Черная моль

Глава 15. Пацанский флекс

Автобус с беженцами идет обратно в лагерь. Арабы на переднем сиденье сражаются в нарды. Остальные в полуотрубе от усталости рассредоточились на сиденьях и полу.

Внезапно автобус виляет, заваливается вправо, кое-как выправляется и с визгом тормозит на обочине. Со змеиным шипением открывается дверь. Арабы выскакивают наружу. Через минуту один из них засовывает черную голову в салон:

— Лака! Абаллаху! Идиот сраный! Тащи сюда свою иранскую жопу!

Мохаммед бредет к выходу.

У спущенного колеса суетится водитель.

Во внутренний двор здания на Банковой с ревом врывается кабриолет «Порше», откуда звучно вылетают басы:

— Ты знаешь, кто я? ВЛАДИМИР ПУТИН! ВЛАДИМИР ПУТИН! В РУССКОМ РЭПЕ ВЛАДИМИР ПУТИН!

Из кабриолета вылезает пиарщик Дима и зигует ленивому охраннику у входа. Тот никак не реагирует, и Дима борзо взбирается по лестнице к себе в кабинет. Там уже сидит пиарщик Юра, ожесточенно мочащий зомбаков в Left 4 Dead 3. Пустая консервная банка рядом забита окурками.

— Че каво, какие новости? — вальяжно спрашивает Дима.

Пиарщик Юра клацает пробелом и задумчиво выпускает дым из пасти.

— А не пошел бы ты на хуй, — говорит он после паузы и возвращается к игре.

— Ясно, — не удивляется Дима, — снова поиски себя. Ладно, пойду к Арсену побалакаю трошки.

Пиарщик Юра угрюмо кивает, не поворачивая головы.

Джованни в джинсах и кожаной куртке паркует мотоцикл у дома Лизы, к мотоциклу приторочена дорожная сумка. Он взбегает на крыльцо, нетерпеливо звонит несколько раз. Улица пустынна. Над домом летает пара летучих мышей.

Наконец за стеклянной дверью заметно какое-то шевеление.

Из комнатного полумрака медленно выходит Лиза, она в белой сорочке, вялая, сонная и бледная.

— Почему ты все еще не одета?! — кипятится Джованни. Она подходит ближе к двери, и он осекается: на губах запеклась слюна, белки глаз красные от лопнувших сосудов.

— Да-арлинг, — говорит она протяжно. — Ты так долго… Я сейчас…

Он отступает на шаг, на два — и падает с крыльца. Лицо Лизы почти ничего не выражает. Джованни вышибает ногой подножку мотоцикла, прыгает в седло и, выпустив струю вонючего дыма, срывается с места.

На глазах его выступают слезы. От сильного встречного ветра они бегут по вискам.

— Ты! Гайки умеешь крутить? — араб берет Мохаммеда за шиворот и толкает к спущенному колесу. — Быстро! Быстро!

Он бросает на землю баллонный ключ. И дает Мохаммеду хорошего пинка. Тот падает на колени, подбирает ключ и пытается приладиться к колесу. Водитель, лежа на земле, раскручивает домкрат.

Араб, витиевато ругаясь, наблюдает за нелепыми попытками Мохаммеда.

— Если не открутишь через минуту эту сраную гайку, сдохнешь, как твой жирный любовничек, понял меня?! — орет он, брызгая слюной изо рта. — Понял меня?!

Он рвет Мохаммеда за плечо, тот почти машинально отмахивается ключом и попадает арабу в челюсть. Раздается дикий визг. Второй араб уже бежит из перелеска, застегивая штаны на ходу. Водитель, лопоча по-немецки, пытается выбраться из-под автобуса.

Мохаммед выбивает ногой домкрат, и автобус садится брюхом на водителя. Бьет баллонным ключом араба по темени, по голове, в лицо. В окно с ужасом смотрят беженцы, как из головы их капо вылетают красные и белые брызги. Мохаммед открывает рот и страшно кричит. Второй араб спотыкается в беге. Мохаммед идет на него. Тот пятится, разворачивается и бежит.

Мохаммед бросает на землю баллонный ключ и идет в противоположную сторону.

Его никто не пытается задержать.

— Арсен, — дружелюбно говорит пиарщик Дима, подходя к столу министра, — ты мне можешь объяснить, что происходит с нашим общим другом?

— С Юрасиком? — хмыкает Арсен. — Ты же про него говоришь?

— Ну да.

— Так у него внутри четыре разных человека, слушай. И одна из них женщина.

Дима смеется.

— Нехорошо, — прерывает он себя, — нехорошо ты про моего друга. Выразительно, но нехорошо.

— Я тебе объясню про твоего друга Юрасика, чего ты не понимаешь. Его цель в жизни найти альфа-самца и присесть ему на уши. И стать, как бы, тоже альфа-самцом. Понял, да? Он и ко мне заходил. Рассказывал про тебя. Знаешь почему? Потому что ты не альфа.

— А ты альфа, — хмыкает Дима.

— Конечно, слушай. Я же наполовину армянин. Конечно, альфа! — Арсен хохочет, обнажая мелкие белые зубы. — Он и Алексеича пытался охмурить. Знаешь, придет такой, сидит и полушепотом втирает. Про тебя, про меня. Но Алексеич, он такой…

Арсен кривит лицо.

— Обломилось у него с Алексеичем. И со мной тоже. Вот и горюет. Да короче. Дима. Детский сад это все. Хочешь, я тебе отдельный кабинет дам. Чтоб вы не конфликтовали.

— Ну, окей… — растерянно говорит Дима. — А чего это ты вдруг расщедрился?

— Да я вижу, вы ребята в принципе-то неплохие. Хоть и кацапы. Рабочие.

— Ну спасибо, епта.

— Ну пожалуйста. Учи мову! Я же выучил.

Дима кивает.

— И это, — останавливает его Арсен, — ко мне тут родственники приехали. Я их туда-сюда, слушай, распихаю. Одного с Юрасиком посажу. Или двух. Вместо тебя, ха-ха. Не возражаешь?

— Откуда приехали-то? — мрачно интересуется Дима.

— А это, дорогой, тебя вообще никак волновать не должно. Иди работай. Про кабинет наберу.

Замок Вильявисиоса де Одон, недалеко от Мадрида.

Джованни колотит кольцом в маленькую незаметную дверь в стене.

Открывается окошко.

Чьи-то глаза внимательно изучают Джованни.

Наконец, дверь открывается.

— Брату Джованни есть что предъявить нумерариям? — спрашивает голос из-под капюшона.

Джонни задирает рукав на правой руке, демонстрируя вытатуированный номер.

— Брат Джованни может пройти.

Джованни оглядывается на мотоцикл с притороченной сумкой, проглатывает последние слезы и заходит внутрь.

Дверь закрывается.

На небе высыпают первые звезды.

Мохаммед Али Юсуф, едва волоча от усталости ноги, идет по улице Людвигсхафена. Редкие встречные прохожие не обращают на него внимания. На одной из улиц жгут костер из книг прямо посреди проезжей части. У костра греются люди смешанных кровей.

Где-то впереди слышится музыка.

Мохаммед проходит мимо серого здания с изображением красного креста и оказывается рядом с городским парком. Музыка несется оттуда.

Он идет к парку, не замечая множества носилок во дворе больницы.

В парке перед неработающим фонтаном хрипят громкоговорители, играет какой-то дабстеп, и несколько пьяных немцев куражатся под музыку.

Обдолбанная девица хватает Мохаммеда за рукав и тащит на площадку перед фонтаном. Он так слаб, что не может сопротивляться.

Она поднимает его руки, трясет их и отчаянно мотает головой:

— Танцен! Танцен!

Мохаммед послушно начинает танцевать.

Девица заливается хохотом.

Поворот ключа в замке. Открывается дверь. За дверью — сразу — стол, вплотную прижатый к облезлой батарее, и окно. За окном — серая стена напротив. В крохотном кабинете невыносимо душно. Батарея не выключается никогда.

— Ну пиздец, — потерянно говорит пиарщик Дима, с тоской глядя в окно.