Давай начнём все с начала

Глава 29

Звуки ударов становятся реже, а после и вовсе стихают. Выдыхаю.

Надоело, ушел.

Квартира спасла, выступила моей маленькой крепостью, оплотом спокойствия.

Убираю руки от лица, сажусь на кровати, смотрю на дверь и мне мерещится движение. Тру руками лицо и замираю, сглотнув. Не показалось, не галлюцинация… Дверь, не издав шума, тихо открывается. На пороге появляется Савелий, укладывая в карманы брюк набор отмычек.

— Не лгали, научился у отца, — говорю спокойно, эмоций никаких нет. Я словно выжатый лимон. Пока ехала в такси, была уверена, что не смогу посмотреть ему в лицо, а в итоге пустота… Есть только сожаление от своих глупых действий.

Мужчина не отвечает, смотрит на меня своими бесовски лазурными глазами, в которых я по-прежнему вижу своё отражение и что-то ещё, чего не могу понять и разгадать, помимо бури, которая скрывается под их лазурью… Страшно ли мне? Честно, не знаю. Глупое ужасное состояние безразличия…. Я уверена, что он что-то сделает, скажет, но нет, он замирает в нескольких шагах от меня.

На несколько секунд мы замираем, рассматриваем друг друга, он меня, я его.

Образ неофициальный, но любимый Савой: тёмные брюки, светлая рубашка с видом на крепкую шею, мощную грудь. Рукава рубашки закатаны до локтей, обнажая крепкие предплечья с дорожками вен. На запястье, как обычно, несколько кожаных браслетов-побрякушек. Но внимание привлекает цепочка на шее, на ней висят мои кольца, обручальное и помолвочное. Узнаю моментально: оно переливается, играет гранями в солнечных лучах, проникающих в комнату. Смотрю на кольца и ощущаю боль, она где-то внутри. Источник ее невозможно назвать, но дышать становится тяжело. Савелий перехватывается мой взгляд.

— Зачем ты это сделала, Армина? — его голос такой глухой, уставший. Я неожиданно замечаю лёгкую небритость, легкие синяки под глазами. Ловлю себя на желаниизарыться в его объятия и поплакать, как маленькая девочка, но не делаю и шага в его сторону, только обнимаю себя руками.

— А ты? — задаю вместо ответа вопрос. Мы понимаем друг друга с полуслова. Сава морщится от вопроса, и от багрового следа на моем запястье. Да, Георгий не стеснялся, целовал меня везде, ему нравилось. Хочу одернуть рукав халата и скрыть, а потом понимаю, что не буду это делать. Он не скрывает своих отношений. В голове возникает воспоминание, как Алина развратно, грязно играла ногой в ресторане.

— Зачем? — говорит он вновь и садится рядом. Проводит пальцем по моей ступне. Становится приятно, тело помнит, оно знает хозяина.

С Георгием за ночь я не испытала такого трепета не разу.

— Ариш, скажи, зачем.

Он поизносит мое имя, а я и тут сравниваю, как говорит Савелий, и как Георгий. Колоссальная разница, пропасть.

— А ты?

— Что я? — начинает злится.

— Я видела вас, — опустив руку на его штанину, я игриво провела ногтями, имитируя движение его любовницы. — Она делала так, а ты улыбался.

Савелий выругался, перехватил мою руку.

— Я объясню!

— Не надо. Будь выше. Наши отношения исчерпали себя. Ты разлюбил, я разлюбила.

— Не поверю, — он хватает меня и начинает целовать. Больно, губы кровоточат. Я не отвечаю, но и не сопротивляюсь. Мне всё равно. Хочется, чтобы всё закончилось и меня оставили в покое. Я убью его, — раскрыв ворот халата, проговаривает Савелий, видя следы на моем теле.

Я верю ему, он может. Но хочу ли? Нет, я сама выбрала его, позволила.

— Я люблю его, — выдавливаю из себя. — Как когда-то и тебя. Слышишь меня? — я вижу, чувствую — он слышит. Желваки ходят на его лице, глаза становятся ещё светлее, но он молчит, не перебивает меня.

— Отступи, отпусти меня. Я хочу жить с любимым мужчиной. Подпиши документы.

На моих последних словах Савелий резко встаёт, смотрит на меня. И мне впервые становится страшно. Я никогда его не боялась, было чувство защищённости, но сейчас его не было. Бешеные глаза с поволокой безумия смотрели на меня, я могла поклясться, что видела в них кровь. Что-то дикое и ужасное он излучал сейчас.

Он смотрел на меня, а потом резко развернулся и вышел, точнее сказать, вылетел из комнаты. Хлопок двери и гробовая тишина.