Давай начнём все с начала

Глава 23

Вдыхая до боли родной аромат, я испытываю боль, но дышу им, не в силах оттолкнуть Савелия, а он ловко перебирает мои волосы и целует шею. Я и он, мы осознаём, что это слабость — его, моя, наша. Секунды и минуты текут, а мы не может оторваться друг от друга.

Он целует, шепчет, как скучал. А я… вдыхаю родной ароматего кожи, духов и умираю…

Но дышу, каждый глоток воздуха, кислорода через боль, но не могу заставить себя оттолкнуть его. Понимаю, что жалкая дура, но пусть кинет камнем в меня та, что не испытывала такие чувства.

Мозг услужливо подкидывает калейдоскоп воспоминаний, где нам было так хорошо вместе.

Я теряюсь, плавлюсь в них, а Савва целует с каждой секундой всё напористее, руками пробирается все дальше и дальше под свитшот, шепчет заклинания словно колдун. И я подчиняюсь его нежным словам, как вдруг слышу холодный голос, но сколько боли в нём и глазах, которые смотрят на меня. В них всё: боль, разочарование, отчаяние, ненависть и желание… она мечтает быть на моем месте.

— Ты обещала, — слышу я и словно получаю обухом по голове. Очарование пропадает, я отталкиваю Савелия.

А девушка словно понимает, куда бить, и продолжает, смотря только мне в глаза:

— Ты оставишь его без отца? — она не кричит, говорит очень спокойно, но глаза выдают ее боль, она молит и умирает в этот момент. Секундой ранее я мечтала сделать ей больно, хотела показать ее место, но понимаю — указали сейчас мне.

В нашей истории на троих есть лишние, и это я. Как бы не было больно, обидно, но пора закончить, иначе этот порочный круг не разорвётся. Мы так и останемся рабами, заложниками этой связи, и все будем страдать. Я, она, он.

Савелий смотрит на неё испепеляющее и рявкает, нарушая возникшее молчание:

— Пошла вон, слышишь меня? Не смей появляться тут никогда.

Она ничего не отвечает, просто разворачивается и уходит к лифту, а я исчезаю за дверью.

Савелий стучит, дергает дверь, просит открыть, обещает всё объяснить, а я не могу, не хочу… чувствую, если открою — погибну, сломаюсь.

Сижу в коридоре на холодном полу, облокотившись на стену у двери и слушаю его. Он молит открыть, обещает всё рассказать, исправить. Говорит, что не уйдёт, пока я не открою и не выслушаю. А у меня текут слёзы, мне больно, понимаю, что нужно встать и уйти, прекратить эту пытку, но это выше моих сил. Я не могу заставить себя встать, как не могу и простить…

— Ариш, я знаю, ты слышишь, — начинает он прерывисто, и я действительно слышу, впитываю, запоминаю…

— Мы познакомились на вечере, она так напомнила мне тебя, помнишь платье марсала? Куча девочек, так похожих и не похожих на тебя?.. Ты смотрела тогда только на меня.

Мозг тут же подкидывает воспоминания. Перед глазами плывёт наша первая встреча, знакомство. Он прав, я сразу увидела его, он пленил меня взглядом, харизмой, порочностью, в которой было всё: страсть, секс, больше, чем даже в самом сексе…

В нём был весь он: смесь жёсткости и порока, серьёзности, мудрости и абсолютной безбашенности.

Я всегда боялась таких мужчин… знала: наиграются, сломают и бросят. Хоть и не встречала ранее сочетания всех качеств одновременно…

Я готова была, улыбнуться и скрыть, но увидела глаза, взгляд, в котором сочетались неподкупное обожание, страсть и теплота.

— Она была такой же как ты, только девять лет назад. Такая же лёгкая, невесомая.

Я вздрогнула от этих слов, будто меня ударили. Савелий говорил что-то ещё, а я прокручивала его слова: «Она была как ты, только девять лет назад. Такая же лёгкая, невесомая».

— Хватит, — выдавила я из себя, и он тут же замолчал. — Я скажу один раз, а ты послушай. Я любила с той самой встречи, с того самого дня. Один букет гвоздик в твоих руках, обращение «Ариш» — и я вновь та, девятнадцатилетняя девочка, спускающаяся со сцены, попавшая под очарование твоих бесовских матовых голубых глаз, понявшая раз инавсегда. Мой любимый цвет — голубой. Ты действительно покорил меня в ту самую секунду… харизмой, мужской красотой, обращением, таким родным, близким… — я говорила и глотала слёзы, было больно, но остановиться я не могла. — Я смотрела и видела только твои глаза. Ты сочетал жёсткость и порок, серьёзность и мудрость, а порой был, как мальчишка, абсолютной безбашенным. Я любила в тебе всё, каждую черту. Ты показывал мне много нового и необычного… я была самой счастливой. Спасибо за это, спасибо за любовь, но ты разрушил это сам. Я слишком сильно люблю, чтобы каждый день, секунду, минуту думать, где ты: с ней, потом со мной… Нравится тебе или нет, принимаешь ты или нет, но я ставлю в наших отношениях точку. Подпиши документы о разводе и прощай.

Последние слова я говорила очень быстро, чтобы он не успел ничего сказать, чтобы успеть убежать, спрятаться в спальне и плакать, плакать в эту секунду, этот вечер. А потом дать себе обещание, что это был последний вечер, когда я плакала из-за Савелия Громова, человека, который научил меня не только высоко летать, но и низко падать.