Что вы скрываете, Хандзо-сан?! Том 4

Глава 20

Действительно, Огава уже разминался на ринге. Вокруг собрались все члены клуба единоборств. Сбоку стоял Одзаки.

Увидев меня, владелец клуба крикнул, обращаясь ко всем собравшимся:

— Итак, я объявляю финал закрытого клубного чемпионата «Король единоборств»! Огава Айдо против Хандзо Кано!

Я вышел на ринг, лишь поведя плечами. Мне не нужен разогрев. Мутаген всё равно сделает своё дело.

Волнение переросло в выплеск адреналина и затем кортизола. Ну слава богу! Способность включилась идеально.

Огава хмуро смотрел на меня, заканчивая свои выкрутасы. Интересно, какую тактику он выберет. Понятно по стойке, что он неплохо владеет киокушинкай. Но, согласно моим наблюдениям, этот гад комбинирует с айкидо. Причём, довольно успешно.

— Ну что, гадёныш, вот мы и встретились, — процедил он, чтобы его слова слышал только я. — Теперь я тебе отомщу за всё.

Я по его глазам видел, как он ждал этого боя. И понятное дело, что он заготовил для меня нечто интересное.

Что-то мне подсказывало, что даже с моей способностью его непросто будет победить. Но если буду аккуратным и внимательным — он ляжет уже на первой минуте.

— Молчишь — значит, боишься, — оскалился мой противник.

Если не отвечу — проявлю слабость. Такие слова пропускать нельзя.

— Судя по твоей вспотевшей лысине — именно ты в ужасе, — усмехнулся я в ответ. — Но не переживай — недолго продлится твой позор.

Огава густо покраснел. Я попал прямо в яблочко. Он комплексовал по поводу своей внешности — это факт. И я будто вскрыл нарыв.

Огава сразу зарычал и, услышав гонг, бросился в атаку.

Выбрал он классическую атаку киокушинкай, пытаясь достать меня ударом ноги в корпус, затем чуть выше колена. И когда я припаду на одну ногу, он попытается пробить в солнечное сплетение.

Я отошёл, и Огава поймал меня вторым ударом ноги. Кое-как я успел выставить в блок руку, согнутую в локте, ещё раз смещаясь и увеличивая расстояние.

Какой же он быстрый. Практически наравне со мной дерётся. Вот именно… Практически.

Теперь моя очередь. Я выбрал идеальный вариант, при котором я однозначно бью по бицепсу левой руки. Надо вывести из строя его главный убойный козырь, с помощью которого он положил всех своих противников до меня.

В итоге после серии моих выпадов и его блоков я добрался до цели. Защищался он хорошо. И не ожидал такой удара. Рука врезалась в его мышцы, и он удивлённо отшатнулся, начиная трясти ею.

Нельзя останавливаться! Я вновь сократил дистанцию. На этот раз решил сделать подсечку. Огава убрал руку и вновь машинально выставил защиту.

Получай ещё раз по левой руке!

В его глазах я прочитал растерянность. Но он был зол, и гнев переполнял его. Собрался он мгновенно. Вскрикнул и совершил молниеносную атаку.

Дружок, ты ещё не понял? Я же быстрей тебя. Скорость точно не твой конёк. Но подыграть нужно было, чтобы поймать в ловушку.

Я пропустил в корпус, вскользь. Но в то же время поймал его незащищённую челюсть. Громкий шлепок разнёсся эхом по притихшему залу.

Огава рухнул на маты. Полежал пару секунд и вновь вскочил на ноги. Его рвение было понятно. Дело принципа победить меня.

Но теперь в его движениях появилась некоторая неуверенность. А неуверенный противник чаще ошибается.

Ещё один удар от него в корпус. Огава попытался попасть в печень, но я сместился так, чтобы его кулак скользнул по боку. Неприятно, но это того стоило. Я сделал полшага в сторону и сбоку вновь ударил по его левой руке. Заметил, как он сморщился и вновь начал ею трясти, пытаясь привести в норму.

Хотел отступить, чтобы выиграть время, но я уже вёл свою игру. Не дал ему ни секунды. Вырвался вперёд и серией ударов пробил его защиту. Затем он выкинул вперёд левую руку. Удар мне в скулу получился слабым и смазанным. В это время точно так же, но пробил двоечку в челюсть и висок.

Огава пошатнулся, выставляя руки передо мной. И я воспользовался этим. Два шага вперёд со смещением влево, захват руки. Когда я вывернул её в плечевом суставе, Огава вскрикнул от боли.

А теперь ложись. Я продолжил скручивание, и этот засранец с громким шлепком упал лицом на маты. Зарычал, попытался вывернуться. Но разве я дам ему это сделать?

— Сдавайся, Огава-сан, — сказал я ему, продолжая выкручивать руку.

— А-А-А-А! НИ ЗА ЧТО! — закричал он.

— Стучи рукой! Ну же, я отпущу! — крикнул я.

— Никогда! Я ни-и-и… никогда не сдаюсь! — выдавил он.

Губы его посинели, глаза начали закатываться. Ещё немного и он потеряет сознание.

— Всё! Бой окончен! — выскочил из толпы Одзаки, скрестив руки и поднимая их вверх.

Я отпустил руку Одзаки, и упал на маты, хрипло дыша. Затем кое-как поднялся.

— Мы ещё не закончили, — пробормотал он, покачиваясь.

— Угомонитесь, Огава-сан. Я здесь решаю, кто проиграл, а кто выиграл, — осадил его Одзаки и обратился к столпившимся ученикам: — Итак! Чистая победа Хандзо Кано! У нас появился новый чемпион!

Все закричали, приветствуя меня. А я поднял руки в ответ. Два синяка, которые мне оставил Огава, дали о себе знать, и я немного сморщился. Но они быстро заживали. Я чувствовал это. Уже через несколько секунд от них не осталось и следа.

На перерыве я выпил бутылку воды залпом. И принял поздравления от каждого члена клуба. Воздержался Огава, который сидел в стороне, как побитый суслик, и с ненавистью посматривал в мою сторону. Тоже самое делал его друг, пухлощёкий Имада, которого я победил в полуфинале.

Затем началось вручение пояса чемпиона. На нём — эмблема клуба, два скрещённых кулака. По весу, как пушинка. Понятно, что позолоченный, но для меня это было подтверждение ещё одной крупной победы. Я благодарно поклонился в ответ, когда Одзаки вручал его мне.

Больше всех радовался Нагасава, крича мне в ухо:

— Я же говорил, что вы победите!

После финала Одзаки всех погонял на разминке, а затем начались стандартные спарринги, где я показал Нагасаве ещё несколько приёмов. Удивительно, но парень всё впитывал, как губка. И как результат, на пятый раз у него получилось сделать неплохой удар коленом в корпус.

После занятия я отправился в раздевалку, где меня и настиг откат. Я лишь успел присесть на скамью, когда голова закружилась, во рту пересохло.

— Слышишь⁈ Ты не победил меня! — эхом раздавался голос Огавы сбоку. — Мы ещё встретимся! В другом месте!

Но я не обращал на него внимания. Добрался до душа, затем скинул на пол кимоно и открыл кран. Холодные струи быстро привели меня в чувство. Я запрокинул голову, зажмурился и начал жадно пить воду.

Насытившись, отрегулировал воду и постоял под тёплым душем.

Вышел я вновь энергичным и бодрым, и голова не кружилась. Переодеваясь в костюм, я поймал себя на мысли, что этот откат всё равно прошёл мягче, чем там, на водохранилище. Возможно, потому что повреждения были не такими фатальными. А может, всё-таки организм адаптируется? Я надеялся на второе.

Я уже добрался до Порше и сел в него, повернув ключ в замке зажигания, когда на мой телефон пришло сообщение от Акамацу:

«Ну что, Канао-кун, ты подумал?»

Я решил перезвонить ему. Вставил телефон в кронштейн на приборной панели, включил на громкую связь. Трогаясь с места, набрал бывшего босса. А услышав его недовольный голос, ответил:

— Акамацу-сан, мне нужно ещё время.

— Давай шустрей, Канао, — проворчал он. — Времени как раз не очень много. Может, тебе нужно отвлечься от своей работы?

— Есть незаконченные дела, Акамацу-сан, — ответил я. — Сейчас в корпорации сложная обстановка. И я дал слово Фудзиваре-сану, что не подведу его.

— Сдалась тебе эта работа, — резко ответил Акамацу. — Почему ты так цепляешься за неё?

— Тут всё просто, Акамацу-сан. Поначалу я просто спрятался в этой корпорации, и как-то затянуло меня, — ответил я оябуну. — А теперь хочу большего. Достичь высот и сделать так, чтобы корпорация процветала.

— Ты меня не слушаешь, Канао-кун, — ответил Акамацу. — Я тебе предлагаю нечто иное. Элитный курорт. Как раз отдохнёшь, соберёшься с мыслями… Заодно прочувствуешь, какая жизнь тебя ждёт.

— Через два-три дня я дам ответ вам по поводу курорта, Акамацу-сан, — сказал я.

Акамацу ещё немного поворчал и бросил трубку.

Действительно, а почему бы не отдохнуть на курорте на выходных? Например, в компании Мико.

Но это ведь ловушка. По сути, крючок от Акамацу Шого, который после этого начнёт ещё сильней напирать на меня. Я догадывался, на что он способен. Его клан достаточно влиятельный, чтобы превратить мою жизнь в ад.

А может, ты уже на крючке, Кано?

Меня буквально загнали в тупик, а вот как из него выбраться — большой вопрос. Пока потяну время. Надо всё тщательно обдумать.

Что же касается мотивов работы в корпорации — я не соврал Акамацу. Я действительно стремился наверх и хотел помочь «Фудзи-корпорэйшн». Для меня коллектив превратился в семью. А Фудзивара мог помочь в распространении лекарства, которое изобретёт Ёсикава.

Я уже остановился на стоянке у дома, когда в моей голове мелькнула блестящая идея. А что, если и правда убедить Фудзивару построить лабораторию? Нанять Ёсикаву. Он будет начальником исследовательской лаборатории с кучей подчинённых. У корпорации достаточно средств, чтобы закупить самое инновационное оборудование.

А самое главное — этот рынок пуст. Нет здесь конкурентов! Лекарство, не имеющее аналогов во всём мире! Лекарство от рака и других страшных болезней!

Вот она истинная цель!

Всё портит Акамацу, который хочет использовать мутаген в криминальных целях. И как от него отвязаться я пока не знаю.

Воскресенье закончилось довольно быстро. Я провёл остаток дня, размышляя о будущем и пытаясь найти выход из непростой ситуации.

А вот начало недели было бодрым. В этот раз я поднялся пораньше. Утренняя пробежка под энергичную музыку, льющуюся из наушников. Затем вошедший в традицию контрастный душ, следом вкусный завтрак, онигири с рыбой и копчёным угрём.

Выскочив из квартиры, быстро спустился по лестнице и вышел из подъезда. Порше привычно поздоровался со мной двумя гудками.

Сел за руль, и, вдавив педаль в пол, вылетел со двора, встраиваясь в поток машин. Добрался до работы вовремя. Без пяти восемь я был уже в своём кабинете.

Сегодня все в моём отделе продолжали показывать чудеса трудоголизма. Когда наступил обед, я решил вновь разделить его с коллективом.

Прошёл офис, зашёл в обеденную комнату и… увидел испуганного Дзеро. Он повернулся ко мне, а затем, поздоровавшись, выскочил из комнаты. Окубо бросила на меня странный взгляд и переключилась на поедание окономияки.

— Приветствую, коллеги, — поздоровался я с сотрудниками. — А что происходит с Нишио-саном?

— Хандзо-сан, мы сами в шоке, — ответил за всех Сузуму. — Нишио-сан пытался нас подговорить. Хотел, чтобы мы устроили бойкот.

— Бойкот? Что это значит, Кашимиро-сан? — удивился я.

— Кашимиро-сан хочет сказать, что наш наставник хотел сорвать рабочий процесс, — ответил Иори. — И подговаривал, чтобы мы вместе с ним прекратили работать.

— Да, Хандзо-сан, подтверждаю, — кивнул Тоёми. — Я офигел, когда услышал. Нишио-сан начал говорить, что типа много работы, тяжело… и всё в таком духе…

— И Окубо-сан ему поддакивала, Хандзо-сан, — добавила Ёдзо.

Окубо чуть не подавилась.

— Да врёте вы всё, Икута-сан! — возмущённо выкрикнула она.

— Ничего не врёт, — ответил Сузуму. — Но мы не согласимся на ваши уловки. Вам-то плевать, Окубо-сан, у вас папа богатый. А мы вынуждены сами на жизнь зарабатывать.

— Да пошли вы все! — злобно выкрикнула Окубо, швырнув на стол недоеденный кусок окономияки.

Девушка возмущённо вскинула руки и выскочила из-за стола, бросившись в сторону выхода. В дверях она задержалась, обращаясь ко всем:

— Я жалобу на всех вас напишу! За притеснение и травлю!

Окубо исчезла, а мы переглянулись.

— Да уж, я всего ждал от Окубо-сан… Но чтобы такое, — выдохнул Иори, опасливо посматривая на дверь, за которой скрылась девушка.

— Хандзо-сан, она, правда, на нас жалобу напишет? — жалобно ответила Ёдзо, испуганно посматривая на меня.

— Конечно нет, Икута-сан, — улыбнулся я, открывая бокс с ещё тёплыми шашлычками-якитори. — Попсихует и успокоится.

— Но так к коллективу относиться, конечно… — пробормотал Иори, закидывая в себя очередную порцию салата.

— Как моя бабка говорила — плюнешь на коллектив, он умоется, а коллектив плюнет в ответ — утонешь, — засмеялся Сузуму.

— Мудрые слова, Кашимиро-сан, — оценил я. — Надеюсь, Окубо-сан вовремя одумается.

— Не уверен,что такие вообще склонны думать, Хандзо-сан, — хохотнул Тоёми.

— Начните с себя, Накамура-сан, — осадил я Тоёми. На что он побледнел и извинился за столь резкое высказывание.

Далее во время обеда мы обсудили челленджи, над которыми думает Сузуму. Оказывается, что он подключил к этому процессу весь коллектив. Правда, пока свежих идей не было.

— Кагава-сан будет ждать сто вариантов в пятницу, — напомнил я сотрудникам. — Так что не откладывайте это дело в долгий ящик. Неделя пролетит быстро.

Никто со мной и не спорил.

— Я не могу больше с этими тварями работать, отец, — шипела Окубо Руи.Она ходила перед ним по кабинету и эмоционально высказывалась в адрес коллектива. — Особенно наш начальник… ш-ш-ш… Как же он меня бесит!

— Дочь, сядь в кресло, — постарался её успокоить Окубо Шаичи, поправляя слуховой аппарат в правом ухе, затем в левом.

Они то работали, то нет, отчего он слышал в одном шипение, а другой попросту отключался. И вся эта ситуация его невероятно раздражала.

— А вот, например… ш-ш-ш-ш… и так нагло смотрят на меня… ш-ш-ш… — крикнула в сторону его дочь.

— Подожди, сейчас, — Окубо Шаичи открыл ящик и поменял батарейки в аппаратах, затем снова вставил их в уши. Слишком часто он менял их. Хотя врач сказал, что скоро слух начнёт возвращаться. — Итак, что ты недавно сказала?

— Ты что, не слушал меня? — Руи обиженно посмотрела на него, надувая губы.

— А ты разве не видишь, что у твоего отца проблемы со слухом⁈ — рявкнул на неё Окубо Шаичи. Как же он разбаловал её! Чуть что — сразу обижается. — Сядь в кресло, говорю. И хватит бегать по комнате, словно в задницу тебя пчела ужалила.

Окубо вытаращила глаза и тихо села в кресло напротив.

— Извини, дочь, — выдохнул он, смягчив тон. — У меня сегодня очень сложный день. Так что у тебя? Я услышал, что остановить работу отдела не получилось. И вас с Дзеро раскрыли.

— Да, именно так, отец, — всхлипнула Руи. — А ещё я хотела сказать, как я всех ненавижу там. Особенно этого Хандзо-сана… Я устала…

— Ну-ну, что ты, прекращай слёзы лить, — Окубо Шаичи положил ладонь на её руку. — Всё будет хорошо. Лучше подумай, как тебе удобно скоро будет в кресле начальника отдела снабжения.

— Мне вообще иногда кажется, что ничего у нас не выйдет, — вздохнула Руи, вытирая слёзы платком. И это так унизительно для меня… Работать обычным офисным менеджером.

— Ещё немного потерпи, Руи, — расплылся в доброй улыбке Окубо Шаичи. — Скоро всё изменится. Поверь отцу.

Вернувшись в кабинет, я вспомнил, что хотел спуститься на первый этаж за стаканчиком горячего шоколада.

Стоило мне выйти в коридор, меня встретила Окубо Руи. Она выглядела очень смущённой и заламывала руки.

— Хандзо-сан, мы можем поговорить в кабинете? — спросила она.

— Всё ещё обеденный перерыв, Окубо-сан, — напомнил я. — Это моё личное время. По рабочим вопросам приходите позже.

Я продолжил идти к лифтовой площадке, и Окубо засеменила следом.

— Так это не совсем рабочие вопросы, Хандзо-сан, — пробормотала она.

— Серьёзно, Окубо-сан? — удивился я и нажал на кнопку вызова лифта. Дверцы распахнулись почти сразу же.

Мы зашли в кабинку, где находились ещё две девушки.

— Ну они касаются работы, но не совсем рабочие, Хандзо-сан, — прошептала Окубо, когда я нажал на кнопку «1» на панели.

— Вот как, Окубо-сан, — ответил я. — Продолжайте.

— В общем, я погорячилась, Хандзо-сан, — услышал я её смущённый голос. — Эти проклятые эмоции…

Показывать подобные эмоциональные всплески в нашей стране считалось дурным тоном.

Мы спустились на первый этаж, а я молчал в ответ. Подошёл к кофе-монстру, и, подставив стаканчик, нажал одну из кнопок.

— Я… я понимаю, как это неприятно было слышать, Хандзо-сан, — продолжила Окубо. — Да и не собиралась я писать никакой жалобы…

Я забрал стаканчик и направился обратно к лифту.

— Вы это коллективу скажите, Окубо-сан, — ответил я. — И перед коллегами извинитесь за своё поведение.

Я вновь зашёл в кабинку лифта и Окубо прошмыгнула следом.

— Так я и хотела перед ними извиниться, Хандзо-сан, — пробормотала Окубо. — Я просто…

— Слишком много «я» говорите, Окубо-сан. Вы очень много времени думаете только о себе. Если вы работаете в коллективе — старайтесь думать и о других. И помните, никто вам ничем не обязан. Вы же взрослый человек. Так и поступайте как взрослый, а не как обиженный ребёнок.

К этому времени мы уже вышли из лифта. Я прошёл по коридору до своего кабинета. Всё это время Окубо переваривала мои слова.

— Да, я поняла, Хандзо-сан, — наконец, ответила она. — Спасибо за добрые советы.

Я уже открыл дверь своего кабинета и напоследок повернулся к девушке:

— И вот ещё что, Окубо-сан. Если ещё раз услышу хоть одну жалобу от кого-то из сотрудников отдела — напишу вам такую характеристику, что ваш отец будет горючими слезами от стыда умываться. Всё ясно?

Окубо покраснела, затем побледнела и кивнула:

— Да, понятно, Хандзо-сан. Ещё раз прошу прощения.

— Хорошего вам дня, Окубо-сан, — улыбнулся я в ответ и зашёл в кабинет, закрывая за собой дверь.

Сел в кресло, откинувшись на спинку. Глотнул любимого напитка.

Что это была за явка с повинной? Окубо ведь действительно планировала пожаловаться. Её что-то остановила. Точнее, кто-то. Она посетила своего отца, и тот осадил её.

Ну что ж, значит, игра продолжается. Отлично! Интересно, что они с Дзеро выкинут в следующий раз?

Допив горячий шоколад, я понял, что рабочий день уже начался и приступил к повседневной рутине.

Через час в дверь постучались.

— Входите! — крикнул я и увидел в проёме растерянную Майоко.

— Что-то случилось, Кагава-сан? — напрягся я.

— Да, Хандзо-сан, случилось, — голос девушки дрожал.

— Так, выкладывайте, Кагава-сан, — ответил я. — Что-то с бумагами?

— Нет, Хандзо-сан, — отрицательно махнула головой Майоко. — По-моему, случилось несчастье.

— С чего вы так решили, Кагава-сан?

— Я ехала обратно с обеда, Хандзо-сан, — выдавила Майоко. — И увидела страшную аварию прямо перед нашим небоскрёбом, на перекрёстке. Запомнила номера одной из машин. Она просто всмятку.

— Так, и чей это автомобиль Кагава-сан? — спросил я, и внутри меня всё сжалось. Я догадывался, чья это машина. — Вы узнали?

— Да, узнала, — нервно сглотнула Майоко. — Это машина Нишио-сана.