Бухло

Трудности перевода: Spiritus Sanetі vs Spiritus Vini

В этой главе — естественно, в прямой и непосредственной связи с бухлом — затрагиваются основные философские понятия христианства — его западной и православной версий. Вопросы ставятся, но ответы на них не даются. Потому как их никто и не знает.

Прежде чем перейти к обсуждению конкретных категорий алкогольных напитков — пива, вина, ректификатов и дистиллятов, — позвольте сделать некое отступление, которое претендует на некоторую философскую глубину.

Все мы знаем значение крылатой фразы «In vino veritas» («Истина — в вине»). Более того, мы уверены в том, что она абсолютно верна, ибо истина бездоказательна, потому как она аксиома.

Однако представьте себе абсурдную, но вполне возможную ситуацию: некая образованная швея, которая любит выпить, заливает свою швейную машинку Veritas производства уже не существующего государства ГДР вином и восклицает: «In vino Veritas!» («Веритас» в вине!»). Мол, залила я свою швейную машинку «Веритас» вином. «И как теперь ее чинить? — восклицает швея. — Она же, стерва, теперь шьет криво», — мотивирует возмущение передовица производства.

Я вам хочу предложить немного схожую дилемму, которая между тем может быть частично повинна в коренном различии между западной культурой и нашей. Глубину этой находки я сам оценить не могу, но мне кажется, она бездонна, так что на эту тему философы могут сочинять трактаты. Посмотрите на заголовок — в него вынесены два понятия на латыни, которые на русский язык переводятся совершенно по-разному. В первом случае — верно. Spiritus Sancti — краеугольный камень, основное понятие в христианстве: Святой Дух.

А вот общепринятый перевод второго понятия совершенно перевернул его смысл. Когда алхимики проводили свои эксперименты, они кроме алчной компоненты — желания найти так называемый философский камень, который может обращать все вещества в золото, имели еще й некие божественные представления. Поэтому, когда в ходе экспериментов с дистилляцией вина алхимики выделили соединение, которое современная наука называет этанолом, они назвали его Spiritus vini — «душа вина». Они верили, что при дистилляции они улавливают главное — душу. Душу вина. Вы помните, зюскиндовский Гренуй тоже пытался посредством дистилляции поймать душу цветов, растений, а потом и девственниц.

А на русский это понятие переводится как «винный спирт». Вот в чем суть сложности этого перевода: в одном случае смысл передан верно — Святой Дух, а в другом — произошла подмена, которая кардинально изменила смысл — винный спирт. В латинском первоисточнике и в обоих выражениях речь идет о «душе», о сути вещей, а в русской трактовке — в одном случае о «душе», а во втором о субстанции, которую многие винят во всех смертных грехах, — спирте, этаноле, питьевом алкоголе. При этом русскоговорящие совершенно не задумываются о бездне смыслового различия там, где изначально было единство смысла. Заметьте, я совершенно корректно употребляю термин «русскоговорящие»: за долгие годы существования Российской империи, а затем СССР возникла большая этнически разнообразная общность людей, для которой осмысление всего сущего происходит на основе именно русского языка.

Несомненно, слово «спирт» вошло в большинство языков мира в значении крепкий спиртной напиток. Но это значение не безусловно. Когда я говорю американцам, что я написал книгу «Spirits of the World», они с почтением смотрят на меня, как на шамана, думая, что речь идет о духах, спиритизме. Приходится объяснять, что это «Крепкие спиртные напитки мира», а не «Духи мира».

В большинстве стран то, что мы называем «алкоголем», «этанолом» или просто «спиртом», — «вода жизни». Именно так переводится с латыни aqua vitae, с французского — eau-de-vie, с кельтского — whisky (whisky — это измененное со временем uisge beatha, «вода жизни»), со скандинавских языков — akvavit. На Руси же «живой водой» именовали проточную воду, насыщенную кислородом, питьевую воду — в противовес стоячей, «мертвой воде». На Руси понятие «живая вода» не имело ничего общего с алкоголем.

Когда в XI–XII веках алхимики в процессе экспериментов получили из вина новое вещество, оказалось, что оно обладает удивительным свойством предотвращать разложение частей тушек — всяких конечностей, внутренностей, то есть субпродуктов. Именно с того момента начали появляться кунсткамеры. Потому это вещество и назвали «водой жизни». Понятно, что обратно к жизни органы не восстанавливались, но, поскольку они не разлагались, создавалось ощущение, что алхимики нашли эликсир венной молодости, появлялась надежда на то, что заспиртованные органы можно будет потом использовать — к примеру, пришить кому-то или еще как приспособить.

Теперь обратимся к общеизвестным фактам, имеющим отношение к алкоголю на российских просторах. Когда князь Владимир Красное Солнышко выбирал веру для Руси взамен язычества, ко двору вызывались проповедники ислама, иудаизма, христианства, и князь долго колебался между этими религиями. Мне представляется, что ему как нормальному мужику нравилось многоженство, разрешенное в исламе, но не нравился запрет на употребление алкоголя. Последнее, я думаю, и стало решающим при выборе религии для населения огромной территории, которая теперь известна как Россия. Князь Владимир так мотивировал выбор: «Питие на Руси веселие есть». Представляете, если бы эту дилемму решал тогда Горбачев? Мы бы точно уже были под аятоллами.

Здесь я бы хотел процитировать очень спорное, но очень популярное среди производителей водки исследование Вильяма Васильевина Похлебкина «История водки». Ссылаясь на «Церковный словарь» П. Алексеева, изданный в 1779 году, он пишет:

Теперь вы знаете, как, соблюдая приличия, называть первого и последнего Президента СССР Горбачева — идропарастат. Ну, кое-кто привык употреблять другое, немного созвучное слово. Им предлагается научное, политкорректное и, главное, отвечающее сути явления определение. Те, кому довелось жениться в период его правления, испытали на себе счастье «безалкогольной свадьбы».

Алкоголь стал и более глубинной причиной раскола между двумя основными ветвями христианства. В. Похлебкин считает, что производство алкогольных напитков из злаковых (в противовес спиртным напиткам из меда) родилось как случайная ветвь хлебопечения в начале XII века и «было тесно связано с разделением церквей на православную и католическую и в связи с этим со способом евхаристии» (В. Похлебкин. «История водки», с. 57). Речь шла об использовании для причастия пресного или дрожжевого, «квасного» хлеба.

Вильям Васильевич продолжает:

Все это красноречиво свидетельствует о том, что алкоголь является неотъемлемой частью православной культуры — как ее религиозной составляющей, так и мирской.

Кстати, легенда о некоем «монахе Исидоре», который первым выгнал водку в Пудовом монастыре во времена совершенно лохматые, тоже пошла из этой книги Похлебкина. Сегодня восковые чучела монаха Исидора можно найти в ресторане «Музей водки» в Питере, в музее водки в Измайлово в Москве, и эта легенда описана на этикетке водки «Легенда Кремля». Нуда, ректификат в XV веке… Зайдите хотя бы в «википедию» (не говорю уже о серьезных источниках) и посмотрите, кем был этот «монах Исидор» — митрополит Киевский и всея Руси с 1436 по 1458 год. Он, правда, впал в немилость князя Василия Темного, потому что был инициатором воссоединения Католической и Русской церквей, что не нравилось Василию Темному, — и был посажен на пару месяцев в темницу, но бежал (или был отпущен князем) и продолжил успешную церковную карьеру в Риме, Константинополе и на Кипре. В общем, не по статусу митрополиту всея Руси. самолично водку гнать.

В православии было около ста праздников в году, и работать в праздники считалось грехом — ну примерно как у ортодоксальных евреев работать по субботам. Мне один знакомый, который уехал в Израиль, рассказывал, что хасиды могут быть очень агрессивны, если, скажем, в субботу чинишь свой автомобиль или выполняешь еще какие полезные бытовые функции. В Шаббат ортодоксальным иудеям ничего делать нельзя, зато можно напиваться в зюзю, что израильтяне в этот день и делают. Да и православным выпить в свои сто праздников в году можно было легко.

В общем, очевидно, что алкоголь в православных странах, в частности на Руси, — неотъемлемая часть культуры, скорее всего, уже закрепленная на генетическом уровне. Это составная часть выведенного Федором Тютчевым постулата: «Умом Россию не понять…»

Опираясь на вышеизложенное, можно вкратце проанализировать государственные попытки борьбы с алкоголем. Ни разу за последние лет пятьсот попытка поставить запреты и ограничения на пути алкоголя не приводили ни к чему хорошему: это и стрелецкие бунты — как одна из первых попыток регуляции этой сферы, и развал СССР — как одна из последних.

Американцы не зря старались уничтожить СССР и тратили на это миллиарды долларов — мы были реальной силой. Но тут пришел Горбачев, который все для них сделал совершенно бесплатно. Он разрушил великую страну и превратил ее в обыкновенную банановую республику. Только без бананов. Лишь двадцать лет спустя Россия начинает восстанавливать былую мощь и авторитет.

А все было просто и в США уже отработано: если ввести так называемый сухой закон, то начнется разброд в обществе и возникнут криминальные силы, с которыми власти совладать не смогут. Все очень просто — если граждане привыкают нарушать один закон, который им не нравится, они перестают уважать законы в принципе. Все. А русский народ вообще склонен к пофигизму. Поэтому, возможно, кто-то из американцев (неважно, кто — ФБР, ЦРУ или представители влиятельных кругов) подсунул первому президенту СССР идею введения сухого закона. После чего все и посыпалось как карточный домик.

Дело продолжил Ельцин, наоборот, полностью отпустив алкоголь на волю. Нажитые во время сухого закона криминальные деньги легализовались. Они, хоть и не являлись главными криминальными деньгами в стране, тем не менее были довольно значительными. А законы в стране уже практически никто соблюдать не хотел — в первую очередь те, кто эти законы и должен охранять. Сам президент, по многочисленным свидетельствам очевидцев, знал толк в алкоголе, особенно в его количестве, о чем писалось в прессе и мемуарах бывших соратников.

Сегодня алкоголь в бюджете государства занимает не очень значительное место, а в СССР он давал примерно пятую пасть бюджета. И в царской России была подобная ситуация. Один из неизученных историками фактов — введение последним императором России госмонополии на водку. Деньги, полученные от функционирования монополии, дали около пятой доли средств, потраченных Россией на Первую мировую войну. Это исторический факт. Но историки не оценили роль исторической ошибки императора — введения госмонополии на водку — в свершении Великой Октябрьской революции. Думаю, что, если бы народу давали свободно выпить и не вводили эту монополию, большевикам революцию было бы сложнее провернуть.

Как видите, в развале двух величайших империй — Российской империи и СССР — не последнюю роль сыграли попытки государства вводить ограничения на алкоголь.

Один из моих любимых актеров Вениамин Смехов в конце семидесятых играл в Театре на Таганке в пьесе польского драматурга Ежи Ставинского «Час пик». Я вряд ли смогу передать реакцию зала на следующее решение Смеховым фрагмента пьесы.

Смехов (он играл главного героя) стоит на краю сцены, взор обращен в темный зал, на его лицо направлен софит:

— Скажите, как можно бороться с водкой в нашей стране?

И после точно выдержанной паузы добавил:

— В Польше.

Нa самом деле в нашей стране с водкой бороться бессмысленно. Но можно и нужно биться за разумное и культурное ее — и других алкогольных напитков — употребление.

Я не буду пытаться делать выводы и философские построения из вышеизложенного — для этого есть специальные люди, считающие и ощущающие себя философами и владеющие соответствующей лексикой и понятийной базой. Но даже эта простая иллюстрация дает, мне кажется, один из ключиков к пониманию необъяснимых культурно-психологических различий между так называемой западной цивилизацией и нашей.

Вот почему у них — «душа вина», а у нас — «винный спирт»; у них — «вода жизни», а у нас — «водка», которую обычно к тому же нередко называют «горькой».