Дай оглянуться… Письма 1908 — 1930

1917

<Париж; март апрель 1917>

Дорогой Борис Викторович, поедете ли Вы в Россию и когда? Я собираюсь в середине мая[158]. Думаю, что Вам интересно было бы перед отъездом посетить французский фронт. Я об этом звонил Селиньи[159]. Разумеется, они все в 24 часа переменились. Когда он даст ответ, пошлю Вам телеграмму. Напишите скорей, что полагаете делать. Вам и Евгении Ивановне жму руку.

От наших привет. Не пишу больше, ибо у меня в душе радостный и тревожный кавардак.

Впервые — Звезда. 1996, № 2. С.189–190. Подлинник — ГАРФ. Ф.5831. Оп.1. Ед.хр.235. Л. 15.

<Из Москвы в Коктебель, август 1917>

Дорогой Максимилиан Александрович, из трех сведений, дошедших до тебя, одно, безусловно, неверно — приехал я через Англию, разумеется, а не через Германию. Борис<ом> Виктор<овичем> я, б.м., буду назначен в скором времени помощн<иком> комиссара либо на фронт, либо в Финляндию, либо в Сибирь. Хотелось бы первое. Марина Цветаева относительно меня несколько раз обругала[160], но безответно — чтобы отвечать, я вышел из возраста. Она с нехорошей стороны похожа на Маревну, хотя я Маревну, кажется, предпочитаю. Она (Маревна) в Париже, по-прежнему голодает, сидит в Ротонде и злится. От нее, Риверы и от всех «парижан» тебе приветы.

Возможно, что до отбытия на службу я поеду на неделю в Ялту к матери, тогда попытаюсь встретиться с тобой. Напиши, не мог ли бы ты собраться на денек в Бахчисарай или Симферополь или еще куда[161]. Спешу подать тебе весть о себе — поэтому пишу так мало и не говорю ничего о присланных стихах.

Обнимаю.

Впервые — Звезда. 1996. № 2, С.192. Подлинник — ФВ, 35.

<Из Ялты в Коктебель, 18 сентября (1 октября) 1917>

Дорогой Максимилиан Александрович, после всяких «Maisons Blanches»[162] я нынче в Ялте. Пробуду здесь до начала октября. Что будет потом, не ведаю. Военное министерство назначило меня помощником комиссара на Кавказ, но Совет С<олдатских> и Р<абочих> Д<епутатов> отменил сие назначение. Пока что жду. Хочу заглянуть к тебе дня на два, на три. М.б., морем до Феодосии или сушей. Есть ли где у тебя переночевать? Далеко ли до Феодосии? Как удобнее ехать? Опиши, пожалуйста. До свиданья.

Пансион Шульц, Ялта.

Впервые — Звезда. 1996, № 2. С.192. Подлинник — ФВ, 37.

<Из Москвы в Коктебель, ноябрь 1917>

Дорогой Максимилиан Ал<ександрович>, пишу это письмо во время «дежурства», т. е. с револьвером околачиваюсь ночью на парадном. Писать оч<ень> трудно, вот разве что я жив и невредим. В вечер, когда я приехал, шел уже бой. Квартиру, где был, обстреливали усиленно, но никого не убили. Самое ужасное началось после их победы. Безысходно как-то. Москва покалеченная, замученная, пустая. Больш<евики> неистовствуют. Я усиленно помышляю о загранице, как только будет возможность, уеду. Делаю это, чтоб спасти для себя Россию, возможность внутреннюю в ней жить. Гнусность и мерзость ныне воистину «икра рачья»[163]. Очень хочется работать — здесь это никак нельзя. Вчера стоял в хвосте, выборы в Учр<едительное> собр<ание>. Рядом агитировали: «Кто против жидов за № 5 (больш<евики>)?», «Кто за мировую революцию за № 5?». Проехал патриарх, кропил св<ятой> водой. Все сняли шапки. Навстречу ему шла рота солдат и орали «Интернационал». Где это? Или действительно в аду? Напиши, пожалуйста, как живешь. Елене Оттобальдовне[164] мой привет.

Кривоколенный 14, кв. 19.

Впервые — Звезда. 1996. № 2, С. 195–196. Подлинник — ФВ, 34.

Москва <в Коктебель,> 13 <(26)> декабря <1917>

Дорогой Макс<имилиан> Алекс<андрович>, не отвечаю — очень тошно от всего. С горя хожу в литературные общества, салоны, клубы и пр. Потрясаю публику внутри стихами, а на улице в поздний час шляпой (переходят на другую сторону — Толстой[165] уверяет даже, что «солдаты, завидев меня, открывают беспорядочную стрельбу»). Пока ничего не делаю, живу как птичка Божия. Пью. Собираюсь за границу. Пишу стихи на совр<еменные> темы. Хотелось бы их даже теперь же выпустить популярной книжечкой для широкой публики (содержания ради), не знаю, удастся <ли>[166]. Предложила Мария Сам<ойловна Цетлин>, у которой я был два раза, да не знаю, укрепится ли в намерении. Посылаю тебе стихотворение, которое открывает книгу. Твое стих<отворение> «Мир»[167] меня сильно обозлило, приемлемей других — о Руси. Что ты делаешь? Приедешь ли? — Пиши.

Встретил Марг<ариту> Вас<ильевну>[168]. Привет душевный Елене Оттобальдовне.

Обнимаю тебя.

Кривоколенный 14 кв.19.

Впервые — Звезда. 1996. № 2. С. 196. Подлинник — ФВ, 33.