Что осталось после нее

ГЛАВА 16 КЛАРА

Март 1931 года

Через неделю после того как ее выпустили из изолятора, Клара вернулась к «нормальной» жизни. Ее перевели в другую палату и нашли работу в прачечной: там она сортировала, крахмалила и гладила белье. В прачечной было жарко, она сильно уставала, но радовалась тому, что больше не сидит в изоляторе, что имеет возможность вставать, работать, напрягать мускулы, что у нее есть куда приложить силы. Главное, что ее больше не приковывали к кровати.

Женщины, работавшие вместе с ней, не отличались дружелюбностью, не считая Матильды. Эта пожилая пациентка любила поболтать. У нее был сильный европейский акцент. Свои длинные седые волосы она заплетала в косы. Матильда была на голову выше остальных женщин, у нее были крепкие мускулистые руки и поразительно толстые пальцы. Она носила свежевыстиранные простыни и наволочки к ваннам с крахмальным раствором, взваливала на плечи неподъемные тазы с мокрым бельем и медленно шла с ними через всю комнату. В другое время Матильда толкала по коридору в портняжную мастерскую тележку с разорванной и прохудившейся одеждой. Останавливаясь, она обнимала всех женщин и всегда говорила одно и то же: «Я не слышу голосов. У меня не бывает видений. Я не сумасшедшая. Я не страдаю от нервов».

Как правило, пациентам не разрешали дотрагиваться друг до друга, но никто не мешал Матильде, когда она одаривала всех своими объятиями. Клара с нетерпением ждала встречи с ней, чтобы ощутить прикосновение сильных горячих рук. Ее уже тысячу лет никто не обнимал, и она старалась задержаться в объятиях Матильды подольше. Клара говорила ей спасибо, а Матильда широко улыбалась и отвечала: «Ты милая девочка». Крохотный знак доброты в этом холодном бездушном месте становился для Клары главным событием дня.

Спустя две недели ей разрешили часовое посещение комнаты отдыха. Это было длинное узкое помещение с полосатыми обоями, парчовыми портьерами и люстрами в викторианском стиле. Пациентки сидели в мягких креслах или на плетеных стульях, болтали, бездумно глядели перед собой, играли на дубовых столах в карты или в настольные игры. Сидевшая в углу женщина снова и снова вращала ручку граммофона, из которого доносились скрипучие звуки песни «Прекрасная Америка». Чтобы пациенты могли здесь отдохнуть и успокоиться, комнате специально придали сходство с гостиной в обычном доме. Но на Клару она производила обратный эффект. Ей она казалась подделкой, призванной убедить больных людей в том, будто они живут полноценной жизнью, пока они месяцами, годами сидят взаперти и теряют драгоценное время, безвольно наблюдая за тем, как оно уходит, и никто даже не пытается помочь им вернуться в нормальную жизнь. Окна за дорогими занавесками и удобной мебелью были зарешечены, двери закрыты, и за пациентками зорко следили санитары.

Клара пробиралась между стульями и столами, выбирая укромное место, где ее никто не побеспокоит. Вдруг сердце радостно подпрыгнуло у нее в груди — у книжного шкафа сидели Эстер и Мадлен. Наклонившись вперед, Мадлен читала вслух книгу, а Эстер, прикрыв глаза и откинувшись на спинку мягкого кресла, слушала. Они не виделись с Мадлен с того самого дня, когда Клара ударилась головой на кухне. С Эстер она последний раз разговаривала на прогулке, когда они проходили мимо изолятора. Клара бросилась к ним и опустилась на колени рядом с их креслами.

— Как я рада вас видеть! — прошептала она.

Мадден уронила книгу и изумленно уставилась на нее.

— Клара! — воскликнула она. — Где же ты пропадала?

Клара перевела глаза на Эстер, чтобы увидеть ее реакцию, но та спала. Она заметила, что Эстер побледнела с тех пор, как они расстались. Под глазами появились морщинки и темные круги, казалось, она постарела лет на десять. Раньше Эстер была похожа на кинозвезду, но усталость и напряжение осквернили ее красоту. Не слишком ли суровое наказание за то, что она поцеловала какого-то мужчину? Клара сглотнула и продолжила:

— В тот день на кухне у меня начались схватки, — сказала она. — Несколько месяцев они держали меня с ребенком в больнице. А потом… — из-за обжигающе-горячего комка, появившегося в горле, у нее срывался голос.

— Где же твой ребенок? — испуганно спросила Мадлен.

Ее глаза вдруг словно остекленели, и она с такой силой вцепилась в книгу, что костяшки побелели.

— Они ее забрали, — наконец ответила Клара. — Пришла какая-то женщина и забрала ее у меня, — она впервые решилась произнести это вслух.

Вдруг ей стало дурно. Клара встала и пододвинула к себе стул, вытирая со щек слезы.

— Нет! — выдохнула Мадлен. — Я так надеялась, что тебя отпустят! Или родители за тобой приедут. Я так верила. Мне было страшно подумать, что тебя накажут из-за того, что ты за меня вступилась. Они отняли у тебя ребенка…

Она наклонила голову и всхлипнула. Крупные слезы быстро бежали по ее лицу.

Клара пожала ей руку.

— Ничего, — вымолвила она. — Когда-нибудь я обязательно найду свою дочь. Не знаю, когда и как, но я ее найду. Я буду в это верить и делать то, что мне велят. Мне нужно как-то убедить доктора Роуча, что я выздоровела.

Мадлен вскинула голову, закусила губу и стала ковырять заусенец на большом пальце.

— Что такое? — спросила Клара. — В чем дело?

Мадлен взглянула на Эстер.

— Только осторожно, — сказала она. — Это из-за него она такая.

Клара перевела глаза на Эстер.

— Какая? — удивилась она. — Разве с ней что-то не так? Она же спит?

— Да, спит, — кивнула Мадлен. — Она теперь только и делает, что спит. Ее муж обвинял ее в том, что она ведет себя как шлюха, а доктор Роуч обещал, что сможет ее вылечить, только если она расскажет ему все как есть. Он все просил ее рассказать, как она изменила мужу. Доктор хотел знать все подробности. Сначала Эстер отказывалась, но он заявил, что никогда не выпишет ее из больницы. Наконец она согласилась и все ему рассказала, а он предложил сделать то, чем она занималась со своим любовником. В общем, он захотел с ней переспать.

Клара заскрежетала зубами. Сердце бешено стучало в груди.

— Он ее изнасиловал?

Мадлен покачала головой.

— Он пытался взобраться на нее, но она ударила его ногой в низ живота — ну ты понимаешь, куда. Спустя неделю ее куда-то увели. Когда она вернулась в палату, медсестра Тренч сказала, что Эстер была в инсулиновой коме. Она чувствовала себя нормально, только ужасно устала. Ей разрешили лежать в кровати. А потом произошло что-то странное. Она сказала, будто в палату входил мужчина. Я думаю, он ее напугал.

Клара удивленно нахмурилась.

— В женскую палату приходил мужчина? Как такое может быть?

— Наверное, это был один из плотников. Они то ли чинили крышу, то ли ставили новую дверь. Точно не знаю.

— Он ее не тронул?

— Нет, — ответила Мадлен, — вряд ли. Но после этого Эстер стала все время спрашивать о тебе. Как заладит: «Где Клара? Где Клара? Где Клара?» И повторяет опять и опять.

Клара вздрогнула и подалась вперед.

— Где я? — поразилась она. — Почему она спрашивала обо мне?

Мадлен покачала головой.

— Не знаю. Мы обе ломали голову над тем, что с тобой сталось, но она вела себя как-то странно. Она не могла успокоиться, словно это самое важное в ее жизни. После этого доктор Роуч стал давать ей лекарство, из-за которого она постоянно хочет спать и спит мертвым сном. А когда просыпается, все равно ничего не рассказывает. Она боится, что все забудет. Это началось пару месяцев тому назад.

Клара посмотрела на Эстер.

— Если ты ее разбудишь, она сможет говорить?

— Наверное, — ответила Мадлен. — Иногда она разговаривает, иногда молчит. Зависит от времени суток.

Клара дотронулась до плеча Эстер и легонько потрясла ее.

— Эстер! — позвала она. — Эстер, ты меня слышишь?

Девушка еле заметно качнула головой. Мадлен, окинула взглядом комнату, чтобы убедиться, что за ними никто не следит. Санитар, который присматривал за больными в комнате отдыха, сидел за столом, уткнувшись в газету. Затем Мадлен наклонилась, взяла Эстер за руки и осторожно потянула на себя.

— Эстер, — сказала она, — проснись! Клара пришла. Она хочет с тобой поговорить.

Эстер подалась было вперед, но ее голова запрокинулась назад, а глаза остались закрытыми. Мадлен отпустила ее, и Эстер вновь упала на спинку кресла.

— Эстер, ты меня слышишь? Клара здесь. Она сидит рядом с тобой.

— Эстер, — повторила Клара, едва сдерживаясь, чтобы не закричать.

Она наклонилась к уху Эстер, положив руку на подлокотник кресла.

— Это я, Клара. Мадлен сказала, ты хочешь мне что-то сказать. Что же? Что ты хочешь мне сказать?

Ресницы Эстер затрепетали, и она оторвала голову от спинки кресла.

— Ну вот, — обрадовалась Мадлен. — Просыпайся, Эстер. Клара снова с нами. Ты ее помнишь?

Наконец Эстер заморгала и открыла глаза. Она посмотрела на Мадлен, прищурилась, потом закрыла лицо руками и сделала глубокий вдох.

— Эстер, — сказала Клара, — почему ты спрашивала обо мне доктора Роуча? Ты хотела мне что-то передать?

Эстер уронила руки на колени и медленно повернулась к Кларе. Изо рта тянулась тонкая струйка слюны, глаза снова были закрыты.

— Где Клара? — пробормотала она, едва ворочая языком.

— Я здесь! — ответила Клара. — Открой глаза и посмотри на меня. Я рядом.

Эстер с трудом разлепила веки и уставилась ей в лицо. Ее глаза налились кровью, а зрачки потускнели, как у незрячей.

— Клара, — промолвила она, — в палату приходил мужчина.

— Да, — кивнула Клара, — Мадлен мне рассказала.

— Я спала, а он меня разбудил.

— Что же случилось? — насторожилась Клара. — Он тебя не обидел?

Эстер покачала головой.

— Я испугалась, когда он стал трясти меня за плечо. А потом он спросил, знаю ли я тебя.

Сердце стучало в груди Клары, словно колокол. Она вонзила ногти в ладони.

— Как он выглядел? — спросила она. — Он назвал свое имя?

— Темные волосы. Карие глаза. — Эстер на секунду опустила веки, и Клара испугалась, что она снова заснет. Вдруг на губах Эстер заиграла слабая улыбка. — Такой красавчик…

Клара едва дышала.

— Эстер, — произнесла она, — что он тебе сказал?

Эстер сглотнула слюну и моргнула.

— Передай Кларе, что я устроился работать плотником. Скажи, что я пришел за ней.

— Но кто? — воскликнула Клара. Волосы у нее на руках встали дыбом. — Кто пришел за мной? Как его зовут, Эстер?

— Бруно, — ответила она. — Бруно пришел за тобой.