами, не оставляя сомнений в том, что приключилось с пленницей. Видимо, она испытывала такую сильную боль, что даже не пыталась принять другое положение. Но на данный момент Метельского больше всего интересовал живот девушки. Кожа в этом месте приобрела иссиня-чёрный цвет, лишь к бокам переходя в бордовый. Прижав два пальца к шее, он посчитал пульс, отметив большую частоту. А затем обхватил худое запястье — там пульсации практически не чувствовалось, а руки показались слишком холодными. Последнее можно было объяснить нахождением без одежды в этом подземелье, но Илья не рассчитывал, что ему так сильно повезёт. Уже предчувствуя своё бессилие, мужчина надавил раскрытой ладонью чуть ниже пупка, ощутив необычайно напряжённые, почти деревянные мышцы, будто и не к живой человеческой плоти прикасался. Вслед за его действиями ожидаемо раздался хриплый вскрик.

— Тише, тише, больше не буду, — успокаивающе произнёс ведьмак, понимая: спасти незнакомку он не в силах.

— Не надо… помогать, — донёсся шелестящий шёпот, а по потрескавшимся губам скользнул распухший от жажды язык. — Мне уже… недолго осталось.

— Воду дай! — Илья обернулся к оборотню, требовательно протягивая руку. — Я помогу тебе попить, — пояснил для незнакомки и пересел ближе к её голове.

Будь у Ильи хотя бы малейший шанс её спасти, вода была бы строжайше противопоказана, чтобы не вызвать осложнений. Но до этого момента незнакомка точно не доживёт.

Запёкшаяся на губах кровь начала трескаться и отваливаться маленькими корочками. Алексей, присевший чуть поодаль, немного подумал и решил, что проще будет напоить из крышечки. Так у несчастной меньше шансов захлебнуться. Мужчины, занятые своей находкой, совершенно позабыли о спутницах. А те, услышав вскрик и не пожелав ждать в неизвестности, всё же решились заглянуть в комнату, чтобы понять, что происходит. Первой вошла ведьма и, увидев избитую незнакомку, поджала губы.

— Как она? — спросила наконец, но ответ получить не успела.

Шедшая за ней следом Марьяна вдруг почувствовала слабость в ногах. Медленно сползая по стене, женщина с ужасом смотрела на открывшуюся картину, не в силах вымолвить и слова.

— Марьяна, что с тобой? — взволнованно произнесла Настя и наклонилась к подруге.

— Марь… яна… — недоверчиво протянула пленница.

Её голос словно помог магине очнуться. Оттолкнув руку Страховой, женщина стянула с лица повязку и, встав на колени и не отрывая какого-то безумного взгляда от раненой, поползла к девушке.

— Стой! — Илья вытянул руку, заставив иллюзионистку замереть. — Будь осторожна, постарайся не прикасаться к ней. Я дал сильное обезболивающее, оно скоро подействует.

Сделав ещё несколько неуверенных движений, магиня протянула руку и дрожащими пальцами прикоснулась к ледяной коже узкой ладони.

— Оксана… — всхлипнув, Марьяна прижалась лбом к руке девушки и провыла: — Девочка моя! Прости меня… Прости.

— Я рада… — прошептала девушка, слабо улыбаясь. — Всё боялась… не доведётся свидеться перед концом, но боги миловали. — Скопившиеся в глазах слёзы прочертили мокрые дорожки, затерявшись в растрёпанных волосах, потерявших от грязи, пота и крови свой природный цвет.

— Как же так?.. — В глазах магини плескался ужас от осознания того, что пришлось пережить девушке, пока та, что обещала защищать и помогать, спокойно восстанавливалась в безопасности.

— Ты… не вини себя, — неожиданно попросила Оксана и попыталась улыбнуться, отчего только начавшая заживать кожица вновь лопнула. — И я не виню… Веришь?

Подступающие рыдания сдавили горло, не давая возможности ответить, поэтому Марьяна просто кивнула. И только когда краем глаза заметила шевельнувшегося ведьмака, перевела на него полный надежды взгляд. А в ответ получила еле заметное покачивание головой и вину в тёмно-карих озёрах.

— Не надо… — вновь попросила Оксана, заметив переглядывания. — Дай мне уйти туда, где спокойно. Невезучая я… Чего уж тут.

— Милая моя, но… — попыталась возразить Залайская, не желая мириться с несправедливостью судьбы.

— Жаль только, здесь умирать придётся, а так бы хотелось дома оказаться, — глядя в каменный потолок, высказала своё тайное желание девушка. — Но хоть на тебя посмотрела напоследок.

Тишина, казалось, оглушила. Марьяна сжала зубы, стараясь сдержаться, не позволить слезам пролиться, и исполнить свой долг перед доверившейся ей Нарышкиной. Разогнувшись, иллюзионистка прикрыла глаза, вспоминая рассказы девушки о родительском доме и её комнате. Пусть прошло уже много лет, но память осталась всё такой же острой, а привычка запоминать малейшие детали во время работы в театре не подвела. По каналам заструилась магия, пальцы зашевелились, помогая сплетать иллюзию. И вот уже перед угасающим взором не мрачные стены каменной тюрьмы, а цветастые обои родных покоев. Под спиной не холодный пол, а мягкая перина. Через появившееся приоткрытое окно ласково светит солнышко и невероятно сладко пахнет яблоками. До ушей доносится размеренный шаг матушки, проверяющей работу прислуги. А на душе так хорошо и спокойно. Нет ни конюха проклятого, ни обоза послушников. Нет ни плена и сосущего её кровь вампира, ни змеелюдов, осквернивших тело и изранивших душу. В дверь раздаётся тихий стук, а затем доносится родной голос:

— Оксана, доченька, ты уже встала?

— Ма…

Стеклянный взгляд светло-карих глаз наполнен спокойствием, а на губах навечно застыла ласковая улыбка. Несколько секунд тишины, и пещеру наполняет вой, исторгнутый из горла убитой горем женщины.

Не спасла.

Не сумела.

Бросила.

Марьяна хотела бы упасть замертво рядом с почившей подругой. Разорвать свою грудную клетку и раздавить переполненное болью сердце. Проклясть себя на вечные муки за то, что не придумала иного способа помочь. Илья протянул к ней руку и, немного помедлив, прижал к себе сотрясающееся в рыданиях тело. Магиня даже, кажется, не поняла, что её обнимают и укачивают, продолжая предаваться горю утраты.

Не сдержавшись, Настя всхлипнула и, ухватив оборотня за руку чуть ниже локтя, уткнулась в его плечо. Она совсем не знала эту девушку, но сострадание к её мучениям переполняло душу. Алексей еле сдерживал рвущегося наружу волка, готового прямо сейчас найти змеелюдов и рвать их на куски. Плач чужой ему женщины полосовал звериную душу на лоскуты, заставляя чувствовать себя беспомощным. Выдохнув, мужчина повернулся и осторожно обнял всхлипывающую ведьму. Её слезы, промочившие рукав рубашки, пробуждали желание защитить и успокоить. Сделать всё, чтобы эта смелая девушка никогда больше не плакала. А планы о том, чтобы держаться от Насти как можно дальше, затерялись в её всхлипах.

«Защитить!» — Волк поднял голову и завыл, окончательно решая за себя, и за упрямого человека.