Что тебя ожидает после смерти

II. Промежуточное состояние, или "отделенные" души

Мы скажем во втором приложении, почему и как мы намереваемся здесь основывать истину католический доктрины на Слове Божием. Если есть, действительно, религия, воздающая должное всем библейским текстам догматической причастности, «религия Библии», то это, преимущественно, Католицизм. Возможно даже, что это именно потому, что он этим так насыщен, что он этого не замечает, что он не "кладёт" перед собою Библию как объект внимания и, как неизбежное следствие, постоянной заботы. Мы замечаем, что обладаем каким‑то органом только тогда, когда он болен, только когда наши отношения с ним ненормальны. Здоровый человек игнорирует свое сердце. Закваска Писания проникло в тесто Церкви до такой степени, что Католик иногда плохо их отличает. И гегелевское правило было бы здесь уместно: verschieden, nicht geschieden[10]. У слишком многих Протестантов своеобразный номинализм Реформы столь хорошо очистил понятие Церкви, что Библия представляется как единственная конкретная реальность, почти–индивидуальная, которой можно было бы, поскольку Бог проявляется постоянно здесь в этом мире воплощённым образом, придать ценность абсолюта. Если «распространенный и приобщаемый Иисус Христос», то есть Церковь, наполняла весь религиозный горизонт Bossuet, для пасторов его противников, то, что загораживало всю перспективу, это был Иисус Христос напечатанный, благоухающий чернилами вместо ароматов, и прочитанный… В наши дни спустились по склону: читают "критически".

Но Писание нам открывает мало вещей относительно судьбы Христиан, умерших в состоянии благодати, в течение этого интервала "бесплотной" жизни, который отделяет смерть от воскресения. Поскольку даны условия нашего земного испытания, Путеводитель Joanne по Загробной жизни, какие можно найти у оккультистов и спиритов, нам представляется и невозможным, и, даже если предположить, что это возможно само по себе, то и непонятным и лишенным для нас всякой пользы. Это например случай тибетской Bardo Thödol (Книги мёртвых), которая описывает нам "опыты" умерших, предупреждая нас, что там идет речь, для них, о мечтах, о видениях чисто субъективных и лишенных любой реальности «в себе». Там идет речь, впрочем фактически об "откровениях", полученных тантрическими ламами в течение «вторичных состояний»[11]: гипнотический сон, каталепсия, спровоцированный экстаз.

Но то, чему Откровение нас научает, вполне достаточно, чтобы реализовать две практические цели: ориентировать наши жизни, нашу praxis (практику), для спасения, и успокоить нас относительно судьбы усопших, которых мы любили здесь в этом мире. Св. (апостол) Иуда нам скажет о демонах, что они «не сохранили их первоначальное состояние (arkhê; Crampon переводит: княжество (княжеское достоинство); Синодальная Версия как достоинство; Segond: достоинство; Вульгата: principatus (первенство, господство); англиканская Библия: first estate (первое состояние); церковно–славянский текст: начальство)), но оставили их собственное жилище» (oikêtêrion; Вульгата даёт: domicilium (жилище); Синодальный: жилище, как и Crampon, и Segond; англиканская Библия: habitation (жилище)). В Четвёртом Евангелии, Иисус скажет, что «Сатана не водворился в истине» (Ин 8:44: en tê alêtheïa oukh hestêken). Давайте вспомним, что вечный Сын, Глагол, один может сообщить всем творениям всю реальность, так как Он есть творческая мысль Бога о них: «Чрез Него все вещи стали»; они имеют в Нем их сущность, через Него их существование. Он для них, говорит святой Иоанн, fiat, "аминь". Но они Ему обязаны окончательной печатью бытия, "аминь ", потому что они имеют в Нем их божественное подобие, потому что Он возглавляет, для каждого и для всех, творческие виды на них: Универсальный Посредник, Он — для творений образец, модель «на горе», гарант промыслительного fiat, и он свидетельствует перед Богом о соответствии мира намерению Всевышнего. Он — следовательно одновременно «Аминь, Свидетель верный и истинный», и, дополняет Самого Христа, «Начало всего создания», его истину, его происхождение (и его "товарную марку), единственный источник, где все существа черпают то, что они имеют положительного (Откр 3:14).

Сам Сатана имел в Глаголе его истину, его родство, его аналогию: он покинул эту родину, заменил это достояние богатством его собственной фактуры (Ин 8:44). Его приспешники тем более не усокровиществовали тщательно их arkhê, их принцип (начало), одновременно модель, действенную и формальную причину, реальность трансцендентную и имманентную, и онтологическое "место" или жилище (Иуда 6). В самых древних отрывках Мишны (Pirqé Abôth, 5:4), Бог творец появляется как ha Maqom (место), topos Филона, аналогичный Logos spermatikos стоиков. Апостол Иуда считает, что «оставить своё начало» равносильно тому, чтобы «покинуть своё место», следовательно свою онтологическую родину, то, что в главе XIV евангелия св. Иоанна Христос называет "обитель". Но, если есть многие "обители" в доме Отца, то каждое творение находит в Глаголе или Maqon'е уровень, который ему соответствует по его сущности, по его состоянию бытия, по его онтологический "этажу". Когда св. Павел, описав, в главе XV Первого Послания к Коринфянам, разнообразие условий в посмертии, открывает, в следующем Послании, что мы призваны к тому чтобы подниматься от одного к другому; когда Сам Иисус нам говорит, что, в доме Его Отца, есть множество и разнообразие "привалов", "этапов" (monaï), мы можем отдать себе отчёт, что в этой области, "пребывание" синонимично "состоянию". Те, кто «усыпают во Христе», кто «умирают во Христе» (св. Павел), которые «умирают в Господе» (св. Иоанн), остались на своем "месте", в их "обители", или их восстановили.

В Новом Завете, редкие отрывки, которые проливают короткие проблески на судьбу отделенных душ, показывают нам их в Schéôl’е, буквально: ров, затем, более отвлечённо: состояние усопших. И это независимо от вызванных правосудием Бога различий в лоне самого Schéôl'а. Иудеи — у которых Иисус, далеко от того, чтобы отбрасывать ex professo (по Своему положению) популярные взгляды о будущей жизни, напротив использует обычные понятия о загробной жизни, но никогда не ратифицируя и не одобряя их такими, какие они есть (так же, как Он не принимает на Свой счёт похвалу, которую высказывает злоупотребившему доверием неправедному управителю) — современные Христу Иудеи представляют себе всех усопших в Schéôl'е. Это онтологическое состояние — или это "пребывание" — включает два типа monaï, "этапов", стоянок или станции, как говорит Господь в главе XIV Евангелия от Иоанна. Есть прежде всего Gan‑Eden, рай, где верные объединяются вокруг Авраама: "Сегодня же", говорит об усопшем равви Иуда Святой, «он принят в лоно Авраама, то есть, что он умер» (Трактат Kiddouschin, помолвка, фолио 72 B). Отождествление Gan‑Eden с «лоном Авраама» встречается в 4 Книге Mаккавейской 13:16. Этот рай ожидания, где душа находит своё временное вознаграждение, ожидая воскресение тел, впрочем превосходит, говорит Иерусалимский Targoum, комментируя Бытие 2:10 («река выходила из Эдема для орошения сада») сад Адама. Это — то, что ещё утверждает Трактат Berakhôth (Молитвы и Благословения), folio 34B. Верные Yahweh пребывают в Gan‑Eden; злые люди в Gehinnom (Геенне)[12]. Комментируя песнь Анны, матери Самуила (этот прото–Магнификат[13] находится в 1 Царств 2:1–10), Иерусалимский Targoum подчёркивает стих 6: «Yahweh умерщвляет и Он оживляет; Он низводит в Schéôl и Он возводит из него», замечая, что возможно, в лоне самого Hadês, пройти целую серию состояний, или скорее "этапов" (или пребываний). Этот стих впрочем согласуется со словом Христа: «Ты не выйдешь оттуда пока не отдашь до последнего обола» твоего долга (Мф 5:26). Следовательно из этого выходят, и входят в предначинательное блаженство, где, без сомнения, Бог Себя отдает, но душе, этому "наброску", а еще не человеку, который «будет там» лишь после общего восстановления человеческого состава.

Итак, что же добавляет Новый Завет к этим нескольким еврейским мнениям? Благоразумному разбойнику Господь Наш заявляет: Сегодня же ты будешь со Мной в раю» (Лк 23:43). Но, в утро Пасхи Он говорит Марии Магдалине: «Я ещё не восшел к Отцу» (Ин 20:17). Не может следовательно уже идти речь о "небе", о пребывании (или состояния) «на небесах», как скажет св. Павел, где, со времени Вознесения, мы находимся, в принципе и по праву; с Ним, в Нём, через Него. Тело Христа еще в могиле, когда его душа проникает в Schéôl, чтобы там проповедовать «духам в темнице», которые «не могли без нас достичь совершенства» (1 Петра3:19; Евр 11:40).

Какие имена в Новом Завете носит Schéôl? Это имя, мы настаиваем, обозначает только онтологическое состояние: состояние души, лишенной её тела.

Вначале, имя рая (Лк 23:43). Он вызывает образ (и идею) фруктового сада с посаженными деревьями; река живой воды распространяет в нём свежесть: душа там находит укрытие от слишком горячего солнца; после бурь земной жизни, это для неё — гавань благодати. Бог Сам проходит там «во время прохлады дня» (Быт 3:8), и Его Присутствие приносит всем тем, кто отдыхают там, вначале прилив надежды, а позже, после полного очищения, блаженство, которое увенчает Последний Суд. Невинное счастье наших первых отцов, их счастливое особое положение, их уединение в мире, их безопасность, их радостное ожидание более славного блаженства, вот то, что означает эта идея "рая".

Господь наш говорит также о лоне Авраама. На этот раз, образ напоминает нам взаимную любовь Иисуса и св. Иоанна, когда тот отдыхает на Его лоне, и необычайные проявления нежности, которые Исаия приписывает Yahweh: «Вас будут вскармливать грудью, вас будут носить на лоне, будут на коленях ласкать. Как утешает мать своего ребенка, так Я утешу вас» (Иса 66:12–13). Но воспоминание об Аврааме напоминает также о божественном Завете, об определённых Обетованиях, о духовном потомстве Патриарха и о заступничестве наших отцов в вере.

Иногда еще, особенно когда Новый Завет цитирует Ветхий, говорится о Schéôl — на греческом Hadês, «места нижние» или подземные, то есть невидимые, ускользающие от эмпирии: Преисподняя — буквально: яма, ров, следовательно смерть, исчезновение. Это — скорее отрицательное и неясное выражение; оно обозначает условие (существования) всех умерших, состояние всех отделенных душ, хороших и плохих (См. Мф 16:18; Деян 2:27.31; Откр 1:18). Как в простонародной популярной теологии у современных Иисусу евреев, Schéôl, очевидно включает в себя в Новом Завете, не только целую серию monaï, "этапов", временных пристанищ, но две большие категории "состояний" или "пребываний", где уже начинаются вознаграждение и наказание. Есть рай, Эдем (см. Лк 23:43; Деян 2:31; 1 Кор 15:55; Откр 2:7), и тюрьма, Геенна (Мф 5:26; Лк 16:23). Хотя христианские Писания довольно скупы на сведения чисто информативные о условии существования бесплотных душ, их способе существования, их обхождении с их миром "внешним" — то, что им заменяет ощущения, образы, воспоминания, понятия и страсти — мы знаем между тем, из Слова Божия, что они ожидают окончательного воскресения и их возвращения к нормальному состоянию, к воплощению, но на этот раз славному. Для одних — то есть для большинства из них, несовершенных, когда они оставляют эту земную жизнь — промежуточная стадия между смертью и Парусией есть состояние смешанного счастья, обусловленного тем, что оказывается в них божественного, обещаемого в вечности, положительного, но также тем, что они имеют случайного, предназначенного для полного уничтожения «огнём» очищающей любви, если это нужно.

Эти души внезапно оказываются лишенными тела, поражёнными в наиболее существенных условиях их существовния; томист сказал бы, что эти «существенные формы» находятся без "материи", которую надо "информировать". Чем впрочем является эта "форма"? Закон, имманентный каждой конкретной сущности, ее онтологически определяющая формула: то чем является, для круга — Pi; для прямоугольного треугольника — сумма трех углов равная двум прямым. Клод Бернар, рассуждая о живых существах, сказал бы об «органогенической идее». Но представьте такой "закон" без "объекта», Pi без всякого круга: и вот мы, опять на томистском языке в области "силы", виртуального. Средние века знали об универсалиях ante rem (до вещи) и in re (в вещи). Должны ли мы представить себе универсалии post rem (после вещи) и sine ré (без вещи)?… Не доходя до этих крайностей, настойчиво напомним, что, для св. Фомы как и для Библии, человек есть только тогда, когда есть тело одушевленное, душа в теле. Этого не следует забывать, когда обсуждается непосредственное блаженство для Святых, с момента их частного суда. Булла Benedictus Deus Бенедикта XII, о которой мы будем говорить более подробно обсуждая небесное вознаграждение, должна читаться, принимая в расчет вот что: до Последнего суда, есть души, «субстанциональные формы», страдающие от отсутствия субстанции, которые могут наслаждаться без сомнения блаженным в Идением, — но человека такого нет, СОВСЕМ.

Итак, эти "формы", эти человеческие виртуальности, эти наброски человека — которые являются для человека тем, чем для организма является его половина — эти души, следовательно отделенные, если их пережитое освобождение из этого мира, из физического присутствия произошло в вере, в надежде, в подлинной, настоящей и искренней любви Божией, то Ангелы вводят их и посвящают их в новую жизнь, которая должна очистить их, освободить их от приобретённых здесь в этом мире грязных пятен, и сформировать их, в атмосфере откуда исключены все физиологические факторы и их психофизиологические следствия, до их окончательной святости. Столько же "чистилищ", сколько "чисток", то есть сколько душ; во всяком случае, как мы увидим через секунду, то, что, для душ "спасенных", но еще несовершенных, царит в этом решительном уединении, так это этот «мир Христов, превосходящий всякое понимание», что даёт уверенность, что, отныне, благодать не будет отсутствовать уже никогда …

Для других, напротив, промежуточное состояние — уже это то, что Tертуллиан называет prœlibadô sententiae, предвкушение наказание, задатки или первые опыты их бедствия, которое будет тотальным и поразит самого человека, когда душа и тело будут объединены. Но, в любом случае, для душ "спасенных", как и для "пропавших", Schéôl соозначает без всякого сомнения, в Новом Завете, лишение, незаконченность; часто даже тот, кто страдает только от того, что он неполон, заключён в тюрьму (1 Петра 3:19), нам представлен, в других отрывках, как подвергнутый наказанию, как мучимый. Это — случай Злого Богача, например, в Лк 16:23. Св. Иоанн открывает нам, что «Смерть и Ад» или Schéôl, который являтся состоянием смерти, о котором говорит Христос в Апокалипсисе, должны, «в последний день», «отдать своих мертвых, которые все будут судимы по делам своим» (Откр 20:13). Таким образом их участь, после прохождения ими через monaï, "тапные пункты", совокупность которых создёт Schéôl, окончтельно запечатна; именно теперь наконец вечность поглотит время, для самого человека, отныне присутствующего.

Тот же ученик видел «под престолом» (небесным, который он идентифицирует в другом месте с Престолом Бога) «души убиенных за Слово Божие, из‑за свидетельства, которое они имели» (Откр 6:9). И эти души вопили громким голосом: «Доколе, Владыка Святой и Истинный? И им было сказано, чтобы они успокоились еще на малое время, пока не дополнят число сотрудники их» (Откр 6:9–11). Мы увидим в дальнейшем следствия последнего стиха, который напоминает тот стих Послания к Евреям, где святые «не получают без нас совершенства их счастья» (Евр 11:40). В любом случае, этом отрывок Апокалипсиса приносит нам тройное откровение: 1 °) жертвенный характер свидетельства, данного причастными душами: можно сказать о них, действительно, что они восполнили Страдания Христа (Кол 1:24); — 2 °) в этом состоянии ожидания, чаяния («Доколе?»), они укрыты, уже не в лоне Христа, как любимый ученик в течение установлнния евхаристии, но «под жертвенником» небесным, то есть под престолом Агнца, что предполагает, под иным образом, что образ "лона", близость совершенно особенную и привилегированную, тесный контакт с Агнцем, который распространяет на них свою охраняющую сень; — 3 °) наконец, вся эта маленькая картина предагает вид заключения, в котором эти души увидели бы с радостью их освобождение. Как бы им не было хорошо находиться как ы свенувшись в клубочек у ног этого Агнца, который должен, позднее, «отереть всякую слезу с их глаз»: этот "этапный пункт" остается тем не менее, даже если они там находят некоторое индивидуальное блаженство, лишь остановкой на пути их окончательного совершения. Св Бернар нас здесь предупреждает, что, лишенные их тела, они не могут, даже очищенные, основательно наслаждаться их блаженством.