Дай оглянуться… Письма 1908 — 1930

1916

<Из Парижа в Ниццу, начало января 1916>

Волошин мироточит. Маревна пила четыре дня подряд и ходит с подбитым глазом. Я про себя скулю, и в глазах вертятся кузнечики. Вероятно, я в конце месяца уеду в Эз и мы увидимся. Пишу «военные рассказы». Их печатают по 10 р., т. е. по 16 су. Если работать весь месяц, можно разбогатеть и получить 150 fr.

Это reve[133].

Посылаю Вам рисунок Маревны от ее имени. Она не способна пойти на почту. Вчера опять пил с русскими солдатами пермяками[134], один долго и серьезно твердил:

— Так что немец по зубам[135] и наш поручик по зубам. Я так думаю, и немец и наш по зубам. Дисциплина. Только немец жрать не дает.

Здесь не холодно, но сиро и сыро. Я в моем отеле, в Ротонде. Словом, все по-старому.

Итак, может, свидимся.

Впервые — Звезда. 1996. № 2. С.178. Подлинник — ГАРФ. Ф.5831. Оп.1. Ед.хр.235. Л 10.

<Из Парижа в Ниццу,> 10-го <января 1916>

Дорогой Борис Викторович, посылаю Вам фельетон — первый за это время. У нас все по-старому, у нас — выражаясь языком Вийона — «в блудилище, где вместе мы живем»[136].

Думаете ли возвращаться? Как дела ваши?

Мария Самойловна <Цетлин> приезжала даже сюда, чтоб «беседовать» со мной. Она производит впечатление приличное и очень молоденькой, неумной, но с «чутьем». О моих визитах в салон Вам писал Макс<имилиан> Алекс<андрович>[137]. Он все говорит об ангелогии, добр и мудр как всегда.

О <1 слово нрзб> ни слуху, ни духу.

Читаю теперь русские апокрифы. Очень хороши «беседы трех святителей». В феврале надеюсь сбежать на месяц в Eze, хотя все это так — мечты в Ротонде.

Черканите пару слов.

Впервые — Звезда. 1996, № 2. С.178. Подлинник — ГАРФ. Ф.5831. Оп.1. Ед.хр.235. Л.8.

<Из Парижа в Ниццу, конец января 1916>

Дорогой Борис Викторович,

в Эз я, видимо, не поеду и остаюсь пока что здесь. Очень все нехорошо, и писать как-то неприятно.

Напишите, что и как Вы.

У Цетлиных я в полной опале — из-за Сталя и пр. Так оно, конечно, лучше. Не работаю и околачиваюсь в Ротонде. Привет.

Впервые — Звезда. 1996. Na 2. С. 178–179. Подлинник — ГАРФ. Ф.5831. Оп.1. Ед.хр.235. Л. 12

<Из Эза в Париж,> 4-го <марта 1916>

Дорогой Максимилиан Александрович, сижу у камина (в доме холодно невероятно), слушаю грозу в страхе и обличаю Монаха. Он похудел и оборвался, приняв через плоть большие огорчения. Дама тем более неподходящая — вертлявая болонка. Еще не был у Борис Виктор<овича>, собираюсь к нему завтра, а то хворал и вообще отсиживался от Ротонды, ада и рая[138], повседневных сожжений и пр. Беме пришлю на днях. Напиши, что в Париже и выяснился ли твой отъезд. Раю передай привет, в ад сам пишу. Катерина Оттовна и Тихон кланяются тебе.

Передай, пожалуйста, Михаилу Осиповичу <Цетлину> адрес Barga[139]: 41, Quai de Bourbons. Я тогда не успел ему передать о назначенн<ом> свидании, но отсюда написал.

Пожалуйста, пропагандируй в райских сферах книгу Лебедева![140]

Впервые — Страницы, 104–105. Подлинник — ФВ, 5.

<Из Эза в Ниццу, 24 марта 1916>

Дорогой Борис Викторович,

приезжайте на той неделе — в понедельник, вторник, среду — когда удобнее Вам. Лучше всего часам к четырем. У меня прекрасный marc и cordial. От Волошина получаю очень прискорбные для меня «трапеционные» письма. Цетлин от моей книги помрет. Расскажу при встрече.

Впервые — Звезда. 1996. Ne 2. С.180. Подлинник — ГАРФ. Ф.5831. Оп.1. Ед.хр.235. Л.5.

<Из Эза в Ниццу, 21 апреля 1916>

Дорогой Борис Викторович,

может, соберетесь к нам завтра днем, в субботу. Есть мараскин, голландская водка и пр. Очень буду рад. К нам приехал некто певчий Попугайчик[141] (оч<ень> милый), м.б., слыхали о нем от Волошина или Маревны. У Маревны, кажется, есть чуть денег. Мы послали ей express с предложением приехать на две недели — здесь жизнь ей ничего не будет стоить. В понедельник собираюсь на два дня в Марсель — «ради хлеба насущного». Приезжайте!

Впервые — Звезда. 1996, № 2. С.180. Подлинник — ГАРФ. Ф.5831. Оп.1. Ед.хр.235. Л.З.

<Из Эза в Коктебель, 7 июня 1916>

Дорогой Максимилиан Александрович, от сестры узнал, что ты уехал к себе и решил тебе написать. Думаю, что наша переписка об ответств<енном> лице etc. была если не недоразумением, то, во всяком случае, незначительным инцидентом. — От сестры ты знаешь о финансовых событиях моего бытия (м<ежду> пр<очим> спасибо за «Биржевку»[142]). Живу в Эзе и уезжать не собираюсь. Для мучительства мы выписали сюда сообща Маревну. Она здесь уже больше месяца, очень понравилась. Рад за нея, но… впрочем, ты сам понимаешь и знаешь. Кроме того, здесь живет Попугайчик. Иногда полный «детский сад» и Коктебель. Я в каком-то постоялодворном состоянии. Работал много над переводами с испанского, перевел очень славные вещи 13-го и 14-го века. Сам стихов совсем не писал, но часто думаю о них. Хочу писать полубытовой роман на слова Давидовы «Вечером Он шлет плач, а утром торжества»[143]. Роман в стихах. Пишешь ли ты? Пришли, если будут, стихи новые, если очутится лишний оттиск статьи литературной, тоже пришли — порадуешь.

Книги твоей[144] я еще не видел, но, наверное, получу на днях от Мих<аила> Осипов<ича Цетлина>. — Читал статью Айхенвальда[145], очень раздражен он и Диего <Риверой> и всем видно. О тебе тоже примитивно, азбучно как-то. В твоей книге о войне нет эстетизма почти (кроме второго отдела), в ней есть холод, который может возмущать, но это холод мысли, ясность в бреду. Все же неприятно, что пишут такую чушь, и вряд ли кто-ниб<удь> напишет по существу. Ты видел теперь много народу и, наверное, слыхал что-либо о моих книгах — не поленись и напиши мне — любопытствую очень. — Бор<ис> Викт<орович> в Ницце, я его вижу редко. Он написал том стихов, не плохих, но относительно к нему мелких и неважных. От Риверы имею довольно часто письма. Диего много работает очень. Катя <Е.О.Сорокина>, Маревна, Попугайчик и Тихон <Сорокин> шлют привет тебе. Ответь мне скорее.

Villa Ninos, Eze (А.М.), France.

Впервые — Страницы, 105. Подлинник — ФВ, 11.

<Из Эза в Москву, 23 июня 1916>

Уважаемый Валерий Яковлевич, простите, что помня Ваше былое внимание к моим стихам, снова тревожу Вас. Я посылаю Вам мою повесть в стихах, Молитву и маленькое стихотворение[146]. Быть может, вы найдете возможным их напечатать в «Русской Мысли». В противном случае очень прошу Вас отослать рукопись г-же Эренбург[147], Остоженка 7, Москва.

Извиняюсь, что беспокою.

M-r Ehrenbourg Villa Ninos Eze (A.M.) France

Впервые — БиК. C.530. Подлинник — РГБ OP. Ф.368. № ПО. Ед.хр.10. Л.73.

<Из Эза в Коктебель, 6 июля 1916>

Дорогой Максимилианович, недели две тому назад послал тебе письмо. Получил ли ты его? Я посылаю тебе две последние книжки «Mercure», м.б. они пригодятся тебе для газетных статей. Напиши, если тебе нужны какие-нибудь книги — с охотой вышлю. — Я пишу чушь в «Биржевку» — страдал от этого, от лютой жары и от Маревны (она совсем остервенела). — Читаю, как меня ругают в газетах. Один господин обругал за Вийона (незнание франц<узского> языка)[148], другой за фаблио («армянский акцент»)[149]. За последнюю обидно за Лебедева, может помешать продаже, кроме этой о ней ничего нигде не было. — Вышла новая книга Блуа[150] — дневников о войне. Очень забавно и местами великолепно сжигает всех. Пиши мне, как живешь. Получил ли ты книгу для Цветаевой? Пишет ли она что-ниб<удь>? Пришли свои новые стихи, если у тебя имеются. От всех привет.

Впервые — Страницы, 106. Подлинник — ФВ, 31.

<Из Эза в Коктебель, 26 июля 1916>

Дорогой Максимилиан Александрович, посылаю тебе еще одну книжку «Mercure». У меня довольно много новых французских книг о войне — не знаю, нужны ли они тебе для статей. Если да, напиши — вышлю, мне они не нужны. Это Gheon, Porche, Jouve, Hamp, Descaves[151] и др. Получил ли ты мои письма, отчего не отвечаешь? Что делаешь? Если есть новые стихи, или лишние №№ со статьями — пришли. Я строчу в Биржевку и много перевожу с испанского. Марев-на уехала в Париж. О книгах наших все молчат — не знаю почему. Пиши.

Привет.

Я послал твою книгу Шюзевилю[152] для статьи в «Mercure».

Впервые — Страницы, 106. Подлинник — ФВ, 32.

<Из Эза в Ниццу, 6 августа 1916>

Приезжайте, если можете, завтра — 7-го, в субботу часам к 4 в кафе на place Massena. Буду ждать Вас там. Ваш Эренбург.

Впервые — Звезда. 1996. № 2. С.184. Подлинник — ГАРФ. Ф.5831. Оп.1. Ед.хр.235. Л.6.

<Из Эза в Москву, 7 августа 1916>

155, B-d Montparnasse, Paris

Дорогой Валерий Яковлевич,

Ваше ласковое письмо[153] меня очень тронуло. Спасибо! Я вообще не избалован откликами на свои стихи. Ваши же слова были особенно ценны мне. Я внимательно прочел статью Вашу и письмо. Многое хотелось бы сказать в ответ, но я не умею писать писем. Написал Вам длинное, но бросил, вышло что-то ненужное, вроде полемической статьи. Скажу лишь о самом главном. Я не подчиняю свою поэзию никаким теориям, наоборот, я чересчур несдержан. Дефекты и свинства моих стихов — мои. То, что вам кажется отвратительным, отталкивающим, — я чувствую как свое, подлинное, а значит, ни красивое, ни безобразное, а просто должное. Пишу я без рифмы и «размеров» не по «пониманию поэзии», а лишь п<отому>, ч<то> богатые рифмы или классический стих угнетают мой слух. «Музыка стиха» — для меня непонятное выражение — всякое живое стихотворение по-своему музыкально. В разговорной речи, в причитаниях кликуш, в проповеди юродивого, наконец, просто в каждом слове — «музыка». (Ведь в диссонансах она!) — Я не склонен к поэзии настроений и оттенков, меня более влечет общее, «монументальное», мне всегда хочется вскрыть вещь, показать, что в ней одновременно таится (формула), что в ней главного. Вот почему в современном искусстве я больше всего люблю кубизм. Вы говорите мне о «сладких звуках и молитвах». Но ведь не все сладкие звуки — молитвы, или, вернее, все они молитвы богам, но не все — Богу. А вне молитвы Богу — я не понимаю поэзии. Это, м.б., очень узко, но не потому, что узкое понимание поэзии, а п<отому> ч<то> я человек узкий… Вот все самое важное, что мне хотелось сказать Вам. Между нами стена, не только тысячи верст! Но я верю, что она по крайней мере прозрачна и Вы можете разглядеть меня. — Я здесь совсем оторван от русской литер<атурной> жизни, не знаю даже, выпустили ли Вы за это время новые сборники. Если в свободную минуту напишете мне об этом, да и вообще — повторите сегодняшнюю нечаянную, но большую радость.

P.S. Называя свой сборник «Канунами», кроме общего значения, я имел в виду свое, частное. Это лишь мои кануны. Из Парижа я пришлю Вам литогр<афические> оттиски новых поэм и прежних, выпущенных из «Канунов»[154].

Впервые (неправильно датированное) — ВЛ. 1973. № 9. С.194–195. Подлинник — РГБ ОР. Ф.386. № 110. Ед.хр.10. Л.71.

<Из Эза в Париж, сентябрь 1916>

Милый Михаил Осипович, вчера видел в библиотеке «Библиографические известия» Вольфа, там имеются отзывы о Вашей книге и Волошина, небольшие, но «хвалебные»[155]. Кроме того, объявления. Мне кто-то сказал, что было о Вашей книге что-то в «Ниве». Жду обещанных Вами журналов. Сестре о книгах написал. Теперь меня прогонят из рая «Биржевки»[156], и я — увы! — вновь почти свободен. Если надумаете что-либо с издательством, будет хорошо — с охотой все сделаю. Мне бы очень хотелось перевести мистерию Пеги[157]. Передайте привет Марии Самойловне. Я не исполняю обещание и не пишу ей по довольно уважительным причинам — эти дни делал отчаянные попытки удержаться в «Биржевке» и писал статьи о военных судах в Эльзасе, об операции на Сомме и т. д. Голова пустая, и к бумаге, перу, чернилам отвращение.

Впервые — Эренбург, Савинков, Волошин в годы смуты (1915–1918) / Публикация Б.Я.Фрезинского // Звезда. 1996, № 2. С.185. Фотокопия подлинника — собрание составителя.