Цветок асфоделя

18

Паровоз из Хогвартса затормозил у края платформы, выпуская клубы пара. Студенты стали выходить из вагонов, выгружать свои вещи. Многих родители ждали на платформе в магическом мире, а некоторых — со стороны магловского, особенно это касалось маглорожденных и полукровок. Краем глаза Гарри заметила присутствие парочки авроров в штатском. Как она и думала, обыватели все-таки заставили Министерство хоть чуть-чуть шевелиться и обеспечить безопасность. Хотя бы на известной всем платформе.

Гарри сопровождала учеников в обратном путешествии, на этот раз ее попросила профессор Вектор. Коллеги клятвенно заверили, что в следующем году освободят женщину от ее очереди.

Всю дорогу, каждый раз когда она проходила мимо купе отца и крестного, Северус смотрел на нее с надеждой, которая постепенно становилась все меньше, угасала. Но Гарри не могла сообщить, что она придумала при всех, никому не нужны лишние слухи в школе. Тем более, зная учеников, за лето они обрастут такими подробностями, что Снейпу в будущем году житья не станет.

Особенно радовал тот факт, что Сириус и Джеймс, судя по всему, со своим предложением дружбы и сотрудничества не шутили. Они вчетвером, с Лили и Снейпом, сидели в одном купе и что-то обсуждали, тыча пальцами в толстенную книжку, присланную Блэку из дома. Спорили жарко, размахивая руками, однако не переходя на личности и доказывая свою точку зрения с помощью цитат из той же книжки. Умение строить диспуты, аргументировать свое мнение у Блэка и Поттера было в крови, его воспитали в них многочисленные преподаватели. И Гарри видела, как Северус и Лили учатся у них, на примере товарищей. Что и говорить, схватывали дети буквально на лету.

— Мистер Снейп, задержитесь, — попросила Гарри, останавливая своего студента.

— Декан? — надежда вспыхнула с новой силой.

— Вы можете идти, мистер Поттер, мистер Блэк, мисс Эванс, — повернулась Певерелл к застывшим неподалеку обеспокоенным друзьям. — Ничего серьезного, я бы хотела пообщаться с родителями вашего товарища.

— Он что-то натворил? — исподлобья сверкнули синие глаза Сириуса.

— Нет, скорее, это административные вопросы, мистер Блэк. Уверяю, через пару дней ваш друг вам напишет.

Неохотно Сириус кивнул и двинулся по направлению к дяде. Альфард Блэк поклонился, но подходить не стал, видя, что профессор занята. Гарри ответила ему тем же. Сейчас она все еще на работе, ее лучше не отвлекать.

Слизеринцы подходили, прощались, спрашивали, какие книги лучше прочитать летом, чтобы лидировать на Защите. Вот уж змейки, своего преимущества не упустят, а если его нет — создадут из ничего. Гарри с трудом сдерживала улыбку. Северус топтался рядом, стараясь не привлекать излишнего внимания товарищей по факультету.

Эйлин Снейп волшебница заметила сразу, как только рассосалась немного толпа, и часть родителей аппарировали со старшими студентами. Удивительное сходство матери и сына! Те же тяжелые, блестящие жирным блеском пряди, тот же длинный нос с горбинкой и густые брови. Однако Гарри не могла не отметить, что Северус намного симпатичнее, черты лица мальчика чуть тоньше, не такие грубые. Наверное, сказалась наследственность старинного рода, все же кровь не вода.

Женщина неловко переминалась с ноги на ногу и теребила ремешок сумочки. Старая одежда, перешитая не один раз, шерстяная блуза с вытертыми рукавами, немного коротковатая юбка. И дрожащий, мрачный, загнанный взгляд, женщина не смотрела — зыркала, как зверь, на всех из-под бровей.

Мать Северуса вызывала чувство брезгливой жалости. Кем надо быть, чтобы позволить обычному человеку загнать себя в такие рамки? Ладно, себя, в конце концов, скорей всего, это обычная психология, когда женщине нравится подчиняться, нравится быть жертвой, и она попросту не может уйти не столько от мужчины, сколько от этого чувства зависимости. Но зачем допускать, чтобы страдал и сын? Гарри не имела никогда детей, но если бы кто-то вздумал обидеть Тедди, тому человеку не поздоровилось бы. Тогда еще леди Блэк умела быть мстительной.

Эйлин не решалась приблизиться к преподавателю, и Гарри подошла к ней сама. Северус хвостиком следовал за деканом.

— Миссис Снейп? Меня зовут Гарри Певерелл, я декан факультета вашего сына. Хотела бы обсудить с вами некоторые вопросы, — женщина неуверенно пожала протянутую руку. — Не возражаете, если мы переместимся в более удобное для переговоров место? У меня есть порт-ключ.

— Северус что-то натворил? — а в глазах — страх. И Гарри поняла, что ошиблась. Эйлин любила сына, болезненно, мучительно. И боялась за него, боялась, что он потеряет безопасное место, где мог бы проводить время вдали от отца почти десять месяцев в году.

— Нет, ничего подобного, — постаралась успокоить декан встревоженную мать. — Поверьте, в таком случае вас бы вызвали в Хогвартс.

Женщина немного расслабилась, протянула руку, и Гарри сжала худую, жилистую кисть. Второй рукой прижала к себе Северуса, вцепившегося в чемодан, как утопающий в спасательный круг.

Порт-ключ выбросил их около небольшого, уютного паба, находящегося в волшебном мире. Тут можно было не только сытно пообедать, но и поговорить.

Гарри прошла внутрь, поприветствовала бармена, тот указал на свободный столик в углу. У Снейпов был такой вид, словно они мечтали слиться с тенями или оказаться на другом конце света, лишь бы подальше от толпы. Жалость только усиливалась. Вряд ли Принцы воспитывали Эйлин именно так, это все пагубное влияние Тобиаса. С диктатурой в семье и ее добровольным принятием Гарри сталкивалась в первый раз и боялась наделать ошибок.

Посетители в пабе почти отсутствовали, лишь парочка сидела у барной стойки, попивая светлое пиво. Чем нравились Гарри именно английские пабы, здесь никогда не было шумно, разве что по вечерам. Здесь можно было не только выпить горячительного, но и сытно поесть. Пабы настолько прочно обосновались в английской культуре, что сюда приходили целыми семьями, с детьми. Иногда некоторые блюда можно было попробовать только в конкретных пабах.

Гарри заказала три порции жаркого с картошкой и дивным соусом. Эйлин хотела было возразить, но женщина стрельнула глазами на Северуса, озирающегося настороженно и то и дело глотающего слюну. Понятно, денег на обычные сладости в поезде у него не имелось, поэтому за время поездки он успел хорошенько проголодаться. Эйлин сжала губы, но смолчала. Сын действительно хотел есть. Добродушная официантка принесла три порции, по бокалу сока перед взрослыми и морса — перед Северусом. И ушла, а Гарри поставила Заглушающие чары.

— Мистер Снейп, налетайте. Это единственный в Англии семейный паб, сюда приходят с детьми, чтобы отведать восхитительного морса по старинному семейному рецепту. Официантка и бармен — нынешние хозяева паба, их семья владеет им на протяжении последних ста лет. И до сих пор никто не смог повторить рецепт их удивительного морса.

Северус покраснел, кивнул и послушно сделал пару глотков. На лице его отразилось неподдельное изумление, мальчик уставился в стакан так, как будто там кто-то налил Фелис Фелициас. Гарри не сомневалась в его реакции, самой понравился поистине волшебный вкус.

Эйлин не торопилась приступать к еде, покручивала в пальцах вилку.

— Миссис Снейп, я не стану ходить вокруг да около. Мистер Снейп не очень хочет проводить летнее время в стенах дома. Я не стану спрашивать о причинах подобного нежелания, меня больше волнует психологическое здоровье моего студента, поэтому я предлагаю вам альтернативу. Эти летние месяцы мистер Снейп проведет у меня. Если он, конечно, не возражает.

Северус любил мать, очень любил, но перспектива провести время вдали от отца перевесила. Черные глаза загорелись, Гарри даже стало немного неудобно под столь неприкрыто восхищенным взглядом ребенка. И она поскорее перевела взгляд на собеседницу.

Эйлин побледнела, настолько, что брови и угольно-черные ресницы выделялись яркими пятнами. В глазах читалось страдание. И смирение. Она прекрасно понимала своего сына, его нелюбовь к дому. И ничего не могла с этим поделать. Скучала по нему, но вынуждена была снова отпустить.

— Я… Мы не сможем оплатить его пребывание, профессор, — она замялась, не зная, как продолжить.

— Ничего не нужно, миссис Снейп. Северус будет помогать мне этим летом, у него талант к зельям. Вам достаточно подписать вот это, — Гарри выложила на стол заранее приготовленную бумагу.

— Что это? — нахмурилась Эйлин. Жизнь с маглом не отбила осторожность и чистокровную паранойю до конца.

— Передача мне прав опекуна Северуса Снейпа на лето текущего года, до первого сентября.

Миссис Снейп вчиталась в ровные строчки, там была всего пара абзацев, простых и понятных, без подводных камней. И она расписалась, но при этом смотрела на жующего сына с такой тоской, что у Гарри невольно защемило сердце. Однако если выбирать, то Певерелл выбирала Северуса, именно ему требовалась помощь.

— Миссис Снейп, если вы захотите увидеться с сыном, напишите мне, — Гарри протянула деревянную фигурку собаки. — Это разовый порт-ключ, он перенесет вас в деревню, где я живу. Мы с Северусом вас встретим. И вы сможете провести время с сыном. Я вас приглашаю.

Эйлин кивнула, сжала руки в кулачки, чтобы скрыть их дрожь.

— Мистер Снейп, не принесете ли вы нам по стаканчику морса? — обратилась Гарри к студенту.

Тот кивнул, плохо анализируя ситуацию. Чары выпустили его и снова сомкнулись, а Гарри повернулась к собеседнице. Эйлин напряглась, как в ожидании удара.

— Миссис Снейп, я не хотела говорить об этом при вашем сыне, — Эйлин кивнула. — Мне нет дела до того, с кем вы живете и кого выбрали в мужья, это только ваша жизнь, и вы имеете право ломать ее себе, как вздумается. Но почему то же самое обязан делать ваш сын? Подумайте о Северусе.

Больше ничего сказать она не успела — вернулся Северус с морсом. Волшебники приступили к обеду, Эйлин медленно и неохотно жевала, буквально впихивая в себя кусочки, мясо явно не лезло ей в горло. В конце концов, она отдала половину своей порции Северусу. Тот был откровенно счастлив. Мальчишка еще маленький, он не столько будет скучать по матери, как она по нему. Тем более, ему предстоит целое лето в обществе декана Слизерина, у нее дома.

Гарри распрощалась с Эйлин, та аппарировала из неприметного закутка за пабом. После чего повернулась к подопечному. У Северуса слипались глаза. Множество впечатлений, треволнений, обильная, сытная пища — и вот уже перед женщиной маленький мальчик, который жутко хочет спать.

— Держитесь, мистер Снейп, — Гарри обняла мальчишку за плечи и активировала очередной порт-ключ.

Они оказались прямиком в пустующей гостиной дома. Со стороны она производила удручающее и шокирующее впечатление, Северус даже распахнул глаза, не в силах поверить, что дом декана может быть таким… не обустроенным. Гарри усмехнулась. Что сказать, она бывала дома лишь пару месяцев в году, и ее пребывание ограничивалось кухней, спальней и мастерской, в остальных комнатах она пока что не нуждалась. Завтра же предстоит это исправить, волшебница уже заказала мебель, ее должны переслать в уменьшенном состоянии. Могла бы сделать это и раньше, однако в этом году Попечительский совет придрался к отчетности, пришлось переделывать, писать более развернутые характеристики студентам. Особенно деятельности старост. Не то, чтобы магичка не понимала, откуда ветер дует….

— Эту ночь, мистер Снейп, проведете в моей спальне. Мебель доставят завтра, заодно обставим дом.

Студент кивнул, послушно проследовал за преподавателем. Гарри отлеветировала тяжелый сундук на второй этаж.

— Почему… — он не знал, как задать вопрос правильно, чтобы не нарваться на выволочку. Гарри усмехнулась.

— Почти десять месяцев в году я провожу в школе, дома мне хватает мастерской и одной комнаты. Так как у меня нет домовика, в моем случае лишняя мебель всего лишь пылесборник, — парень покраснел от мысли, что из-за него декан изменила своим принципам, что он доставил столько хлопот. Никогда раньше Гарри и подумать не могла, что сможет читать мысли лишь по выразительному лицу Северуса Снейпа, без применения легиллеменции. И смилостивилась над подопечным. — Не смущайтесь, мистер Снейп. Я планировала рано или поздно обставить дом, но у меня не было времени с личными заказами. Так что ваше пребывание у меня в гостях — удобный повод.

Северус взбодрился.

— Личные заказы? А я правда буду помогать вам с зельями, декан?

— Да, в общей сложности, думаю, я могу доверить вам основы сложносоставных зелий и некоторые медицинские.

— Медицинские?

Они прошли в комнату, мальчик раскрыл чемодан, достал умывальные принадлежности, смену белья. Гарри закрыла окно, комната уже достаточно проветрилась. Пахло травами и многочисленными цветами, растущими в садиках соседок волшебницы. Постельное белье она тоже сменила, под подушку положила лаванду — самое простое успокоительное. Так, на всякий случай.

— Мистер Снейп, я слишком хорошо знаю характер мистера Поттера и мистера Блэка, а также их способности к зельеварению. Так что медицинские составы вам понадобятся в первую очередь. А теперь устраивайтесь, отдыхайте. О правилах поведения поговорим с вами завтра. Спокойной вам ночи.

— Спокойной ночи, декан.

Если честно, Гарри задавалась вопросом, не усложнила ли она себе жизнь, приняв на лето Северуса Снейпа. Какие последствия данное решение принесет в дальнейшем? Что выльется из этого визита? Быть может, он привяжется к декану и факультету еще больше. А, может, наоборот, отстранится и разочаруется. Волшебница не имела привычки приукрашивать реальность, после всех выпавших на ее долю испытаний, характер у нее стал, мягко говоря, сложным. И весьма своеобразным. Дома она привыкла расслабляться и не слишком контролировала тонкую иронию и язвительную насмешку, что обычно прорывалась в моменты, когда она оставалась наедине с собой и просто рассуждала. У нее свое расписание, свои привычки, которые неизбежно придется изменить. Она не может просто забросить студента.

Как не могла и отправить его домой, сама помнила, как мечтала остаться в Хогвартсе на лето, не возвращаться к родственничкам. Дурсли никогда не поднимали на нее руку всерьез — подзатыльники не в счет — им бы попросту не позволила система опеки, которая проверяла каждого ребенка, контролировала жалобы соседей или вызовы полиции. Но это не меняло того факта, что домом место жительства тети с дядей для маленькой Гарри не являлось. Потому и взяла Снейпа на лето.

Значит, придется кое-какие планы пересмотреть.

Гарри добавила толстенькую, золотистую помесь блинчика и оладушка в стопку уже приготовленных, блестящих от масла, пахнущих так, что в животе урчало. На столе ждал графин с апельсиновым соком, обычный магловский пакет молока и два набора посуды.

— Доброе утро, декан.

По лестнице спустился Северус, в школьной форме. Разве что без мантии. Гарри приподняла удивленно бровь, выставляя тарелку с блинчиками на стол.

— Мистер Снейп, летние каникулы уже начались, вам не обязательно дома носить школьную форму.

По лицу мальчика поняла, что он скорее умрет, чем снимет ее. Возможно ли, что это была единственная приличная одежда? Скорей всего, именно так. Ничего, поправимо.

— Присаживайтесь, давайте завтракать.

Снейп ел аккуратно, но быстро, с аппетитом. Посмотреть на него было приятно. Гарри только успевала подкладывать ему блинчики, пододвигала джем и мед, который летом обычно покупала в Сассексе, у одного старенького пчеловода-любителя. Он переехал туда из Лондона, еще до войны, и жил с компаньоном-вдовцом, разводил пчел. И иногда, крайне редко, если люди ему нравились, продавал несколько баночек меда. Гарри нашла его случайно, когда забирала готовые платья.

Наконец, Снейп насытился, отодвинулся от стола, хлопая глазами, как совенок. И вроде вкусно, и еще хочется, а места уже нет. Гарри чудом не рассмеялась, промокнула губы салфеткой.

— Теперь давайте обговорим с вами правила совместного проживания, — студент тут же напружинился, приготовился слушать. — Категорически не разрешается заходить в мастерскую, особенно, когда я там работаю. Разумеется, если я вас не пригласила, все же рассчитываю на вашу помощь. Но некоторые материалы не терпят постороннего присутствия или отвлеченного внимания.

— Я понимаю, декан.

— Отлично. Распорядок дня у нас простой, с утра завтрак. Готовлю я сама, если проснетесь раньше меня, в шкафчике над плитой есть хлопья, можете сделать себе бутерброды. В этом я вас не ограничиваю. Если захотите поесть ночью, — Снейп вскинулся, на что Гарри усмехнулась. — Не пугайтесь, если встретите на кухне меня. Ненормированный рабочий день привел к тому, что чувство голода нападает на меня в любое время суток. Лучше составьте компанию, — Северус усмехнулся. Слова явно не вязались с обликом декана Слизерина. — После завтрака мы можем поработать в лаборатории над зельями, если не будет срочных заказов от банка. Или пойти прогуляться. Ведь у вас каникулы, не хочу, чтобы вы проводили их круглыми сутками в четырех стенах. Я покажу вам деревню, здесь неподалеку есть озеро, где можно покататься на лодках. Только прошу предупреждать, если соберетесь уходить.

— Хорошо, декан.

— Раз в неделю я посещаю публичную библиотеку и Косую Аллею, если пожелаете, я могу вас записать, и вы будете брать книги для чтения.

Глаза Северуса загорелись, совсем как у Гермионы при виде открытой части библиотеки Блэков: жажда знаний и жадное восхищение, как у пирата, нашедшего заветный клад.

— Если появятся вопросы или пожелания, не стесняйтесь, сообщайте.

— Хорошо, декан.

Слишком гордый, чтобы признаться, что нуждается в чем-то. По крайней мере, в первое время.

— Вот и славно. В таком случае, идемте расставлять мебель. Подскажете, что и где лучше смотрится.

Гарри палочкой отправила посуду в раковину, где губка стала намывать ее до блеска.

В гостиной на полу стояли многочисленные коробки, перевязанные узкой тканевой лентой с золотым шитьем по краям — фирменный знак мебельного магазина, принадлежащего семейству волшебников-ремесленников еще со времен начала работы лавки Оливандера. А внутри находились комплекты шкафов, журнальный столик, кресла и кровати, но совсем маленькие, кукольного размера.

Северус восхищенно вздохнул.

— Прошу, мистер Снейп, — Гарри протянула ему кресло.

Сама выбирала мебель, чтобы собрать дома оттенки меда: от темного гречишного в одной комнате, до светлого, липового, в другой. Красный ее начал раздражать в молодости, зеленое с серебром она не могла видеть сейчас, только не дома, в личной крепости.

— Стандартные Чары уменьшения, своеобразный стазис, чтобы не повредить при пересылке. Ключом служит самое простое заклинание или слово, о чем заранее договариваются с заказчиками. В моем случае — Фините. Попробуйте.

Поначалу Северус действовал осторожно, нерешительно и все время поглядывал на преподавателя. Но уже совсем скоро вошел во вкус.

— Ах, да, забыла сказать, дома и на прилегающей территории, до барьера, вы можете свободно колдовать. Министерство вас не засечет.

У Снейпа началось внеплановое Рождество, по крайней мере, выглядел он так, словно получил гору подарков. Гарри улыбалась, не вмешивалась. Мальчик легко возвращал вещам привычный облик, а взрослая волшебница переставляла. Уже совсем скоро они начали вежливо, хоть и горячо спорить насчет расстановки, куда лучше подвинуть диван, к камину или к окну. Расстилали и перестилали ковер, пока не сошлись во мнении. Северус блестел глазами, светился здоровым румянцем, что не могло не радовать.

Когда они закончили, Гарри посмотрела на часы. Как раз успевали.

— Мистер Снейп, идемте, поможете мне с обедом.

Раньше ей не доводилось видеть молодого Северуса на уроках Зельеварения, и сейчас Гарри могла убедиться, что Гораций не преувеличивал, когда расхваливал таланты ее студента. Мальчик крошил овощи на салат, чистил их так легко и профессионально, как будто был для этого рожден.

— Профессор, я могу написать друзьям, что буду жить у вас этим летом? — скосил на нее черный любопытный глаз.

— Разумеется. Ястреба найдете на чердаке. Напоминаю лишь, чтобы вы были… осторожнее в высказываниях, — не то, чтобы она боялась слухов, но и распространяться о своей жизни не желала. Северус стал первым, кого она подпустила настолько близко и на такое длительное время.

— Ястреб? — рот мальчика приоткрылся.

— Вы никогда не думали, что совы преимущественно ночные животные? — лукаво взглянула на него Гарри. — Каково им летать днем, при ярком солнечном свете.

И ведь никто из волшебников не задумывался.

Они поели, а затем Гарри вытащила мальчишку в публичную магическую библиотеку Лондона. И на остаток вечера Северус Снейп был для внешней жизни потерян.

Его мечущийся, восхищенный взор радовал сердце, вызывал усмешку. Приручать мальчишку следовало постепенно.

Посмотри на меня….

Всегда….

Гарри проснулась, задыхаясь, обливаясь холодным потом. Руки слегка подрагивали, сердце колотилось где-то у горла, а в висках шумела кровь. Перед мысленным взором стояла бледная шея, залитая кровью, разорванная клыками, и черные глаза. В них столько мольбы, столько усилий, последних в жизни волшебника. И Гарри до сих пор помнила выражение лица Снейпа, когда она собрала воспоминания в пузырек и посмотрела на него в последний раз. Маг был доволен и спокоен, он все сделал правильно.

Женщина потерла лицо руками. За окном занимался рассвет, поднимался туман белесой дымкой, скользящей по склону холма к домику у его подножия. На кухне уже гремел чем-то Северус, он сам установил очередность, взял в библиотеке несколько поваренных книг и экспериментировал.

Быт с маленьким Снейпом оказался совсем не обременительным, мальчик был на удивление удобен, легко подстраивался. Гарри старалась организовать его досуг, чтобы он отдохнул. И радовалась, что он научился просить для себя, высказывать свои желания. Они пропадали в лаборатории, для Северуса не было ничего прекраснее варки зелий, пусть даже это простые составы для обработки ран. Таким образом он соприкасался с волшебным миром, чего раньше был лишен. И боялся потерять на каникулах. Его страхи, пусть и на время, отступили. Он бегал на озеро, хотя и не подружился с мальчишками, все же брал иногда лодку. И Гарри приходилось выуживать его вечером, зачитавшегося очередной увлекательной историей. Он кушал, отдыхал, переписывался с друзьями, экспериментировал в лаборатории.

Оживал.

И Гарри понимала, что не за горами тот день, когда снова очнутся ее воспоминания. От них не так-то просто избавиться.

Женщина спустилась вниз с распущенными волосами — вольность, которую позволяла себе только дома. Когда Северус увидел декана в таком виде в первый раз, застыл на некоторое время с расширенными глазами. На миг Певерелл показалось, что его рука дернулась, как будто он хотел прикоснуться к гладкой, блестящей вуали, спускавшейся до бедер.

Мальчик хозяйничал на кухне, закатав рукава новенькой рубашки. Ее доставили вчера вечером, и Гарри положила тайком в комнату Северуса, пока тот спал. Его старые вещи оказались на чердаке. Интуиция предсказывала скандал утром, так как гордость Снейпа не позволит тому смириться с тратой на него денег.

И она оказалась в очередной раз права. Северус развернулся, поставил перед преподавателем яичницу-глазунью из трех яиц, с беконом, стакан апельсинового сока. Сам сел рядом, но к еде не приступил, гневно сверкал глазами.

— Профессор Певерелл, — голос его звучал уверенно и строго, напомнив Гарри ее преподавателя Зельеварения. Только вот воспоминания эти не стали сладкими и светлыми, подкинув картинки ночного кошмара. — Прошу, верните мои вещи. Не стоит тратить на меня деньги.

— Мистер Снейп, — с губ рвались резкие слова, измученное сознание не хотело выбирать выражения, однако магичка не хотела, не могла, не имела права кричать на него. Не хотела причинять боль мальчику. Поэтому вздохнула и призвала на помощь всю свою выдержку. — Мистер Снейп, я купила вам вещи, потому что могу и хочу. Никто не заставит меня делать то, чего я не желаю и не принимаю. Деньги я потратила небольшие, не переживайте. Это мой вам подарок. И… примите его, не оскорбляйте меня недоверием.

Гарри отодвинула тарелку. Есть не хотелось. Сегодняшний кошмар был куда сильнее своих собратьев.

— Но у меня нечем вам отплатить. У подарка ведь нет повода!

У двери женщина обернулась.

— Подарки бывают и бесповодные, просто так. От чистого сердца.

Она ушла в свою комнату, легла на постель. Голова болела, наверное, мигрень разыгралась.

Снейп, профессор Северус Снейп. Мертвый, на грязном полу Визжащей хижины. Гарри прерывисто вздохнула. Разве такую судьбу заслужил этот человек, совершивший столько ошибок, но нашедший в себе силы исправить их?

Она не знала, сколько пролежала с закрытыми глазами, прогоняя мигрень, когда в дверь осторожно поскребся Северус. Гарри промычала что-то, издалека похожее на разрешение, но глаз не открыла. Край кровати прогнулся под легким весом мальчика.

— Декан, простите меня, — тихонько попросил Северус. — И… спасибо вам. Вы так много для меня делаете, что я не хотел становиться вам обузой. Мама говорила, что преподавателям платят мало, так что…

Гарри все же посмотрела на своего визави. Искусанные губы, покрасневшие глаза. И до чего успел додуматься, пока переминался с ноги на ногу за дверью, не решаясь войти? Что его выгонят прочь? Мерлин, какой же он еще ребенок, пусть и намного умнее и сообразительнее своих сверстников.

— Все хорошо, вы меня не обидели. Просто не забывайте, что я еще и Мастер Артефакторики, так что живу не на одну зарплату преподавателя. Не переживайте, — не удержалась от искушения, взлохматила волосы мальчика. Тонкие, гладкие, они проходили сквозь пальцы, как вода.

— Вам плохо? — озабоченно спросил Северус. — Вы ничего не съели за завтраком.

— Мигрень разыгралась.

— Я сварю вам зелье! — подскочил слизеринец. — Я видел рецепт, он легкий. Подождите немного.

И след простыл. Гарри со стоном, смешанным со смехом, упала обратно на подушки. Какая непосредственность!

Дни снова вошли в привычную колею, у них установилось собственное расписание. Новая одежда сделала Снейпа увереннее в себе, а ласковое обращение — чуточку смелее. Доброе слово и кошке приятно. Иногда Гарри замечала, как мальчик застывал под ее рукой, замирал, ожидая… чего? Побоев? От этого сжималось сердце. Он тянулся к ладони, как цветок к солнцу, сам того не замечая, стремясь продлить контакт. И Гарри с легкостью исполняла это его маленькое желание. Ей не сложно и, чего уж скрывать, приятно. Как и любой маленький ребенок, Снейп был очень тактильным. Но только для тех, кого пустил в свой внутренний круг.

Письма от товарищей и новых друзей к нему приходили все толще, они явно разрабатывали какие-то шуточки или фокусы, потому как Снейп стал брать книги определенной тематики.

А еще Гарри беспокоилась, что до сих пор от Эйлин нет ни слуху, ни духу. В то, что мать оставила ребенка и забыла, магичка не верила. Но и объяснить ее молчание как-то еще не могла. Она знала, что Северус переписывается с матерью, но та не говорила дату прибытия, вообще не упоминала подаренный порт-ключ. Гарри решила не вмешиваться, это их личные семейные дела, она и так взяла на себя слишком много. И соблюдала решение до определенного момента.

Пока не увидела утром Северуса, сидящего в кресле у потухшего камина. Плечики подрагивали, он склонился над мятым листком бумаги, пряди снова заслоняли лицо, а с крючковатого носа на буквы падали крупные капли, размазывая чернила.

— Мистер Снейп? — осторожно тронула его за плечо Гарри.

Мальчик поднял заплаканное, покрасневшее лицо.

— Д-декан, моя мама… она в больнице.

Мрачные серые, облупившиеся стены хосписа, дощатые, потрескавшиеся полы, бледные старики и старушки в потертых больничных халатах наводили тоску одним только своим видом. Казалось, аура смерти, болезни пропитала сам воздух в этом месте. В хосписы попадали те, кто не имел достаточно средств или медицинской страховки, чтобы лечиться в приличных больницах. Из бюджета выделялись средства, а сами пациенты выплачивали сумму, куда более меньшую, чем в любом другом месте.

Эйлин Снейп сидела на кровати, облокотившись на тощую, полупрозрачную подушку. Бинты обхватывали ее лоб, пересекая черные пряди, руки и часть грудины и скрывались в вырезе рубашки.

— Мама! — Северус бросился к женщине, обнял ее. Она слегка поморщилась от резкого столкновения, но ее боль выдал лишь резкий выдох. Эйлин прижала к себе сына, уткнулась губами в его макушку.

Гарри отвернулась, чтобы не мешать. Без своего привычного платья и обруча, в магловском деловом костюме, она ощущала себя практически голой. И хотя брошь с топазом должна была защитить ее от вторжения, обруч по-прежнему оставался мощнейшим из созданных ею артефактов.

— Профессор Певерелл, спасибо, что заботитесь о Северусе, — Эйлин не отпускала от себя сына, усталыми, больными глазами смотрела на декана.

— Что случилось, миссис Снейп? — магичка опустилась на стул. — Как вы оказались в больнице?

— Северус, сынок, ты не мог бы выйти ненадолго? Принеси мне попить, — мягко попросила Эйлин.

Мальчик кивнул и выбежал, Гарри тут же поставила чары против любопытных ушей.

— Тобиас… — женщина мяла край одеяла, грязные, сальные пряди упали на лицо, подчеркивая желтоватый, болезненный цвет кожи.

Сама по себе выглядела Эйлин нездоровой: худая, даже тощая, с отчаявшимся, загнанным взглядом, потрескавшимися губами. Некогда не красивая, но яркая ведьма превратилась в какое-то огородное пугало. Именно такими и изображают колдуний на Хэллоуин.

Она перевела дыхание.

— Моему мужу не слишком понравилось, что Северус остался… в магическом мире, с учителем из школы. Он планировал… избавить его от колдовства этим летом. Ему не нравилось, что я… я получаю письма, тем более таким… заметным способом. И он…

— Он избил вас, сломал руку и несколько ребер, — Гарри набросила Диагностирующие чары. — Так и есть. Знаете, в Мунго с этим справились бы за считанные минуты, вам не пришлось бы мучиться.

— Тобиас возражает против того, чтобы мы общались с магами, — почти заученно, и лишь губы подрагивали. От боли, не только физической.

— Вы ведьма, ваш сын — волшебник. Вам никуда не деться от магии, она всегда будет окружать вас. Эйлин, почему… — Гарри знала, что лезет не в свое дело, но не могла позволить Северусу остаться без матери. — Почему вы не бросите его? Если не развод, то хотя бы поезжайте куда-нибудь, поселитесь в другом месте. У вас же талант к Зельям.

Эйлин замотала головой. И заплакала. Надрывно, без всхлипов, с тоненьким скулежом раненной собаки. Женщина уткнулась носом в ладони и завыла на одной ноте. И плакала, плакала, плакала. Слезы катились по щекам, капали с носа, она задыхалась. От отчаяния, пропитавшего каждый сантиметр ее палаты, от горя, от стыда. От вечного страха за жизнь Северуса.

— Я такая дура, профессор! — произнесла она сквозь всхлипы. — Надеялась сбежать от диктатуры отца. А Тобиас так красиво ухаживал, был таким необычным, галантным. Не поверите, он читал мне стихи, играл на гитаре! Мы вместе ходили гулять в парк. И я… я заключила с ним магический брак. Он смеялся, говорил про какие-то обряды друидов, глупые сказки, а когда узнал, что все это правда, то жутко разозлился. Я тогда уже была беременна Северусом и не хотела, чтобы мой сын родился бастардом, — она дрожала, обхватив себя руками за плечи. — Отец… отец сказал, что раз я не хочу быть частью рода, самым худшим наказанием для меня станет, если мой ребенок будет в него принят…. И я согласна, понимаете, согласна. Лишь бы Северусу было хорошо, лишь бы ничего не случилось с ним…. Мне страшно, Тобиас грозился убить моего мальчика….

С Эйлин случилась почти истерика. Гарри дала ей выпить Успокоительного зелья и незаметно бросила Сонные чары. Глаза женщины закрылись, и она обмякла на подушках. Волшебница тем временем сняла чары с двери, в комнату тут же ворвался Северус.

— Что с мамой, декан?

— Она очень устала, видимо, ей вкололи сильное обезболивающее, поэтому какое-то время она будет спать. Мы навестим ее завтра.

— Обещаете?

— Обещаю.

Северус молча взялся за руку Певерелл, и порт-ключ перенес их в особняк. Там мальчик сразу отправился к себе в комнату, даже не ужиная. Слишком потрясен. Он хорошо знал отца и понимал, кто виновен в состоянии матери. И ведь уже не в первый раз. Гарри вздохнула и бросила Сонные чары на всю комнату, раздался приглушенный ковром стук. Северус чуть-чуть не дошел до кровати, упал, беспомощно раскинув руки. Волшебница быстро переодела его в пижаму, сложила аккуратно вещи на стуле и укрыла одеялом, поправив тонкие, нежные волосы. У них с матерью все обязательно будет хорошо.

Активировала защиту, чтобы та не пропускала Северуса наружу никаким образом. И хотя в своих чарах Гарри не сомневалась, подстраховаться не помешает.

В груди клокотал гнев, густой, тягучий. Не тот, с каким она набрасывалась на профессора Снейпа, и не тот, с каким рвалась в бой в битве при Хогвартсе. Нет, он оставлял голову холодной, а разум чистым и спокойным. Но сбивалось с ритма сердце, и гнев распространялся по венам, как ледяной яд, вымораживая внутренности.

Чудовище, просто чудовище, не способное понять и принять дитя. Если бы Эйлин могла уйти от него, но магический брак никогда не позволит подобного. В книжках писали глупость несусветную, мол супруг умирал после смерти своей второй половинки. Ничего подобного, иначе аристократы никогда не стали бы пользоваться подобным. Магический брак служил гарантией сильного, стабильного потенциала будущего ребенка. Он давал ребенку сильное наследие, лучшее от обоих родителей. После этого аристократы могли жить в разных концах замка и не встречаться до конца дней своих, но вот уехать друг от друга или изменить супругу не могли. Заключая подобный союз, аристократы обрекали себя на верность одному человеку. И одновременно — на сильного, одаренного наследника, который возьмет все лучшее от двух людей. И многие считали верность малой платой за потомство.

Гарри остановилась за пару домов от Паучьего тупика, накинула на себя отвлекающие чары. Вот когда пожалеешь о Мантии-невидимке, но чего нет, того нет. Она передала ее Карлусу Поттеру вместе с Джеймсом.

Дом Снейпов встретил ее беднотой и запустением, с которыми не могло справиться даже маленькое волшебство. Эйлин все же колдовала, тайком от мужа. Гарри видела чары от сквозняков на окнах, наколдованную смазку на дверные петли, обновленную заклинаниями краску на стенах.

Тобиас Снейп нашелся на кухне, лежащим на полу в окружении бутылок из-под пива и виски. Грузный, неопрятный мужчина, в молодости он наверняка притягивал взгляд неправильными, грубоватыми, но откровенно мужественными чертами лица, однако сейчас… как же он опустился. Гарри прикрыла глаза, усмиряя свой гнев. Нельзя поддаваться эмоциям. Эйлин вернется сюда, и все начнется с самого начала. И Северусу придется все время дрожать перед отцом. Кто знает, что выкинет в следующий раз одурманенный алкоголем разум.

Поэтому Гарри взмахнула рукой, накидывая на Тобиса темное проклятие. Через пару дней мужчина скончается от инсульта. Кровоизлияние в мозг, магловские полицейские не обнаружат ничего подозрительного, у Эйлин будет стопроцентное алиби. Да и чрезмерное употребление алкоголя — лучшее объяснение ухудшения здоровья. Авроры подобным не заинтересуются, но даже если неожиданно появятся, проклятие выветрится через два часа после остановки сердца. И искать его нужно тщательно, знать, что искать.

Уходя незамеченной из дома, Гарри не ощущала никаких угрызений совести. Она сделала то, что должна была. Убийство? Она стала убийцей в одиннадцать лет, когда сама, по доброй воле, прыгнула на Квирелла, заставляя того извиваться от адской боли. Директор Дамблдор провел отличную, продуманную подготовительную работу со своей основной фигурой. Каждый год Гарри сталкивалась со смертью, с каждым годом она использовала все более и более серьезные заклинания, не только убивая, но и пытая врагов. Сектусемпра для Малфоя, Круциатус для Беллатрикс. Пока, наконец, это не стало для нее естественным. Поэтому она даже бровью не повела, когда развеяла Тома Реддла. Пусть и ужасного человека, но все же живое существо. И в кошмарах она видела не Реддла, не его убийство, не Седрика, а Снейпа, слышала его слова. Да, ее отлично натренировали, а род Блэк закрепил результат. Свои интересы Гарри умела отстаивать в любой форме.

— Миссис Снейп? — спросила Гарри.

Эйлин сидела на кровати, держа в руках какие-то бумаги. И даже не отреагировала на появление посетителей. Северус тут же забрался на постель, заглянул в лицо матери.

— Мам? — голос дрожал.

Эйлин вздохнула со странным всхлипом, вытерла слезы с глаз. И робко, слабо улыбнулась.

— Наш папа умер, Северус.

Известие не произвело на мальчика должного впечатления, его больше интересовало состояние матери, к которой он ластился, как котенок. Поэтому объясняла Эйлин, в основном, для Гарри.

— Вчера утром он не вышел на работу, коллеги навестили его вечером, открыли дверь, так как запасной ключ всегда лежал за косяком. Тобиаса нашли в гостиной, вызвали врача. Инсульт, кровоизлияние в мозг. Он даже не мучился. Его кремировали, так как нам не на что устраивать похороны, — она говорила короткими, рублеными фразами. — Приходили полицейские, они мне все и рассказали. Вот… вот свидетельство о смерти… — Эйлин всхлипнула.

Северус тут же бросился обнимать мать.

— Мам, ты не плачь, слышишь, не плачь! — затараторил он, обнимая ручонками за плечи женщину, заглядывая в лицо. — У тебя же еще есть я.

Эйлин кивнула.

— Да, милый, у меня есть ты, — она прижала сына к себе, уткнулась носом в волосы на макушке. Северус не протестовал, хотя обычно ершился, ласкался исподволь.

Гарри хладнокровно смотрела на происходящее. Все получилось так, как она и планировала.

— Вы можете вновь вернуться в магический мир, миссис Снейп, взять девичью фамилию.

— Нет, — Эйлин затрясла головой, категорически отказываясь. — Я не собираюсь просить милостыню у отца. Я что-нибудь… что-нибудь придумаю. Надо только выписаться, вернуться домой….

Гарри разрывалась. Хорошая женщина, в чем-то даже очень, но уж слишком не приспособленная. Она пропадет без поддержки, ее не научили бороться, цепляться когтями и зубами. Что будет с Северусом в том бедном доме, с матерью, которая сама еще не осознает своей свободы?

Гарри в очередной раз осознала, что гриффиндорское начало в ней неистребимо.

— Собирайтесь, миссис Снейп, мы выписываемся!

Эйлин расположилась в гостевой комнате, Северус ни на шаг не отходил от матери, рассказывал, какие зелья сварит, чтобы поставить ее на ноги, как догадался усовершенствовать некоторые составы. И обязательно, обязательно будет помогать ей.

Гарри спустилась вниз, взяла зеркало. После короткой заминки в нем отразилась недовольная мина Гиппократа Сметвика.

— Артефактор Певерелл! — зычно рыкнул он.

— Целитель Сметвик! — улыбнулась она. — Я не отвлекла тебя?

— Нет, — мужчина отмахнулся и тут же забеспокоился. — Что случилось?

Вот, за что она его особенно ценила: никаких лишних вопросов, треволнений и криков с заламыванием всех доступных конечностей. Гиппократ шел вперед, его интересовало только то, что можно сделать, чтобы получить положительный результат.

— Мне нужна твоя консультация. И врачебная помощь на дому.

— Сейчас буду.

Гарри не успела даже поблагодарить, как зеркало погасло. А через пару минут в дверь постучались. Гиппократ был единственным человеком, которого защита пропускала несмотря ни на что. Гарри не сумела найти никаких лазеек, Источник, сама ее родовая магия воспринимала целителя адекватно. Оставалось только смириться.

— Эйлин Снейп, тридцать лет. Сломана рука, несколько ребер, — после приветствия сообщила волшебница.

Гиппократ кивнул и взлетел по лестнице наверх. И вскоре оттуда донесся его зычный голос, опрашивающий пациентку о самочувствии. Ему противостоял тоненький, звенящий голосок Северуса и растерянное мяуканье Эйлин. Гарри улыбнулась, пошла ставить чайник.

— Споил нужные зелья, написал рецепты, — Гиппократ появился в кухне, направился к рукомойнику. — Через пару-тройку дней от ран и следа не останется. Могли бы справиться и быстрее, но травмы слишком запущенные, стоило сразу обратиться.

— Извини, сразу не получалось.

— Ничего, — отмахнулся Гиппократ, разворачиваясь к подруге, опираясь спиной на разделочный стол. — Что планируешь делать с ней дальше?

— Заставлю поискать место в магических аптеках, хотя бы помощника.

Гиппократ свел брови, что-то обдумывая.

— Она хороший зельевар? — неожиданно спросил он.

— Из Принцев.

— О! — оценил волшебник. Действительно, род Принцев славился своими алхимиками, Мастерами ядов. — Есть у меня одно предложение. Мистер Берби из аптеки при Мунго ищет помощницу. Его племянница, которая работала раньше с ним, вышла замуж и уехала в Ирландию, к мужу. Думаю, он с радостью примет к себе Принц.

Гарри благодарно улыбнулась, с души как камень свалился.

— Ты сможешь договориться с ним о собеседовании?

— Не волнуйся, — сильные пальцы отвели прядь волос за ухо. — Как ты узнала, что с ними случилось?

— Северус живет со мной этим летом, — странная, почти интимная атмосфера. Гиппократ так близко, она может рассмотреть каждую его ресничку, если поднимет глаза. Голос сам понижался до шепота. — Мать написала ему, когда попала в больницу.

— Мне стоит ревновать? — поднял бровь целитель.

И вроде шутит, а не смешно.

— К кому? К Эйлин? — поддержала его тон Гарри.

— К Северусу, все же он единственный мужчина, которого ты впустила в свой дом. Кроме меня, разумеется.

— Гиппократ….

— Он быстро вырастет, сама не заметишь. Уже сейчас мальчик готов на тебя молиться, ты бы видела его глаза, когда он рассказывал, что ты для них сделала. Как учила его этим летом, показывала, как работаешь. Что для магов какие-то шесть лет?

— Гиппократ, я не интересуюсь детьми, которые годятся мне в сыновья или очень ранние внуки, — она бы рассмеялась, но ситуация грозила… грозила стать слишком серьезной. Сердце отчего-то сжималось.

Целитель подошел, поправил еще одну прядку, ласково провел кончиками пальцев по бархатной щеке, отчего сердце екнуло и упало куда-то вниз.

— Ты очень умная ведьма, Гарри Певерелл, чтобы строить из себя дурочку и делать вид, что ничего не понимаешь.

Да, она понимала. Понимала, что уважает своего друга, что он ей нравится, как мужчина, и этот интерес мог перерасти в нечто большее. Для этого имелись все предпосылки. Весь вопрос состоял в том, что чувствовал сам Сметвик. Его жесты, знаки внимания никогда не выходили за рамки дружеских.

Целитель ее сомнения опроверг.

— Ты мне нравишься, очень давно. Не скажу, что с первой встречи, я слизеринец, мы не влюбляемся с первого взгляда. Но с первого года — точно. И я не прошу стать моей невестой, броситься ко мне в объятия, — чувство юмора не отказывало мужчине даже сейчас. — Но прошу разрешить ухаживать за тобой, не только как за другом. Ты очаровательная женщина, Гарри.

Волшебница прикусила губу, руки сами по себе, самовольно, разглаживали невидимые складки на рубашке Сметвика, она не могла оторвать взгляда от круглых пуговичек жилетки. Согласие ни к чему не обяжет ее, они не обязаны жениться, тут Сметвик прав. Но и губить личный интерес, привязанность…. Не в их правилах.

В отношениях Певерелл не была новичком, имелись и любовники, и даже короткие романы. Но впервые ей ответил взаимностью человек, который нравился, по-настоящему нравился.

— Я… — проклинала себя за внезапно вернувшееся косноязычие. — Согласна. Вы мне тоже симпатичны, целитель Сметвик.

Темные глаза блеснули торжеством, Гиппократ взял ее руку и поднес к своим губам, поцеловал тонкие костяшки пальцев. На щеках вспыхнули пятна румянца. И все же она была счастлива.

К концу лета судьба Эйлин и Северуса окончательно определилась. Женщина продала домик в Паучьем тупике, купила в рассрочку домик в магической деревушке под Лондоном, откуда легко могла аппарировать на работу. Как и предсказывал Сметвик, аптекарь вцепился в нее бульдожьей хваткой, назначил своим помощником. Эйлин была в шоке и восторге от работы, от вежливых коллег и пациентов. Никогда раньше с ней никто не здоровался так уважительно, как делали это целители в Мунго, медиковедьмы звали ее на чашечку чая в обеденный перерыв.

Гарри надеялась, что это поможет женщине поднять самооценку.

А сама она получила свой первый в этой жизни романтический букет. Хризантемы и кленовые листья, как в парке Регента.

От Гиппократа Сметвика.