Чернильные цветы

56. Мне знакома боль, но не настолько [84]

Если было что-то, что Маргарита искренне ненавидела, так это поездки к свекрови. Отношения у них не задались с самого начала: своенравная и острая на язык француженка никогда особо не скрывала своего прохладного к ней отношения, но старалась держать нейтралитет из уважения к выбору сына. Марго же, в свою очередь, пыталась изображать радость, когда они встречались, но взгляды, которые на нее бросала Жозефина, когда никто не видел, были красноречивее любых слов.

Поэтому Марго безмерно радовалась тому, что старуха почти никогда не приезжала сама, а у Андрея вечно не было времени съездить к матери. Так что они часто отправляли во Францию сыновей, а сами навещали ее только на Рождество или Новый год. В этот раз они провели там всего пять дней, но Маргарита уже была сыта по горло. Кирилл и Рома вились вокруг обожаемой бабушки, Андрей тоже не мог надышаться на мать, а она коротала дни, шатаясь по магазинам и скупая ненужные сапоги и сумочки. Только так она могла сбежать от напряженной атмосферы, давившей на нее в доме Жозефины.

И эта ее ужасная привычка говорить только на французском, которой она изводила невестку с самого начала. Раньше она хотя бы иногда пыталась поговорить с ней на русском, а теперь делала вид, что не знает языка. Марго была уверена, что она делает это ей назло, сколько бы она ни рассказывала остальным романтичные сказки о том, что выучила язык только ради мужа, а теперь, когда его нет, она не хочет говорить на нем.

Даже в этом Марго видела укол в свою сторону. Она старалась по молодости освоить французский, но ее произношение оставляло желать лучшего. На слух она еще что-то понимала, но для свободного общения этого было мало, поэтому на семейных обедах ей приходилось молчать и напряженно пытаться улавливать смысл этой тарабарщины.

В целом поездка прошла достаточно сносно, если не учитывать, что у Маргариты уже начинались рвотные позывы при звучании французского. Зато муж был благодарен ей за ее учтивость и любезность по отношению к свекрови, а дети радовались, что мама и бабушка друг другу улыбаются. Маргарите было не слишком сложно поддерживать это подобие мира ради того, чтобы никто не посмел ее упрекнуть в неуважении к матери мужа. Даже когда та открыто подшучивала над ней, она улыбалась, делая вид, что не замечает яда в ее словах.

Маргарита перебирала покупки, сделанные в поездке, и наткнулась на пакет с красивым брендовым платьем бледно-лавандового цвета. Они гуляли с сыновьями по магазинам и зашли в бутик местного дизайнера. Заметив, что Рома внимательно рассматривает платье, Маргарита купила его в качестве подарка для Лу.

Повлиять на эти отношения с помощью Ромы ей не удалось, значит, самое время было взять дело в свои руки. Она поняла это, когда услышала разговор сына с Жози. Он показывал бабушке фотографии девушки и расписывал, какая она замечательная. То, как он о ней говорил, заставило Марго напрячься. Она стала переживать о том, как бы все не зашло слишком далеко. Мало ли на что хватит ума этой ушлой девице. А в том, что у Лу есть какой-то корыстный интерес к ее сыну, женщина даже не сомневалась. Осталось только узнать, чего она хочет, и предложить ей больше.

Но для начала нужно было прощупать почву и узнать ее получше, а платье стало отличным предлогом. Рома очень обрадовался, узнав, что мама хочет сделать Лу подарок, и сразу же дал ее телефон.

Набирая цифры, женщина размышляла, в какой обстановке лучше встретиться. Когда раздались гудки, она уже все решила.

– Алло? – слегка удивленный тихий голос вызвал у Марго приступ раздражения.

– Добрый день, это Маргарита Евгеньевна, мама Ромы.

– Ой, здравствуйте.

Женщина с удовлетворением услышала, что девушка занервничала, и ей это понравилось. Хороший знак.

– Лу, как вы смотрите на то, чтобы вместе пообедать?

Лу тупо смотрела на телефон, не понимая, что происходит. Маргарита Евгеньевна позвонила ей ни с того ни с сего, предложила встретиться в кафе. Лу хмурилась, силясь сообразить, что может быть нужно этой женщине, которой она не очень-то понравилась в их первую и, слава богу, единственную встречу.

Она подумала было обсудить это с Роксой, но вспомнила, что та ушла встречаться с Олькой. Тогда она решила позвонить Роме. Тем более сегодня они еще не созванивались.

– Привет, красотка! – закричал парень так громко, что она поморщилась.

– Ты чего кричишь? – фыркнула Лу, выглядывая в окно. На улице валил густой снег, белой пеленой укрывавший все вокруг.

– Настроение у меня хорошее, – пояснил Рома. – Я как раз рассказывал Жози о тебе.

– Надеюсь, что-нибудь хорошее? – уточнила девушка, распахивая створки шкафа в поисках наряда, подходящего для встречи с его чопорной матерью.

– Естественно, хоть это было и непросто, – хохотнул парень. – Она уже заочно в восторге от тебя и говорит, что ты похожа на француженку. И зовет нас в гости летом. Кстати, ты знаешь, мы тут с Киром поспорили, что…

– Ром, – протяжно позвала его девушка, зная, что, если его не тормознуть, он перескажет ей все, что произошло с ним за те двенадцать часов, что они не созванивались, – меня твоя мама на обед пригласила, – осторожно сказала она, надеясь, что он поймет, как она удивлена.

– Оу, наверное, хочет отдать тебе подарок, – весело сказал Рома, явно не придав этому особого значения.

– Какой еще подарок? – всполошилась Лу. – У меня ничего для нее нет!

– Успокойся. Это тебя ни к чему не обязывает.

Еще минут пять он заверял ее, что все в порядке и это не страшно, что у нее ничего для Маргариты не приготовлено. Его даже тронуло то, как близко к сердцу она принимала эту встречу, и он постарался как можно мягче ее успокоить.

– Это же просто моя мама, она не кусается, – закончил он свою речь.

Лу готова была с ним поспорить на эту тему, но сдержалась. Может, Маргарита решила протянуть между ними мостик хороших отношений, чувствуя, что она не просто очередное увлечение ее сына, а что-то серьезное? Задумавшись об этом, она почти перестала слушать веселую болтовню Ромы, представляя эту встречу.

Ей заранее было некомфортно от мыслей о том, чтобы остаться с Маргаритой Евгеньевной тет-а-тет. Почему-то Ромин папа нравился ей куда больше. Хотя, может, все дело было в том, что они обе женщины? Она как-то читала какую-то статью о материнской ревности к сыновьям. Там говорилось о том, что многие матери долго присматриваются к девушкам сыновей перед тем, как принять их.

Распрощавшись с Ромой, она еще некоторое время раздумывала об этом, с трудом сдерживая искушение позвонить Роксане и попросить у нее скорой психологической помощи. С одной стороны, ей жутко пригодился бы ее совет, а с другой, опыта в общении с мамой парня у старшей было даже меньше, чем у нее. То есть совсем никакого. Да и времени особо не оставалось, только навела бы панику, и все. Поэтому Лу решила, что с этим испытанием справится сама.

Она не стала краситься, оделась в простые джинсы и пушистый белый свитер, который связала Нюта. Посмотрев на лотос на запястье, она подумала было прикрыть его браслетом, но потом передумала. Это не было неуважением, но она не собиралась строить из себя то, чем она не являлась. Если уж ее бабушка пережила «странный некрасивый цветочек», то мама Ромы тем более справится. На мгновение Лу захотелось ярко подвести глаза, как раньше, но потом она подумала, что не стоит.

Яркий макияж был ее защитой, так же как и вызывающая одежда, которой она дразнила консервативных училок в школе. Она бросала им вызов и показывала, что ей плевать, что о ней думают. Но сейчас она не собиралась защищаться.

Рома ее любит, и она его тоже, пусть еще ни разу не сказала ему об этом. Это было очевидно. Она не могла представить, что кто-то еще на целом свете мог сделать ее такой счастливой, как Ромка. И она знала, что он уже тоже без нее не сможет. А значит, Маргарите придется смириться и принять ее. А она будет держаться с достоинством, чтобы никто не мог ее упрекнуть. Гордо вскинув подбородок, она натянула на себя пальто и, обмотавшись сиреневым шарфом, вышла из квартиры.

Дорога до ресторана, где они договорились встретиться с Маргаритой, заняла у нее почти полчаса. Хорошо, что Лу догадалась выйти заранее. По колено увязая в снегу, который выпадал быстрее, чем его успевали расчищать, она пошла пешком, понимая, что ехать по всем пробкам, возникшим из-за снегопада, – так себе перспектива.

Она добралась на пятнадцать минут раньше условленного времени и порадовалась своей предусмотрительности. У нее было немного времени, чтобы спокойно привести себя в порядок. Выпутавшись из промокшего шарфа, она стащила с себя пальто и пошла в уборную, чтобы хоть что-то сделать с волосами, которые вымокли и стали жить своей жизнью. Кое-как придав себе адекватный вид, девушка вымыла руки и заняла столик в углу у панорамного окна. Заказав себе американо, она уставилась в окно, ожидая, когда появится Маргарита Евгеньевна.

Лениво наблюдая за кружившимися в воздухе хлопьями снега, Лу не сразу заметила серебристый паркетник, остановившийся на парковке. Оттуда-то и появилась мать троих сыновей. Завороженно глядя на нее сквозь стекло, Лу не могла не признать, что выглядела она потрясающе. Высокие сапоги, роскошный бежевый полушубок и неимоверно навороченная дизайнерская сумка. Щелкнув брелоком сигнализации, женщина направилась к входу в кафе. Она как будто плыла по скользкому тротуару, и Лу тут же почувствовала себя заморышем, вспоминая, как она пробиралась по снегу.

Когда Маргарита вошла в ресторан, она преувеличенно весело помахала девушке рукой. Небрежно кинув сумку и полушубок на соседний стул, она присела напротив Лу и, скорее из кокетства, чем по необходимости, поправила волосы, которые и без того выглядели роскошно, словно она только что вышла из салона.

– Добрый день. – Лу робко улыбнулась и дернула себя за рукав свитера под столом.

Маргарита Евгеньевна улыбалась, а ей почему-то хотелось спрятаться под стул от этой улыбки, слишком уж неестественной она казалась. Ее холодные, как льдинки, глаза внимательно осмотрели ее, а потом она подняла руку, подзывая официантку.

– Мне, пожалуйста, салат с рукколой и креветками, морковный сок со сливками и чай, – не глядя в меню, заказала она, а потом обратилась к ней: – Лу, что вы будете есть?

– Я еще не видела меню, – спохватилась девушка, чувствуя себя немного нелепо. – Пока подумаю.

– Конечно, – отпустив официантку, Маргарита полезла в свою большую сумку.

Лу никак не могла понять, что не так. Мама Ромы в этот раз была совсем не такой, как при первой их встрече, куда более открытой и доброжелательной, но почему же тогда у Лу перед глазами стоял образ злой мачехи из Золушки, хотя Марго усиленно притворялась феей-крестной? Она старалась отогнать от себя навязчивое видение, но не могла. Что-то было не так. Наверное, ее до сих пор смущал тот факт, что она предложила вместе пообедать, словно они были подружками или типа того.

Пока она мучительно ждала подвоха, Маргарита Евгеньевна протянула ей красивый пакет.

– Это мы с Ромой выбрали вам в подарок на Новый год, – улыбнувшись, сказала она. – Надеюсь, вам понравится.

Лу густо покраснела и начала лепетать какие-то слова благодарности. Ей было неловко, приятно и как-то стыдно. Только по одному пакету, в котором лежал красиво упакованный сверток, ей стало понятно, что подарок был не из дешевых.

– Я не могу это принять, – проговорила она, возвращая пакет. – Мне очень приятно, но оставьте его лучше себе. К тому же у меня для вас подарка нет, – честно призналась она.

– Какой вздор, – отмахнулась Маргарита, – я не в том возрасте, чтобы такое носить. Но оно такое хорошенькое, что я не смогла его не купить. Мне будет приятно увидеть вас в нем, – заверила она, снова вручая пакет. – И не забивайте себе голову, я просто хотела вас порадовать. Да и Роме будет приятно, если вы будете его носить. Оно ему очень понравилось.

Она видела, что Лу колеблется. Все ее эмоции отражались у нее на лице так открыто, что это бы заметил любой. Упоминание Ромы подействовало на нее, и она, наконец, согласилась принять платье. Она была смущена и явно не ожидала ничего подобного, это было очевидно, как и то, что ей было неловко.

Это насторожило Маргариту. Когда она много лет назад провернула такое с девушкой Андрея, которая казалась ей охотницей за деньгами, та с радостью ухватилась за дорогой подарок и даже не попыталась отказаться. Эта же была либо очень хорошей актрисой, либо дорогие подарки ее мало интересовали. Этот такой ничтожный эпизод показал Маргарите, что от Лу так легко не отделаться.

Девушка вышла в дамскую комнату, оставив ее есть салат в одиночестве, но она лишь вяло гоняла по тарелке креветку. Еще недавно она думала, что сможет откупиться от нее, как от той ужасной девицы, которую притащил домой Андрей лет двенадцать назад. Безвкусная, хамоватая и алчная, она произвела на Маргариту самое неприятное впечатление. Ей не стоило большого труда избавиться от нее, предложив ей крупную сумму денег в качестве отступных.

Андрей, тогда еще молодой и наивный, не видел в своей возлюбленной недостатков и очень страдал, когда она его бросила, так и не узнав, что этому посодействовала его мать. Марго искренне жалела сына, но знала, что так будет лучше. Она познакомила его с Аллой, дочерью своей подруги, и они быстро нашли общий язык. Сейчас у них была прекрасная семья и чудесная дочь, и женщина еще ни разу не пожалела о своем поступке. Так оказалось лучше для всех.

Интеллигентная и скромная Алла прекрасно вписалась в их семью, Андрей был счастлив, а Маргарита спокойна. Это было еще одной из тех многих вещей, которых она не понимала в своей свекрови. Жози никогда не пыталась расстроить отношения Маргариты и Андрея, какую бы неприязнь она ни испытывала к своей невестке. Глупая француженка была слишком мягкотелой, чтобы использовать материнское влияние на сына. А Марго же знала, как будет лучше для ее детей, и, как могла, устраивала их судьбу.

Вот и сегодня она встретилась с Лу, чтобы понять, что ей нужно от Ромы, и дать ей это, лишь бы она оставила ее сына в покое. Она никогда не примет ее, не позволит ей появляться у них дома и, не приведи бог, стать ее невесткой. Слишком уж много всего неприятного было связано с ее семейкой.

Маргарита много думала, прежде чем решиться на какие-то действия. Она пыталась воздействовать на Рому, приводить какие-то логические доводы, сеять сомнения, но это не срабатывало. Значит, ей снова придется уладить все самой. Мужчины в ее семье ничего не могли решить сами, слишком быстро увязая не в тех женщинах. У них был талант выуживать из грязи то, что стоило там и оставить.

Женщину передернуло при одном воспоминании об Арине – первой любви ее мужа. Возможно, когда-то она и была невероятно приятной и красивой женщиной, но Маргарите она запомнилась опустившейся пьяницей, думающей только о бутылке. Она помнила, как однажды передала ей деньги по просьбе Андрея, жалевшего ее дочерей. Он очень хотел хоть как-то им помочь, видимо, чувствуя свою вину за то, что, не послушавшись жену, помог Арине удочерить Лу.

В тот день, оказавшись в их бедно обставленной квартире, Маргарите стало искренне жалко девочек. Но презрение и брезгливость, которые она испытывала к их матери, оказались сильнее. Она не стала ничего предпринимать, только сунула Арине конверт и ушла. Как она и ожидала, та пропила деньги, а на следующий день Марго увидела ее стоящей на четвереньках на лужайке у дома. Она пыталась встать на ноги, но раз за разом падала в раскисшую грязь, вызывая отвращение у прохожих.

С тех пор раз в неделю после покупки продуктов домой она оставляла пару пакетов с едой у двери в квартиру для дочек Арины. Правда, потом они переехали за город, и Маргарита забросила это занятие. У нее хватало и своих забот. И сейчас, глядя на Лу, которая как раз вышла из уборной, она поражалась тому, как в таких условиях смогла вырасти эта нормальная, на первый взгляд, девушка. Хотя мать ее тоже до поры до времени производила нормальное впечатление, но годы взяли свое, обнажив ее истинное лицо.

Марго была уверена, что с Лу произойдет то же самое. Особенно учитывая тот факт, что она была приемной. Нормальные родители не отдают детей в детдом, а значит, ее бросили какие-нибудь малолетние наркоманы. Рано или поздно генетика возьмет свое, и Лу пойдет по той же наклонной дорожке. Жаль только, что ни ее муж, ни сын пока этого не понимают. Воспитание – основа человека, а у этой девочки оно было явно не самое блестящее.

– Маргарита Евгеньевна, как вы отдохнули во Франции? – услышала она вдруг тихий голос Лу, решившейся разорвать затянувшееся молчание.

– Прекрасно, – улыбнулась женщина, возвращаясь в реальность. – Погода стояла чудесная, светило солнце. Мне даже казалось, что уже наступила весна.

– Здорово.

Лу отпила кофе и замолчала, не зная, о чем с ней разговаривать. Разве что на погоду посетовать, но это было как-то тупо. Поэтому она делала вид, что очень увлечена напитком. Словно уловив ее неловкость, Маргарита взяла разговор в свои руки и стала расспрашивать ее о сестре.

Лу сразу ощутила себя свободнее – о Роксе она могла говорить часами. Она очень ею гордилась, хотя никогда ей этого не говорила. И сейчас, перечисляя ее бесконечные достоинства, она улыбалась, думая о том, как же ей повезло. Пусть у них была неполная и даже немного ущербная семья, Лу никогда не желала иной. Роксана сделала ее детство очень счастливым и беззаботным, и даже сейчас старалась, как могла, оградить ее от всех бытовых проблем.

Маргарита слушала ее, поражаясь тому, как она восхищалась сестрой. Все, что она знала о Роксане, это то, что она невероятно похожа на мать. И что она репетитор Кирилла по французскому. Ни то ни другое восторга у нее не вызывало. Откровенно говоря, она рассчитывала, что, если Рома и Лу расстанутся, Кирилл подыщет другую учительницу. И тогда все шло бы так, как ей того хотелось. Потом она ненавязчиво познакомит Рому, который, видимо, созрел для серьезных отношений, с Анечкой – дочкой ее близкой знакомой, которая была исключительно порядочной и положительной девушкой.

Но сейчас она смотрела на Лу и никак не могла понять, что же ее сын в ней нашел. Девушка была симпатичной, но таких у Ромы было хоть отбавляй. Обычная миловидная девушка. Ничего выдающегося, кроме разве что глаз. Яркие и выразительные, они смотрели на нее, словно ожидая какого-то подвоха. Дурой Лу явно не была. Она понимала, что встретились они не только ради платья, которое она могла бы передать через Рому.

– Ваша сестра – та самая учительница, которую хотели уволить в ноябре? – вдруг спросила Маргарита.

– Да, но это было недоразумение. Кто-то из родителей посчитал, что она слишком молодая для того, чтобы преподавать. Но откуда тогда браться новым учителям, если не брать молодых? – спросила Лу со смешком.

– Вы не глупы. – Маргарита улыбнулась какой-то змеиной улыбкой, которая совсем не понравилась девушке. – Тогда, позвольте, подойдем к сути. Лу, вы понимаете, что вы не пара моему сыну?

– Что?

То, как тихо и растерянно она это сказала, только разозлило Маргариту еще больше.

Ей надоело ходить вокруг да около. Жаль, конечно, что она не оказалась охотницей за деньгами и Маргарите не удастся избавиться от нее, предложив пухлый конверт, лежавший в сумке. Так было бы гораздо проще, но, видимо, не в этот раз. Пора было напрямую сказать, что она не потерпит этих отношений.

– Лу, я бы не завела этот разговор, если бы не видела, что мой сын серьезно настроен. А мне это не нравится, – прямо сказала она, не отводя взгляда своих льдистых глаз от растерянной девушки. – Надеюсь, вы понимаете, что такая, как вы…

– Какая – такая?

Взгляд Лу изменился. Она смотрела на женщину со всей решимостью, прищурив серые штормовые глаза. Ей было интересно, что она скажет.

– Милочка, вы понимаете, что девушка вашего происхождения…

– Мы что, в девятнадцатом веке? – перебила ее Лу. – О каком происхождении вы говорите? Я знаю, что моя мать спилась, но я в этом не виновата. Как и в том, что не знаю своего отца. Из-за этого я не подхожу вашему сыну?

Она говорила это, не слыша себя. Внутри нее все клокотало от негодования, от ярости, которые поднялись внутри нее в ответ на эти слова. «Девушка вашего происхождения…» Она смотрела на нее, как на мусор, только лишь потому, что ее семья была не похожа на их. Разве Лу была в этом виновата? Разве она могла выбирать себе мать? Да и если бы могла, то другую не выбрала бы. Она любила ее такой, какой она была, как бы трудно порой это ни было. Да, она была слабой, сломленной, но доброй и любящей.

– Как славно, что вы сами все понимаете, – проговорила мама Ромы, делая глоток чая.

– Нет, не понимаю, – сквозь зубы процедила Лу.

Видя, как она закипает от злости, Марго и не собиралась останавливаться. Если Лу сорвется и накричит на нее, она передаст это Роме так, как нужно, чтобы он усомнился в адекватности своей возлюбленной. А если нет, то она сама дожмет ее. Так или иначе, от нее нужно было избавиться любыми путями.

– Лу, вы девочка из неблагополучной семьи, наглая и скверно воспитанная, мне вас искренне жаль. Но я благотворительностью не занимаюсь и принимать вас в свою семью не собираюсь. Вы совершенно не то, что я бы хотела для своего сына.

– А вы его спрашивали, чего хочет он?

Это единственное, что она нашлась сказать, не понимая, почему все еще сидит и выслушивает эти унизительные слова. Она воображала, как рывком переворачивает стол и выбегает из кафе, но все еще сидела на стуле, судорожно сжимая края столика.

– А чего еще хотят парни в таком возрасте? – фыркнула Марго. – Ему кажется, что все всерьез, что у вас любовь. Но вы просто девушка, которая смогла его чем-то удивить. Может, дело как раз в том, что вы не нашего круга, и именно ваше экстравагантное поведение зацепило его, но, поверьте, это ненадолго. Наиграется и оставит вас, бедняжку, с разбитым сердцем. – Она говорила это с таким искренним наслаждением, что Лу едва не стошнило.

Она и представить себе не могла, что мать Ромы может быть такой сукой.

– Более того, я никогда не приму вас в семью. Рано или поздно мой сын сдастся и поймет, что мать у него одна, а таких, как вы, по десятку за пятачок.

– Рано или поздно он поймет, какая вы. Вы не задумывались о таком?

– Глупо полагать, что кто-то может встать между матерью и ребенком, – самодовольно проговорила Маргарита. – Хотя откуда вам это знать? Ваша мать была жалкой пьяницей, и неудивительно, что вы не понимаете семейных ценностей с такой-то…

Она не договорила, потому что Лу выплеснула ей в лицо свой недопитый остывший кофе. Вскочив на ноги, она приблизилась к ней и, чеканя слова, проговорила:

– Не смейте говорить о моей маме. Вы можете поливать грязью меня, но не смейте говорить о той, которую совсем не знаете. Вы просто старая злобная сука, и очень скоро ваша семья это поймет, – выпалила она, хватая со стула пальто. – Мне не нужна ваша гнилая семейка. Идите к черту! – пожелала она, вылетая из кафе.

Маргарита сидела в кафе, чувствуя, как по недавно еще тщательно уложенным волосам течет холодный кофе. Ощущение было мерзкое, но в душе она ликовала. Ей удалось вывести глупую девчонку из себя. Осталось только грамотно донести произошедшее до старшего сына, который точно не удержится и позвонит Роме, чтобы высказать все, что он думает о поведении Лу. Она была уверена, что Рома, зная темперамент своей девушки, и слушать ее не станет, узнав, что она сделала.

Лу брела по улице, едва переставляя ноги. Руки ее тряслись, а по щекам катились слезы. И хотя именно она вылила кофе на стерву-мамашу, ей казалось, что ее облили помоями. Она и подумать не могла, что эта женщина, пусть и не была особо приятна ей, способна была на такое. Она чувствовала себя героиней тупого русского сериала.

Все ее слова по кругу проносились в голове Лу. Ей безумно хотелось позвонить Роме, но в то же время она боялась, что он не станет ее слушать. Что не поверит. Она знала, что он почти боготворит мать, считая ее замечательной и доброй женщиной, которой та не являлась.

Лу вытирала слезы холодными жесткими рукавами пальто, не думая о том, как выглядит ее лицо. Ей было плевать. Было так невыносимо больно от унижения, которое она перенесла, выслушивая оскорбления, что она не могла сдерживать рвущиеся наружу рыдания. Сейчас ей так хотелось, чтобы кто-то ее пожалел, обнял. Не кто-то, а мама, которой уже нет. Она полезла в карман, чтобы вытащить телефон и позвонить Роксане, но тот вылетел из непослушных, то ли от шока, то ли от холода, пальцев. Кое-как почистив его от снега, Лу снова сунула его в карман и пошла дальше.

Она не знала, сколько прошло времени, пока она, захлебываясь рыданиями, тащилась домой, с трудом переставляя путавшиеся ноги. Оказавшись в квартире и не обнаружив там Роксы, она испытала облегчение – ей не хотелось рассказывать сестре об этом унизительном разговоре. Она тряслась от холода и набрала себе горячую ванну.

Уже погрузившись в теплую воду, она ощутила приятную пустоту. Слез не осталось, мыслей тоже. Стало совершенно все равно. Если Рома ее любит, то выслушает и все поймет. А если нет… в одном Маргарита была права: никто не может встать между матерью и ребенком. Да и Лу не заставила бы Рому выбирать. Она лучше кого бы то ни было знала, каково это – лишиться мамы.

Звонок телефона прозвучал оглушительно громко в небольшой ванной. На дисплее высветилась глупая фотка Ромы, которую Лу сделала пару недель назад. Не давая себе времени подумать, она ответила.

– Алло? – еле слышно выдохнула она.

«Знает или нет?» – пронеслось у нее в голове.

– Лу, это правда? – холодно спросил Рома.

Ему не нужно было ничего объяснять, она прекрасно понимала, о чем он говорит.

– Ром, я могу…

– Правда или нет? Отвечай, Лу, – потребовал Рома. Голос его был непривычно и пугающе жестким.

Лу молчала, думая, что сказать. Она уже жалела, что не позвонила ему первая. Теперь она не могла знать, что ему сказала мать, хотя была уверена, что себя она выставила в лучшем свете. Если бы она стала объясняться теперь, это бы звучало, как оправдание. Поэтому она сказала единственное, что могла в этой ситуации:

– Да, правда. И если бы я могла, я без раздумий сделала бы это снова.

Ответом ей стали короткие гудки. Рома бросил трубку, очевидно, обозначив этим, что бросил и ее тоже. Сколько-то минут она просто смотрела на телефон, а потом увидела уведомление о сообщении в директ. Ответив потенциальному клиенту, она стала бездумно листать ленту, просматривать сторис, чтобы хоть как-то отвлечься. И, словно назло, она увидела видео в профиле Кирилла, где он снимал что-то жизнерадостно говорящего Рому. Он улыбался и был таким родным, что сердце ее сжалось от тоски.

Отшвырнув телефон, Лу ушла с головой под воду, пуская ртом пузыри. Еще никогда ей не было настолько больно.