Черная моль

Глава 19. Банька с пауками

Та же темная заброшенная квартира. Двое в сумерках.

— Я когда-то работал на одного психа, — говорит Алекс, — а психи очень убедительны. Спустя время встряхиваешься как собака и думаешь — блядь, как я вообще мог на это повестись?! А другие? Это же бред, полный бред!

Было в нем такое змеиное обаяние. Смотришь в глаза, а в них черно. Завораживает.

Ну и вот, он пришел тогда и говорит — мы с тобой будем бессмертными. Но мне надо, чтобы ты меня очистил. Я говорю — как? Плачет, дергается весь, потом говорит — надо жертву принести. У меня, мол, семья, жена-ребенок, виснут на ногах, не дают полета, а нам с тобой нужен полет. И ты, говорит, не свободен, и я не свободен, какая-то гейская тема, честно говоря, но я тогда и на это внимания не обратил. И чего, говорю, я должен делать-то, как тебе помочь? И он переходит на такой свистящий шепот — а ты, Алексей, избавь меня от них! Сделай, чтобы их не было! Я все тебе расскажу, покажу, вознагражу, ты только сделай! Я хотел его послать, в глаза смотрю — а там чернота… полная… И вот я, вчерашний мент, которому дали под жопу, иду к нему домой и режу его семью… как баранов… Сынишка, помню, с первого удара завалился, побледнел только, даже не ойкнул… Тихий такой, славный… Жена покричала немного. Красивая была… Хотел ее, пока теплая… Бешеный стояк почему-то приключился… Но некомфортно, сигнализация воет, суета эта вся, кровища… До сих пор жалею…

Алексей Крылов наливает себе водки в грязный захватанный стакан, залпом пьет, морщится, стряхивает пальцами слизь с подбородка. — А потом пошли мы с ним в народ, слушаю я, что он там несет про вечную жизнь, и думаю — сука! Сука!!! Вечная жизнь под таким, как ты?! Чтобы что?

Ну и завалил его.

Прямо на глазах у всех. Кол всадил в спину, и в голову из служебного. Проконтролировал. Только брызги полетели.

Кто ж знал, что у меня через полтора года рак обнаружат…

— А пожить-то хочется еще? — сочувственно спрашивает аль Сафер.

Алексей глядит на него с ненавистью.

— А ты как думаешь?

Серые и белые сполохи. Гул самолета. Логан приходит в себя. В салоне темно. В креслах напротив о чем-то тихо беседуют двое незнакомцев. Логан пытается незаметно пошевелиться. Тут же ему на плечо ложится тяжелая когтистая лапа:

— Не советую. Всех не перебьешь.

Один из беседующих остро поглядывает на Логана.

— Кто ваш главный? — спрашивает Логан на древнем языке. Лапа на его плече тяжелеет, когти врезаются в плечо. — Аль Сафер?

— Ты знаешь, кто наш главный, Логан, — мрачно отвечает незнакомец. — Он ждет тебя. А теперь замолчи, я не хочу больше тратить на тебя силы.

Внизу проплывают темные города, безжизненные континенты и черный, тяжелый, бесконечный океан.

— Мы как-то семьей еще, — Крылов отяжелел, осовел от выпитого, глаза почти не поднимаются на собеседника, — ездили на Байкал, не на Ольхон этот вшивый, а там с другой стороны точно такой же остров есть… забыл название… И вот мы приехали, палатку поставили, день живем, два… Потом я говорю — поехали отсюда, хочу посрать нормально, на унитазе… Я вообще невыездной был… По прошлым делам и потому что мент… а потом сразу сюда. В Нью-Йорк. Один. Первые дни ходил как дурак и улыбался. Настолько тут все… А потом смотрю в унитаз, а там кровь… Встал — и ноги не держат… Ну, думаю, Леша. Пизда.

Аль Сафер морщится.

— Сосед помог, Джанни, хуянни, какое-то такое. В больничку свел… Но здесь надо платить, понимаешь, да? Джанни говорит — помоги мне, я помогу тебе. И пошло-поехало… Потом Джанни начал наглеть и куда-то пропал… Ты не бойся, — вдруг веселеет Крылов, — я против тебя лично ничего не имею. Но завалить еще многих могу… Лекарства помогают… Так что с нашим договором-то?

Аль Сафер собирается ответить. В дверь трижды стучат.

Аэропорт Денвера, Колорадо. Огромный вставший на дыбы конь пронзает тьму горящими красными глазами. Небо освещают вспышки выстрелов. Большое количество военной техники и солдат рассредоточено по периметру. Лимузин с прибывшими пассажирами, в числе которых Логан, въезжает в туннель. Стены туннеля украшают странные фрески. За очередным поворотом блокпост. По сигналу водителя солдаты спешно сматывают ленты с шипами, проволочные ворота разъезжаются, и лимузин проезжает внутрь. Впереди еще один, ярко освещенный и, по-видимому, бесконечный туннель.

— Не открывай, — говорит Крылов, — постучат и уйдут.

Аль Сафер прикладывает палец к губам, бесшумно встает и пятится к двери. Крылов нащупывает под столом приклеенный скотчем Магнум.

Аль Сафер поворачивает ручку.

В дверь входит Елена. На фоне освещенного коридора ее силуэт кажется точеной статуэткой.

— Ты, — выдыхает Крылов, отпуская рукоять.

В помещении адский холод. Своды прячутся в темноте. На стенах кое-где выступил иней. Конвой Логана расступается, его подталкивают вперед. Во главе бесконечно длинного стола на высоком кресле с высокой спинкой сидит голая, сочащаяся слизью шипасто-клыкастая бурая тварь, похожая на старую умирающую рептилию, и только горящие холодным бешенством глаза дают понять, что это разумное существо.

— Ты Логан, — скрипит чудовище на древнем языке.

— А ты Каин, — в тон ему, и все же несколько внутренне содрогаясь, отвечает Логан.

Тварь шелестит по столу кожистыми культяпками, группируется в кресле. Логан замирает и сосредотачивается.

— Я помню тебя, — сообщает тварь. — Многих я забыл, но тебя я помню.

Логан предпочитает промолчать.

— Итак, Логан, — рычание и хрюканье вокруг усиливается, — почему ты идешь против своих? Ты предатель?

Логан позволяет себе ироническую усмешку.

Глаза Каина буравят его.

— Ты мешаешь нам сознательно, или это какое-то ребячество? Но ведь ты уже не мальчик.

— Я не понимаю, чего вы хотите, — говорит Логан.

— Что же тут понимать, — чудовище как будто улыбается, и это страшнее его злобы, — мы хотим править мартышками. Настало наше время. Мы больше не хотим опасаться разоблачения, скрываться, маскироваться. Мы хотим установить кровавый престол, установить его поверх этого стада, придавить, приколотить их к земле, чтобы они, истерзанные, жалкие, умирающие, лизали наши пятки. Это восстановление справедливости, Логан. Как ты считаешь?

— Я уже слышал такие речи. Но дело в том, что я не хочу никем править, — беззаботно говорит Логан. — Меня все устраивает и так.

— Тогда уйди в сторону, — глаза Каина наливаются кровью. — Не мешай нам и не защищай мартышек. Ты можешь мне это обещать?

Повисает томительно долгая пауза.

— Еще бы я понимал, о чем ты говоришь, — наконец отвечает Логан. Пальцы его сжимаются за спиной.

Чудовище шевелится в кресле, и пляшущие огни отбрасывают на стены тень гигантских крыльев.

По залу проносится общий стон.

— Крылов, — говорит Елена, — свиделись наконец-то.

Она обходит стол, встает рядом с ним, смотрит сверху:

— А ты изменился. Стал таким… жалким.

— А ты нет, — скалится Крылов, — да и с чего тебе меняться, ты же вампир.

— Ты прав, — она улыбается, кивает. Садится на него верхом. Гладит по щеке:

— Но тебя еще можно спасти, правда, Алексей? Ты же хочешь… спастись?

— Не знал, что у меня еще встает, — ерзает Крылов, — но на тебя…

— Ты дрожишь, — шепчет она, — ты замерз?

— Немного.

— Грейся! — она берет его руки и кладет себе на грудь.

Аль Сафер набрасывает сзади удавку и одним движением ломает Крылову шею.

— Все еще хочешь бессмертия, Крылов? — шипит Елена в его стекленеющие глаза, — надо было брать, когда предлагали.

Она встает с трупа, прикладывает два пальца к раскрытому рту и толкает его голову назад.

Стул с мертвым Крыловым валится на пол.

Аль Сафер обливает тело водкой и бросает горящую спичку.

Вампиры уходят, оставив темную квартиру, озаряемую языками огня.