Дело об обнаженной натуре и цветочном горшке

Глава 12

Этим утром всех старших воспитанниц собрали в большой гостиной, не объясняя причин. Выдержанная в светлых тонах комната потемнела от обилия темно-синих форменных платьев, оказавшихся сразу в одном месте. Девушки, щебеча как птички, расселись на креслах и оттоманках.

Изабелла, словно королева, важно проплыла к огромному дивану и уселась в гордом одиночестве, тщательно расправив и красиво разложив складки юбки по обе стороны от себя. Теперь, даже если кто-нибудь и пожелал бы присесть рядом с ней, благодаря ее маневру это оказалось невозможным.

Наша красавица была не в духе – виконт Мерширский, который не так давно приглашал ее на свидание, по каким-то своим, весьма неясным для нее, соображениям предпочел ей Катрин Кренвидж. Катрин, обладательница темно-русых волос, милого личика и тоненькой фигурки, была хороша собой, но и в подметки не годилась блистательной мисс Делашоме. Но что-то углядел в ней молодой красавец-виконт, что-то, чего не нашел в Изабелле. Недаром сегодня состоялось уже четвертое их свидание. Катрин все эти дни сияла – судя по ее рассказам, виконт был умен, добр и очарователен. Вот Изабелла и злилась, что упустила такого кавалера, к тому же еще и весьма состоятельного. Может, она и отвергла бы его, сделай он ей предложение, но то обстоятельство, что виконт сам не пожелал иметь с ней дело, оскорбило Изабеллу до глубины души и заставило возжелать его всем своим существом.

Мы с Джейн вдвоем уместились в одном кресле (благо размеры его и наши это позволяли).

Диана примостилась на пуфике поодаль от всех. Улыбчивая и общительная, она в последнее время держалась особняком, а милое, приветливое лицо ее было рассеянным и грустным. Надо будет спросить у нее, не случилось ли чего.

Шелли, нервно стряхивая с плеч перхоть, расположилась у окна, спиной к нему, и в ярком солнечном свете, струившимся в комнату, был четко виден ее силуэт, лицо же оставалось в тени.

Остальные девушки кто по двое, кто по трое расположились на оттоманках.

Отсутствовала только Катрин, которую виконт на весь день увез в Кайденшир.

Мы лениво переговаривались, гадая, зачем нас собрали здесь. И вскоре мы это узнали.

Вошла миссис Дюшон с весьма сложным выражением на обычно спокойном лице и плотно сжатыми губами, за ней следом вплыл, выпятив грудь и чуть не лопаясь от собственной важности, невысокий плотный джентльмен с редкими светлыми волосами, маленькими глазками и бледным лицом. Одет он был дорого и со вкусом, но удлиненный сюртук по последней моде не очень-то шел к его приземистой фигуре, а широкий шейный платок, скрепленный под массивным подбородком сапфировой булавкой, делал короткую шею мужчины и вовсе незаметной.

– Сэр Роберт Эшен, барон Парлейский, – елейным голосом пропела миссис Дюшон и мне стала понятна та гамма чувств, что играла на лице директрисы.

Так вот ты какой, барон Парлейский!

Лица всех воспитанниц как по команде с любопытством обратились на вошедшего, и он надулся как индюк. Знал бы он, чем вызван наш интерес, не пыжился бы так!

Мы все поднялись со своих мест и присели в реверансе, шурша юбками. Барон в ответ чуть склонил голову.

– Девушки, счастлива сообщить вам, что мистер Эшен почтил своим присутствием наш пансион, надеясь обрести здесь достойную супругу. Барон пожелал познакомиться сразу со всеми вами.

Ох, что-то мне это напоминает! Так же начинал и мистер Шарден, только он-то оказался детективом, расследующим преступления, совершенные у нас, а вот барон… барон приехал в поисках новой жертвы.

Я подняла глаза и встретилась с маслянистым взглядом барона. Фу, как же мерзко! Впрочем, на моей особе его взгляд долго останавливаться не стал. Ожидаемо и в данном случае очень приятно. И так же ожидаемо мужчина прикипел взглядом к Изабелле, его заблестевшие глазки не спеша прошлись по ее прелестной фигуре, по пышным золотым волосам и вернулись к вспыхнувшему от такого открытого разглядывания смуглому лицу девушки. С трудом оторвавшись от Изабеллы, барон окинул быстрым взглядом остальных воспитанниц и, по-видимому, не найдя других достойных его внимания объектов, подошел к Изабелле и склонился перед ней в почтительном поклоне.

– Прелестное дитя, позвольте узнать ваше имя.

– Изабелла Делашоме, сэр, – гордость пансиона чарующе улыбнулась гостю, а барон припал к ее руке долгим – более долгим, чем это дозволялось приличиями – поцелуем. Изабелла скривилась, барон выпрямился и лицо Изабеллы в мгновение ока приняло безмятежное и благожелательное выражение.

– Вы очаровательны, мисс Делашоме, – с придыханием промолвил барон, его лицо раскраснелось, глаза блестели, и он чуть руки не потирал от удовольствия. – Позвольте пригласить вас на свидание.

– Почту за честь, – пропела Изабелла, в душе наверняка проклиная невозможность отвертеться. Но свидание – это вам не предложение руки и сердца, от свидания мы отказываться права не имеем.

Изабелла с бароном удалились, директриса, обведя оставшихся взглядом, в котором сквозила усталость, бросила:

– О, Господи! – и вышла из комнаты.

***

В обеденный перерыв я пробиралась по парковым аллеям в беседку, где мы договорились встретиться с мистером Шарденом. Светило солнце, накрапывал теплый летний дождик, и я спешила, как могла – не хотелось промокнуть. Зонтик я не взяла, понадеявшись, что три капли, с трудом выжимаемые из одной небольшой тучки, не справятся с моими прической и одеждой, и теперь жалела об этом – капли вполне себе справлялись.

Тень упала на дорожку и с боковой тропинки навстречу мне стремительно шагнул какой-то человек. Я вздрогнула от неожиданности и остановилась. На меня злобно таращился господин барон. И что, спрашивается, он здесь делает? Изабелла вернулась со свидания уже около часу назад, злющая как сто тысяч чертей, бросила, что барон – мужлан и мерзавец и наотрез отказалась рассказать нам, что же такого ужасного случилось на этом злополучном свидании и вызвало ее гнев. Сгорая от любопытства, мы вынуждены были отступить. И сейчас я, глядя на мужчину, стоящего передо мной, невольно поежилась.

– А-а, мисс Как-Вас-Там! – оскалился он в злобной ухмылке. – Ваша подруга удрала, так что придется вам ответить за ее отказ и ненадлежащее поведение! – с этими словами барон будто клешнями сжал мою руку и потащил прочь от тропинки.

А я так оторопела, так испугалась, что не смогла даже пискнуть, а потом было уже поздно – мужчина зажал мне рот ладонью, прижал к дереву и навалился сзади, пытаясь задрать мне юбки свободной рукой. Я мычала и дергалась изо всех сил, но совладать с ним не могла.

– Ты поплатишься за оскорбление, нанесенное мне твоей гордячкой-подругой! – пыхтел он мне в ухо. – Ты поплатишься! А потом, если окажется, что между ног у тебя достаточно сладко, я сделаю тебе предложение. По сути, какая разница – одна ли, другая? А ты уже не сможешь мне отказать, как та тварь! – барон больно шлепнул меня по бедру и зарычал, прижимаясь ко мне еще теснее.

Я рвалась из его рук, слезы застилали мне глаза, а ужас туманил разум и вдруг услышала вскрик, полный ярости, и барона словно отбросило от меня. Держась за дерево – ибо ноги меня держать отказывались – я резво обернулась. Как раз вовремя, чтобы успеть увидеть, как мистер Шарден мощным хуком в челюсть отправляет в беспамятство барона.

– Мерзавец! – бесчувственное тело барона распласталось на земле, а детектив бросился ко мне.

– Мисс Лирьен! Боже мой! Как вы?

– В-все х-хорошо, – слегка заикаясь, прохрипела я, отлепляясь от дерева и оправляя юбку. – Теперь хорошо, – и словно из меня разом вытащили все кости, ноги мои подогнулись, и я беспомощным кулем свалилась в руки своего спасителя.

– Спасибо… – еще успела прошептать я перед тем, как впервые в жизни потеряла сознание.

Очнулась я в лекарской, укрытая белой простыней до самого носа. Мир вокруг слегка качался и плыл, а рядом с моей койкой на стуле сидела Джейн. Увидев, что я открыла глаза, она вскочила с места.

– Флер! Наконец-то! Как ты? Я мигом, только позову миссис Руже! – и подруга со всех ног бросилась за нашей лекаркой, не слушая мой бессвязный лепет.

Вскоре за дверью послышались неторопливые шаги и скрипучий голос сварливо произнес:

– Да не торопите вы меня, мисс Торопыга, с вашей подругой все хорошо. Переволновалась просто. Ничего страшного. Попьет успокоительных капель и будет как новенькая. Ну, вот мы и пришли, – с этими словами дверь отворилась и в комнату вплыла кругленькая пожилая дама – миссис Руже, наша лекарка.

– Ну, как вы себя чувствуете, мисс Флер? – глядя на меня поверх круглых очков, обратилась она ко мне.

– Хорошо, миссис Руже, – я действительно чувствовала себя хорошо, даже голова кружиться перестала. – А что со мной случилось?

– С вами, мисс, случился банальнейший обморок, – строго ответила лекарка и я невольно почувствовала себя виноватой – отвлекаю почтенную даму от важных дел всякими банальностями.

Миссис Руже взяла меня за руку и принялась считать пульс, затем издала глубокомысленное «гм», порылась в навесном шкафчике, извлекла оттуда маленький пузырек из непрозрачного стекла и протянула мне.

– Вот. Пейте утром и вечером по три капли на протяжении недели. Это успокоительное. Больше вам ничего не нужно.

– Спасибо, миссис Руже. Я могу идти? – я неуверенно посмотрела на лекарку.

– Не вижу к этому никаких препятствий, – важно кивнула она. – Ваша одежда во-он в том шкафу. От занятий вы на сегодня освобождены, так что идите к себе и как следует отдохните. Выйдем, мисс Джейн, мисс Флер нужно привести себя в порядок.

Лекарка величественно выплыла из комнаты, за ней последовала и Джейн, ободряюще улыбнувшись мне от двери.

Я откинула простынь, спустила ноги с кровати и тут-то меня и затрясло – запоздалая реакция организма на пережитый ужас. Не в меру услужливая память тут же подсунула мне воспоминания о недавних событиях в саду, да так живо, так остро! Я снова ощущала потные руки барона, шарящие у меня под юбкой, тяжесть его тела, шершавость коры дерева, к которому я прижималась щекой и животный ужас, охвативший все мое существо, когда я поняла, что самой мне от барона не спастись и что насилие неизбежно.

Боже мой! Если бы не мистер Шарден, я бы уже была обесчещена, опозорена этим мерзавцем! И от этого пятна я бы уже не отмылась! Выйти замуж за насильника?! Да лучше смерть! А как жить после такого?! Я не знаю…

О-о, Максимилиан Шарден спас больше, неизмеримо больше, чем мою честь! Он спас саму жизнь мою, ибо то существование, что я влачила бы, будучи изнасилованной, жизнью назвать было невозможно!

Я всхлипнула и, откупорив пузырек с успокоительным, щедро плеснула себе не три капли, а все десять, ибо посчитала, что три не помогут мне успокоиться в том состоянии, в котором я пребывала.

Пошатываясь, я встала на ноги и принялась одеваться. С трудом попала в рукава блузки, кое-как застегнула все пуговки, трясущимися руками натянула чулки, юбку, жакет, обулась. Волосы мои были распущены, но собрать их в прическу или хотя бы заплести в косу я не смогла. А, и ладно, дойду и так!

Дошла я до двери. И даже открыла ее. А вот потом все заволокло туманом, и я снова потеряла сознание.