Чернильные цветы

71. И не знает боли в груди осколок льда [112]

Сойдя с поезда, Лу огляделась и сразу увидела Ника в его неизменном черном пальто. Он стоял, прислонившись к колонне, сжимая в зубах сигарету, не обращая ни малейшего внимания на запрещающий знак. Девушка пошла к нему, пристально высматривая малейшие изменения.

Темные волосы отросли ниже плеч, а в остальном он был все таким же. Ее Ник. Лу подошла к нему и нерешительно замерла, не зная, будет ли уместным обнять его. Но увидев его смеющиеся зеленые глаза, она тут же отбросила в сторону все мысли и прижалась к нему, обвивая руками.

Он обнял ее в ответ, а потом, сжав руками ее плечи, отстранил, рассматривая. Лу без привычного макияжа была для него в новинку. Он смотрел на нее, словно не узнавая. Она казалась младше, но взгляд ее стал другим. Не таким, как в прошлый раз. Более взрослым.

Ник не знал, радоваться этому или нет, но почувствовал какое-то незнакомое ему волнение, которого раньше не испытывал в ее присутствии. Точнее, испытывал, но не в том объеме. А сейчас он даже на мгновение оробел, загипнотизированный взглядом дымчатых глаз.

– У меня что-то на лице? – разволновалась Лу, заметив его взгляд. А потом осознала. – Я теперь не крашусь, – сказала она, будто извиняясь.

– Тебе так намного лучше, – вышел из ступора Ник. – Просто немного непривычно. Но тебе идет.

Мелкая смутилась и дернула плечами. Ей была приятна похвала Ника, но немного смущал взгляд, которым он на нее смотрел.

– Так, у нас неделя, – наконец сказал он. – Чем займемся? Музеи и все такое?

– Я ненавижу искусство, чертов ты засранец! – возмутилась Лу, повиснув у него на руке. – Отведи меня в крутую тусовку рокеров!

– А мы с ребятами разве не крутая тусовка рокеров? – возмутился Ник, направляясь к выходу с вокзала.

– Пф, – взмахнула рукой Лу. – Ладно, давай сделаем фотку у Эрмитажа, типа я туда ходила, чтобы Рокса меня не клевала, а потом пошатаемся где-нибудь?

– Как скажешь, – усмехнулся Ник. – Как же я соскучился, – признался он.

– Я тоже, – искренне сказала Лу, сжимая его руку еще крепче. – Я рада, что приехала.

Дни неслись невероятно быстро, и неделя, которую ей отвела Рокса, стремительно катилась к концу. Она побывала на репетиционной базе, на студии, они с Ником и парнями обошли весь Питер, а по вечерам она закатывала им царские ужины, балуя их самыми излюбленными блюдами.

Лу рассказала Нику о расставании с Ромой, упустив подробности. Ей не хотелось тратить их время на это. В конце концов, именно для этого она сменила обстановку. И это помогало. Она выжимала из этой недели все. Максимум времени с ребятами, максимум веселья и беззаботности. Было здорово снова почувствовать себя частью этой своеобразной семьи.

Лу чувствовала себя неимоверно счастливой. Ее радость омрачали только мимолетные мысли о скором отъезде, но, с другой стороны, она понимала, что живи она с ними, как раньше, ее присутствие в доме не вызывало бы такой фурор. Как-никак у них у всех была своя жизнь.

Вот и сегодня, в пятницу вечером, они умотали на репетицию. Лу собиралась было пойти с ними, но потом передумала. Ей хотелось приготовить Нику его любимую лазанью. Оставшись в одиночестве, она включила музыку повеселее и принялась колдовать на кухне. Часов в одиннадцать все дружной гурьбой завалились домой.

– Лу, мы тусить, ты с нами? – весело спросил ее Ярик, когда тарелки опустели.

– Ник? – спросила она у солиста.

– Я, пожалуй, пас. У меня домашнее настроение, – капризно протянул Ник, поглаживая живот. Он наелся лазаньи и размяк. Идти никуда не хотелось.

– Тогда я тоже, – быстро сказала Лу.

Ей не хотелось шумных компаний. Уж лучше побыть с Ником. Тем более послезавтра вечером она уедет домой.

– Ох уж эти творческие люди с тонкой душевной организацией, – хохотнул Яр, толкая Сашку в бок. – А ты идешь?

Саша молча кивнул. Андрей уже давно собрался и ждал их в прихожей. Миша уехал на свидание сразу после репетиции, так что они ушли втроем, пообещав не возвращаться до утра. Выпроводив их, Ник вернулся на кухню и помог Лу убрать со стола.

– Посиди, – попросила она, забирая у него тарелки. – Мне нравится за вами ухаживать, – призналась она, открывая воду. – Мне этого не хватает больше всего.

– А мне просто тебя не хватает, – вдруг сказал Ник.

Лу обернулась к нему. Он крутил в пальцах сигарету, задумчиво ее рассматривая. Потом отложил ее в сторону и вышел из комнаты. Вернувшись с гитарой, он закурил и, зажав сигарету в зубах, начал что-то наигрывать.

Мелкая продолжала мыть посуду, чувствуя взгляд, прожигавший спину. Последние слова Ника повисли в воздухе, проводя какую-то черту. Она вдруг остро осознала, чтó именно он имел в виду. Когда у нее не осталось грязных тарелок, она стала драить плиту, потом столешницу. Наконец, когда мыть ей ничего больше не осталось, она повернулась к парню, который перебирал струны, мало заботясь о том, что пепел падает прямо на пол.

– Зачем? – спросила она, вытирая мокрые руки о домашние штаны.

– Я подумал, теперь уже можно сказать. Лу, тогда, когда ты приезжала, я говорил серьезно. Ты можешь переехать сюда к нам. Ко мне.

– Зачем?

Ник видел, как она напряглась, и на мгновение подумал, что нужно замять этот неловкий момент, сменить тему. Но потом понял, что это, может быть, последняя возможность сказать ей. Отложив гитару в сторону, он хрустнул пальцами и, откинувшись на спинку стула, посмотрел на нее из-под ресниц.

Лу курила в форточку, стоя вполоборота. Она не была невероятно красивой или какой-то неимоверно сексуальной. Она просто была такой, какой хотела быть. И ему это нравилось. Даже больше – он любил ее за это. Шумно выдыхая дым, она избегала смотреть на него, пряча взгляд. Наконец она вышвырнула окурок в окно и ушла, оставив Ника в одиночестве.

Он предвидел подобную реакцию, поэтому не пошел за ней, не стал ничего говорить. Он понимал, ей нужно время переварить его слова. В этом была вся Лу. Стремительная и резкая, она пугалась перемен, прячась в себя, как моллюск в раковину.

Снова взяв в руки гитару, он стал тихо наигрывать новую песню, пытаясь подобрать слова. Но у него ничего не получалось, потому что перед его мысленным взором была кроха.

Лу проснулась от мягких прикосновений к плечу. Приоткрыв глаза, она увидела, как длинные пальцы Ника скользят по ее коже. Он лежал на боку, подперев рукой подбородок, и смотрел на нее из-под ресниц как-то задумчиво и странно, продолжая касаться ее легко, почти невесомо.

– Ты чего тут делаешь? – тихо спросила Лу, повернувшись на бок, чтобы быть с ним лицом к лицу. Она удивилась, потому что предполагалось, что Ник будет спать на диване, как и до этого.

– У меня бессонница. Я хотел тебя разбудить, – просто сказал музыкант, касаясь кончиками пальцев ее лица. – Но ты так мило спала, что я передумал.

– И все равно разбудил, – закатила глаза Лу. – Вали к себе на диван и дай мне поспать, – потребовала она, натягивая одеяло повыше и поворачиваясь на другой бок.

Ей отчего-то стало стыдно. Она раньше часто бегала перед Ником в спальных шортиках и маечке, но сейчас ей почему-то стало не по себе. Это было как-то совсем неправильно, хотя она и не знала почему. Да и не хотела знать. Ему просто нужно было вернуться на свой чертов диван.

– Я хочу остаться, – вдруг сказал Ник, поднимая край одеяла и забираясь к ней. – Можно?

– Нет, – категорично сказала Лу, пытаясь отползти от него, но Ник закинул на нее ногу, не оставляя ей шанса на побег. – Вали на диван! Что за выходки? – возмутилась Лу, ощутив прикосновение горячих губ за ухом.

Возмутилась, чтобы не думать о том, как сладко екнуло в груди от этого поцелуя. Стыд обжигающей волной поднялся где-то внутри, а во рту стало сухо от напряжения и волнения. Это было ужасно, но она не могла найти в себе сил прекратить это. Она знала, что Ник не сделает ничего, если она не захочет. Но она хотела.

– Тебе не нравится? – выдохнул Ник, обнимая ее за талию, целуя в шею.

– Это неправильно, – прошелестела Лу, зажмурив глаза.

Она словно онемела и не могла шевельнуться, позволяя руке Ника проскользнуть под ее топ. Он целовал ее острое плечо, гладил впалый живот, спускаясь все ниже, а она лежала, замерев, почти не дыша, понимая, что сейчас произойдет.

– Я не знаю, что может быть правильнее, чем то, что происходит сейчас, – выдохнул Ник ей на ухо, проникая ладонью под ткань ее шортиков. – Я хочу тебя, – пройдясь по гладкому лобку, его пальцы надавили на клитор, и Лу вздрогнула. Удовольствие, острое, невыносимое, пронзило ее, заставляя расслабиться, раздвинуть ноги, позволяя Нику ласкать ее. – Ты меня тоже, – прошептал он, слегка надавливая пальцем на влажный вход, проникая мучительно медленно. – Разве это плохо?

– Я… я…

Лу не смогла ответить, только резко выдохнула, когда он добавил еще палец. Ее тело предательски откликалось на каждое прикосновение Ника. Его губы целовали ее везде, куда он мог дотянуться, левой рукой парень ласкал ее грудь, а пальцами правой снова и снова проникал в нее.

У Лу не было сил сопротивляться жару, охватившему ее тело. С каким-то мазохистским чувством обреченности, она позволяла Нику делать с собой все, что ему угодно. Ей стало совершенно безразлично, что будет дальше. Наверное, он был прав: глупо хранить верность тому, кому это не нужно. Может, если она переспит с кем-то другим, Рома не будет больше ей сниться?

В конце концов, это всего лишь секс. Просто получить удовлетворение, избавиться от этого тянущего чувства пустоты. Человеку нужен человек, а незаменимых нет. Закрыть глаза и не думать, просто чувствовать умелые руки на теле. Раствориться в животных желаниях, поднимавшихся с самых потаенных уголков души.

Просто секс.

Ник быстро освободил ее от ненужной одежды, а потом она ощутила на себе тяжесть его тела. Его волосы упали ей на лицо, щекоча. Закинув одну ногу девушки себе на пояс, Ник направил себя рукой, проникая в нее. Лу застонала, не в силах сдерживать себя.

– Кроха, все в порядке? – Голос Ника прозвучал неожиданно резко.

Распахнув глаза, Лу обнаружила себя одетой и укрытой. Ник сидел на краешке кровати, озадаченно глядя на нее. В руках у него тлела сигарета.

– Ник? – Лу уставилась на него, постепенно осознавая, что все это был только сон.

– Ты ворочалась, стонала, я подумал, тебе опять начали сниться кошмары, и решил разбудить. Ты вся мокрая, – заметил он, положив прохладную руку на ее лоб, покрытый испариной.

Оттолкнув руку Ника, она спрятала лицо в ладонях, не в силах посмотреть на него. Ей иногда снились такие сны с участием Ромы, а до него с какими-нибудь левыми актерами или типа того. Но никогда с Ником.

– Кроха, ну ты чего? – спросил Ник. – Лу?

– Мне приснилось, что мы с тобой занимаемся сексом, – пробормотала невнятно она. Но Ник услышал.

– И как оно? – только и спросил он, подходя к окну. Выкинув окурок, он сразу закурил новую сигарету.

Лу проигнорировала его, все еще не до конца осознавая реальность. Сон был таким четким, словно все это было взаправду. Возбуждение, испытанное во сне, все еще оплетало ее липкой паутиной. Откинув в сторону одеяло, мелкая подошла к Нику и вытянула сигарету у него из пачки.

– Говорят, нам снится то, чего мы боимся или желаем. Ты боишься или хочешь меня? Или боишься того, что хочешь? – спросил после недолгого молчания Ник, выпуская в ночную прохладу струю дыма.

– Не выворачивай психологию так, как тебе удобно, – закатила глаза Лу. – Это все из-за тех стремных разговоров на кухне.

– А что в них стремного? Тебя пугает то, что у меня к тебе есть чувства?

– Не говори об этом так вот запросто! – возмутилась Лу, скрестив руки на груди.

– А ты не психуй, – посоветовал Ник, прекрасно зная, что эти слова взбесят кроху еще больше. Но он не смог устоять, очень уж его умиляло то, как она злится.

– Завязывай с этим, – потребовала девушка. – Какого хрена ты все усложняешь?

– Разве нам хоть когда-то было сложно друг с другом? – хитро прищурился Ник. – Я знаю тебя, я понимаю тебя куда лучше, чем этот твой Рома. Разве нет?

Это было уже откровенной провокацией с его стороны. Он был серьезен, но он играл, как всегда, сам не понимая, чего добивается от нее.

– Ты полный придурок.

– А ты, конечно, самая умная? – хихикнул Ник, щелкнув ее по носу. – Твой смазливый мальчик тебя бросил, я одинок, как перекати-поле, так почему бы нам не попробовать?

– Что попробовать? Ник, ты великовозрастное дитя с замашками гения, и еще запойный алкаш. А твоя мания величия задушит любую нормальную девушку.

– Но ты ведь чокнутая, разве нет?

– Не настолько, – покачала головой Лу. – Да и тебе не нужна девушка. Тебе нужна недосягаемая муза, чтобы ты мог страдать и писать песни. А еще я не люблю тебя. Точнее, люблю недостаточно, чтобы из нас получилась пара.

Солист молчал очень долго, не глядя на нее. Лу даже испугалась, что перегнула палку, но потом Ник притянул ее к себе и поцеловал в висок. Коротко, но нежно.

– Знаешь, я бы разочаровался, если бы ты согласилась, – сказал он наконец. – И в то же время я этого хотел. Странное чувство, – прошептал он в ее волосы.

– Говорю же, придурок.

– Кроха, а любовь… на что она похожа? – вдруг спросил Ник, наблюдая, как окурок разлетается сотней искр об асфальт.

–Я любил и ненавидел, но теперь душа пуста,– Лу тихо пропела строчки небезызвестной песни, которые отчего-то пришли ей на ум, – все исчезло, не оставив и следа, и не знает боли в груди осколок льда[113].

Наверное, сейчас это было самым лучшим определением того, что она чувствовала.