Четверть века с отвёрткой в руках

9. Снова в институте – СМ-1800

Начало четвёртого курса для меня ознаменовалось моим очередным радиолюбительским успехом. Хотя правильнее было бы назвать это первым успехом, да и то не полностью моим. Ещё в конце 3-го курса, весной 1986 года я увидел в магазине очередной радиолюбительский конструктор – электронные часы на одной микросхеме (не надо смеяться – это сейчас такие часы продаются за копейки на каждом углу, а тогда это была редкость, к тому же недешёвая). Конструктор включал всё – микросхему К1901ИК1, катодолюминесцентный индикатор, готовую текстолитовую плату, блок питания, прочие детальки, а также схему и описание. Не было только корпуса. Стоила эта радость, кажется, 24 рубля (аналогичные часы заводского изготовления на микросхемах 176-й серии стоили рублей 60). Я сильно запал на эту штуку, но подошёл к этому делу основательно. Сначала я купил паяльник с регулируемым нагревом (пользуюсь им до сих пор). Потом привязал к наручным часам длинный проводок и закрепил его батарее отопления – типа заземления, так как я слышал, что микросхемы боятся статического электричества. Потом приступил непосредственно к сборке конструктора, что заняло всего пару дней. И часы заработали! Потом целую неделю я игрался с ними так и эдак, и выяснил, что кроме чисто часов их можно использовать как таймер и будильник. В описании об этом не было не слова. Я был счастлив – обнаружил недокументированные возможности! Правда, спустя два месяца все эти возможности были подробно расписаны в журнале "Радио", но это не омрачило моего открытия. Часы лежали у меня на столе, накрытые газеткой от пыли. Но я уже готов был двигаться дальше и решил сделать для них корпус. В качестве материала я выбрал листовое оргстекло, которое я насобирал во дворе 4-го корпуса. Моя конструкторская деятельность продолжалась недели две – уточнение размеров; раскрой оргстекла; изготовление блока кнопок, чтобы можно было использовать все обнаруженные возможности; клейка корпуса. В результате получился полупрозрачный параллелепипед со скошенной передней стенкой, закрытой зелёным оргстеклом, кнопки располагались сверху. Это было первое изготовленное мною устройство, которое можно было смело доверить постороннему человеку, не опасаясь, что он поцарапается или его ударит током. Это своё творение я закончил в последних числах августа, а в сентябре началась учёба на четвёртом курсе – нас отправили в колхоз убирать картошку.

На четвертом курсе нам стали читать лекции по микропроцессорному набору К580. Надо сказать, что нас знакомили с 580-й серией, наверное, предметах на трех. Тогда, в середине 80-х, это был один из самых популярных советских микропроцессорных наборов. То, что он полностью повторяет процессор Intel 8080 разработки 1974 года, и всех прилагающихся к нему микросхем (контроллер прямого доступа к памяти, контроллер прерываний, порты ввода-вывода и др.), тогда особо не афишировалось, но сильно и не скрывалось. Были и другие микропроцессорые наборы – К588, К589, К1801, новейший К1810 (аналог 16-битного i8086 разработки 1979 года), но К580 был особенно известен и популярен. Может, это связано с определенной элегантностью и законченностью этой серии, ведь её микросхемы использовались даже в PC/XT в конце 80-х. Может, просто потому, что по ней было много литературы. Насколько я знаю, в СССР процессор копировали все-таки без лицензии ("пиратски", как сказали бы сейчас), но инженеры из Министерства электронной промышленности дали нашим микросхемам имена, схожие с именами их прародителей, например сам процессор назывался К580ИК80 (i8080), параллельные порты ввода-вывода – К580ВВ55 (i8255), К580ВИ53 – i8253 и т. д. Это упрощало работу с переводной литературой. Над этим посмеивались, ходила даже байка, что в СССР i8080 был скопирован с подачи ЦРУ в качестве спланированной диверсии, и даже какие-то чины из ЦРУ получили за это награды и повышения. Собственно, почти все микропроцессорные наборы были так или иначе скопированы с западных, но в силу их малой популярности их "зарубежные аналоги" не были на слуху. Конечно, особую популярность К580 дал компьютер "Радио-86", но и промышленность тогда выпускала на нём "настоящие" ЭВМ, в отличие от "радиолюбительских".

Поскольку я тогда уже загорелся идеей сборки "Радио-86", то всё, что относилось к К580, я изучал добросовестно и с личным интересом. Где-то в середине 4-го курса, наверное, осенью 1986 года, на одном из предметов, по которому нам читали К580, нас решили ознакомить с реальной ЭВМ на этом процессоре. Повторюсь, "Радио-86" считался радиолюбительской поделкой, а настоящими ЭВМ считались те, которые выпускала промышленность, в первую очередь ЕС и СМ. С одной такой ЭВМ – СМ-1800, нас и решили ознакомить. Нас привели в лабораторию, где была установлена одна машина. Надо сказать, что её СМ-ское происхождение чувствовалось сразу – она была выполнена в стандартной СМ-ской стойке размером примерно 500 на 600 на 1900 мм, то есть в виде средних размеров стального шкафа в рост человека. Поскольку я уже имел представление, какие размеры может иметь ЭВМ на К580 ("Радио-86"), меня такая гигантомания слегка удивила. В стойке было два дисковода на 8-дюймовые дискеты, располагавшиеся вертикально. Кажется, ещё было подключено стандартное СМ-вское АЦПУ. Оператор с ЭВМ общался через дисплей, что было по тем временам уже рядовым явлением. Но больше всего меня восхитил небольшой пультик над дисплеем, соединенный с ЭВМ кабелем. На пультике были ряды красных светодиодов, которые показывали состояние каждой шины ЭВМ – 16 разрядов адреса, 8 разрядов данных, и ещё, кажется, прерывания. Они очень весело мигали в процессе выполнения программы, и их мигание замедлялось, когда ЭВМ ожидала команды оператора. К тому времени я уже знал, что "Радио-86" работает на частоте примерно 1.5 МГц, то есть сигналы на шинах адреса и данных меняются с сопоставимой частотой. Поэтому меня очень озадачило, что же должны показывать эти светодиоды. Но под диодами располагались жёлтые и белые клавиши, которым я не мог придумать другого назначения, кроме как вручную задавать значения данных и адреса. Всё это напоминало осовремененную пародию на первые ЭВМ.

Нам загрузили с дискеты операционную систему, кажется, CP/M, и транслятор Фортрана. Надо сказать, что Фортран я не любил с первого курса, когда пытался запустить программу на нем на ЕС ЭВМ. Фортран отвечал мне взаимной нелюбовью, и я в жизни не написал ни одной работающей программы на Фортране. Поэтому я спихнул написание программы на Геннадьича, нашего старосту, который понимал в программировании больше других студентов нашей группы (возможно даже, вместе взятых, потому что сейчас он работает в Канаде системным программистом). Вообще, по моим понятиям, на современных машинах должен был использоваться более современный язык программирования, а Фортран больше подходил к ЕС ЭВМ (сейчас знаю, что неправ). Одним словом, СМ-1800 произвела на меня странное впечатление и укрепила меня в распространенном тогда мнении об ущербности советских ЭВМ. Основы этого мнения у меня заложил Геннадьич, он в то время подрабатывал по ночам сменным инженером на каком-то ВЦ, и с восторгом рассказывал о ЕС-1040 производства ГДР. Особенно мне запомнились его рассказы о том, что дверцы накопителей у ЕС-1040 закрывались не вручную, а пневматикой, это рассматривалось как несомненное достоинство ГДР-вского компьютеростроения по сравнению с советским. У СМ-1800 8-дюймовые дисководы закрывались вручную, впрочем, нам, студентам, вставлять дискеты в дисковод тогда не доверяли, для этого при ЭВМ был инженер.