Четыре папочки на рождество

Глава 8

Обри

— Как мы себя чувствуем?

Я немного поразмыслила над этим вопросом. Мы с Эгги сидели в маленькой уютной гостинной, в очаге пылал огонь, а снаружи валил снег. Мой живот был полон вкусной еды, я завернулась в большое, тяжелое одеяло и смотрела, как танцует пламя. Чтобы сделать его еще более совершенным, у меня в руке был еще один бокал вина.

Эгги сидела в другом мягком кресле перед камином, на коленях у нее лежала раскрытая книга о настоящих преступлениях.

— Ты знаешь, чертовски хорошо. Еще раз спасибо за помощь с приготовлением.

— Эй, я сделала больше, чем просто "помогла". — Она ухмыльнулась. — И я счастлива это сделать. — Выражение ее лица стало серьезным, с оттенком беспокойства. — Послушай, я не хотела так резко нападать на тебя за ужином. Иногда я слишком волнуюсь для своего же блага; не все из нас умеют сохранять спокойствие, знаешь ли.

— Даже не беспокойся об этом. Одна из причин, по которой я попросила тебя присоединиться ко мне во всей этой операции, заключалась в том, что я знаю, что у тебя нет проблем с тем, чтобы быть честной со мной. Это одно из твоих лучших качеств, даже когда это означает, что ты изводишь меня за обедом в честь Дня благодарения.

— Хорошо! Потому что я не смогла бы выключить его, даже если бы захотела. Так что, пока мы в этом вместе, это то, что ты получаешь.

— По-другому и быть не могло.

Она улыбнулась мне и утвердительно кивнула.

— В любом случае, у меня есть идея.

— Идея? О, нет…

— Поверь мне, это будет хорошая игра. Я думаю, что, поскольку я немного испортила наш праздник, будет справедливо, если я попытаюсь помочь поднять настроение.

— Что у тебя на уме?

— Позволь мне помыть посуду. По-моему, это идеальная погода для горячей ванны и бокала вина.

Идея была очень заманчивой.

— Ты не обязана этого делать, Эггс.

— Я знаю, что не обязана, но я предлагаю, и я хочу. И не забывай, что ты та, кто бросил вызов холоду, чтобы вернуть Джорджа, самую тупую ламу в мире. А теперь тащи свою задницу наверх и отмокай. Не забудь про свечи!

Я рассмеялась, поднимаясь со своего места.

— Хорошо, хорошо. Спасибо, Эггс.

Она подмигнула, показывая мне пальцами пистолет, прежде чем снова обратить свое внимание на свою книгу.

Я направилась на кухню, раковина была полна тарелок, столового серебра, кастрюль и сковородок. Допив свой бокал, я поднялась наверх, в свою спальню с ванной. Комната была прелестной, с наклонным потолком и окнами, которые выходили на заднюю часть участка, открывая мне вид на продолжающуюся метель и крышу сарая, уже покрытую белым снегом.

Ванна была великолепна, отдельно стоящая на антикварных ножках с когтями. После многих лет жизни в нью-йоркской квартире с душем, который был едва ли достаточно велик для меня, ванна была удобством, которым я старалась пользоваться как можно чаще.

Я оставила основное освещение в ванной выключенным, решив поступить так, как предложила Эгги, и зажечь несколько свечей. Как только они были зажжены, я добавила в ванну немного лавандового масла для ванн и была более чем готова войти. Сбросив одежду, я ступила в пенистую воду, издав "ооо, чеееерт", когда скользнула внутрь.

Как только я привыкла к жару, вода и масло для ванны сотворили свое волшебство с моими измученными мышцами, я сделала глубокий, медленный вдох, на моем лице появилась широкая, глупая улыбка. Окно перед ванной выходило на снег, и я не могла придумать ни одного места, где бы я предпочла быть в такую погоду.

Я сделала еще один глоток вина, погружаясь в идеальный кайф. Внезапно в моем сознании всплыли Мак и Адам.

Одной мысли о двух великолепных мужчинах было достаточно, чтобы моя киска затрепетала. Я поставила свой бокал с вином, прикусив губу. Я думала об их серьезных, прищуренных глазах, их чувственных ртах, их больших, грубых руках. Их образ в моем сознании была настолько полной и ясной, что я почти могла почувствовать, каково это чувствовать эти огромные руки, мозолистые от тяжелых дней работы, по всему моему телу.

Как бы нелепо это ни звучало поначалу, я не могла перестать думать о том, что сказала Эгги о том, чтобы быть со всеми четырьмя одновременно. Почти потеряв контроль, моя рука начала скользить под воду, между моих бедер.

Я застонала, когда мой палец закружился вокруг моего чувствительного клитора.

Я закрыла глаза, снова представляя братьев.

Сначала я сосредоточился на Маке, старшем, более высоком брате. Я представила себе его темные волосы, задумчивое лицо, орехово-карие глаза и аккуратно подстриженную бороду над острой линией подбородка. Лицо Мака было угловатым, глаза — узкими щелочками, как будто он всегда смотрел вдаль, за горизонт. Он был так хорош собой, что это было почти пугающе — своего рода устрашающая красота.

Потом был Адам. Хотя у него были схожие черты лица со своим братом, его зеленые глаза и немного более мягкие черты отличали его от остальных. Он был, бесспорно, сексуален, и его общая внешность, улыбка и непринужденное отношение придавали ему неотразимую теплоту.

У обоих мужчин были большие, мощные тела. Я не сомневалась, что под джинсами и фланелью у них были подтянутые и крепкие тела.

Я представила их по обе стороны моей кровати, взгляды братьев были прикованы ко мне, когда они снимали свои шляпы ранчо, отбрасывали их в сторону, прежде чем расстегнуть пуговицы на своих фланелевых рубашках, одну за другой.

— Я надеюсь, ты не планируешь останавливаться на достигнутом, — сказала я в своей фантазии. — Здесь еще много чего нужно снять.

Мужчины обменялись понимающим взглядом, прежде чем приступить к работе над своими джинсами. Их фланелевые рубашки исчезли, большие овальные пряжки ремней были обнажены. Они снялись со щелчком, и вскоре они уже снимали тяжелые рабочие ботинки, стягивая джинсы по своим мощным, похожим на стволы деревьев бедрам. Оба стояли по разные стороны кровати, одетые только в обтягивающие трусы-боксеры, каменно-серые у Мака, черные как смоль у Адама. Естественно, мужчины были возбуждены, их наполовину затвердевшие члены натягивали ткань.

— Итак, — сказал Мак своим глубоким, раскатистым голосом. — С чего начать?

— Почему бы вам обоим… не начать со своих рук?

Казалось, это самое подходящее место.

— С удовольствием, — сказал Адам.

Мак подошел ко мне, положив по одной руке на каждое из моих бедер и медленно поглаживая мою кожу. Я вздрогнула от восторга от его прикосновения, ощущение его грубой кожи на моих ногах было почти невыносимым. Адам положил одну руку мне на живот, его ладонь была почти такой же большой, как весь мой живот. Другая рука Адама легла на мою грудь, его пальцы дразнили мои соски и посылали волны восторга, прокатывающиеся по моему телу.

Я посмотрела вниз, наблюдая, как двое мужчин двигали своими руками надо мной. Это было так, как будто я получала самый чувственный массаж в своей жизни.

Адам нежно сжал мою грудь, правая рука Мака двигалась по внутренней стороне моего бедра, пока кончики его пальцев не коснулись моих губ.

Вернувшись в реальный мир, я застонала от удовольствия, мои пальцы все еще делали свою работу. Я немного поёрзала, двигая бедрами под водой.

Вернувшись в фантазию, Мак умело прикасался ко мне, его пальцы раздвигали мои губы, когда он дразнил мой клитор кончиком большого пальца. Он продолжал держать эти глаза охотника на мне, его член рос с каждой секундой. Член Адама был полностью возбужден прямо рядом с моим лицом.

Я просто никак не могла удержаться, чтобы не посмотреть, что скрывается под плотной тканью его нижнего белья. Я просунула руку под его пояс, взявшись за его толстый, теплый член. Я крепко сжала его пальцами, и Адам издал низкий, чувственный стон, когда я вынула его. Конечно же, он был длинным и толстым, конец блестел от предэякулята.

Адам продолжал мять мои груди, Мак скользнул двумя пальцами внутрь меня, когда я начала поглаживать член Адама.

Я открыла рот и взяла головку Адама в себя, обхватывая его губами и пробуя на вкус пикантную соленость его возбуждения. Я двинула губами вперед, делая все возможное, чтобы впитать в себя как можно больше его.

Удовольствие внизу прекратилось, и я немного повернулась, чтобы увидеть, что Мак больше не трогает меня пальцами. Мне не нужно было гадать, что у него на уме, когда я наблюдала, как он переместился на кровать и оказался между моих ног, раздвигая меня, когда он поднял мои ноги на свои круглые, толстые плечи. Он наклонился и начал лизать и сосать, дразня мой клитор таким образом, что оргазм, которого я жаждала, вышел на первый план.

— Ты на вкус как рай, красотка, — сказал Мак, на мгновение оторвавшись от вылизывания меня. — Я мог бы есть тебя всю чертову ночь.

Я застонала от наслаждения, вибрации прокатились вверх и вниз по толщине Адама. Я подняла глаза и увидела, что Адам наблюдает за мной, его руки все еще были на моей груди, когда он смотрел на меня сверху вниз своими великолепным изумрудно-зелеными глазами.

Мак продолжал лизать мою киску, мои собственные пальцы вернулись в реальный мир, подводя меня все ближе и ближе к оргазму. Адам застонал, и я почувствовала, что он вот-вот потеряет контроль над моим ртом. Его звуки удовольствия только заставляли меня хотеть, чтобы он кончил еще больше. Я двигала ртом вверх и вниз так быстро, как только могла, Мак все еще держал меня, его язык танцевал по моему клитору.

Наконец, я больше не могла этого выносить. Оргазм пронзил меня, Мак не унимался ни на секунду, когда я жестко кончала. Вернувшись в ванную, я зажала рот другой рукой, чтобы не закричать так, чтобы Эгги услышала. В фантазии Адам извергался у меня во рту, его плоть извергала горячие потоки его спермы на мой язык и в горло. Я проглотила его без колебаний, подняв глаза, чтобы увидеть его красивое лицо в напряженном выражении полного удовольствия, его глаза зажмурились.

Оргазм угас, как и фантазия. Вскоре, я снова полностью присутствовала в своей ванне, медленно вынимая пальцы из киски и снова включая воду.

Адам и Мак одновременно. Не было ни малейшего шанса, что это когда-нибудь случится, но будь я проклята, если это не было забавно представить.

— Я все еще не могу поверить, что мы делаем это! — голос Эгги донесся до меня с нижней ступеньки лестницы. — На следующий день после Дня благодарения, ты уже хочешь развесить рождественские украшения?

Я ухмыльнулась, мои руки в перчатках были заняты прикреплением зелени к крыше дома. Я прижала красный бант на место, удерживая его там, пока осторожно вбивала гвоздь в середину.

— Я все еще не могу поверить, что ты считаешь это странным! — Я крикнула вниз. — Посмотри на эту погоду!

Я махнула рукой в сторону картины вокруг нас. Вчерашняя метель давно закончилась, небо было идеально голубым, а земля белой и нетронутой. В загонах для животных Ларри, Джордж и остальные ламы молча наблюдали за нами с Эгги. Остальные животные были в сарае, в безопасности и тепле в течение дня.

— Это идеальный день, чтобы развесить рождественские подарки!

— Или, для нормальных людей, идеальный день, чтобы посидеть дома у камина, посмотреть Netflix и перекусить остатками.

— Не забивай свою хорошенькую головку, — сказала я, подвигаясь и готовясь разместить следующую секцию зелени. — Мы не собираемся делать слишком много. Я просто хочу прикрепить это и пару гирлянд, и тогда мы можем на этом закончить.

— Хорошо, хорошо.

Улыбка не сходила с моего лица, когда я вернулась к работе. Рождественское время было моим любимым временем, и я не могла дождаться, когда смогу погрузиться в украшение и все остальное, что принесет праздничный сезон. В некотором смысле, было хорошо, что Эгги была занудой, потому что, если бы это зависело от меня, мы бы работали до тех пор, пока весь дом не был покрыт зеленью и огнями. У меня даже был большой Санта, в комплекте с санями и северными оленями, где-то в подвале.

— Э-э, Об?

— Подожди! — крикнула я, все еще не отрывая глаз от декора передо мной. — Давай я просто закончу это, а потом мы сможем сделать перерыв.

— Нет, дело не в этом.

— А?

— Ты ждала гостей?

— Гостей? О чем, черт возьми, ты говоришь?

Я повернулась на лестнице, развернувшись так быстро, что мне пришлось держаться, чтобы не упасть. Когда я повернулась в другую сторону, я увидела, о чем говорила Эгги.

К ферме подъехали два внедорожника, и я медленно спустилась по лестнице, спрыгнув с последних нескольких ступеней на землю как раз в тот момент, когда они остановились.

— Что происходит? — спросила Эгги, ее глаза были спрятаны за солнцезащитными очками.

— Это чертовски хороший вопрос.

Мы с Эгги наблюдали, как выключаются двигатели внедорожников, сначала одного, потом другого. Тишина наполнила воздух.

Я прочистила горло, готовясь заговорить, как только те, кто это были, выйдут из машины.

Как раз в этот момент пассажирская дверь "Тахо" открылась, и оттуда высунулась маленькая ножка. Следующим появился маленький мальчик, и когда я заметила эту голову с песочно-каштановыми волосами, я сразу поняла, кто это был.

— Генри!

Маленький мальчик приготовился спрыгнуть вниз, но я увидела, как две большие руки схватили его прежде, чем у него появился шанс. Адам вышел из пассажирской двери следом за Генри.

— Полегче, малыш, — сказал он, выходя и опуская Генри на землю. — Такой прыжок — хороший способ подвернуть лодыжку.

Генри пристально посмотрел на меня, на его лице расплылась широкая улыбка, и я не могла не ответить ему своей улыбкой.

— Мисс Обри! — Он подбежал ко мне, очень взволнованный.

Это было немного сюрреалистично, и у меня не было времени среагировать, прежде чем он сократил дистанцию и обвил руками мою ногу. Эгги подняла брови и усмехнулась.

— Привет, малыш! — Как ни странно, я была рада видеть Генри. Я присела вниз, чтобы обнять его в ответ. Я наблюдала, как из внедорожников выходили люди, всего четверо. И они были не одни. Маленькая девочка примерно возраста Генри сидела на плечах Мака.

Я вдруг вспомнила, как Мак и Адам вчера упоминали, что у Генри есть близнец. Это была она, ее песочно-каштановые волосы были заплетены в толстую косу, а темные глаза бегали по сторонам, изучая открывшуюся перед ней сцену. Пока Генри был очень энергичным и неугомонным, девочка казалась более сдержанной, как будто она все это фиксировала и делала мысленные пометки.

— Хен! — позвал Адам. — Давай, полегче с бедняжкой Обри, пока ты не раздавил ей ноги, слышишь?

— Хорошо! — Генри отпустил мои ноги.

— Ты хочешь представить меня своей сестре? — спросила я.

— О, конечно! Хэтти! — Когда его милый детский голос донесся по дороге, глаза Хэтти загорелись узнаванием. — Иди сюда!

— Звучит так, как будто тебя зовут, маленькая леди. — Несмотря на то, что Мак находился в нескольких десятках футов от меня, его раскатистый голос разносился ясно, как колокол. Он присел на корточки, снял со своих плеч ту, кого я теперь знала как Хэтти, и поставил ее на землю.

Они с Генри были одеты в пуховики, маленькие зимние штанишки, ботинки и шапочки и выглядели так мило, что мне хотелось кричать.

Хэтти посмотрела на меня такими же большими карими глазами, как у ее брата. В то время как Генри без страха подбежал ко мне и обхватил мои ноги, его сестра была гораздо более неохотной.

— Я не хочу, — сказала она. Ее голос был таким тихим, что я ни за что не смогла бы его услышать, если бы на улице не было тихо и спокойно.

Она схватилась за Мака, крепко прижимая его к себе.

— Все в порядке, малышка. Тебе не обязательно это делать, если ты не готова.

Я кивнула.

— Это правда.

Я обратила внимание на двух других мужчин, пришедших с Маком и Адамом, и с ужасом поняла, что они были однояйцевыми близнецами. Единственным способом отличить их друг от друга была длина их бород. У одного он была подстрижена близко к лицу, в то время как другой носил ее немного длиннее.

— Прости, что просто приехали к вам всех без предупреждений, — сказал Мак. — Но с тех пор, как мы побывали здесь, мы подумали, что ты захочешь познакомиться с остальными членами банды?