Черная нить горизонта

9

Старый Моб ворчал. Он всегда ворчал, когда в его стражу шел дождь. Не любил дождя. С тех самых пор как попал в армию. А в армии дождь никто не любит. Чего хорошего мокнуть и месить грязь по дорогам! Даже просто мокнуть и то противно!

− От этой сырости у меня бедро разламывается, − жаловался Моб, больше самому себе, чем напарнику, долговязому Велгу. − Проклятый чикош вогнал в меня стрелу почти на палец. В самую кость.

Все знали о героическом прошлом старика. Он воевал в Пуште при прежнем императоре Горме. Там и получил ранение. Теперь вот дослуживает ветеранский срок здесь, на посту стражника Дыры и рассчитывает на хорошую пенсию.

− Хлебнешь? — спросил Велг, самый молодой из троих кернов. Был еще Хорн, но он в отлучке. В караулке, под ним мычит и изображает удовольствие одна из тех шлюх, что стоят всего ничего, пятнадцать фоллов. За такие деньги не то что удовольствие, а манду показывать не стоит. Но нынче клиентов мало и потому шлюха позволила себя уговорить. Пятнадцать фолов все-таки пятнадцать фоллов. По пять фоллов заход.

− Нет. От вина меня в сон клонит, − отказался Моб, вытирая дождинки с усов. Усы он блюл пуще иного сокровища. — Да и предлагаешь мочу. Вот помню, проходили мы Кагширию…. Кашгирию. Вот там вино так вино. Мы тогда случайно бочонок раздобыли. — И захихикал. — Случайно! Ввалились в дом, хозяину меч в рожу сунули, гони выпивку! Он с испугу на целый бочонок расщедрился.

− И не заплатили? — восхитился Велг удалью воинов.

− Заплатили. Гуся со двора утянули.

− Ловко! А что вино?

− По кружке приняли и все! Влежку всей декархией.

− А декарх? — выпытывал подробности Велг, хотя историю давно и в подробностях знал. — Не ругался?

− Первым и слег. От жадности две заглотил. Сперва ему по старшинству поднесли. Декарх не хер собачий. Потом по очереди. Он у нас в таких делах первей первого. Потому быстренько и свалился.

− Он и на шлюх первый залазил? — расспрашивал бывалого воина Велг. Этот вопрос его очень интересовал. Парень собирался записаться в хускарлы и отбыть в Пушту. Ну, может быть не в этот раз, то в следующий точно. Карауля Дыру много не накараулишь. Дырой в Тайгоне называли старые юго-восточные ворота. Прозвище они получили за форму и размер. Таких больше в городе не было. Сказывают раньше в них цари выезжали. Древние. Коих никто и по имени не помнил.

− Не, на шлюх по жребию. Астрагалы кидали[103]. Первыми у кого однерики выпали, потом двойки.

− А если у меня и у тебя однерики? Тогда как?

− Тогда мы меж собой кидаем. Правило тоже самое.

− Справедливо, − согласился Велг и прислушался к звукам из караулки. Шлюха стонала громче. Но даже дураку понятно врет. Ей от ебли удовольствия никакого. Привычная с кем попало шинькаться. Для порядка охает.

− Ты бы не её слушал, а что в округе.

− Спят все.

− Кто спит, а кто и нет. Караулят пока варежку раскроем. Прошлый раз-то? Как? Уши не заткнули, по шестьдесят фоллов заработали.

− А потом три дня равдухи вокруг ходили, выпытывали, не было ли здесь посторонних и подозрительных.

− У них служба такая, нос совать во все дыры.

− В жопе тоже дыра.

− Так и мы тоже при ней. При Дыре.

Оба беззаботно рассмеялись.

Согласно уставу службы, прошлись по надвратному парапету. Один влево, другой вправо. Шагов двадцать и вернулись. За ночь еще находишься.

Шлюха затихла. Довольный голос Хорн прерывист. Велг обратился в слух.

− Не было такого уговора! Плати еще, − упирается шлюха. — И оботри! Не в мед макал, сладко не будет!

− Пойдешь? — спросил Велг ветерана.

− Настроения нет, − отмахнулся Моб. А что еще сказать сопляку? Честно признаться, возраст. Не всякий раз и встает.

«По праздникам,» − пошутил над собой Моб. — «Хе-хе! Толи встает по праздникам, толи праздник, когда встает.»

Велгу ответил.

— Дождь, окаянный. Болит кость, спасу нет. Не до бабы. А ты иди. А то вон уж за яйца держишься. Штаны не обмарай.

Из караулки вышел Хорн.

− Ложе свободно. Следующий, − позвал он и хитро напутствовал. — Тока смотри, сильно с нею не целуйся, − и рассмеялся.

Подошел к зубцу и с удовольствием помочился, целясь в амбразуру.

− После этого… всегда надо сбрызнуть, − отдувался Хорн. — Заразы меньше.

Велгу повторять не нужно. Будущий герой Пушты, шустро заскочил в караулку. При свете огарка различил распластанное на топчане тело.

− Я за гроши всю декархию обслуживать не буду, − предупредила шлюха, дотягиваясь до стола. Собрав ветчину и хлеб, принялась есть. На счет ебли вопрос, а жрать хотела точно.

Баба страшна и потаскана. Когда легла на спину, груди раскатились подмышки. На животе жировые складки, что у супоросной свиньи.

− Я последний, − произнес Велг раздеваясь.

Шлюха задрала край постеленного на лежак плаща и подтерлась.

− Всю уделал, − недовольно проговорила она. — Как обоссаная лежу.

Велг её не слышал. Пульсирующая в голове кровь заглушила слова.

Моб высунулся за стену, посмотреть. В такую пору много ли увидишь? Дождь то припустит, то перестанет. Небо в тучах. Луна, то есть, то нет. Однако увидел.

− Едет кто-то, − предупредил он Хорна.

− Кому ехать-то? Под воротами утро караулить?

Ветеран пригляделся. В неярком и обманчивом свете (луна глянула в окно облаков) блеснули шишаки, полыхнул длинный блик на боку повозки.

− Точнёшенько едут. Валица[104].

Хорн, заслоняясь от дождя, из-под руки, поглядел на дорогу. Больше для приличия. Слаб глазами. Днем-то не очень видел, а уж ночь и подавно.

− Вроде есть кто, − произнес он неуверенно, различив стук и скрип колес. Что-что, а слышал он пока хорошо.

− Эть нелегкая. Равдухи никак.

− Они и есть, раз валицу тянут.

Из ночной темноты показались трое всадников. За ними двойка тащила деревянный дубовый короб с решетчатой крышей. Решетка позволяла всаднику наблюдать за арестантом, а глухие стенки наоборот, мешали сторонним наблюдателям видеть, кого везут. За валицей вырисовывались силуэты еще четверых всадников.

− Открывайте! − потребовал возглавлявший эскорт. — По приказу иерея Барамана!

− Бумага есть? — потребовал Моб. Он знал свои права. Ссылаться можешь хоть на Создателя, а бумагу правильную покажи. Правильную, значит с двумя печатями. Если с одной или вовсе какая писулина за подписью абы кого − жди утра и въезжай общим порядком.

− Вот приказ, − всадник вытащил из-за отворота куртки сплющенный свиток.

Хорн спустился к воротам, открыл узкое окошечко в калитке и забрал документ. Отойдя под факел, развернул. Прежде чем читать, повернул голову к воротам, поглядел в темноту. Показалось. Вроде мелькнуло у границы видимости. Постоял, покрутил головой. Мерещиться. Принялся читать.

Из всей троицы только он более-менее обучен грамоте, за что ему к жалованью полагалась прибавка. Правда, умение причиняло неудобство. Не отлучиться самовольно, как делают все, не отоспаться в карауле, он не мог. Вдруг кто с бумагой, а прочесть некому.

Хорн разглядел печати на документе. С круглой, иерейской, знаком. Вторую, катепана Ирля, видеть не доводилось. На всякий случай, с умным видом, ковырнул бумагу ногтем. Не фальшивка ли? Однако рассудил, вряд ли кто, обладая документом с настоящей иерейской печатью, будет связываться с подделкой. С инквизицией шутки плохи.

− Кентарх Самерс? — назвал Хорн указанное имя.

− Он самый, − ответил всадник, тронув коня на шаг-другой.

− Пропускай! — скомандовал Хорн ветерану.

Моб освободил ворот от фиксатора, покрутил, медленно поднимая запирающий брус.

− Готово! − через минуту крикнул ветеран и поспешил вниз помочь.

Дождавшись ответа, Хорн, при помощи такого же ворота, вытянул поперечину из скоб. Моб уже вращал вороток поменьше. Скрипнув, одна из створин медленно открылась.

Всадник подъехал, забрал бумагу и валица осторожно заползла в тесное пространство. Вторую створину ночью открывать не положено. Попробуй проедь, не зацепив осью или колесом.

Валица замерла, переваливаясь задними колесами через желоб. В просвете между крышей повозки и аркой ворот качнулась тень. Хорн сощурился, желая высмотреть скрытое. Ничего не узрел. Что ж за служба нынче такая?! Мерещится бог весть что! По-хорошему нужно бы проверить, но его и так дразнят слепошарым, потому керн постарался выкинуть подозрения из головы. Может крылан паскудный прилетел?! Хорн поплевал через плечо — храни Создатель!

Кортеж проехал и Хорн уже с помощью подоспевшего Велга, ворота закрыл. Моб опустил брус.

После трудов собрались на площадке и пустили по кругу кувшин вина. На этот раз Моб не отказался. Он все поглядывал в сторону, куда укатила валица.

− Кого это они в ночь притянули?

− Важную птицу, стало быть, если в Кабашоне утра не дожидались.

− Кого? Главное куда.

− К Серным Баням повернули.

− К Баням? Равдухи? Странно. Обычно они своих подопечных в Шароне волокут.

− А какая разница? — вздохнул Моб и еще раз добре приложился к кувшину. Может зря он от шлюхи отказался? Погрелся бы у бабьего зада.

Всадники и сопровождаемая ими валица ускорили движение. Пересекли привратную площадь, обогнули торговые прилавки, свернули на Рыбий Спуск. Самерс, выбирал самый короткий путь. До Бань не близко, а прибыть он должен максимально быстро. С радостью! Ему надоела возня с каторжником. Таких почестей не всякому киру оказывали. Валица, эскорт! Обычно беглым рвали носы и уши, жгли клейма на лбу и груди и если не вешали, отправляли в Баглон на самые тяжелые работы. Кроме скорейшего исполнения служебного долга, кентарху желалось поесть, посидеть у огня с кружкой битера[105] и поскорее вернуться. Круг запросов мал, но осуществить мешает какой-то каторжанин, до зарезу понадобившийся иерею Бараману. А точнее эк-просопу Аммельрою. А еще точнее патриарху.

Валица и всадники втянулась в худо-бедно освещенную улицу. Фонари горели по одному: на въезде, в середине и на дальнем краю. Кентарх замедлил скорость эскорта, покрутился в седле. За темнотой ничего не увидел. Когда половину жизни проведешь на ночных улицах, опасность учуешь сразу.

− Мечи! — проорал он предупредительно.

С ближайшей крыши ударили стрелы. Лошадь под ним споткнулась и пала. Самерса выбросило из седла. Кентарха спасли латы. Звенькнув отрикошетила в ночь стрела.

− Мечи! — уже с земли повторил он, высматривая нападающих.

Ворт соскочил с седла помочь. Оружия из ножен только-только вытянуть успел, навалились двое. Равдух отпрыгнул, зацепился за ногу павшей лошади и опрокинулся навзничь. Это спасло ему жизнь. Третий нападавший ударил сбоку секирой. Лезвие срубило пряжку перевязи, но самого равдуха не поранило. Ворт перекатился. Уходя из-под ударов, юркнул под днище валицы и выскочил с другой стороны. Кто-то швырнул моргинштерн. Промазал. Тяжеленное оружие воткнулось шипами в дуб дверки.

− Гони, − орал Самерс вознице отбиваясь от нападающих. Он успел приподняться на одно колено. Встать на ноги, требовалось передышка. Ему такой не предоставили. Рубили в два клинка с упорством опытных торквесов.

— Гони! — повторил Ворт возничему.

Возничий откинулся назад, спиной к коробке валицы, выгнулся, перебирая ногами. Из его груди торчало короткое копье. Он немо разевал рот, выталкивая кровь из пробитого легкого.

− Мабуны паршивые! — выругался Ворт бросаясь на выручку Самерсу. — Габст, правь!

Габст, третий из ехавших впереди, с оттяжкой, сверху, достал одного из налетчиков. Удар рассек наголовный обруч. Мозги полетели в стороны, что вода из лужи от шлепка. Прямо из седла, как умудрился!? Габст перепрыгнул на козлы, рванул из мертвых рук вожжи. Встряхнул, шлепнув по спинам лошадей.

— Но, пошли! Но, пошли!

С крыши вновь сыпанули стрелы. Теперь в животных. Обезумевшие от боли и ран лошади вскинулись и рванули вперед. Не успели! Левой в упряжке подсекли ногу алебардой, пегая кувыркнулась и забилась, болтая обрубком. Визг покалеченного животного резал слух. Карета пошла боком. Правый, каурый мерин, испуганно рванул вперед, волоча валицу. Из темноты раттлер[106] бухнул лошадь цепом в лоб. Каурый ткнулся мордой в землю, повозил копытами и затих.

Ворт налетел на противника, отвлек, позволил Самерсу подняться. Кентарх со злости немыслимым выпадом дотянулся до нападавшего. Пробил щеку, выбил зубы и вогнал клинок в горло.

− Тварь! — гаркнул он уже мертвому врагу.

Позади болезненно вскрикнули. Габст отмахивался одной рукой. Вторую ему перебили ударом все того же цепа. Раттлер нагло пер вперед. Против такого оружия блок не поможет и Габсту приходилось уворачивался. Било всякий раз вгрызалось в валицу, корежа дерево и выдирая щепки. Вот Габст запоздал и его, вторично, угодили по локтю, превратив кости в кашу. Равдух зашелся криком. Его тут же нанизали на перо алебарды. Габст всхлипнул и затих.

Самерс оглянулся, ища поддержки от четверки, ехавшей позади. Один лежал в стороне. Стрела торчала в шее. Матеса, самого опытного из его людей, увидел в канаве. Только сапоги торчат. Ступни неестественно выкручены. Третьего из замыкавших, прижав к земле, пластали секирой. Равдух закрылся мечом. Клинок сломился под тяжелым лезвием и секира вошла в грудину, вогнав в ребра обрубок бляхи с бригандины. Следующим ударом равдуху снесли лицо. Четвертого, Борсу, подняли на пики. Корчась он сыпал проклятьями и плевался кровью во врагов не силах до них дотянуться.

− Уходить надо! — попытался прорубиться в темноту Ворт.

Кентарх огляделся. Не дадут. Не выпустят.

− Им каторжник нужен, − не терял равдух надежду спастись. Надеждам не суждено сбыться. На них навалились со всех сторон. Ворт отразил один выпад, свалил удар вбок и не успел за тычком алебарды. Перо вошло в брюшину на всю длину. Ворт кинул меч во врага. Жизнь за жизнь! Посмотреть гибель врага не удалось. Било цепа размозжило ему голову.

Вертясь волчком, Самерс пробивался к канаве. Дай, бог! Дай, бог! Стучал кровоток в висках. Шаг, другой. Совсем немного осталось!

− Уйдет Рэйч! — крикнул противник, в растерянности отскочив от яростного меча кентарха.

− Кто же его отпустит! — успокоили «паникера».

Самерс будто наткнулся на многорукое чудовище. Ни финты, ни уходы, ни его коронный с подрезом не принесли успеха. Он не успевал за противником. Зато на собственной шкуре убедился в мастерстве врага. Тот закрутил меч вокруг клинка Самерса, продавил защиту и на подшаге проткнул насквозь.

Кентарх замер, выдохнул сквозь дыру в груди и рухнул к ногам ждущего противника.

− Не ушел, − произнес равнодушно тот, кого назвали Рэйчем. Он стряхнул кровь с клинка, остатки отер пальцами.

Из ближайших кустов вышел человек. Он не участвовал в схватке. Наблюдал и ждал, пока другие сделают работу.

− Я восхищен, − проронил Борг. — Проверьте всех чтобы никто не воскрес.

Толкнул Рэйча в бок — посмотри.

Мечник легко заскочил на валицу, склонился над решетчатой крышей.

− Ты не обделался? — спросил он в темноту. — Дайте факел не видно ничего!

Ему протянули факел. Рэйч освятил внутреннее пространство валицы.

− Вытаскивай его! — приказал Борг.

− На кой нам покойники, − со спокойствием произнес мечник.

Борг живо взлетел наверх и сунулся к самой решетке.

− Гроу? — позвал он, хотя даже в неверном свете факела видел, каторжник мертв. Из раскроенного черепа торчит ручка ронделя[107], вбитого по самую гарду. — Говорил же, осторожней!

− Наши, если бы зацепили, то стрелой, − толковал ему Рэйч. — Должно быть, везли таким.

− Открывай! — приказал Борг. − Хочу убедится, что не маскарад.

В считанные мгновения решетку вскрыли, тело Гроу вытащили на мостовую.

− Еще теплый, − отпустил руку мертвеца Рэйч.

− Что с того… Жмурик, он и есть жмурик.

− А ты не великий Кайракан, жизнь ему не вернешь, − потешался Рэйч. Говорил так, словно провоцировал Борга на драку. Они взаправду недолюбливали друг друга. Но Боргу не до вызовов. Заказанную работу он выполнил, а результат? Гроу мертв, а должен быть жив. Кто же опередил?

− Пошли! — позвали Борга и Рэйча из темноты. − Гойо знак подал, виглы рядом толкутся.

Нападавшие, бесшумно, убрались с ночной улицы. Те, кто слышал ночную драку, постарались убедить себя что спали. Те, кто действительно не слышал, были счастливцы. Чем меньше лезешь в чужие тайны, тем лучше.

Через час, патрикию Янго ди Престо доложили, Гроу мертв. И убили каторжника в городе, до того как равдухов окружили на улице. Кто? Фрайха Смет… теперь уже рани Сарази? Откуда и у кого она вынюхала, что Гроу повезут именно сегодня? У Нании ди Гроз? Она с ней давно не виделась. Через Дагфари? Тот бы предупредил. Наняла кого-то? Ночные Рыбы знали бы кого. Не она? Тогда кто? И почему?

Патрикий не любил сюрпризов. Всю свою жизнь он их всячески избегал. Избегал когда разыскивал последнего из рода Хенеке. Избегал, когда убеждал Этери ди Бастур отдать дочь в Храм Смета-Мстителя. Избегал, отравляя жизнь Винза ди Хенеке надеждами на мщение. Винз не блистал умом, но отличался горячим характером. Он купился. Правда, в дополнение пришлось сломать жизнь малютке Кайрин. Но с сиротой легче управляться. Во всех упомянутых случаях он, патрикий Престо, был крайне осторожен! И осторожность его была вознаграждена. Клиди у него. Дорога к Сокровищнице Девяти Родов открыта! Тем не менее, и теперь он предпочитал действовать с осмотрительностью. Бекри вот-вот ринется в драку за трон. Вопрос в том, кому он достанется? У него с глориозом честный договор. Он получает Сокровищницу, Бекри получает корону. Почему так, а не иначе? Никто не любит узурпаторов и глориоз не будет исключением. Интересно чтобы сказал Бекри, узнай, о мести затеянной бьянкой Кайрин? И то, что идею с возвышением Мэдока ей подсказал Туром. Юный Хенеке несомненно пригодится. Хотя бы наследовать Бекри. Ублюдок не должен обойтись дорого. После того как в его отце отпадет надобность. Пожалуй, единственное упущение (ай-яй-яй!) и патрикий не раз корил себя за него, поторопился отдать приказ удавить Турома, инсценировав самоубийство. Старик любил сложные партии. Как он говорил? Убирать фигуры проще, но расставлять их в нужных местах поля интересней. А жертвовать много приятней.

«Приятней… приятней,» − мысленно повторил патрикий, словно старался почувствовать вкус слова. — «Приятней жертвовать…»

Туром много знал. Непозволительно много для человека находившегося под неусыпным взором иерея Барамана. Вздумай инквизитор сунуть Турома в пыточную…. Ему было чем откупить себе не дни, годы жизни! Но сделанного не воротишь. Туром мертв, а первая экспедиция сгинула бесследно в катакомбах. Возможно, мог бы помочь Гроу, но он мертв по неизвестным пока причинам.

Престо прошел от окна к столу. Опухшие от варикоза ноги болели. Он с облегчением сел. Поправил чернильный прибор, тряхнул песочницу — полна ли? Осмотрел перья. Все в порядке. Патрикий любил порядок, даже в мелочах.

«Так что же там с Гроу?» — раздумывал Престо. — «Кому понадобилось его молчание? О чем он мог поведать? И кто может внести хоть какую-то ясность в происходящее? Рани Кайрин ди Сарази? Рани Кайрин… Избавилась ли она от птоха доставившего клиди? Не поторопился ли я как с Туромом?»

− Кир…, − побеспокоили патрикия.

− Я занят, − в гневе стукнул по столу Престо.

− Вы просили…, − замялся слуга. — Вести от Важи Землеройки.

Настроение у патрикия переменилось.

− Давай.

Слуга стремительно прошел, даже не прикрыв дверь за собой. Передал свиток.

− Когда принесли?

− Только что. Посыльный на кухне.

− Запрешь в подвале. Еда, вино, бабы, все что попросит. Но пусть пока сидит.

Слуга кивнул и легким облачком вылетел из тавлиния.

Патрикий, отложив все дела и размышления, вскрыл свиток. Узнал корявый подчерк Важи.

«Благополучно прошли шестой поворот…, − Престо в нетерпении дернул нижний ящик и извлек оттуда рисованную карту. Путь с клиди для удобства перенесен на бумагу. Все повороты и спуски пронумерованы. Патрикий примерно оценил, где это. Третий-четвертый день. −… Нашли могилу Алеша Быка, − Престо нахмурился. Бык был вторым номером в отряде Рудокопа. − На спуске свежие человеческие кости. Жевальщики…, − Какие жевальщики? На мгновение отвлекся патрикий. Но торопился читать дальше. −… Наткнулись на лагерь Дамира. Рядом раскоп. Копал под Идолом. Что выкопал не понять. — Престо выругался. Говорил же, ничего не трогайте и не берите. Дорогу только разведайте! −… Дошли до реки. Быстрая. Пришлось пожертвовать…., − дальше строка размыта и не понятно, чем Важа пожертвовал. — Завтра идем дальше. Важа.»

Патрикий погрел уголок послания над свечой. Предупредительный знак опасности отсутствовал. Уже хорошо. Скрутил бумагу и как указкой провел по карте. Судьба Гроу теперь его не интересовала. Над участью Кайрин стоило подумать.