Четыре папочки на рождество

Глава 14

Обри

— Полегче, чуваки!

Дети, не теряя времени, сбросили ботинки и куртки, шапки и перчатки.

— Вы, ребята, знаете, что вам нужно поместить их туда, где им самое место, верно?

Они оба посмотрели на меня, мой тон был достаточно серьезным, чтобы они поняли, что я не валяю дурака.

— Хорошо… — Генри медленно повернулся, наклонился и поднял свою зимнюю одежду.

— Прекрасно… — Хэтти сделала то же самое, собрав свои вещи и подойдя с Генри, чтобы повесить их все.

— Хорошая работа, дети, — сказал Адам. Я подняла глаза и увидела, что он был на лестнице, держа стакан виски в руке. Он стоял, прислонившись к перилам в своей непринужденно-сексуальной манере, с ухмылкой на лице и закинув один ботинок на другой. — Следующий шаг, приготовиться к твоей ванне.

Дети застонали, Адам поднял палец и брови.

— А мы должны это делать? — спросил Генри.

— Держу пари на ваши маленькие задницы, что так оно и есть. А теперь, поднимайтесь наверх и ждите меня, хорошо? Мне нужно кое о чем поговорить с мисс Обри.

— Она собирается покупать нас? — спросила Хэтти.

— Конечно. Но только мы сначала поговорим по-взрослому, хорошо?

Это привело детей в восторг. Они поспешили вверх по лестнице и по коридору, слышался легкий топот ног, когда они бросились в ванную.

Адам сбежал вниз по лестнице. Вскоре он оказался достаточно близко, чтобы я чувствовала запах виски в его дыхании, невероятно сексуальный аромат.

— Остальные ребята планируют миссию, — сказал он. — У них все почти под контролем, так что я решил спуститься и помочь тебе с ванной.

— Спасибо. Я имею в виду, я наверняка справлюсь с этим сама.

Он поднял ладонь, качая головой.

— Я настаиваю. Ты выглядишь никудышно и у тебя, наверное, был долгий день.

Моим инстинктом было возразить.

— Конечно. Давай сделаем это.

Он махнул рукой в сторону лестницы.

— После тебя. — Мы направились наверх, и я обнаружила, что потерялась в его внешности, его улыбке и запахе его виски. — Как Эгги?

— Хорошо. На самом деле, я была отчасти рада выбраться из дома.

— Неприятности в раю?

— Нет, она пригласила свою девушку прийти сегодня вечером. Не хочу стеснять ее, понимаешь?

— Совершенно понимаю. — Мы достигли верха лестницы, и он остановился. Я могла бы сказать, что у него что-то было на уме, что-то, что он не был уверен, как сказать. — Кстати, о стеснении своей соседки, ты не против остаться, когда мы закончим с ванной?

— Остаться здесь? В чем дело?

Это странное выражение осталось на его лице. Ребята были решительны безукоризненно, поэтому было особенно странно видеть, как один из них выглядит таким нерешительным и неуверенным в себе.

— У нас четверых есть кое-что, о чем мы хотим с тобой поговорить.

— Что-то случилось? — я спросила.

Он покачал головой.

— Ничего. Просто… кое-что, что нужно обсудить.

Меня уволили? Пока мы шли в ванную, я изо всех сил пыталась придумать объяснение, почему все парни захотели бы вот так посидеть со мной. Быть параноиком не было для меня естественным, но все в том, как Адам говорил и вел себя, заставляло меня чувствовать себя не в своей тарелке.

Эти чувства исчезли в ту же секунду, как я переступила порог ванной. Близнецы стояли посреди большой, просторной комнаты, уже снимая с себя одежду.

— Ладно, чуваки, — сказал Адам, подходя к ванне. — Мы готовы помыться?

Они издали свои восторженные крики в ответ, когда скинули вниз остальную их одежду.

Адам открыл кран, вода стала приятной и теплой, а я налила в нее немного геля для ванны с пеной. Я рассмеялась, когда дети перелезли через край ванны, не теряя времени, плескаясь в воде.

— Итак! — сказал Адам, засовывая руки под воду и промокая их. — Как прошел день с мисс Обри?

— Удивительно! — сказала Хэтти. — Очень удивительно!

— Это ее новое любимое слово, — сказала я, садясь рядом с Адамом у ванны и закатывая рукава. — Все удивительно.

— Все может быть еще хуже, — сказал он. — Расскажите мне все об этом, милорд и миледи.

Хэтти и Генри углубились в рассказ, пересказывая события дня. Адам взял Хэтти, намылил ее и почистил, в то время как я сделала то же самое с Генри. Пока мы занимались своей работой, я не могла не заметить, каким чертовски милым Адам был с детьми. Он плескался с ними в ванне, внимательно слушая, как они рассказывали свои истории.

Все мужчины были такими же крутыми, как и выглядели, военными парнями со стальными глазами до последнего. Однако когда дело касалось их детей, никто из них не боялся показать свои слабые стороны. Было невозможно игнорировать, как много любви было в этом доме, как все парни сходили с ума по своим близнецам.

— Я приготовлю их ко сну, — сказал он, когда мы вдвоем стояли над близнецами, вытирая их после ванны. — Почему бы тебе не спуститься вниз и не устроиться поудобнее? Налей себе все, что захочешь выпить, хорошо?

Больше всего на свете мне хотелось спросить его, что происходит, почему он ведет себя так странно. Однако я оставила это при себе, полагая, что ответы на мои вопросы будут получены достаточно скоро.

— Дядя Адам? — спросила Хэтти, заворачиваясь в полотенце. — Ты можешь заплести мне волосы?

Адам усмехнулся.

— Конечно, душистый горошек. Но сперва, если ты хочешь, чтобы я заплел тебе косу, тебе нужно хорошенько высушить волосы. Ты ведь знаешь, как мы это делаем, верно?

— Верно! — Хэтти, не теряя времени, схватила с вешалки еще одно полотенце.

— Мы надеваем это себе на голову и начинаем вуш-вуш-вуш! — издавая этот звук, Адам энергично двигал руками над головой. — Ты тоже, Хен — вуш-вуш-вуш!

Я протянула Генри полотенце, и он сделал то же самое, они вдвоем встали перед Адамом и все вместе сказали “вуш-вуш-вуш”, растрепывая и суша свои волосы. Это было так чертовски очаровательно, что я не могла перестать улыбаться.

— Очень хорошо! — сказал Адам, вставая, волосы детей были растрепаны. — Теперь мы приведем вас в порядок перед сном, — он потянулся к тумбочке в ванной и взял пластиковую черную расческу и щетку, передав расческу Генри, а щетку Хэтти. — Приведите себя в порядок, хорошо? Потом мы займемся нашими делами, и я заплету тебе косу.

Дети принялись за работу, взобравшись на свои маленькие табуретки перед зеркалом. Генри тщательно расчесал волосы, сделав аккуратный пробор, в то время как Хэтти медленно расчесывала и делала ее волосы красивыми и прямыми.

— Вот в чем дело, — сказал Адам, подходя ко мне и тихо говоря, пока дети заканчивали причесываться. — Я только что посмотрел как заплетать французскую косу по видео из ютуб… Вряд ли я эксперт.

Я ухмыльнулась, зная, о чем он спрашивает.

— Хочешь, чтобы я помогла?

— Если ты не возражаешь.

— Совсем не возражаю. И я подготовлю Генри ко сну, пока ты будешь этим заниматься.

— Отлично.

Когда дети закончили в ванной, мы направились по коридору в их большую спальню. Пространство было таким очаровательные, сторона Генри была оформлена в ковбойском декоре, у Хэтти царит атмосфера подводного мира.

Генри повернулся ко мне с улыбкой на лице.

— Ты можешь помочь мне надеть пижаму?

— Конечно, могу, малыш, — я подошла к комоду, открыла его и позволила Генри выбрать то, что он хотел надеть на ночь. Сделав это, Адам сел рядом с Хэтти и занял позицию, чтобы сделать ей прическу.

— Хорошо, — сказал он. — Ты готова?

— Готова!

Генри умел одеваться перед сном, так что мне почти ничего не пришлось делать, кроме как убрать его мокрое полотенце. Когда я это сделала, я наблюдала, как Адам заплетал волосы Хэтти в косу, его большие руки двигались медленно и осторожно, когда он работал, на лице было выражение полной сосредоточенности. Хэтти держала свою любимую мягкую игрушку, большого синего дельфина, пока он заплетал косу. Это было так чертовски мило.

Я сидела на кровати Генри и читала "Маленький синий грузовичок", рассказ, который он выбрал на ночь.

— И… готово! — когда Адам закончил, он убрал руки. — Что мы думаем?

Я посмотрела на Хэтти, одобрительно кивая. Коса была не идеальной, но чертовски хороша.

— Совсем неплохо, но я думаю, что последнее слово остается за клиентом.

Адам рассмеялся, потянулся к комоду, взял маленькое ручное зеркальце и отдал его Хэтти. Она рассматривала свое отражение, поворачивая голову из стороны в сторону, чтобы увидеть косу.

— Это так красиво, — сказала она. — Спасибо тебе, дядя Адам! — с этими словами она отбросила зеркало в сторону и обняла Адама. — Я люблю тебя.

— И я тоже люблю тебя, Хэтс, — он взглянул на меня. — Я просто собираюсь прочесть этим двоим еще одну историю, прежде чем они отправятся спать. Спасибо, что осталась здесь. На кухне есть вино, если хочешь, можешь налить бокал.

— Звучит идеально.

Я встала, чтобы уйти, но Генри хотел обнять меня, что я с радостью и сделала, прежде чем перебраться туда, где Хэтти уютно устроилась рядом с Адамом для рассказа. Я взглянула на них через плечо, мое сердце практически разрывалось от того, насколько милой была эта маленькая сцена.

Выходя из спальни и спускаясь по лестнице, я размышляла о том, какими хорошими опекунами они все были, каждый по-своему. Хэтти и Генри, возможно, потеряли свою мать, которую никто не мог по-настоящему заменить, но они обрели любовь четырех замечательных дядей.

Четыре замечательных дяди, которые хотели поговорить со мной о… чем-то. Напряжение сжало мой живот, когда я вошла на кухню. Вдалеке я слышала, как они разговаривают друг с другом в гостиной, их низкие голоса эхом разносились по всему дому. О чем именно они говорили, я не могла сказать.

Я заметила на стойке открытую бутылку красного вина. Обычно, я не была любителем выпить, чтобы справиться с ситуацией. Перспектива предстоящего разговора, однако, заставила меня потянуться к ней. Я налила полный стакан и сделала глоток. Через большие окна на кухне я могла видеть, как валил снег, настолько сильный, что я начала задумываться, не стоит ли попробовать доехать до дома. Не говоря уже о том, что мне на самом деле не хотелось заходить на сеанс беседы в гостиную.

— Выгладит не очень, — громкий голос Мака вывел меня из транса. Я обернулась и увидела, как он входит в кухню.

— Без шуток. И моя машина никуда не годится в такую погоду.

— Я видел ее, эту маленькую Субару. Тебе нужно что-то немного существенное, если ты собираешься жить такой жизнью.

Он встал рядом со мной. В тот момент, когда он был рядом, напряжение, которое я чувствовала всякий раз, когда рядом был не только Мак, но и любой из парней, нахлынуло обратно. Моя киска сжалась, мое сердце бешено колотилось.

Может быть, это была не самая плохая идея в мире, если они хотели меня уволить. Хотя это было чертовски больно, как еще я должна была справляться с тем, что братья заставляли меня чувствовать ежедневно? И все же от осознания того, что я больше не увижу ни их, ни детей, у меня чуть живот не подкосился.

Мак облокотился на стойку, мы вдвоем некоторое время смотрели на снег за окном. Он повернулся ко мне, его невероятно красивое лицо было всего в нескольких дюймах от моего.

— Мы, э-э, мы готовы в другой комнате. Не стесняйся принести свое вино.

Напряжение между нами было густым, как патока. Все, о чем я могла думать, это о

том, как он наклонится вперед и крепко поцелует меня, мягкость его губ смешалась бы с грубостью его щетины на моем лице. Это было точно так же, как в то утро с Маркусом, напряжение между нами повисло в воздухе, прежде чем он грубо прервал его и ушел.

— Да. Конечно.

Он закрыл глаза и отстранился, как будто это потребовало больших усилий, чтобы не поцеловать меня так, как мы оба явно хотели. Мак открыл рот, чтобы что-то сказать. Однако, что бы это ни было, он не выдал этого. Вместо этого он сжал губы и ушел, не сказав больше ни слова.

И снова я была одна. Разговор, который у нас только что состоялся, был идеальным небольшим подведением итогов моих отношений, таких, какими они были, со всеми парнями: теплыми, дружелюбными и непринужденными, но пропитанные сексуальным напряжением, из-за которого было почти невозможно даже говорить.

Может быть, именно об этом и был разговор? Страх и возбуждение вскипели во мне в равной мере, возбуждение при виде парней, всех вместе, но я боюсь, что это может быть в последний раз.

С вином в руке я вошла в кабинет. Они были там вчетвером, у каждого по стакану виски, в камине потрескивал теплый огонь. Два больших арочных окна по обе стороны камина открывали вид на кружащийся в темноте снег. Ребята болтали друг с другом, когда я вошла, и легкие улыбки на их лицах дали мне понять, что, скорее всего, речь не шла ни о чем серьезном.

Однако когда я вошла, улыбки исчезли. Их глаза обратились ко мне, и не один из них не произнес ни слова. Несмотря на страх, я почувствовала, что становлюсь влажной и напряженной внизу, мое тело тоскует по мужчинам. Это беспокоило меня. В конце концов, как, черт возьми, я должна была вести нормальный разговор, если все, о чем я могла думать, это о том, что они по очереди разговаривают со мной?

Мак немного приподнялся со своего стула, остальные ребята сделали то же самое.

Я не могла удержаться от смешка.

— Вы все такие вежливые, настоящие джентльмены.

— Поверь мне, — сказал Адам. — Если бы наша мама была здесь и увидела, что мы не встаем, когда леди входит в комнату, она бы вытащила одно из этих поленьев прямо из огня и дала бы каждому из нас этим по голове.

Я поняла, что не так уж много знаю об их родителях, разговор будет в другой раз. Я надеялась получить такой шанс.

— Пожалуйста, — сказал Мак, указывая на диван напротив камина. — Присаживайся.

Я сделала, как он просил, скользнув на чрезвычайно удобный диван и устроившись поудобнее. Между этим, вином, огнем и снегом передо мной были все предпосылки для идеального маленького зимнего вечера. Компания тоже не пострадала.

Конечно, все еще оставалась незначительная деталь того очень реального шанса, что меня вот-вот меня уволят.

— Спасибо, что осталась ненадолго, Обри, — сказал Мак. — То, что ты нашла время поболтать с нами, очень много значит.

Адам вытянул шею, выглядывая в окно.

— Хотя, если у тебя нет снегоступов, не похоже, что ты куда-то уйдешь.

Я потягивала вино, нервная энергия нарастала с каждой секундой.

Я больше не могла этого выносить. Я должна была спросить.

— Хорошо, — сказала я, ставя свой стакан на кофейный столик. — Если есть что-то, что вы, ребята, хотите рассказать мне о моей работе, давайте послушаем это прямо сейчас. Я могу справиться с отказом, я могу справиться с увольнением. Но есть единственное, в чем я не сильна, так это в предвкушении.

Слова сами собой слетели с моих губ.

Парни смотрели друг на друга с одинаковым недоуменным выражением, как будто они не были уверены, что правильно меня расслышали.

Адам был тем, кто нарушил молчание.

— Ты думаешь, что мы привели тебя сюда, чтобы уволить? То есть сказать тебе, что ты больше не собираешься на нас работать?

Тайлер усмехнулся.

— Если бы мы это сделали, нашим следующим шагом было бы нанять несколько телохранителей, чтобы защитить нас от близнецов. Клянусь, они бы расправились с нами, размахивая крошечными кулачками, если бы мы тебя уволили.

Я была сбита с толку.

— Так, это не о том, чтобы уволить меня? Но это из-за моего спектакля?

— Нет, — сказал Маркус, его тон был грубым, как всегда. — Не это.

— Тогда… что это? Извините, что настаиваю, но все это кажется немного необычным, понимаете?

Мужчины снова посмотрели друг на друга. Я чувствовала, что, что бы это ни было, они не были уверены, с чего начать.

Мак, сделав глубокий вдох, начал.

— С тобой было очень приятно общаться, и дети уже без ума от тебя.

— Все равно, — сказал Адам. — Есть чертовски хороший шанс того, что после нашего разговора ты можешь передумать работать на нас.

Чем больше они говорили, тем больше я запутывалась.

Мак сжал губы в ровную линию, как будто понимая, что все они говорят очень загадочно.

— Обри, я сразу перейду к делу. Мы вчетвером, у нас есть чувства к тебе.

Моя кровь забурлила быстрее.

— И о каких чувствах мы говорим?

Тайлер ухмыльнулся.

— Мы все в тебя влюблены. Например, каждый из нас думает, что ты чертовски сексуальная, — он на секунду отвел взгляд, как будто жалел, что не сказал это больше красноречиво. — Ну, это больше, чем просто мы думаем, что ты горячая штучка. Ты нам всем нравишься, мы чувствуем связь.

— И мы думаем, что ты чувствуешь то же самое, — сказал Маркус.

— Мы говорим это не для того, чтобы поставить тебя в неловкое положение, — быстро добавил Адам.

— Ну, я вроде как чувствую, чувства, — признаюсь я.

— Ты хочешь сказать это один на один? — спросил Адам, наклоняясь вперед с выражением беспокойства в глазах. — Или двое на одного? В наши намерения не входило подавлять тебя или что-то в этом роде. Просто подумал, что так будет легче сделать это в открытую вместе. — Адам был добрым и любезным, как всегда, и это чертовски помогло мне почувствовать себя лучше из-за того, что складывалась очень странная ситуация.

— Нет, все в порядке. Я думаю. Но ты прав, лучше поговорить об этом всем вместе, — я закрыла глаза и подняла ладонь. — Но позвольте мне прояснить это. Все четверо из вас хотели поговорить со мной, потому что, ну, все четверо неравнодушны ко мне? Имею ли я на это право?

— Ты все правильно поняла, — сказал Мак. — Мы все находим тебя чрезвычайно интригующей.

— Более того, — продолжил Тайлер. — Ты замечательная. Ты забавная и умная, красивая и прекрасно ладишь с детьми… ты единственная в своем роде. Парень должен быть не в своем уме, чтобы не заметить, какая ты невероятная женщина.

Я поерзала на своем месте, не уверенная, как справиться со шквалом добрых слов, обрушившихся на меня.

Маркус сложил руки на груди.

— Есть причина, по которой мы хотели рассказать тебе об этом сегодня вечером. Послезавтра мы отправляемся на нашу миссию, и мы не хотели отвлекаться.

— Отвлекаться? Из-за меня?

Адам кивнул.

— Ага. Как, черт возьми, мы должны сосредоточиться на принятии решений об убийстве плохих парней, если мы все думаем о великолепной женщине в доме, гадая, что она чувствует к нам?

— Что она чувствует к… ним? — я спросила.

Реальность ситуации, наряду с ее странностью, начала доходить до меня.

Я была увлечена не просто одним из них, а всеми четырьмя.

Мой взгляд метался по комнате, переходя от одной пары глаз к другой. Я не могла поверить в то, что слышала, в то, о чем на самом деле был этот разговор.

— Как мы все к тебе относимся, — сказал Мак, как будто почувствовав мое затруднение, и понимая, что происходит. — Вот в чем дело. Мы… что ж, мы все четверо без ума от тебя.

Я открыла рот, затем быстро закрыла его, даже отдаленно не уверенная в том, что сказать. Я пристально уставилась на бокал вина передо мной, протянула руку, схватила его, поднесла к губам и сделала большой глоток.

— Вы, э-э, должны меня извинить, — сказала я. — Я не совсем привыкла к мысли о том, что четверо мужчин, причем четверо братьев, делятся со мной чем-то подобным.

Теплые улыбки появились на всех их лицах, даже у обычно стоических и неразговорчивых Маркуса и Мака. Это было сюрреалистично, но спокойствие и хладнокровие, с которыми ребята справились с этим, во многом помогли мне почувствовать себя лучше.

— Я понимаю это, — сказал Мак. — Черт возьми, мы все это понимаем. Для нас это тоже было странно, когда это случилось в первый раз.

— Когда это случилось в первый раз? Вы издеваетесь надо мной, вы, ребята, уже проходили через это раньше с другой женщиной?

— Да. И это было последнее, чего мы ожидали.

— Около двух лет назад, — начал Мак, сделав глоток виски. — Нам понадобилось несколько дополнительных рабочих рук на ферме для первого большого урожая. Мы разместили объявление в городе, и не успели мы оглянуться, как у нас была дюжина рабочих, готовых принять участие. У нас есть гостевой дом, так что большинство из них остановились здесь на Тысяча акров на сезон. Одной из них была женщина по имени Тиффани.

Я почувствовала, как атмосфера изменилась при одном упоминании этого имени. Мужчины смотрели друг на друга, и у каждого из них создавалось впечатление, что эта женщина, кем бы она ни была, была предметом, который редко, если вообще когда-либо выходил за их рамки.

— Тиффани, — сказала я, примеряя это имя. — Кем она была?

— Короче говоря, — сказал Адам. — Она была женщиной, которая не могла решить между нами четырьмя, поэтому она решила заполучить нас всех.

Я сильно моргнула, пытаясь осознать эту идею.

— У нее были… вы все? Извините за любопытство, но вам придется посвятить меня в это.

Маркус сделал глоток виски, прежде чем начать объяснять.

— Один за другим. Вот как она заполучила нас. Сначала Мак, потом я, потом Адам, потом Тайлер.

— Приберегая лучшее напоследок, естественно, — сказал Тайлер с улыбкой.

— Подожди, так она прыгала с одной кровати на другую? — я спросила. Это было так странно, что почти невозможно было переварить.

— В значительной степени, — ответил Адам. — Но она сделала это не хищническим способом. Мы все ей нравились одинаково, так что все получилось так, как получилось.

Я думала о своем опыте общения с мужчинами за последнюю неделю, о том, как я была почти близка к тому, чтобы поцеловать их всех не один раз. Я не знала эту женщину Тиффани, но я чертовски уверена, что мог бы ей посочувствовать.

— Что случилось? — спросила я, увлеченная рассказом.

— Мы все подозревали, что что-то происходит, — сказал Мак. — Трудно долго скрывать подобную ситуацию. Мы поболтали и…

— Никому из нас на самом деле не было дела, — вмешался Адам. — Она нам все еще нравилась, это не изменилось. Кулаки не начали лететь, не было никакой ревности, даже немного.

— Тогда что? — спросила я, заинтригованная.

— Бедняжка Тиффани, должно быть, сходила с ума, — сказал Тайлер. — Держать что-то подобное в секрете. В любом случае, она собрала нас всех на встречу, решив, что так будет легче рассказать всем нам одновременно.

— Вот как сейчас? — сказала я с улыбкой.

— Разве что наоборот, — сказал Маркус, отвечая на мою улыбку своей собственной.

— Она рассказала нам об этом, — сказал Адам. — Должно быть, думала, что мы переругаемся друг с другом, а затем вышвырнем ее задницу из Тысячи акров. Но это не то, что произошло. Нам просто… было все равно. Она нравилась нам, мы нравились ей… что плохого в том, чтобы немного поделиться между братьями?

— Тиффани, естественно, была ошеломлена, — продолжил Тайлер. — Но как только она оправилась от первоначального шока, как только она поняла, что мы не были расстроены, разговор принял другой тон. Мы начали говорить о том, как двигаться дальше.

— И что вы решили? — слова сами собой слетели с моих губ. Может быть, я звучала чересчур оптимистично, но кто мог бы винить меня? Я отчаянно хотела узнать, что случилось с Тиффани.

Мак заговорил.

— Мы решили просто продолжать в том же духе. Только теперь нам не нужно было притворяться по этому поводу. Мы были открыты друг с другом. Сначала это было немного странно, но ты была бы удивлена, как быстро привыкаешь к подобному расположению.

Тайлер продолжил.

— Началось с того, что она выбирала, с кем из нас она хотела бы провести ночь. Однако со временем мы начали делиться.

— Делиться? — к этому моменту я наклонилась вперед на своем кресле, я была почти на самом краю.

— Она выбирала одного из нас, — начал объяснять Мак. — Потом двоих. Затем два превратились в три… трое превратились в четверых. Сначала это было немного трудно.

— Держу пари, — сказала я, не в силах удержаться от скрытого намека.

Ребята засмеялись.

— Вырвала слова из моего рта, — сказал Тайлер. — Но это не так уж сложно. Мы вчетвером не торопились с ней, слушали, чего она хочет, а потом давали ей это. Это было приятно. Никакой спешки, просто мы вчетвером заботились о том, чтобы она получала удовольствие так, как она хотела.

Я уже была мокрой, но того, что парни говорили с ней обо всех четырех сразу, было достаточно, чтобы я почувствовала, что мне нужно сменить трусики. Мое дыхание было медленным и неглубоким, сердце билось быстро. Я не была уверена, как я смогла бы с этим справиться, прежде чем требовать этого для себя.

— И когда мы не были с ней в спальне, сказал Мак. — Мы по-своему заботились о ней в доме. Конечно, она все еще работала на нас. Но как только мы поговорили с ней о том, где мы находимся, она закончила тем, что заняла одну из гостевых спален или выбрала одну из наших кроватей для ночевки.

Я не знала, что сказать. В воздухе повисла тишина, и я почувствовала желание заполнить ее чем-нибудь.

— Что с ней случилось? Я имею в виду, после того, как она закончила работать?

Мак снова подхватил нить разговора.

— Однажды утром мы все встали, готовые начать день. Мы привыкли не знать, в какой кровати она провела ночь, поэтому все предположили, что она была в одной из комнат другого брата. Когда мы сели завтракать, мы все поняли, что она ушла.

— Оставила записку, — добавил Маркус. — Там говорилось, что, хотя ей и понравилось время, проведенное с нами, она знала, что ей нужно двигаться дальше.

Тайлер улыбнулся.

— Думаю, она решила, что у нее не хватит духу порвать с четырьмя мужчинами сразу.

Я слегка рассмеялась.

Однако когда история закончилась, до меня начало доходить, что я должна была спросить, почему они рассказывали мне все это.

— Вы хотите этого со мной, верно? — спросила я, мое сердце почему-то забилось еще быстрее. — Так вот к чему вы вели?

Мужчины обменялись еще одним взглядом, прежде чем снова обратить свое внимание на меня.

— Конечно, — сказал Мак.