Царская свара

Глава 11

Кобона

Иоанн Антонович

поздний вечер 8 июля 1764 года

— Вашему императорскому величеству присягнули Сенат и Святейший Синод, все коллегии и присутственные места, флот, армия и гарнизон. Фурьеры с манифестами о вхождении вас, государь, на принадлежащий по праву престол посланы во все губернии, — генерал-прокурор князь Александр Алексеевич Вяземский посмотрел на Ивана Антоновича проникновенным взором преданного до последней капли крови вернейшего слуги.

«Пройдоха первостатейный! Каковы вы же другие сановники, если про этого писали что он самый принципиальный, честный и бескорыстный?! Это в какой я гадюшник попал? Ладно, как говаривал один врач — поздно пить боржоми, когда почки отвалились!»

— Еще шестого дня, после беседы с фельдмаршалом Минихом, отправили надежных офицеров Конной гвардии и прокурора Сената, что со мною в Шлиссельбурге был, в Холмогоры, к отцу вашего величества принцу Антону-Ульриху, со строжайшим указанием архангельскому губернатору. Семейству вашему, государь, вспомоществование всяческое оказывать, а притеснений, что прежними монархами почитаемы были, более не чинить под страхом наказания ослушникам.

«Они с Минихом за моей спиной спелись?! Похоже на то! Запасной вариант приняли в случае моей кончины внезапной? Ага, парашют соорудили, чтоб упасть не больно было — ведь у меня два брата имеются, из любого царя слепить можно. Намек мне — не дергайся, иначе быстро кого-то другого на трон посадим. Все ясно — сейчас мне с ними ссориться не с руки. Как внучка говорила — улыбаемся и машем крыльями».

— В самые ближайшие дни венценосное семейство ваше отправится в Петербург, чтобы присягнуть вашему императорскому величеству, и разделить радость освобождения вашей династической семьи. Счастлив, что смог в малой степени поспособствовать вашему новому воцарению!

«Меня сейчас слеза пробьет от умиления! И нашим, и вашим служил! Прикидывая постоянно, чтоб не проиграть. Как там Гафт в «Гараже» сказал — «вовремя предать — это не предать, а предвидеть!» Так и тут, на сотню шагов вперед просчитывали ситуацию. Так что улыбаемся и говорим ласково — человек ведь надрывается!»

— Я доволен вашими делами, князь, — Иван Антонович улыбнулся как можно приветливей, кашу маслом не испортишь. — А где сейчас бывшая царица Екатерина и ее сын Павел? А то разные слухи ходят — не знаю, в которые надлежит поверить?

— Государь, мы с генералом-аншефом Суворовым осмотрели тело «царицы», убитой у переправы, — Вяземский отвечал очень осторожно, Иван Антонович сразу заметил, как тот поскучнел, спал с лица, как говорится. Моментально стало ясно, что генерал-прокурору явно не хочется рассказывать правду. Но надо — вопрос задан прямо!

— Это графиня Прасковья Александровна Брюс, сестра генерал-аншефа Петра Румянцева, государь. Мы ее опознали… Царица нас провела, ваше величество — мы ее ждали у кареты, а она, прикрывшись фрейлинами, ухитрилась подмениться Брюсшей — женщины схожи фигурами, а голубая андреевская лента, и пышное платье одного фасона, ввели нас с Василием Ивановичем в заблуждение. Не ожидали мы такого коварства, обманули нас. Вот такой афронт случился, государь!

Генерал-прокурор Вяземский чуть не заскрежетал зубами — разыграть такую злость и обиду под силу только талантливому актеру. Но, как не крути, наигрыш определенный был, и знакомый — работа ведь на любого человека свою печать накладывает.

— А любезный Василий Иванович не мог «подыграть» немножко нашей немке, так, самую малость?

— Не думаю, государь, — после небольшой паузы отозвался Вяземский, и вот тут Иван Антонович ему поверил. Должность генерал-прокурора приучила князя к недоверчивости, и он наверняка всякими способами проверял старшего Суворова, как говорится, на «вшивость». А иначе между «подельниками» в заговоре быть не могло — сообщники редко полностью доверяют друг другу. Такие альянсы строятся не на личных качествах, а только на политических интересах и выгодах.

— Еще утром Василий Иванович попросил своего сына, полковника Суздальского полка Александра Суворова выставить дополнительные караулы. И держать столицу под контролем до принятия присяги вашему императорскому величеству. И отец с сыном одними из первых присягнули вам, государь. Думаю, на поиски царицы и ее сына Павла уже давно отправлены надежные люди из Тайной экспедиции — уверен, что искомые персоны постараются бежать либо морем, или через Курляндию.

— Да, действительно афронт. Публичное оскорбление высшим сановникам империи, в чьих руках находится самое зловещее заведение. А посему возникает закономерный вопрос — будет ли розыск беглой императрицы и ее сына вестись со всем тщанием?!

— Да, ваше величество! Я сам приложу к этому все свои силы…

— Не стоит, князь, у вас своих забот достаточно, а Василий Иванович пусть своими делами занимается, — Иван Антонович задумался — отец и сын Суворовы явственно перешли на его сторону. Это однозначно хорошо, на таких можно положится — личности крайне неординарные. А ошибки и просчеты у каждого могут быть.

— Ваше величество! Я оправдаю высочайшее доверие! Прошу простить, но есть несколько чрезвычайно важных дел, решить которые можно только с вашего одобрения.

— Так давайте разрешать проблемы вместе, князь, — Иван Антонович внутренне напрягся, прекрасно понимая по прошлой жизни, как умеют «грузить» подчиненные нового начальника.

— На монетные дворы свозятся золотые и серебряные монеты для чеканки из них новых, облегченного веса. Все давно заготовлено и работы уже начались. Теперь следует их остановить для изготовления новых чеканов с ликом вашего императорского величества. Со мною прибыл мастер — дозволите ли вы ему, государь, нарисовать вашу парсуну? Простите, государь, за навязчивость, но время не терпит.

— Я это прекрасно понимаю, Александр Алексеевич, а потому после разговора с вами пусть срисуют мой профиль для штемпелей. Деньги есть кровь для любого государства, если их мало, то держава хиреть начинает, а если много, то кровопускание, сиречь казнокрадство, может помочь. Не так ли, господин генерал-прокурор?

— Эта язва неискоренима, государь, — рассмеялся Вяземский, — но у нас так быть не может — денег завсегда нехватка лютая. Казна порой в запустении пребывает, на флот до сих пор найти не можем.

— А мы вместе с вами поищем хорошенько, может, и найдем, — улыбнулся Иван Антонович. — Что вы скажите об ассигнациях, сиречь бумажных деньгах, которые собирался ввести покойный император Петр Федорович? В Сенате ведь рассматривался два года тому назад вопрос об учреждении Ассигнационного Банка, как я помню?

— У вашего величества прекрасная память, — Вяземский как-то странно посмотрел и Никритин уловил этот взгляд. — Вы считаете, государь, что к этому вопросу нужно вернуться?

— Обязательно, Александр Алексеевич, золота и серебра не бывает много. Да, кстати, хотите озадачить Берг-коллегию, — Иван Антонович развернул карту державы, над которой любой учитель географии ХХ века рыдал бы горючими слезами, приняв за бездарную работу бестолкового школьника. Но он сам над ней изрядно потрудился, тщательно разыскивая ориентиры городов и рек. Хвала советскому предмету «экономическая география» и собственному любопытству, что побывал во время «оно» в разных краях и видел рудники и карьеры собственными глазами.

— А что это за странные значки, государь?!

— Обозначение столь нужных для нашей державы металлов, которые можно найти в этих местах в изобилии.

— А это что за значок, — Вяземский ткнул пальцем в знакомый многим школьникам кружок, разделенный на черную и белую части.

— Золото, Александр Алексеевич, презренный металл, за который люди охотно продают не только чужие, но и собственную жизнь, усмехнулся Иван Антонович, глядя, как Вяземский лихорадочным взором шарит по карте, как нерадивый студент в поисках подсказки.

— По Амуру много залежей, государь! Но у нас ведь трактат с китайцами подписан, — Вяземский поднял недоуменный взгляд. — Воевать ведь с ними придется?!

— Пока Сибирь нужно заселить людьми, много потребуется переселенцев. А денег еще больше! Потому нужно и ассигнации вводить, только бумагу с «водяными знаками» и многими хитростями на денежные купюры производить, чтоб «ловкие люди», что фальшивомонетчиками именуются, у нас и в иноземных странах подделки не печатали. А для того Экспедицию по заготовке ценных государственных бумаг при Сенате учреждать нужно, и опыты по изготовлению ассигнаций произвести. С красками определится, с волокнами «золотыми» и «серебряными», да много чем можно ассигнацию от подделки обезопасить.

Иван Антонович пожал плечами, уже привычно отметив странный взгляд Вяземского. Еще бы генерал-прокурору Сената не удивляться наличию у бывшего «безымянного узника» таких знаний. А Никритин решил того добить окончательно:

— Золото и серебро лучше расходовать в торговле с иностранцами. А для внутренних расчетов использовать ассигнационный рубль, количество которых нужно строго лимитировать, и обменивать на золотые монеты свободно, и без препон, если предстоит расчеты с иноземными купцами или нужно выехать за границу империи нашей. Думаю, лет через десять у нас будет много своего золота. Да и серебра хватать будет. Особенно, если методы выплавки у немецких горняков переймем новые, тогда намного меньше серебра в трубу вылетать будет.

— Государь, эта карта цены не имеет!

— Все имеет свою цену, князь. Вопрос только в спросе! Но вы правы — пока она пусть у меня полежит в шкатулке…

— Ваше величество! Простите, любопытство томит. А это что за значок такой вы своей царственной рукой нанесли?

— Опять вы точно на деньги попали, князь — предрасположенность на роду, наверное. С пуда меди, как мне помнится, где-то шестнадцать рублей копейками и деньгами выходит, для расчетов вещь крайне неудобная своей тяжестью. А с этим металлом мы себя деньгами добрыми обеспечим, посуда не хуже серебряной выходить будет, от ложек до стаканчиков, а монеты прямо не наглядеться — и подделать их трудно, состав мастеру хорошо знать надобно. А каков он точно у нейзильбера, князь?

— Не знаю, ваше величество, — растерянно вымолвил Вяземский с загоревшимися глазами. Изрядно воодушевившийся генерал-прокурор спросил. — Нейзильбер? Это «новое серебро»?

— Да, именно так, Александр Алексеевич! «Новое серебро» хорошо послужит народу нашему, и доверие у населения к нему будет полное. Нужно только все правильно сделать…