Чёрные Гавайи

Глава 11 Поездка

В итоге Энджел поехала с ними.

В Санта-Круз, то есть.

Ковбой предпочёл пропустить вампирскую вылазку, так что Ник и Энджел немного поспорили о том, то ли Энджел пойдёт с ними в воду, то ли подождёт в машине.

В итоге Энджел решительно отказалась и сообщила им, что она возьмёт книгу, блокнот и Пантера и воспользуется шансом побыть немного в одиночестве.

Она не сказала им, что ей также нужна была возможность подумать кое о чём другом — о том факте, что её бойфренд Ковбой, он же Элвис Доусон Грэйвс, предложил ей выйти за него замуж. Он даже говорил это почти серьёзно.

Поскольку их вечер обсуждения всего этого был прерван внезапным появлением Мири, за которой по пятам следовали Ник, Джем, Солоник и Пантер, они отложили настоящее, всамделишное предложение и любые последующие обсуждения по поводу брака.

Но Ковбой, казалось, был настроен серьёзно.

Оставалось надеяться, что внезапное появление Ника (и тем более его проживание у неё дома) не заставили его передумать.

Потому что Энджел была почти уверена, что скажет «да».

Она даже почти полностью была уверена, что скажет «да».

И всё же поразмыслить над этим одну ночь, как взрослая женщина, отнюдь не помешает.

Ковбой застал её врасплох, вообще заговорив об этом.

Даже не задумываясь об этом сознательно, она как будто всегда считала, что он не из тех парней, которые женятся. Он никогда не говорил с ней о браке, как о том, чего он хотел бы в будущем, и даже не рассматривал брак как абстрактное понятие, и уж тем более брак именно с ней. Он никогда не говорил о своих друзьях, которые женились. Он вообще не говорил, что задумывался о браке или имел какое-то мнение на этот счёт, выступая за брак или против него.

Так что да, он застал её врасплох.

Более того, она раньше уже была помолвлена, и с её стороны это было довольно спонтанно, потому что, опять-таки, её бойфренд её удивил. В этот раз она намеревалась всё продумать и быть максимально честной с собой перед тем, как сказать «да» другому мужчине.

Она хотела знать, что в этот раз решение будет искренним.

Она хотела знать, что уверена если не на сто процентов, то настолько, насколько это вообще возможно в данных обстоятельствах.

Однако в поездке у неё не было тихого времени, чтобы подумать над этим.

— …То есть я должен просто вывалить на моих родителей, которым уже за семьдесят, новость о том, что я бл*дский вампир? — раздражённо спросил Ник, перебивая Джема уже не в первый раз с тех пор, как они начали этот разговор где-то между Гири-стрит и Дивисадеро.

Теперь они уже выехали на Первое шоссе.

Если уж на то пошло, то этот разговор лишь сделался ещё более разгорячённым, но Энджел не помнила, чтобы кто-то из них выдвигал какие-то новые аргументы с самого начала спора.

Она невольно восхищалась терпением Джема.

С Ником вообще непросто было спорить, и не только потому, что он был, пожалуй, самым упрямым из всех, кого она встречала — за исключением, может быть, Мири.

— …Ты хочешь убить моих родителей? — закончил Ник с раздражением. — Ты ненавидишь моих пожилых родителей, Джем?

Видящий издал невольный смешок.

— Ради всего святого… не надо их недооценивать, Ник. Ты не думаешь, что они будут волноваться намного сильнее, зная, что происходит нечто странное, и понимая, что ты им врёшь? Ты открыто признаешь, что ты очень близок со всеми ними. Никакая близость не основывается на лжи… поверь мне в этом. Так почему ты ставишь под угрозу эти отношения? Почему ты попросту не скажешь им правду?

Ник выдохнул, посмотрев на Энджел словно в поисках помощи.

Покосившись на него в ответ, она поджала губы и качнула головой, ясно давая понять, что не собирается влезать в эту перепалку.

Ещё сильнее раздражаясь из-за её отказа соглашаться с ним, Ник повернулся боком на переднем пассажирском сиденье, чтобы посмотреть на Джема, сидевшего сзади. Зеленоглазый видящий устроился посередине похожего на диванчик заднего сиденья её полночно-синего с белыми полосками Плимута Хэми Барракуда, пребывавшего в идеальном состоянии.

Энджел, конечно же, сидела за рулём.

По правде говоря, ей не нравилось, когда кто-то водил её машину.

Прежде она позволяла Нику садиться за руль, но это определённо не было регулярной практикой.

— Я не могу сказать им, что я бл*дский вампир, — твёрдо сказал Ник. — Я не могу сказать им, Джем. Я награжу своего отца сердечным приступом. Не метафорическим… настоящим. Мои сестры взбесятся. Они засунут меня в психушку…

Но Джем парировал его слова так же легко, как Ник парировал слова Джема.

Голос видящего был таким же раздражённым, только чуточку поспокойнее.

— Вампиры же сейчас по всем новостям, na? Мне кажется, это удачное время, чтобы…

— Нет! — Ник издал изумлённый смешок, запрокинув голову. — Абсолютно точно нет, бл*дь! Я не расскажу им об этом!

— Так… что? Ты просто никогда не станешь с ними видеться? — губы и голос Джема ожесточились. — Ты просто будешь держаться в стороне? Врать им по телефону?

Энджел покосилась на Джема в зеркало заднего вида, продолжая вести машину.

Она слышала в словах видящего нотку боли.

— …А я никогда с ними не познакомлюсь? — добавил Джем. — И попросту больше не будет никаких отношений с ними, кроме случайных, загадочных, лживых телефонных звонков?

— Я этого не говорил, — прорычал Ник с предостережением в голосе.

— Тогда как ты это объяснишь, Ник? — спросил Джем, хмурясь. — Как ты объяснишь, что ты выглядишь вот так? — он грациозным жестом указал на Ника. — Ты очень изменился. Ты должен это понимать. Ты был красив и до этого… поверь мне. Но ты был человеком средних лет. А теперь ты вампир. Ты планируешь просто нацепить контактные линзы? Наносить грим в попытке состарить себя? Может, ты даже добавишь кое-где немножко седины, чтобы реально сойти за мнимого человеческого сына?

Ник хмуро посмотрел на него.

— Ты слишком много размышлял над тем, сколько мне лет было раньше.

Джем издал сердитый полусмешок.

— А сколько тебе было? Мы правда будем обсуждать возраст… щенок? Да я практически являюсь растлителем малолетних, раз сплю с тобой…

Энджел невольно хрюкнула.

Получив уничижительный взгляд от Ника, Джем добавил:

— …И конечно, я помню, как ты выглядел! Я хотел тебя. Я могу описать тебе твою внешность наверняка намного подробнее, чем ты хочешь слышать, Ник. Ближе к концу я хотел тебя так сильно, что практически помешался на твоей физической внешности. Я могу описать тебе такие детали твоего лица и тела, которых ты сам, возможно, не замечал. Я также могу рассказать тебе и твоей подруге Энджел, что именно я делал, пока воображал эти детали…

— Эй, эй, эй, — Ник поднял ладонь, поморщившись. Затем взглянул на Энджел, по-прежнему поджимая губы в твёрдую линию. — Перебор, Джем. Перебор…

— Перебор? Серьёзно?

— Да…

Энджел расхохоталась.

— О, я определённо голосую за то, что это не «перебор», Джем, — сказала она с радостными нотками в голосе. — Продолжай же. Я очень внимательно послушаю, что же ты заметил в нашем приятеле Нике, — она повернула голову. — Мири упоминала, что ты художник. Ты рисовал людей?

Джем открыл рот, но Ник перебил их обоих.

— Ещё слово, — сказал он видящему, поднимая палец. — Ещё. Одно. Слово. Только одно, Джем. И я утоплю тебя там. Я серьёзно.

Энджел снова расхохоталась.

Пантер, очевидно, почуяв, что он что-то упускает, гавкнул с сиденья, которое он делил с Джемом.

Ник потянулся назад, почесал ему за ушками, и неуклюжий щенок кинулся к нему, пытаясь забраться к вампиру на колени. Ник аккуратно оттолкнул его, затем посмотрел на Джема, слегка поджимая губы.

— Ты художник? — ворчливо спросил он. — Ты никогда не говорил об этом.

— Ты никогда не спрашивал.

— А я должен такое спрашивать? Эй, Даледжем… ты случаем не художник? Серьёзно?

— Я имел в виду, — тихо произнёс Джем с лёгким упрёком, — что ты никогда не расспрашивал меня обо мне, Ник.

В машине воцарилось молчание.

В какой-то момент Ник взглянул на Энджел, и она выгнула бровь в невысказанном вопросе. Ник в ответ нахмурился. Глядя между передними сиденьями на Даледжема, он ещё несколько секунд ничего не говорил.

— Ты хочешь познакомиться с моей мамой? — ворчливо спросил он. — Правда?

— Конечно, я хочу познакомиться с твоей матерью, — сказал Даледжем, щёлкнув языком. — С чего бы мне не хотеть знакомиться со всей твоей семьёй?

Энджел широко улыбнулась, не сумев сдержаться.

— Я оооочень хочу при этом присутствовать, — пробормотала она.

Ник наградил её очередным угрюмым взглядом. В этот раз даже Даледжем не засмеялся.

Вместо этого его голос сделался серьёзным.

— Я правда думаю, что тебе стоит им рассказать, — произнёс он. — Я думаю, что тебе нужна поддержка семьи в этом отношении, — видящий пожал плечом, грациозно взмахнув рукой. — Конечно, не мне решать… всё целиком и полностью зависит от тебя. Просто я думаю, что иметь возможность поговорить с ними принесёт тебе облегчение. А они испытают облегчение от того, что ты вновь вернёшься в их жизни, но уже безо лжи.

Когда ни Энджел, ни Ник ничего не сказали, Джем добавил:

— Они явно любят тебя. Тебе стоит больше им доверять.

Молчание затянулось.

Когда Энджел искоса, бегло взглянула на Ника, она увидела, что он задумался, уставившись вниз и как будто в пустоту.

Он не ответил Даледжему и, похоже, не соглашался с ним.

Но в этот раз он, похоже, и не спорил с ним.

В этот раз Энджел не стала его поддразнивать, как могла бы сделать это её более молодая и злая версия. Но это было странно. Она никогда не видела, чтобы Ник считался с теми людьми, с которыми он встречался, особенно когда дело касалось его семьи.

В целом семья Ника находилась под запретом.

Он охранял свои отношения с ними как бойцовский пёс.

Он рьяно защищал своих родителей. Он рьяно защищал своих сестёр.

— Ладно, — сказал Ник, опять удивив Энджел.

Она перевела взгляд, но он смотрел не на неё, а на Даледжема, с хмурым и в то же время предупреждающим выражением на лице.

— …Я не говорю, что я расскажу им, что я такое, — добавил он резко. — Я говорю, что свожу тебя к ним. Мы их навестим.

— С гримом? — спросил Даледжем, приподняв брови. — С контактными линзами?

— Нет, — сказал Ник. Помедлив, он добавил: — Ну, может, с линзами, но без грима.

— Ты не думаешь, что это встревожит их? Без объяснения?

Ник нахмурился.

— Ты не можешь просто пойти мне навстречу? — прорычал он. — Я познакомлю тебя с ними. Я не знаю, что именно я им скажу, но я свожу тебя к ним, мы останемся на ужин, или что там захочет моя мама. Я не знаю точно, что скажу им, но тебе придётся оставить это мне, ясно? Включая и нас с тобой.

Даледжем хмыкнул, скрещивая руки на груди.

— То есть, я буду «другом»? Коллегой с работы?

— Этого я тоже не говорил, — прорычал Ник с явным раздражением. — Твою ж мать. Ты можешь просто пока что забыть об этом?

Помедлив, он добавил:

— Моя мама всё равно устроит тебе настоящий допрос. Она не глупа. Она поймёт, что мы не просто «друзья», ясно? И я всё равно не собираюсь врать ей в этом отношении.

Энджел покосилась на Ника.

Заметив в этот раз, он поморщился и посмотрел в её сторону.

— Что? — спросил он.

— Ты не думаешь, что Юми будет не всё равно, что ты вдруг оказался геем, Ник? Это после того, как она лет тридцать наблюдала, как ты ведёшь жизнь настоящего бл*дуна с женщинами?

Ник нахмурился.

Его взгляд метнулся к Даледжему, и он помрачнел ещё сильнее.

Затем, как будто обдумав её слова, он пожал плечами.

— Честно? — спросил он. — Сомневаюсь. Уверен, в семье будут сплетничать по этому поводу, но я не думаю, что она распсихуется или ещё что, если ты об этом. Но она выпытает из Джема все, что только можно. Она захочет знать, как мы встретились, кто к кому первый подкатил, что я ему обещал, насколько серьёзны наши отношения, нравятся ли нам дети… и она совершенно точно не станет слушать мои ответы.

Даледжем издал смешок, полный неверия.

— Серьёзно?

Ник покосился на него.

— Ты не знаешь мою маму.

Энджел расхохоталась. Она-то знала маму Ника.

— Да уж, — протянула она, размышляя над тем, что сказал Ник. — Звучит очень похоже.

Они приближались к окраинам Санта-Круз.

В этот раз они все умолкли, и на выезде на очередной ветреный участок шоссе, где скала огибала утёсы, выходившие к маленьким пляжам вдоль этой части побережья, Энджел осознала, насколько большой уступкой являлся тот факт, что Ник дал Даледжему хоть это, пусть даже такое незначительное обещание.

Она задалась вопросом, знает ли Даледжем, насколько это значимо.

Взглянув в зеркало заднего вида на слегка ожесточившееся лицо видящего, она поймала себя на мысли, что он этого не понимает…

А так она жалела, что не может прочесть его так же легко, как он читал её.

Что-то из того, что они только что обсуждали, явно встревожило его.

Очень сильно встревожило его.