Даниил Кайгородов

ГЛАВА 24

В ноябре, незадолго до снегопада, Кайгородов собрался в тайгу на поиски медных и железных руд. Автомон согласился отпустить с ним и трех ребят с Тяжелого.

Рудокопы, узнав, что штейгер берет их в тайгу, обрадовались.

— Погуляем же мы, братцы, по тайге! — восторженно произнес более пылкий по натуре Оська.

— Немного погуляешь. Того и гляди снег скоро выпадет, — охладил его Артемка, — зимовать как бы в тайге не пришлось, — высказал он свое опасение.

— Ну и что за беда, — вмешался в разговор Варфоломейко, — будем шурфы забивать.

— Это зимой-то? — удивился Оська.

— А какое тут диво? — продолжал Варфоломейко. — Ежели промерзнет земля, раскладывай огонь, оттаяла, принимайся за кирку и лопату, пока не доберемся до руды, вся и хитрость тут. Вот жалко, с харчами туговато, — вздохнул он. — Автомон-то прижимистый, не скоро раскошелится. Похоже, самим добывать придется. Сохатого в тайге немало, да и медвежатины, может, попробуем.

— Как бы тебя самого медведь не попробовал, — отозвался Оська.

— Ничего, возьмем на рогатину, — тряхнул головой Варфоломейко.

— Пошли к Автомону! — скомандовал Артемка.

Навьючив провиант и снаряжение на одну из лошадей, они подошли к дому надзирателя. Даниил сидел в кругу семьи Автомона. Разговор шел о предстоящей поездке.

— На случай больших заносов, — говорил Автомон молодому штейгеру, — далеко в тайгу без проводника не забирайся. Упаси бог, заблудишься, и твоя заморская штука не поможет, — заметил он про компас, купленный Кайгородовым в Германии. — Побывай возле Симского завода. Руда там, говорят, богатая. Если погода наладится, повернешь на Катавский, да насчет меди разузнай. К рождеству возвращайся обратно. Ну, в добрый час, — сказал он, увидав в окно спутников Кайгородова.

Пока родители Фроси укладывали продукты в дорожный мешок, Даниил, уловив минутку, шепнул девушке:

— Буду ждать тебя на развилке за Рудничным.

— Ладно, приду, — чуть слышно ответила Фрося.

— Вот и мы явились, — произнес с порога Артемка.

Простившись с семьей Усольцевых, Кайгородов спустился с крыльца и вскочил на лошадь. Небольшая группа всадников повернула в переулок и направилась по дороге к таежному селу Меседе. Выехав за околицу, там, где расходятся дороги, Даниил сказал Артемке:

— Езжайте, я скоро вас догоню.

Парень молча ухмыльнулся и потянул своего коня за повод. Варфоломейко с Оськой понимающе переглянулись и зашагали вперед.

Даниил остановил коня и, привязав его к дереву, окинул взором горы.

Если бы не хозяйская воля, никогда бы он не уехал из Рудничного. Как хорошо было коротать вдвоем с Фросей осенние вечера. Холодный ветер шумит за окном, а в ее светелке все дышит уютом.

Склонившись над шитьем, девушка вышивает какие-то причудливые цветы. За тонкой перегородкой мирно похрапывают старики, печка пышет жаром, пахнет сушеными травами, Даниил рассказывает Фросе о чужедальних странах. Девушка задумывается и мечтательно смотрит на огонь. Вот она опустила голову над шитьем, и снова мелькает игла в ее проворных руках.

Ветер усиливается. Воет в трубе и точно хочет ворваться в дом. Темная ночь. Но как светло и радостно на душе у обоих. Порой соприкасаются их руки, и они подолгу не могут отнять их друг от друга. Всю бы ночь до утра без слов смотрел в ее лучистые глаза.

…Из густой ели выпорхнула какая-то птичка. Уселась на ветку соседнего дерева, почистила крылышки и, вспорхнув, исчезла. Чувство тревоги охватило юношу.

«Не случилось ли что с Фросей? Почему ее нет?» Минуты ожидания, казалось, тянулись мучительно долго. Наконец на дороге показалась торопливо идущая девушка, его лицо просветлело.

— Все ждала, когда тятенька уйдет на рудник, — сказала она, — и, оглянувшись, промолвила тихо: — Пойдем за деревья, на поляну, а то как бы не увидел кто.

Молодые люди прошли через заросли густого пихтача и оказались на небольшой поляне, окруженной лесом.

— Я матери сказала, что иду к тебе, — помолчав, девушка добавила в смущении: — Я не таюсь от нее.

— А отец?

— Он не знает.

— А узнает — не обрадуется. Я ведь крепостной, — с оттенком горечи произнес он, — подневольный человек, такой же, как Артемка и Оська.

Это так ошеломило Фросю, что она не нашлась что ответить. Как-то не верилось, что ее Даниил — крепостной, что может стоять наравне с рудничными парнями.

Ее пальцы торопливо затеребили бахрому платка.

Вдруг пальцы Фроси остановили свой стремительный бег, и она подняла голову. В ее глазах было столько любви и преданности, что Даниил без единого слова обнял девушку. Их губы слились в поцелуе.

Первой пришла в себя Фрося. Отвернувшись, она расстегнула кофточку и сняла с шеи осьмиугольный кипарисовый крестик, одела его на шею Даниила.

— Да хранит тебя бог, — произнесла она дрогнувшим голосом.