Чернильные цветы

74. Моя любовь, как айсберг – на виду всего на треть [116]

Рома давил на газ, забыв о штрафах, выжимая из машины по максимуму. Он летел по трассе, растворяясь в мощном голосе солиста группы «Shinedown», думая только о том, что скоро увидит Лу. У него было все: адрес, телефоны всех членов группы и даже благословение Роксаны, которая написала ему, что, если они не помирятся, она его убьет.

Наверное, это было бы лучшим решением. Снова и снова вспоминая последнюю встречу с Лу, то, как она покачала головой, он проклинал себя за то, что поступил как осел. Кир был прав – он полный придурок. Потерял столько времени, причинил себе, а главное – ей, столько боли, но вместо того, чтобы вовремя остановиться, корчил из себя страдающего героя.

И дело было даже не в его матери, не в ссоре. Ведь какое ему дело, нравится ей Лу или нет, если он ее любит и без нее все стало невыносимо бессмысленным? Это звучало избито, как в дешевых сериалах, но без нее мир словно лишился всех красок, которые она ему открыла. Лу ворвалась в его жизнь, разбудив в нем столько эмоций, которых он от себя не ожидал, что ему все еще не верилось, что все это было по-настоящему.

Сжимая пальцами кожаную оплетку руля, Рома вдавливал педаль в пол, вспоминая тонкие пальцы, которые так ласково перебирали его волосы по утрам. Губы, которые шептали его имя, когда он целовал острые плечи. Важными оказались вовсе не слова, не поступки, а то, что без нее все стало пустым. Дом, работа, друзья – все, чем он раньше жил, то, что раньше доставляло столько радости, оказалось ему не нужным.

Только вернувшись к этой жизни, он осознал, насколько был жалок все это время. Счастье – просыпаться изо дня в день рядом с Лу, слышать ее смех, смотреть, как она готовит или убирает. Такие простые, житейские вещи, которые казались теперь истинным волшебством. Сколько раз они ссорились из-за ерунды, не понимая, что просто быть вместе – это уже много.

Чудо… то, что он ее встретил, то, что он полюбил ее, то, что он сейчас мчится в Питер. Неожиданно Рома понял, что все, что происходило с ними все это время, было нужно, даже необходимо, чтобы осознать что-то очень важное. Чтобы понять, как Лу дорога ему, как это ни банально, пришлось ее потерять.

На часах было четыре утра, навигатор обещал, что через полтора часа он будет на месте. Лу, скорее всего, спит, но ему было все равно. Он позвонит Нику и заставит его дать ей трубку. Либо будет колотить ногами в дверь. Перебудит к чертовой матери всех соседей, но поговорит с ней. Он скажет ей… скажет, что не может без нее.

Ник проснулся от вибраций под подушкой. Выудив телефон, он обнаружил, что звонит незнакомый номер. Да еще и в полшестого утра. В принципе, ничего удивительного в этом не было, но почему-то он медлил. Звонили настойчиво, не сбрасывая, и в конце концов солист нажал на зеленую иконку и поднес телефон к уху.

– Алле? – спросил он, поморщившись от того, как хрипло прозвучал его голос спросонок.

– Никита? Это Рома.

Ник сам не понял, что удивило его сильнее: непривычное «Никита» или то, что ему посреди ночи звонит бывший Лу.

– Недоброе не утро, – проворчал парень, свешивая ноги с дивана. – Чего тебе? – спросил он, водя ладонью по дивану в поисках сигарет. Закурив, он пошел к окну и обнаружил во дворе синюю машину, возле которой стоял Рома. – Можешь не отвечать, я все понял, – сказал Ник и сбросил звонок.

Открыв окно, он высунулся и уставился на Рому, который, в свою очередь, смотрел на него, запрокинув голову назад. Кричать на несколько этажей вверх было тупо, но он был готов и на это. Ему было непонятно, почему Ник продолжает стоять и курить, когда он тут стоит и ждет Лу.

Зазвонил телефон.

– Я тут подумал… лучше бы ты не приезжал, – протянул Ник, испытывая огромный соблазн отправить парнишку восвояси. Что бы там Лу ни говорила, нечего ей делать с этим смазливеньким мальчиком, который только и знает, что сбегать при первых трудностях. – Нам тут было так хорошо… может, ты поедешь обратно? – предложил он.

– Я никогда в жизни не дрался, но тебе морду набью, – прошипел Рома. – Даже не думай…

– Как я испугался, – пропел Ник насмешливо. – Я тоже не дрался, но, если она еще хоть раз будет рыдать из-за тебя у меня на кухне, я проломлю твой убогий череп своей гитарой, а потом выставлю твоей мамочке счет за испорченный инструмент.

Рома молчал. Ему было нечего сказать против этого. Он был причиной слез мелкой, причем не один раз.

– Либо сделай ее настолько счастливой, чтобы она больше ко мне не приезжала, либо… я заберу ее себе, – сказал наконец Ник.

– Что это значит? – ошарашенно спросил Рома, не понимая, о чем говорит этот музыкантишка.

– То, что она сбегает ко мне, когда у нее все плохо. И либо ты сделаешь так, чтобы все было хорошо, либо я ее больше не отпущу.

– Значит, ты ее больше не увидишь, – решительно сказал Рома.

– Пусть так, – согласился Ник, сбрасывая вызов.

Закрыв окно, он сел на край кровати и провел пальцами по бледной щеке Лу.

– Вставай, кроха, – шепотом выдохнул он.

– Что? – Лу смотрела на него сонными глазами, не понимая, что происходит.

– Рома приехал. Ты спустишься?

– Что?!

Сердце Лу остановилось на мгновение, а потом забилось неистово громко и быстро, словно порываясь вырваться и выпрыгнуть в окно к Роме. Она смотрела на Ника и не верила своим ушам.

«Рома приехал», – билось в голове.

Ник смотрел на нее и видел, как меняется выражение ее лица, отражая каждую ее эмоцию. И самой очевидной, самой яркой из них была радость, которую невозможно было не заметить даже в темноте.

Лу собралась буквально за пять минут, а потом неловко застыла на пороге.

– Иди, – подтолкнул ее Ник.

Он не выносил долгих прощаний, как и она. Только на миг прижался губами к ее лбу, а потом распахнул входную дверь.

– Иди, – повторил он ей вслед.

И она ушла, как и всегда, прихватив частичку его души. Каждый раз, когда он провожал ее взглядом вслед, хотелось писáть. Вот и сейчас, слушая, как она прыгает по лестнице, Ник стал постукивать пальцами по косяку в такт ее шагам. Мелодия зарождалась где-то внутри, переполняя его, вырываясь наружу. Пропищал замок, а потом тяжелая дверь оглушительно громко захлопнулась, обрывая музыку в его голове.

Сон ушел, не собираясь возвращаться, и Ник пошел за гитарой.

Рома застыл, когда Лу вышла из подъезда. Так и замер, сжимая в руке сигарету, чувствуя себя глупым, счастливым и до чертиков влюбленным. Внутри все обрывалось, сжималось, выписывало кульбиты и стремилось к ней.

Сонная, взлохмаченная, она смотрела на него, сжимая в руках небольшую дорожную сумку. В пуховике Роксы, который был ей велик, со съехавшей набок шапкой она все равно была самой красивой.

Ежась на пронизывающем ветру, Лу робко замерла, боясь сделать первый шаг. Она выбегала из квартиры Ника, не думая о том, что будет дальше, ведомая только мыслью о том, что Рома ждет ее внизу. Он приехал, как она того хотела, а ее словно парализовало. Все то, о чем она думала все эти два месяца, нахлынуло разом, лишая возможности даже нормально дышать.

Их разделяла всего-то пара метров, а казалось – целая пропасть. Ссора, расставание, его нежелание выслушать, ее равнодушный отказ, безжалостный кивок – все это стояло между ними так остро, осязаемо, что протяни руку – и наткнешься. Как одним махом преодолеть обиды, как залечить раны, оставленные друг другом? Лу не знала.

Но Рома знал. Один раз он уже упустил свой шанс, но больше этого не повторится. В три шага преодолев расстояние между ними, он порывисто обхватил ее за плечи, притягивая к себе. Тонкие пальцы Лу разжались, и ее сумка шлепнулась на корку льда, но ей было наплевать. Она стояла, уткнувшись лицом в шею Ромы, вдыхая его запах, до боли вцепившись в лацканы его пальто.

– Зачем ты приехал? – тихо спросила Лу.

– Чтобы забрать тебя и больше никогда не отпускать, – так же негромко ответил Рома, прижимая ее к себе еще крепче. Сказал и понял, что почему-то все самые важные и искренние слова всегда звучат тихо и банально.

Она ничего не ответила, только приглушенно всхлипнула, а потом он почувствовал ее слезы на своей коже. Приподняв ее лицо, он вытирал их кончиками пальцев и никак не мог насмотреться на нее. Такая необходимая, такая родная, такая Лу: если не в крик, то в слезы. Но он любил ее именно такой.

Поймав пальцами его теплую крепкую ладонь, она прижала ее к губам. Она частенько так делала в моменты особенной нежности, но сейчас это пробрало его до самых костей. Вдруг он понял, что ни одна девушка до нее не делала так. Простой, кроткий жест выражал гораздо больше, чем любые слова или обещания.

– Увезешь меня отсюда? – попросила Лу, прижимая его ладонь к своей щеке.

Рому не надо было просить дважды. Он подхватил ее сумку и повел к машине. Открыв перед мелкой дверь, он удивился тому, что, несмотря на два месяца, что они не были вместе, это казалось таким… таким правильным и привычным. Он вдруг четко осознал, что готов остановиться. Что не надо никуда бежать, не надо ничего искать. У него уже все есть.

Улыбнувшись этой мысли, он завел машину и поехал по сонным улицам.

– Ты не против, если мы где-нибудь переночуем? Не уверен, что осилю обратную дорогу, – спросил он, кинув на Лу мимолетный взгляд.

– Не против, – ответила она, отводя глаза, видимо, вспоминая их прошлую встречу в отеле.

– Не будет как в прошлый раз, – зачем-то сказал он.

– А мне понравилось, – лукаво улыбнулась Лу.

– Мне тоже. Все, кроме того, что ты ушла, – только сказав это, он понял, что зря это сделал. Она опять напряглась.

– Прости, – пожала плечами Лу. – Я не видела другого выхода.

– А сейчас?

– Не знаю. Мне трудно думать в шесть утра, – немного резковато ответила девушка. Она не хотела думать о том, что его приезд ничего не решает. Ничего не меняет. Все осталось на своих местах.

– Перестань, – попросил Рома, накрывая ее руку своей.

– Что перестать?

– Я люблю тебя, – сказал он со всей серьезностью, на которую был способен. Остановившись на светофоре, он повернулся к ней и снова повторил это: – Люблю.

– Знаю, – нахохлилась девушка.

– А ты? Ты меня любишь?

– Как будто ты сам не знаешь, – буркнула Лу.

– Я бы хотел услышать.

Снова карие против серых. Очередной бой, да только вот оба устали от сражений.

– Слова ничего не значат.

Лу и сама не знала, зачем упиралась. Наверное, по привычке. А может, боялась. Ей казалось, что сказать такое – это словно взять обязательство. Словно подписать какой-то невидимый контракт… Хотя разве она не подписала его много месяцев назад, когда позволила этому придурку влезть в ее жизнь, сердце, пробраться под самую кожу и раствориться в разветвлении артерий?

– Для меня значат, – было что-то в его лице, что выворачивало ее наизнанку.

Она ненавидела его за это.

Едва оказавшись в номере, Рома пошел в душ, чтобы освежиться с дороги. Не успел он намылить голову, как мелкая приоткрыла дверь и вошла в ванную комнату.

– Можно? – тихо спросила она, кивнув головой в его сторону.

– Я тебе хоть когда-то запрещал? Иди ко мне.

Лу мгновенно избавилась от одежды и забралась к нему в просторную душевую кабину. Рома с удивлением разглядывал ее новую татуировку под грудью. Она начиналась посередине, тянулась по левой половине грудной клетки и заканчивалась на боку. Четыре красивые пышные розы, которые казались ему смутно знакомыми. Но прежде, чем он смог понять почему, взгляд его зацепился за небольшую витиеватую надпись, которая красиво располагалась между цветов: «N’oublie pas»[118].

– Почему на французском? – только и нашелся спросить он, проводя пальцами по контуру лепестков.

– А ты подумай, – предложила Лу, пытаясь побороть внезапное смущение.

Нет, она давно не стеснялась своей наготы перед Ромой, но сейчас, когда он пристально рассматривал ее тату, чувствовала себя куда более обнаженной, чем обычно.

– Красиво, – прошептал парень, проводя пальцем между маленьких грудей и остановив его на нижней губе девушки. – Это та роза?

Лу кивнула, чувствуя, как между ног становится влажно от его близости, от его взгляда. Капельки воды отскакивали от Ромы, попадали на ее кожу и стекали вниз, оставляя мокрые дорожки. Она лукаво улыбнулась, а потом обхватила губами его палец, вбирая его в рот, чувствуя, как мгновенно вставший член Ромы упирается ей в бедро.

– Скучал? – насмешливо спросила она, слегка прикусывая его палец, одновременно с этим касаясь рукой той части его тела, которая требовала к себе отдельного внимания.

– Даже не думай, – покачал головой Рома, пытаясь отстраниться, но в условиях достаточно тесной душевой это оказалось непросто. – Ты так и не ответила мне…

Договорить ему не удалось – Лу сжала его член сильнее, а потом задвигала рукой, выбивая из него приглушенные стоны. Он хотел бы остановить ее, но ему никогда это не удавалось. А раз так, то зачем пытаться?

Скользнув взглядом по призывно торчавшим напряженным соскам, он обхватил правый губами, помня, какая у Лу чувствительная грудь. Она слегка выгнулась назад, подставляя тело его ласкам, а его ладонь уже проскользнула между ее бедер.

Девушка расставила ноги шире, сдавленно всхлипнув, когда его пальцы задели клитор, одновременно с тем, как он слегка оттянул зубами ее сосок. Когда его пальцы коснулись влажного входа, она качнула головой.

– Не пальцами. Хочу, чтобы ты был во мне, – сказала Лу, отчаянно краснея, как в самую первую их ночь.

– Ты знаешь, чего хочу я. – Рома отстранился только на мгновение, чтобы сказать это, а потом припал к ее шее, оставляя кроваво-красный засос. – Скажи, – попросил он, утягивая ее вниз и усаживая себе на бедра. – Скажи, и я сделаю все, что ты захочешь, – пообещал он, подхватывая ее под ягодицы.

– Je t’aime, – прошептала она в его губы. – Je t’aime… je t’aime… je t’aime…