Черная моль

Глава 20. Чем заняться мертвецам в Денвере

Радиопереговоры. — Аэропорт Денвер, просим посадки. Полтора часа уже кружим. Что у вас за бардак? Вы не видите, сколько самолетов в небе?

— 305-й, без нервов, устраняем помеху на ВПП. Скоро сядут все.

Гранд Отель Плаза, Рим.

Далекое августовское утро.

Логан целует спутанные волосы Елены. Она еще дрожит.

— Как же ты жила без меня? — спрашивает он вкрадчиво.

— Ну-у, — она потягивается в истоме, прижимаясь к нему, — завела много новых друзей… А ты?

Он молча целует ее в шею.

— Откуда аль Сафер тебя знает? — неожиданно спрашивает она.

— Старый добрый аль Сафер, — усмехается Логан. — Хотел тебя предупредить. Ты ему не очень доверяй. Ибо он лжец… и отец лжи…

Он проводит рукой по ее бедру.

Она напрягается. Поворачивается к нему лицом:

— Рассказывал вчера, что его сын погиб. Тоже вранье?

Серые глаза смотрят пристально.

— Нет, это как раз правда, — скучнеет Логан. — Это я его убил.

Вампиры обступают Логана. За их спинами сардонически улыбается принц де Ларошфуко-Монбель с черной повязкой на глазу.

— Кто хочет быть первым? — Логан делает оборот вокруг своей оси. Вампиры отступают.

Из толпы на Логана с ревом прыгает граф де Орсини. На лету вырывает кусок плоти из его правой руки. Оборачивается. Глаза графа горят ненавистью и торжеством, по подбородку стекает черная кровь, рот полон мяса.

— Интуиция, граф! — грозит ему пальцем Логан, — интуиция!

Граф рычит и бросается снова, удивительно легко отрываясь от пола.

Логан делает шаг в сторону и чуть приседает. Его левая рука совершает молниеносное движение, будто бы ловя бабочку.

Граф кувыркается, встает на ноги и растерянно смотрит на свою грудь, в которой зияет рваная дыра.

Логан держит в руке его сердце. Рассматривает его с удивлением. Запускает клыки в верхушку.

Лицо графа белеет и каменеет, как от острой зубной боли.

— Никко-оло! — почти поет Логан, и не успевает труп графа рухнуть на пол, как челюсти Логана смыкаются на шее опешившего иезуита.

Голова Никколо катится по бетонному полу убежища.

Фонтаны крови покрывают нападающих, стены, пол.

Мокрое от крови лицо Логана барельефом выступает в полутьме.

Салон самолета «Гольфстрим». Глубокие и мягкие кожаные кресла нежно-кремового цвета. Подтянутый джентльмен неопределенного возраста попивает виски и лениво ругается с женой неопределенного возраста, блондинкой с пухлыми губами и огромным бюстом.

— Мои адвокаты этим займутся, Джон, — шипит она, — можешь мне поверить.

— Очнись, идиотка, — цедит Джон, — какие адвокаты? На адвокатов я места не покупал.

— Зато не пожалел денег на эту шлюху!

— Ее зовут Кэти, прошу тебя, запомни. Кэ-ти! Это же не трудно! — Мужу, кажется, доставляет удовольствие травить жену. — И потом, не тебя же мне там трахать.

Блондинка пытается закатить мужу оплеуху, он перехватывает ее руку, виски из ее бокала выплескивается ему на рубашку и галстук.

— Да я тебя просто убью, — без эмоций говорит Джон. — Пристрелю сейчас, и все. И конец мучениям.

— Попробуй!

Слышится шум воды. Из ванной комнаты выходит очаровательная рыженькая девушка лет девятнадцати.

— Джек, солнце, все хорошо? Анна?

Супруги расплываются в улыбках.

— Все хорошо, Кэти, милая, — говорит Джон, — иди поиграй с Томом.

Кэти радостно кивает и направляется к угрюмому лысому громиле в дальнем конце салона.

— Пожалуйста, пристегнитесь, — щебечет стюардесса модельной внешности, — мы уже заходим на посадку.

В иллюминаторе внизу проплывает вставший на дыбы гигантский конь ультрамаринового цвета с горящими красными глазами.

Джон ненавидяще косится на жену и с лязгом застегивает на себе ремень безопасности с золотой пряжкой.

В ту же секунду раздается взрыв.

Последнее, что успевает увидеть Джон — как Кэти бросает на разинувшего рот телохранителя, ее платье задирается, мелькают белые ноги, а затем все тонет в огне и крови.

Ржавый джип несется по шоссе.

— Могу я узнать? — спрашивает аль Сафер с пассажирского сиденья.

Елена молча кивает.

— Вам его не жаль?

Елена тихо смеется:

— А вам?

Аль Сафер задумчиво щиплет бородку.

— К слову, — Елена меняет тему, — я думала, мы торопимся. Почему едем на машине?

— Погода нелетная, — улыбается аль Сафер. — Да и ездить люблю. Ниже летишь — больше видишь.

Флэшбек.

Анталия, июнь.

Аль Сафер проезжает мимо Mardan Palace, бело-золотого с черной закопченной верхушкой, в своем темно-голубом «Пассате», всюду воют сирены, суетится полиция. Звенит рингтон. Он жмет на кнопку, слушает, сворачивает направо по едва заметной проселочной дороге.

Дом на отшибе. У крыльца лежит труп старика с винтовкой, очевидно, хозяина. Армейский джип загнан во двор. Аль Сафер, оглядевшись, входит внутрь.

На пороге его встречает, скалясь, веселый белозубый негр.

— Кадё, камрад! — хохочет он. — Кадё!

И отступает в сторону.

На постели лежит девушка в порванной одежде, с кровоподтеками на лице.

— Бон аппети! — негр издевательски улыбается.

Аль Сафер грузно садится на кровать и что-то тихо спрашивает у девушки по-турецки. Она, всхлипывая, отвечает.

— Эй! — начинает беспокоиться негр. — силянс ю пютан!

Его пьяные товарищи вскакивают с мест.

Аль Сафер, не оборачиваясь, хватает белозубого рукой за горло, бросает на пол и давит его голову ногой, как орех. С таким же хрустом.

Второму он, уже поднявшись на ноги, распарывает живот. Третьему удается добраться до двери, и здесь за его плечом возникает лицо аль Сафера.

— Хороший подарок, — говорит он мрачно, — мерси боку, христианская собака.

И вонзает клыки в его шею.

Зенитные батареи, развернутые по периметру аэропорта Денвер, под управлением боевиков ИГ планомерно сбивают кружащие над аэропортом самолеты. Вслед за «Гольфстримом» вспыхивает в воздухе «Бомбардье», кувыркается в воздухе потерявший крыло самый дорогой в мире Боинг-757, последним ракета настигает стремящийся набрать высоту Эйрбас Алишера Усманова. Олигарх успевает плюнуть в иллюминатор.

Подземное убежище, Денвер. На столах, на полу — фрагменты тел. Кровь на полу засыхает и затягивается пленкой. Кровь на стенах и на потолке темнеет и перестает блестеть.

Шатающийся, всхлипывающий Логан, с оторванной по локоть левой рукой, приволакивая перебитую ногу, идет на Каина, но внезапно замечает принца Монбеля и поворачивает к нему. Тот в ужасе прижался к стене.

— Вы знаете, Доминик, — говорит Логан, касаясь брыластой щеки принца своими острыми ногтями, — наш хозяин очень любит повторять, что он первый вампир. И все верят. Хотя вампиром его сделала женщина. Ли-ли-т.

— Замолчи, — скрежещет существо в углу.

— Я забыл, она твоя жена или мама? Или мачеха?

На стене пляшут тени.

— Доминик, — страстно шепчет Логан, нависая над яремной веной принца, — вы верите в Бога?

— Нет, — лепечет принц, — нет, нет!

— И я — нет… А Каин верит… — Логан злорадно хихикает. — Он думает, что Бог запретил его убивать… А я так не думаю… А теперь не смотри!

Логан выдавливает большим пальцем здоровый глаз принца и впивается ему в горло, высасывая всю кровь одним глотком.

— Ну что, теперь у меня хороший аппетит, Доминик? А, ты уже сдох.

Он бросает труп принца как обертку гамбургера и поворачивается к Каину.

На лице его — полная обреченность.

Предутренние сумерки. Горящие остовы автомобилей и самолетов. Обломки катастроф и части тел, рассеянные по всей территории аэропорта. Боевики ИГ, с автоматами в руках блуждающие среди трупов и обломков в поисках интересного. Пробитый тлеющий купол. Конь Апокалипсиса с потухшими глазами. Закопченные фрески.

Аль Сафер и Елена идут по бесконечным ярко освещенным коридорам.

— Здесь, — говорит аль Сафер, — должны были укрыться десять тысяч очень богатых людей. Самых богатых людей. Со своими семьями, со своими рабами, некоторые даже лошадей с собой брали. Или автомобили. Саудиты финансировали строительство последние двадцать лет, поэтому половина прилетела из Саудовской Аравии, что очень удобно оказалось в итоге.

— Вы их предали, — говорит Елена.

— Мы подумали, что в новом мире деньги ничего не значат, поэтому зачем нам кормить бездельников. Пусть они нас кормят.

— Мы не рискуем остаться вообще без… пропитания?

— В какой-то момент я и сам так подумал, — добродушно смеется аль Сафер, — но нет, на наш век хватит.

— Но каким будет этот новый мир?

— Справедливым. Честным. Открытым.

Елена усмехается.

Они выходят на террасу. Гигантская черная статуя Анубиса, бога мертвых с телом человека и головой шакала, отбрасывает длинную утреннюю тень.

В тени Елена видит какое-то движение.

Глаза аль Сафера удивленно расширяются.

— Логан! — кричит Елена, сбегая по лестнице. — Милый!

— Ты все еще жив, — говорит аль Сафер про себя. — Все еще жив. Тогда кто же умер?

И медленно спускается следом за ней.

— Я только хотел увидеть тебя, — говорит Логан, улыбаясь остатками лица. Он страшно изувечен, из вспоротого живота вываливаются кишки, обе ноги перебиты, из раны на шее толчками хлещет кровь.

— Милый, — плачет Елена, осыпая поцелуями его окровавленную голову, слипшиеся и затвердевшие от крови волосы — но она этого не замечает, — любимый, ты выживешь, ты же у меня такой прекрасный! Не умирай! Пожалуйста!

— Эх… солнце мое… — он нежно гладит ее по щеке, — когда-то же надо…

Он закрывает глаза.

Рука падает на землю.

Елена сидит в оцепенении.

— Пойдем, — обнимает ее за плечи аль Сафер. — Теперь остались только мы.

Мимо, гортанно переговариваясь, проходят боевики ИГ с автоматами.