Четыре папочки на рождество

Глава 10

Мак

У меня не было никаких сомнений в том, что она находила всех нас привлекательными, она нисколько этого не скрывала. Ее глаза перебегали с меня на моих братьев, время от времени ее взгляд опускался на наши груди или руки. Также не было никаких сомнений, что мы все чувствовали к ней то же самое.

Однако нам нужно было обсудить кое-какие дела. Это не оставляло никакого времени для флирта или всякой ерунды.

— Я хочу знать, почему наша зима будет насыщенной, Мак, — заявил Адам. — Есть что-то, о чем ты нам не рассказываешь?

Я поерзал на своем сиденье, скрестил руки на груди и засунул ладони под мои бицепсы. Я допустил ошибку, поделился информацией, которую не был готов обнародовать.

— Это миссия, — сказал я. — Та, на которой нам всем нужно будет присутствовать.

Глаза Адама вспыхнули, Маркус и Тайлер выпрямились на своих местах.

— Миссия? — спросил Адам. — Ты имеешь в виду, как настоящая миссия? Такая, чего мы не делали с тех пор, как у нас появились близнецы?

Я вздохнул, качая головой.

— Не хотел упоминать об этом сейчас.

Маркус прищурил глаза.

— И ты держал это при себе? Я думал, мы были командой?

— Подожди, я еще ни на что не соглашался. И причина, по которой я этого не сделал, потому что я все еще жду подробностей. Это как бы случайно вырвалось сейчас.

— Парни, парни, — сказала Обри. — Если вы собираетесь драться, на заднем дворе достаточно места.

Она улыбалась, когда говорила, но ее слова напомнили всем нам, что мы были здесь, чтобы поговорить с ней о ее работе, а не о нашей.

— Отлично, — сказал Маркус. — Мы пока отложим разговор о миссии.

— Договорились, — ответил я.

Обри сделала глоток чая, откинувшись на спинку стула и обхватив руками большую кружку. В ней было что-то такое — может быть, это было то, как она чувствовала себя совершенно непринужденно со всеми нами, четырьмя мужчинами, с которыми было нелегко ладить — что было неотразимо.

— Я должна признать, что мне любопытна эта миссия. Я выросла на этой земле, и я никогда не слышала, чтобы что-то, связанное с ранчо, называлось миссией. Итак, чем именно вы все занимаетесь?

— Мы проводим клоунскую вечеринку, — сказал Адам с ухмылкой на лице. — Ну, знаешь, наряжаться, развлекать детей. Мы называем концерты миссиями, потому что это звучит круче.

Обри рассмеялась, чуть не выплюнув свой чай.

— Я почти поверила тебе на секунду.

— Ты должна извинить моего брата-придурка, — сказал Маркус. — У него есть шестое чувство, которое срабатывает в совершенно неподходящее время для шутки.

— Мы военные, — сказал Тайлер. — Ну, были. Все мы в тот или иной момент были на службе.

— Так что же это значит? Вы фермеры, которые подрабатывают наемной работой?

Я наклонился вперед.

— Не совсем. Мы руководим побочной операцией под названием Exfil Inc.

— Эксфил? — спросила она.

— Это сокращение от "эксфильтрат" — объяснил Тайлер.

— По сути, это означает вытаскивать людей из разных адовых мест, — добавил Адам.

— О, как спасательные операции?

— Что-то похожее, — сказал я. — Не только военные, но и гражданские лица, которые оказались в плену и должны быть спасены как можно быстрее.

— Мы так же чертовски хороши в этом, — сказал Тайлер. — Но мы сами уже много лет не участвовали в операциях. Большая часть работы выполняется через подрядчиков, которых мы нанимаем.

— Этот клиент хочет Exfil, — сказал я. — Хочет нас, а не каких-то новичков, которые отслужили всего три года. Но это действительно все, что я пока знаю, кроме того факта, что они предлагают очень хорошую оплату. — Я снова обратил свое внимание на Обри. — Вот тут-то ты и вступаешь в игру.

— Э-э, что, я должна быть приманкой или что-то в этом роде?

Вдалеке раздался смех, привлекший все наше внимание. Мы обернулись, заметив Эгги с близнецами. Оба ребенка стояли на нижней ступеньке деревянного забора загона для лам, и почти половина стада лам смотрела в их сторону. Близнецы проводили лучшее время в своей жизни, протягивая руки и лаская как можно больше из них. Эгги была рядом, внимательно наблюдая.

— За сколько ты хочешь их продать? — спросил Адам с улыбкой, которая ясно давала понять, что он просто пошутил. — Похоже, наши дети завели дюжину или около того новых друзей.

Обри рассмеялся.

— Ни за что. Эти пушистые шарики — самая прибыльная часть этой фермы на данный момент. Во всяком случае, пока нет.

Я решил сразу перейти к делу.

— Проще говоря, нам нужна няня.

Обри склонила голову набок.

— Что? Няня? Как Мэри Поппинс?

— Знаешь, у нас почти был тип Мэри Поппинс для этой работы, — сказал Тайлер. — В итоге она оказалась осужденной преступницей.

Обри моргнула, как будто хотела убедиться, что правильно меня расслышала.

— Серьезно, вы хотите, чтобы я была няней? Почему я? Я имею в виду, у меня нет никакого опыта ухода за любым живым существом, которое не передвигается на четырех ногах.

— Они близнецы, — сказал Адам. — У них тоже четыре ноги.

Обри усмехнулась и покачала головой.

— Но на самом деле, почему вы хотите, чтобы я была на этой работе? Что заставляет вас думать, что я квалифицирована?

— Потому что мы ищем кого-то, кто хорошо ладит с детьми, — сказал Маркус. — И пока что ты лучшая, кого мы нашли.

— Я не была так уж хороша с ними. Я имею в виду, я просто сделала то, что любой сделал бы с потерявшимся маленьким мальчиком.

— Это было нечто большее, — сказал я. — Ты завоевала его доверие, точно знала, что делать, чтобы он почувствовал себя лучше, когда ему было страшно.

Она улыбнулась.

— Мне не показалось, что он испугался. Он у вас храбрый парень.

— Он также безрассуден, — сказал Маркус. — Похож на Тайлера, всегда попадает в неприятности.

Тайлер пожал плечами, не утруждая себя возражениями. Обри поджала губы, отводя взгляд в сторону таким образом, чтобы было очевидно, что у нее что-то на уме.

— Хорошо, я знаю, что это не мое дело. Но если я собираюсь подумать о том, чтобы согласиться на это, и не заблуждайтесь, я только думаю, я хочу знать, какова ситуация в "Тысяча Акров".

— Имеет смысл, — сказал Адам. — Не каждый день встречаешь близнецов с четырьмя дядями и без родителей.

Обри кивнула, как будто Адам простым языком ответил на вопрос, который вертелся у нее в голове с момента встречи с нами.

Я побарабанил пальцами по столу, собираясь с духом, чтобы заговорить на тему, которую было трудно поднять.

Я сделал глубокий вдох и начал.

— Раньше нас было пятеро.

— Пять братьев? — спросила она, и мягкость ее голоса говорила о том, что она предчувствовала предстоящую тему.

— Четыре брата, — сказал Маркус, его голос был грубее, чем обычно. — И одна сестра.

Тайлер кивнул.

— Кристен, наша младшая сестра. Мы потеряли ее около года назад.

— Автомобильная авария, — добавил Маркус. — Какой-то кусок дерьма, пьяный водитель, врезался в нее, проехал на красный свет. — В его голосе слышалась тщательно контролируемая ярость, простого упоминания о водителе, который забрал нашу младшую сестру, было более чем достаточно, чтобы вывести его или любого из нас из себя.

Лицо Обри стало серьезным и сочувственным.

— О, Боже мой. Мне так жаль. Я даже не знаю, что сказать в связи с такой трагедией.

— Спасибо, — ответил я. — И могу ответить на вопрос, который, без сомнения, у тебя на уме.

Она кивнула.

— Отец.

— Он неудачник, полный, — сказал Тайлер сквозь стиснутые зубы. Краем глаза я видел, что его правая рука была сжата в кулак, как будто он хотел нанести сильный удар прямо в лицо Сету. — Его почти не было, когда он и моя сестра были вместе. Больше интересовался выпивкой и тем, как отшить ее.

— К счастью, у Кристен хватило здравого смысла развестись с ним, когда она поняла, что он не заинтересован в том, чтобы быть отцом. Она была предоставлена самой себе уже через шесть месяцев после их рождения.

— Боже, какой придурок, — сказал Обри. — И что произошло, когда он узнал о твоей сестре?

— Парень даже не потрудился прилететь из Лос-Анджелеса, чтобы приехать на ее похороны. Думаю, он решил, что если он войдет и встретится лицом к лицус нами, со своими детьми, он поймет, что настала его очередь проявить себя, стать мужчиной и отцом.

— Этот придурок прислал нам открытку, — сказал Маркус. — Гребаную открытку. — После того, как он сорвался, он закрыл глаза и взял себя в руки. Мы все были суровыми людьми, но мы знали, что лучше не ругаться подобным образом в присутствии друзей. — Прости.

Я продолжил с того места, на котором он остановился.

— Прислал нам открытку, в которой говорилось: «Его нынешняя ситуация не оставляет места для детей». Нам пришлось сказать близнецам, что их отец не вернется.

— Звучит как настоящий обаяшка, — саркастически заметила Обри, закатывая глаза. — Теперь у этих бедных детей на самом деле нет родителей.

— Вот как мы это объяснили, — сказал Тайлер, утвердительно кивнув. — Потеряли своих маму и папу, просто по-разному. Один ушел навсегда, другой, возможно, тоже.

— Вы что-нибудь слышали о нем за последний год или около того? — спросила она.

— Ни слова, — сказал я, гнев нарастал во мне все больше и больше, чем дольше мы говорили об этом мудаке. — Насколько нам известно, он все еще в Лос-Анджелесе, все еще живет жизнью неудачника в баре.

Обри покачала головой, выражение ее лица потемнело. Я мог бы сказать, что она была тронута этой историей, что ее это волнует настолько, чтобы беспокоиться. Это был хороший знак — это означало, что у нее было здоровое чувство сопереживания.

— Что ж, чем меньше о нем говорят, тем лучше, — сказала Обри. — Я уверена, что вы, ребята, не хотите больше тратить время на такой кусок дерьма, как этот. Извините за выражение.

Мы все усмехнулись. В то время как мы изо всех сил старались держать язык за зубами, когда дело доходило до непристойных высказываний, в женщине, которая время от времени не прочь была выругаться, было что-то такое, перед чем было трудно устоять.

— Итак, — продолжила она. — Расскажите мне подробнее об этой работе, которую вы мне предлагаете.

— Ну, как мы уже говорили, это работа няни. Ты бы присматривала за близнецами предстоящей зимой. Ты будешь отвечать за них, пока мы на нашей миссии, и в течение дня, пока мы в городе.

Она покачала головой, проводя рукой по волосам.

— Не могу поверить, что я вообще думаю о том, чтобы согласиться на это. У меня нет ни малейшего опыта работы няней, и, кроме того, у меня не так уж много опыта общения с детьми в целом.

— Но у тебя есть сноровка, — сказал Адам. — Я видел тебя с Генри, и мы все видели, как ты только что справилась с ситуацией, когда мы неожиданно появились. Ты естественна.

Она поджала губы.

— Послушайте, мне неприятно переходить к этому, но… оплата. Не поймите меня неправильно, дети кажутся замечательными, и я уверена, что было бы приятно присматривать за ними. Но я так чертовски занята в этой ферме, что трудно оправдать то, что отняло время для другой работы, не зная компенсации.

Я полез в задний карман, вытаскивая маленький блокнот и ручку.

— Не говоря уже о том, что я все еще занимаюсь внештатной бухгалтерской работой, когда могу, — сказала она.

Я усмехнулся.

— Поверь мне, мы можем предложить больше, чем любая работа фрилансера. — Я записал число и показал его ребятам. Мы уже обсуждали тему зарплаты раньше, но я хотел убедиться, что все они по-прежнему придерживаются одной точки зрения. Парни вокруг закивали, а я сложил листок бумаги и передал его ей.

Обри с легким колебанием на лице потянулась вперед и взяла его, откинувшись на спинку стула, развернула бумагу и прочитала сумму.

Ее глаза расширились, а брови изогнулись.

— Э-э… вы, ребята, серьезно? — спросила она. — Это та сумма, которую вы предлагаете?

— Недостаточно? — спросил я.

— Нет, совсем нет. Это… это более чем щедро. Просто, кажется, что, эм, многовато для того, кто не является профессиональной няней.

— Мы готовы заплатить столько, сколько потребуется, за нужного человека, — сказал Маркус. — И прямо сейчас мы все согласны с тем, что ты, похоже она.

Я кивнул.

— Верно. И, естественно, мы покроем любые расходы, которые ты понесешь во время работы.

— Плюс, — сказал Адам. — Если все пойдет хорошо, мы будем рады добавить бонус в конце.

Обри глубоко вздохнула, положила листок бумаги на стол и откинулась на спинку стула. Я чувствовал, что она пытается все переварить. Однако шок от этой новости прошел, на ее лице появилось другое выражение, более задумчивое, как будто она решала всю логистику прямо на месте.

Мы все вместе затаили дыхание, пытаясь молча заставить ее сказать "да".