Черная нить горизонта

19

Мэдок свернул за угол и осмотрел площадь. Где-то здесь находилась знаменитая и известная всей столице лавка мастера Гуи Узэ. Может вся столица и ходила к ювелиру, но он попал сюда впервые. Юноша рассчитывал сразу выделить ей из ряда других лавчонок. Именитый мастер не мог жить в халупе. Но лучшая вывеска, качеству росписи которой позавидовал бы собиратель коллекции живописи, принадлежала заведению Чима Лога, галантерейщика. У дверей лавки дежурил слуга с самым отстраненным видом, кричавшим на всю улицу.

− Ткани! Такни! Ткани!

Рядом, под вывеской ничуть не худшей, оружейные прилавки Каликста Рисса. Оружейная или нет, на окнах крепкие решетки, какие только в Шароне увидишь.

Мэдок уже не так решительно проследовал вниз по улице. Между двух похожих как близнецы домов, зажато скромное строение «Рыбий Хвост». Судя по избытку женских особей входящих и выходящих во двор, фускария сдавала в аренду помещения шлюхам. На втором этаже половина окон наглухо закрыты ставнями.

За домами-близнецами перекресток Малой Торговой и Кривого Моста. На одном из углов Мэдок и увидел искомую лавку. По внешнему облику не скажешь, что столичная знаменитость проживала в достатке. Или последнее время дела пошли хуже или же человек скромен. Дом занимал три этажа. Деревянный балкончик заставлен горшками с цветами. Мансарда под самой крышей с большим окном. Двери в лавку выходили на обе улицы. На Малую Торговую приглашала в некое подобие салона. Столики, стульчики, стены в гобеленах. Сюда приходили влюбленные, благочестивые бэну, любящие мужья и отцы, прочие состоятельные люди, желавшие прикупить украшения, ювелирные безделицы или изящные подарки. Приобретение изделия от самого шена Гуи говорило о многом. Например, о цене, которую пришлось заплатить.

Со стороны Кривого Моста, мост действительно виделся дальше по склону, вход в оружейную. Сюда частили мужчины, стремившиеся заполучить нечто индивидуальное, что вызвало бы зависть товарищей и намекнуло поклонницам, перед ними человек обеспеченный. Тщеславие обходиться не дешево во все времена. И хотя знатоки оружия не впадали в особенный восторг от клинков мастера Узэ, однако и не считали их совсем барахлом.

Мэдок вошел во вторую дверь. Предупредительно звякнул колокольчик. Дюжий слуга привычно склонился. Радушие на лице обязательно.

− Чего желает кир?

− Я хотел бы переговорить с шеном Гуи Узэ.

Слуга оценивающе оглядел Мэдока. Стоит ли ради тебя беспокоиться самому и беспокоить хозяина? Но признав в одежде экипировку ордена Керкитов, почтительно ответил:

− Как только освободится.

Мастер Узэ вел финансы сам и никаких помощников не признавал. Передоверить такое важный дело как обмен товара на деньги, он никому не желал.

− Если обманут, то обманут меня. Я буду знать, злого умысла не было, − осторожничал Узэ.

В ожидании хозяина Мэдок осмотрел полки, прилавки и витрины с оружием. Если у вас есть деньги, то почему бы не позволить себе вон тот изящный охотничий кинжал с ощетинившимся вепрем на ручке из кости? Правда вряд ли вы сможете управиться с кабаном при помощи этого клинка. Почистить яблоко или порезать собственный палец, да. Или, например, изумительной работы брокель. На выпуклой поверхности изящная чеканка боя, золотая окаемка, умбон червленого серебра. Самое безопасное определить брокель украшать стену в вашей любимой комнате. Красиво и радует глаз. И только. Защитить владельца? Первым же ударом щит сомнут и переломают вам кисть. Желаете примерить пару шлемов? Парадных? Гарцуя на горячем скакуне, под литавры и грохот барабанов, вы будете сама воинствующая доблесть! Но в бой? В таком? Не то, что от меча или от чекана не спасет, от обыкновенной крестьянской оглобли не сохранит.

Дальше, в углу, оружие попроще, но и солидней. Крепкие дюсаки, мечи-бастарды отливавшие синевой закалки, даги с крепкими чашками гард способных противостоять прямому удару. Подобно чучелам висят кольчуги, кирасы, бригандины. Как понял Мэдок большую часть оружия и доспехов ювелир покупал и лишь завершал их, нанося украшения: скань, гравировку, чеканку, финифть и т. д. Собственно, глазел он на все это богатство лишь убить время ожидания. Ничего покупать не думал. Скорее наоборот.

От лицезрения выбора ратного железа Мэдока оторвал вкрадчивый голос.

− Слушаю вас молодой человек, − склонился в легком поклоне шен Гуи.

Он стар, сух как палка, но достаточно бодр, не выглядеть древней развалиной.

− Могу я уступить вам эту вещь? − юноша выложил на стол поигнард.

Сегодня Мэдока пригласили в дом к пэрансу Крайту. Вопрос наличия наличности (ничего смешного!) неразрешимый вопрос. И не праздный. Пригласил сам пэранс. Приложила ли к тому старания Армин? А есть ли основания для подобных надежд? Кто-то воскликнет: Конечно! Молодость! Молодость, чем не основание! Когда, кажется, захоти и звезды посыплются с небес в твой кошель. Любая дверь распахнет перед тобой сама собой. Самое холодное из холодных сердец растает под твоим обжигающим взглядом. Так ли все обстоит в действительности? Мэдок об этом и не думал. Но чтобы выглядеть надлежащим образом и привести свой гардероб в порядок, ему нужны средства.

Шен Гуи взял кинжал. Через увеличительное стекло рассмотрел камни в рукояти.

− Откуда он у вас? — полюбопытствовал мастер.

− Трофей, − признался Мэдок, нисколько не обманывая старого ювелира. Поингард честно добыт в бою.

− Вот как, − удивился шен Гуи, но не стал выспрашивать подробности. − Могу предложить двадцать солидов. Пять за сам клинок, пятнадцать за камни. Это хорошая цена.

Мэдок согласился. Торговаться он не умел, ибо еще не владел ничем таким, за что стоило торговаться. К тому же воспитанник квартала Сломанных Мечей не снизошел бы до унизительного препирательства за лишний фолл. За десяток солидов тоже.

Получив деньги, Мэдок тут же, кошеля у него не было, сгреб деньги в карман куртки. Одежда некрасиво оттопырилась.

«В брагетт бы насыпал,» − рассердился Мэдок. — «То-то бы пэранс Крайт удивился бы такому гостю.»

Юноша подумал о Армин. И признаться это была первая мысль о пэрансэс Райгела. Мысль сама собой вызвала воспоминания о ночной схватке. Ему пришлось туго, но он выдержал. В прочем, если бы не помощь Армин, он так легко не отделался. Чувство, последовавшее за воспоминаниями, пронизано теплотой благодарности. Благодарности того рода, что испытываешь к товарищу, подставившему плечо в трудную минуту.

Видя, что посетитель не торопиться уходить, мастер оживился. Торговец всегда торговец. В любом действии да и бездействии тоже, поиск выгоды. Не зря же про их породу ходит анекдот. Переспав с женой, он будет следующие дни поститься. Вычтет из стоимости обедов сумму, потраченную на утехи. По прейскуранту лучших мимариев, разумеется.

− Вы присмотрели что-то из моих товары? — наблюдал за ним Гуи.

Отказ огорчил мастера. Посетитель собирался уйти не потратившись.

− Может, вы подскажете…, - Мэдок достал показать полученный от Филисия медальон.

Гуи с неохотой рассмотрел предмет.

− Вы его продаете? — спросил он вкрадчиво.

− Нет-нет, − поторопился отказаться Мэдок, готовый вырвать медальон у старика. — Я бы хотел узнать о нем что-нибудь.

− Моя давнишняя работа. Тогда мои глаза лучше видели, и я еще любил возиться с финифтью. Он единственный в своем роде. Я сделал его по просьбе одной знатной бэну.

− Можете сказать, кому именно вы его сделали. Или для кого?

Старик нахмурился.

− Бэну внесла деньги не только за медальон. Мое молчание входило в оплату.

Гуи говорил странно, подбирая каждое слово, боясь ляпнуть лишнего.

− Но сказать когда сделали, можете?

− Скажу, поскольку сделал его очень давно. Девятнадцать лет назад.

− Вы так хорошо запомнили?

− Я запомнил ту для кого её сделал. Изумительной красоты бэну, − Гуи глянул на юношу и отвел взгляд.

«У тебя такие же глаза как у неё,» − прочитал недосказанность Мэдок. Или ему показалось, что прочитал.

− И кто она? — отчего-то покраснел Мэдок.

− Вы уже об этом спрашивали и я вам, если запамятовали, не ответил. И не отвечу.

Мэдок извлек тавлион Керкита.

− Я могу потребовать ответа. И вы его дадите. Здесь или в Шаронэ. Но я прошу. Мне нужно знать имя знатной бэну, − Мэдок сунул в кармашек руку и стал выкладывать только что полученные солиды обратно на стол. Пододвинув их к старику, понял, что сотворил глупость.

− Хотите купить поингард обратно? Тридцать солидов, − рассердился старик.

Удар кулака по столу выплеснул душевное напряжения Мэдока. Старик вздрогнул.

− Это официальный вопрос, − проронил керкит. В клятве ордена сказано, брат ордена никогда не позволит себе использовать данную ему власть в собственных интересах. Но что ему оставалось делать? Воспитанник Сломанных Мечей просто бы запалил лавку и медленно поджаривал молчуна в ожидании ответов.

− Тавлион спрячьте. Он не имеет для меня значения. Можете увести меня в Шаронэ. Я выйду оттуда скорее, чем вы спуститесь по центральной лестнице. И заберите деньги.

Юноша послушался.

− Мое имя Мэдок ди Хенеке, − назвался он мастеру. — Мой отец глориоз Бекри.

Гуи покачал головой.

− Я сделал её для Брэйгис покойной жене глориоза Ларса ди Бекри.

− Она не говорила, кому он предназначался?

− Ребенку. Будущему ребенку. Должно быть вам. Вы на нее похожи. Бэну очень надеялась, он оградит обладателя медальона от невзгод и поможет. Насколько знаю, она освятила его в Большом Соборе в празднование Восшествия Святителей.

− Благодарю вас, − просветлел Мэдок лицом и скоро вышел.

Гуи сидел за прилавком, устало сложив руки на колени. Впервые в жизни он соврал человеку. Простит ли ему Создатель? Эк-просопу Аммельрой уверял, ложь лжи рознь. Ложь во благо, есть спасительная ложь. Эта мысль не утешила Гуи, старого мастера прожившего честную жизнь. Если ты семьдесят лет не прибегал к вранью ни во благо, ни во вред, то первый и, он надеялся, в последний раз все равно дается тяжело. Даже вспомнив посветлевшее лицо юноши, Гуи не нашел оправданий своему поступку. Хотя конечно оно было. Какое? Секреты исповеди нерушимы.

Мэдок не заметил как пролетел улицу и несколько раз бесцельно свернул. Сам того не осознавая раз за разом касался рукой кармашка с медальоном. Он напоминал неопытного вора, укравшего великую драгоценность и поминутно проверявшего, не утерял ли он её?

На башне отбили четыре. В шесть ему предстояло навестить дом пэранса Крайта. Мэдок посетил несколько лавок с одеждой, затем брадобрея. И там и там его безнаказанно обманули, воспользовавшись рассеянностью клиента.

Приведя себя в порядок, долго искал подарок Армин. Дарение не обязательно, все-таки его приглашала не она, но этого требовал этикет гостя. Приобрести дорогой подарок Мэдок позволить себе не мог, да и вряд ли наследницу Райгела таким удивишь. Не мог подарок оказаться и никчемной безделушкой. Безделушек у пэрансэс скорее всего полным полно в чулане.

Помог ему один из торговцев.

− Если это для молодой бьянки, то подарите что-нибудь похожее на недавно ею утерянное. Если стараетесь для благосклонной к вам бэну, подарите вещицу, которая напомнит ей о вас.

Мэдок последовал столь трезвому и главное верному совету и остался доволен.

Ровно в шесть он стоял у ворот дома Крайта. Ему открыли, не задавая вопросов.

− Ваш ждут, кир Мэдок.

Когда тебя знают по имени, чувствуешь себя уверенней.

Мэдок прошел, стараясь не глазеть по сторонам. Это не трудно, когда не находишь в увиденном ничего особенного. Барельеф резца Кьерта? И что? Видывал и занятней. Тонкая работа скульптура Сарра? Его знаменитая Воительница. Такую неприлично поставить на улицу. Обнаженное тело грех. Картины в тяжелых рамах, кисти старых мастеров? Ну не очень-то они хороши. У коня под всадником неестественно выставлена нога. Сам всадник сидит не в седле, а на ящике. Оруженосец, спешащий на зов, вряд ли управиться с мечом. Дрын, а не меч.

Длинноворсовый ковер скрадывал шаги и мешал идти. Мэдок два раза запинался.

Армин встретила его в следующей комнате. В строгом соркани темного цвета и волосами, прибранными под жемчужную сетку, она выглядела несколько отстранено и холодно.

− Кир скоро примет вас. Он заканчивает письма, − сообщила пэрансэс.

Армин на празднике в Барбитоне и Армин теперяшняя две разные девушки. Мэдок воспринял перемены спокойно. В женских уловках он не очень разбирался. А единственная, к какой прибегала Найтела, обходилась ему в триенс.

Однако рассмотреть пэрансэс в домашней обстановке он возможности не упустил. Пожалуй, высока. Лицо не назвать красивым или дурным, оно имело свои обаяние и шарм. Фигура. Мэдок честно признал − худа. И худоба эта никак не радовала мужской глаз.

«Доска,» − припомнил он дразнилку соседки. Кир Аё, услышав, как обозвали девчонку, долго его ругал. Мэдок остался при своем. В его молодом и горячем уме девушка обязана блистать формами и красотой. Кир Аё философски заметил ему.

− Их порода сродни диковинному ореху. Важно, что под скорлупой.

Почему вспомнился этот давний эпизод? А что такого? Мы часто в дне вчерашнем ищем ответы для дня сегодняшнего.

− Разрешить выразить вам свою признательность. Благодаря вашему вмешательству я остался жив, − склонился Мэдок. Он торопился вручить подарок, поскольку не знал когда приято одаривать. К тому же подарок ему мешал, а перекладывать из руки в руку и таскать с собой неудобно.

− Вы о паку? Правда удачно вышло? − отбросила сдержанность Армин.

Метательная стрелка была спрятана в пышной прическе пэрансэс. В самый разгар схватки она метнула паку и пробила ухо одному из нападавших. Тот отвлекся, и этого оказалось достаточно. Мэдок вышел победителем из боя, который проигрывал.

Армин развернула расписанную кожу. На ладони оказался свиток цветной бумаги. Развернула бумагу. Сафьяновый пенал.

− Намекаете на нашу моду надевать на себя массу необязательных вещей? — пошутила Армин и это была Армин с празднеств в Барбитоне.

Мэдок смутился. Он не предполагал о таком толковании обертки. Продавец его убедил, вещь небольшая и для надежности её следует, как следует упаковать.

Пенал открыт и Армин извлекла на свет точную копию паку. Сделанная из черной стали, покрытая золотыми накладками, с черной жемчужиной на конце.

− Этой я не промахнусь, − одобрила выбор дарителя Армин, залюбовавшись оружием. − Очень полезная вещь. Иногда.

− Рад, вам угодить, − из вежливости произнес Мэдок. Он не знал о чем следует говорить с пэрансэс. А когда не знаешь, лучше помалкивать. Так и на этот раз. Следовало бы промолчать.

− Угодить? Вы уже мой поклонник? — Армин великодушно не напомнила керкиту, что с его слов, он взялся провожать её по долгу службы. Сказать такое женщине?

− Я обязан вам жизнью, − напомнил Мэдок.

− Как и я своей. Если не больше. Так что же нам делать с долгами? Впрочем, один я готова вам вернуть.

Мэдок вопросительно глянул на Армин — о чем вы?

− Я обещала вам….

− Пусть обещание останется обещанием, − вмешался в разговор стремительно вошедший пэранс Крайт. — Держитесь молодцом, мой вам совет! Как только она увидит, что у вас потекли слюни, не подпустит к себе и на сто шагов.

Мэдок поочередно переводил взгляд то на Армин, то на пэранса. Однако, теперь благоразумно молчал.

− Армин распорядись накрыть стол, − корректно отослал дочь Крайт. − А мы потолкуем с молодым человеком.

Мэдок проводил Армин взглядом, но вовремя отвернулся. Пэрансэс в свою очередь, обернувшись, увидела гостя беседующего с отцом.

Кир Крайт словно охотничий пес прошел вокруг юноши.

− Насчет слюней не шутил, − напомнил владетель Райгела.

Мэдок сдержался не пожать плечами. Мне то что?

− Начни по порядку, − потребовал пэранс. Происшествие ночью касалось его больше всех. Ему хотелось услышать рассказ из первых уст. Конечно Армин поведала ему о событиях, но то взгляд женщины. Ему была важна оценка мужчины и воина.

− Пэрансэс Армин обратилась ко мне с просьбой проводить её из Барбитона домой…

«Почему тебя?» — немой вопрос Крайта не оригинален. Мэдок читал его на всех лицах спрашивающих. Правда никто на прямую не вопроса не задал. Он никому добровольно не ответил. Потому что не знал ответа.

−…пэрансэс села в доаспэ, я на козлах рядом с возницей…

Крайт удивился, но не перебивал.

−… Возле Торговых Палат за нами увязался всадник. По одежде не угадаешь данат[140], арист и месс, но воин. В седле так сидят те, кто способен ехать верхом сутками. Нет ненужной жесткости в посадке…

Крайт кивком согласился с наблюдением.

−… Всадник отстал у Ратуши. Свернул в другую улицу, но продолжал следовать. Я заметил его между домов. Потом он пропал из виду. В схватке не участвовал точно. Мы свернули на Мартитак, оттуда к памятику Рубруку. Я выбирал те улицы где есть фонари. На них чаще бывают с разъездами виглы.

− Разумно, − похвалил Крайт.

−… От памятника спустились к Аптекарскому кварталу. Там обычно спокойно. Клефты и хонсарии квартал не очень жалуют. Жители содержат на собственные средства карнахов, те делают ночные обходы.

− Но нападавших это не остановило. Они сочли место удобным для нападения, − перебил рассказ Крайт.

… В нападении участвовало пятеро. Из темноты бросились к лошадям, остановили. Один поднырнул под низ, разрезать упряжь, двое атаковали с двух сторон. Мэдок соскочил с козел в доаспэ прикрыть пэрансэс. В темноте и спешке, первый противник оступился и Мэдок пнул врага в лицо. Носок сапога провалился в глазницу, раненый закричал, сполз под колеса. Второго Мэдок поймал на замахе. Если бы тот целил в Мэдока, то успел бы. Нападавший выбирал ударить Армин. Мэдок сообразил, им нужна только пэрансэс! Задача усложнялась. Враг мог затянуть его в схватку и исполнить задуманное. Защищать чужую жизнь сложнее, чем собственную. Своей можешь рискнуть, а рисковать чужой лучше и не пытаться.

Он вытолкнул Армин из доаспэ.

− Туда! — приказал он, прикрывая её отступление. Пятясь, подобрал второй меч.

Некоторые думают управлять с двумя мечами тяжелее и правильно думают. Для этого нужна недюжинная сила, ловкость белки и безупречная выверенность в движений. Такое немногим под силу. Мэдок не собирался демонстрировать мастерство двуручного боя. Меч он при удобном моменте, швырнул во врага. Враг зевнул, получил рану в бедро и выбыл из борьбы.

Двое наступали. Мэдок будто попал под крылья бешено вращающейся мельницы. Удары сыпались один за другим. Спеши они чуть меньше, им бы потребовалась минута. А так сами затянули поединок. Правда, он все равно грозился окончиться полной победой нападавших.

Мимо Мэдока мелькнула что-то блестящее. Один из врагов дернулся от неожиданности. Маленькая стрелка пробила ухо. Темп боя сбился. Мэдок поспешил ударить в горло. Последний противник сразу отступил. Не убежал, а именно отступил, добил раненого в бедро, ударом сапога сломал шею охающего одноглазого и пропал в темноте.

− Что Армин?

− Обошлось без визга, − вырвалось признание у Мэдока.

− Чтобы ты сделал на их месте?

− Нанял бы хорошего лучника, а то и двух. Никакой возни и никаких следов.

− Почему не наняли?

− Хотели списать на клефтов или хонсариев. На Ночных Рыб. Они не пользуются луками при грабежах.

− А при убийствах?

− Тем более. Скорее на одном из поворотов в доаспэ заскочил бы кто-нибудь шустрый. Один точный удар растерянной жертве и все.

Крайт опять заложил вокруг него «песий» круг.

− У меня вакантна должность портария[141].

− Вы оказываете мне честь и доверие.

− Никакой чести. Сплошная головная боль. Честь на поле боя, а охранять от чужих глупостей это служба. Пускай и хорошо оплачиваемая. И не коситесь на меня. Так оно и есть на самом деле.

− У меня нет рекомендаций.

− А зачем мне рекомендации. Зачем мне чьи-то рекомендации? Ты справился с тем, за что отвечали другие. Это я о доверии, которое ты упомянул.

− Я выполнил возложенные на меня обязанности.

− Провожать мою дочь? — приостановил шаг Крайт. Пэранс не шутил.

− Я состою в ордене Киркитов в должности кентарха.

− Тем более должность портария тебе по плечу. И денег на жалование положу больше. Скажем шестьдесят солидов. А насчет службы…. Ты выполнил то, что должно. Большее от людей, как правило, не требуется. Выполнять то, что должно. Бардак от обратного. Подумай. Завтра я уезжаю. Мне не нравится Тайгон. Сто лет бы здесь не появлялся, − посетовал Крайт простодушно.

Мэдок не очень-то поверил сетованию пэранса. Умный взгляд, пытливый, въедливый. Обмануть трудно. И пожалуй лучше не обманывать.

− Я декарх Керкитов, − ответил Мэдок на заманчивое предложение. Да и что он мог ответить.

− С Орденом я улажу твой отъезд, − продолжал искушать пэранс юношу. — С ответом не тороплю. У тебя есть время подумать. До утра.

Вернулась Армин, пригласила к столу. Мэдок почувствовал голод. С утра не перепало ни крошки и потому… потому, отказался. Какую не прояви выдержку, ненароком выдашь, хочешь жрать до спазмов в кишках.

− Прошу меня извинить, но мне необходимо в Орден, − раскланялся Мэдок с галантностью заправского шаркуна.

Визит к пэрансу Крайту оставил у Мэдока двойственное ощущение. Возможно, потому что ему два раза предложили то от чего он отказался. Должность и обед.

На следующий день произошло событие никем по достоинству не оцененное. Мэдок ди Хенеке отрекся от веры рода, принял Создателя и с сыновним трепетом надел на шею медальон, доставшийся ему от матери. В тот самый момент, когда святая вода окропила чело и щеки новообращенного, патриарх Бриньяр оставил бренный мир. Как и алхимику Джэлеху в последний миг жизни ему было даровано горькое прозрение. Кем мнил ты себя недостойный и кем ты был на самом деле! Но Создатель сжалился над своим слугой, ниспослав утешение. Единственным правильным шагом в его долгой борьбе за торжество веры, было принятие участия в судьбе Мэдока ди Хенеке. Стягам Истинной веры еще только предстояло подняться. Вот что открылось Бриньяру. Легкая мысль, даже так мыслишка, что катепан Койер когда-то служил у пэранса Крайта никак не омрачила светлого вознесения души патриарха. И еще… Некто Бьерк, человек-призрак, оборвал никчемную жизнь фальсификатора и мошенника Гибиуса. Почему? Пословица гласит: Уходит король, уходит свита. Как-то так…

Смерть же знаменитого ювелира Гиу Узэ трудно привязать к чему-то определенному — раскаянию, старости, злой воле взалкавших власти или же корыстному умыслу ищущих наживы, потому сочтем прискорбное событие дарованной милостью Небес.