Дай оглянуться… Письма 1908 — 1930

1920

<Коктебель, начало июня 1920>

Я не считаю нужным отвечать на твое письмо[203].

Я оставляю на твоей совести указание на реальные услуги. Отныне твоя «действенная любовь» тобою же приравнена к кастрюлькам, топору и проч<ему> «инвентарю» Ел<ены> Отт<обальдовны>. Верь, что с глубоким отвращением вспоминаю я о каждой обращенной к тебе просьбе. Впрочем, сие дело прошлое и писать сейчас об этом не стоит. Но вот что я должен тебе решительно и прямо заявить. То, что ты говорил обо мне и Ядвиге Иос<ифовне Соммер[204]> — ложь и очень нехорошая. Я великолепно помню твои анекдоты о прикосновении к Гумилеву. Если человеку всепонимающему и долготерпеливому позволительно прибегать в известных случаях к подобным урокам, то тем более мне — «колючему» и «нетерпимому». Посему приглашаю тебя заняться иными темами и одновременно с «объятьями» и пр<очими> сластями письма не расточать вещей стыдных и недобросовестных. Не «любви», не «понимания», но хоть известную долю порядочности.

Впервые. Подлинник — ИРЛ И ОР. Ф.562. Оп. З. Ед.хр.1339. Л.1

<Из Коктебеля в Феодосию; конец июня 1920>

Константину Федоровичу, г-ну Богаевскому[205]. Итальянская ул., дом Дуранде (для Волошина).

Ядвига Иосифовна,

Любе[206] хуже. Вчера вечером у нея было 40°, сегодня утром 39,3, а в 1 ч. уже 40. Жар она переносит очень мучительно (боль в теле, тошнота). Вересаев[207] вчера ничего не нашел, кроме расширения селезенки (он предполагает хроническое). Возможно, что это один из тифов. Посоветуйтесь, что делать, если Долгов[208] не заедет. Говорят, что доктор Благая[209] собирается сюда — ей комната готова. Здесь ничего нельзя достать, если придется поддерживать действие сердца, нет сулемы, камфары и шприца. Нужно пытаться раздобыть это в Феодосии. Также очень нужна клизма. Если нужно купить, с суммой не считайтесь. Поговорите с Благой и с Рах<иль> Саул<овной>[210].

Что касается моего дела, то я все возлагаю на Макса <Волошина>[211]. Я приехать теперь никак не могу из-за Любы. Князя[212] нет, верно, он прямо приедет из Судака в город.

Впервые (с купюрами) — XI, 186. Подлинник — ИРЛИ ОР. Ф.562. Оп.6. № 285.

С Ядвигой Иосифовной Соммер (1900–1983) ИЭ познакомился в Киеве в 1919 г. в основанной им Студии художественного слова, где она была слушательницей. Возникшее тогда чувство любви к ИЭ Я.И.Соммер пронесла через всю жизнь. Ее воспоминания и статью о ней см.: Ядвига Соммер. Записки / Публикация, предисл. и примеч. Б.Я.Фрезинского // Минувшее. № 17. М.-СПб., 1994. С.116–170. ИЭ не раз упоминает Я.Соммер в 11–13, 15, 16 и 20-й главах 2-й книги и в 1-й главе 6-й книги ЛГЖ.

В Коктебеле ИЭ и профессиональный педагог Я.Соммер, чтоб заработать на еду, открыли детскую площадку для местных ребят (Е.О.Волошина обращалась на них с жалобами к местной администрации). Во время тяжелой болезни Л.М.Козинцевой Я.И.Соммер вернулась в Коктебель и выхаживала ее; потом, вплоть до отплытия с Эренбургами из Крыма в сентябре 1920 г., снова жила в Феодосии.

<Коктебель,> 25 июля <1920>

Г-же Волошиной.

Переехав от Вас и переслав Вам деньги за комнаты, я одновременно написал Вам о своей полной готовности возместить причиненные мной убытки. Не будучи дачевладельцем, а всего-навсего поэтом, волей судеб закинутым в Коктебель, я указал Вам, что не могу сразу выплатить всех денег, я предлагал Вам в обеспечение полной уплаты брошку Любови Михайловны[213], которой Вы не приняли. Более того, несмотря на неоднократные мои просьбы, Вы отказались назвать мне суммы требуемых денег.

Ныне, получив Ваш счет, формально заявляю Вам, что в кратчайший срок Вы будете полностью удовлетворены. Не позже 1 августа я поеду в город <Феодосию> для продажи вещей и оплачу сполна Ваш счет.

Должен указать, что его полноте и правдоподобности мешает Ваша некоторая забывчивость. Так, напр<имер>, не только о пропаже, но и о существовании двух керосинок я слышу впервые. Действительно, зимой у нас стоял бидон, кот<орый> Вы лично взяли, боясь, что он заржавеет. Впрочем, я нисколько не отказываюсь уплатить и за керосинки.

С другой стороны, Вы забыли о 10 полтинах, а наравне с побелкой террас не указан ремонт скамеек и чистки уборной, о кот<орых> упоминали в предыдущих письмах. Дрова перетащу на Вашу дачу в ближайшие дни, а деньги за прочее покорнейше прошу приписать к счету.

Я оставляю на совести Вашей и Максимилиана Александровича все те способы, кот<орыми> Вы пытаетесь унизить меня, пользуясь моими затруднениями материального характера, переходя непосредственно от насильственного пожертвования к взысканию денег на побелку террас и пр.

Впервые. Подлинник (рукой Л.М.Козинцевой-Эренбург) — ИРЛИ ОР. Ф.562. Оп.5. № 337. Л.1.

Одно из четырех писем ИЭ к Е.О.Волошиной в связи с их бытовой ссорой.

<Из Москвы в Петроград, конец 1920>

Милая Мария Михайловна,

только что получил Ваше письмо, порадовался. Спешу откликнуться и послать свой адрес. Мандельштам[214], верно, рассказал Вам о нашей фантастической поездке через Черное море на барже, и потом через Грузию. Здесь, как это ни чудно, я отдыхаю, хоть и работаю много. Больше всего влечет к театру и замышляю новую трагедию. Макс<имилиан> Александрович Волошин> остался в своем Коктебеле. Я тоже собираюсь примерно к Рождеству на недельку в Питер. Напишите мне больше о себе и пришлите все, хотели.

Не забывайте!

Волхонка, М.Знаменский пер.

«Княжий Двор».

Впервые — Диаспора IV, 517. Подлинник — ФШ, 54–55.

С поэтессой Марией Михайловной Шкапской (1891–1952) ИЭ познакомился в Париже в 1913 г.; наиболее интенсивная переписка между ними шла в 1921–1925 гг.

<Москва, декабрь 1920>

Всеволод Эмильевич,

очень прошу Вас прочесть пьесу[215]: это не более десяти минут. Ждут вашего ответа Теревсат и я, так как при разногласиях ваше мнение будет решающим. Если возможно, сделайте это сегодня, так как завтра я должен быть у них.

Еще прошу Вас в течение ближайшей недели уделить мне полчаса в совершенно свободное время для следующего: по приглашению Наркоминдела я пишу теперь статьи для иностранных журналов об искусстве РСФСР, в частности о театре. Считал бы необходимым полнее и точнее осветить Ваши задания.

Впервые — В.Э.Мейерхольд. Переписка. М., 1976. С.309. Подлинник — ЦГА РСФСР. Ф. 2306. Оп. 24. Д. 600.

С Всеволодом Эмильевичем Мейерхольдом (1874–1940) ИЭ познакомился осенью 1920 г. в Москве, когда стал работать в руководимом Мейерхольдом Театральном отделе Наркомпроса, где заведовал детскими театрами республики. Мейерхольду посвящена 19-я глава 2-й книги ЛГЖ (7; 116–127).

<Москва, декабрь 1920>

Сие моя пьеса, которую Вы просили. Единственный экземпляр. Пожалуйста, не затеряйте. Я ее читаю в воскресенье во «Дворце Искусств», поэтому к этому дню мне нужна рукопись.

Впервые — X1, 197. Подлинник — РГАЛИ. Ф.998. Оп.1. Ед.хр.2667. Л.1.

Возможно, в записке речь идет о детской пьесе ИЭ «Как заяц зверей взбунтовал», которую вспоминает Н.И.Сац в книге «Дети приходят в театр» (М., 1961. С.84).