Дерьмо

«КОК-СИТИ»

Регистрируемся в отеле «Кок-Сити», расположенном в Ньюзюйдсвурбургвале — втором амстердамском районе красных фонарей, удобном для тех, кто не хочет тащиться через Дамрак. Но я не из ленивых, а потому ускользаю от Блейдси и отправляюсь на разведку. Серьезные дела надо делать в одиночку.

В туфлях холодно, особенно в моих, без шнурков, но при охоте на шлюх некогда возиться с ботинками на шнурках. Я шлепаю по мостовой вдоль канала и, несмотря на холод, чувствую приятное возбуждение.

Покупаю билет и захожу в кинотеатр. Зеленый свет гаснет, включается красный. Устраиваюсь поудобней. Фильм неплохой, какая-то фантастика про двух недоделков-пришельцев, занимающихся похищением школьниц-девственниц в каком-то американском городишке; они выкрадывают их из школ, с дискотек, со стоянок у торговых центров и т. д. и принуждают к лесбийскому сексу. Долгосрочный план коварных инопланетян заключается, разумеется, в том, чтобы свести роль мужчин к нулю и превратить Землю в планету лесбиянок, управляемую, понятное дело, ими самими. В игру вступают резвый детектив с командой секс-атлетов, миссия которых заключается в том, чтобы отвратить девчонок от греховных утех и наставить на путь истинный через силу своих детородных органов. В конце концов, перетрахав всех школьниц и вернув их таким образом в лоно гетеросексуальности, герой-детектив вступает в схватку с супермощными космическими лесбиянками. Его задача перетянуть их на сторону добра. Заканчивается история веселым хеппи-эндом для всех. Девочки из глубин космоса проникаются любовью к могучему петушку, но и коп признает, что лесбийские игры хороши для заводки при условии, что женщины привлекательны, а мужикам позволено присутствовать. В итоге они решают соединить силы и извести всех мужиков-гомосеков.

Правильный фильм и, что особенно приятно, политкорректный. Школьницы как на подбор горячие девчонки, да и инопланетянки свое дело знают туго. Меня так и тянуло сгонять вручную, но для серьезного дела нужен полный бак.

Иду по улице, высматриваю в витринах подходящую профессионалку. За Старой Кирхой попадаются только толстые черные мамаши, а меня это в данный момент не устраивает. Потом попадаю на другую улицу, где за окнами сплошь тайские девочки; у некоторых вытянутые сморщенные лица — видать, бывшие пареньки, сменившие пол. Но мне сейчас, после фильма, нужна настоящая, высшего сорта европейская шлюха. Причем блондинка.

Какой-то толстяк передо мной набивает брюхо чипсами с майонезом, и я думаю, что и мне не помешало бы подкрепиться углеводами перед предстоящей случкой. От лосьона на холодном ветру пощипывает лицо. Я хорошо выбрился в номере. Вообще «Кок-Сити» — идеальное место, где есть все необходимое, в том числе голландское кабельное телевидение с эротическим каналом. В любой другой стране за это пришлось бы платить дополнительно. Мать их! Мудаки-голландцы знают толк в жизни и имеют все, что им надо: секс, наркотики — все открыто, покупай — не хочу. А вот в Британии такое никогда не пройдет, потому что там слишком много угрюмых козлов, которые готовы все испортить. Здесь же ты как на каникулах. Сворачиваю на свою любимую улицу и едва не наталкиваюсь на толпу чумазых юнцов, громко обсуждающих то, что видят. Крикливый недоносок ведет переговоры с ангельского вида крошкой, которая устроила бы меня на все сто, и мне хочется проломить прыщавому череп и прямо с улицы нырнуть в комнату.

Иду дальше. Какая-то красотка улыбается и подмигивает мне, почти как инопланетянка в фильме, но я прохожу мимо — надо оценить весь товар. К тому же она чуть старовата и толстовата для настоящей космической лесбиянки. Пожалуй, здесь становится слишком шумно. Завтра можно заглянуть в Пийп. Я узнал про это место в прошлом году от одного голландца: двадцать минут на трамвае от центра города; туда ходят местные, а местные всегда знают, где лучше.

Замечаю еще одну телку. Волосы у нее слишком темные, но я все же заношу ее в файл на завтра. Здоровущая корова в жутком белье манит меня пальцем, но тут вдруг совсем рядом на улицу вываливает жирный кусок дерьма, а за ним возникает девочка с картинки. То, что мне и надо. Она возвращается в комнату и говорит:

— Одну минутку, пожалуйста.

Наверное, решила подмыться. Я совсем не против подождать — пусть уберет следы толстяка. Думаю о Блейдси, который сидит сейчас в номере или в итальянском ресторанишке, сам с собой, как изгой, что в общем соответствует действительности. А может, оседлал какую-нибудь жирную черную шлюху или лижет черный кожаный сапог новой хозяйки, подставляя тощую потную задницу под ее хлыст или другой какой инструмент.

Жаль, я не космонавт.

Девчушка приглашает меня в комнату: красный свет, красное покрывало на кровати и красный шезлонг. На стене — «Подсолнухи» Ван Гога. Приятный штришок. Такая почти домашняя обстановка.

— Целовать вас я не могу, — улыбается она, — таковы правила.

Женщина усаживается на кровать, а я раздеваюсь — снимаю куртку, джемпер, рубашку, брюки — и кладу одежду на шезлонг. Она улыбается, откидывается на спину — получается весьма грациозно. Ласки ее ненавязчивы и легки, так что через пару минут я уже готов. Она натягивает сбрую на моего жеребца и разводит ноги — еще мгновение, и я принимаюсь за дело.

О’кей, крошка, давай запустим ракету на Уран.

Хороша. И подыгрывает классно. Без перебора, но так, что почти веришь. Для всех шлюх нужно ввести обязательный курс театрального мастерства. В нужный момент, когда я сливаю, она издает фантастический стон и с придыханием шепчет что-то вроде «о-о-о, это было прекрасно, милый».

— Заходи еще, — говорит она, пока я одеваюсь. — Ты здесь надолго?

— На несколько дней, — отвечаю я.

Да, хорошая шлюха, настоящая профессионалка. Контракт выполнен, так что притворяться нет нужды; даже в это время года уровень продаж достаточно высок, но у этой есть еще профессиональная гордость.

— Ну так приходи! Приходи еще! — смеется она.

— Приду, — улыбаюсь я и выхожу на шумную узкую улочку.

Только что был с женщиной — спокойной, тихой, классной, а теперь меня окружают суетливые, потные мужчины. Такое впечатление, что открыл дверь и попал из рая в ад. Холодно. Мостовая мокрая от дождя. А ведь вроде бы приехал с севера на юг. Черт, я здесь не ради погоды, а кроме того, верхом на шлюхе всегда тепло.

Я вдруг сталкиваюсь с группой тех же веселых монголоидов, которых видел здесь раньше. Незаметно и ловко бью одного локтем под ребра. Он хватает ртом воздух и складывается пополам, а я тем временем отваливаю в сторону. Слышу, как кто-то из его приятелей спрашивает: «В чем дело, Мик? Что случилось?» Но недоумок и сам ничего не соображает, так что я благополучно смываюсь, дрожа от возбуждения и удовольствия. Чувство, как на передовой. Так бывает, когда стоишь в пикете или ведешь игру по-крупному, когда в руке у тебя дубинка, на поясе бляха, а за спиной вся мощь государства, когда хочется колотить наглых крикливых подонков с большими ртами и развязными манерами, бить их, мочить, превращать в кровавую кашу их мерзкие физиономии.

Мы живем в великом обществе.

Я ненавижу их, эту часть рабочего класса, которая не желает делать то, что им говорят: преступников, ниггеров, панков, забастовщиков, бандитов. Для меня они все одинаковы — всех надо давить. Да, может, я малость перебрал с этой чушью насчет передовой, но что я люблю и всегда буду любить, так это добрый старомодный разговор с каким-нибудь дерьмом в комнате для допросов: мы вдвоем и он один. Психологическая война куда как приятнее. Чем трудней их ломать, тем дороже победа. Ты снова там, где всем правит ИГРА.

Подкрепившись пивком и виски в соседнем баре, захожу к очередной шлюхе. Каждый из нас занимается своим делом: я качаю, она принимает. Хорошая девочка. Перед глазами все еще стоит образ космической красотки, так что кончаю я быстро. Одеваясь, спрашиваю, не хочет ли она сделать серьезные деньги.

— Я и так их делаю.

В голосе вызов, но в глазах вспыхивает жадный огонек, и мы договариваемся, что она придет в отель после окончания утренней смены. Не дешевая, конечно, штучка, тем более что я снимаю ее на день, но именно для покрытия таких вот расходов и существует сверхурочная работа. Что бы мы делали без формы ОТА 1–7!

Девочка учится в Амстердамском университете. Шесть лет высшего образования обеспечивает государство этим попрыгуньям. Она бы и не подрабатывала, да только вот растратила шестилетний грант, прыгая с английского на социологию, с социологии на философию, а потом еще и на киноведение. Вот бы и в наших университетах ввести то же самое: получила грант — будь добра отработать на спинке. Если подумать, некоторые этим и занимаются. Хорошая штука свободный рынок.

Поломавшись — мол, СПИД и у нее нет сверхпрочных презервативов, — сучка все-таки согласилась подставить задницу. А что в этих сверхпрочных почувствуешь? Ни хуя. Девица наклоняется над спинкой стула, и я получаю возможность оценить ее атлетическое сложение. Вижу напрягшиеся на ногах сухожилия, вижу голубые прожилки над высокими черными сапогами и чувствую, как пересыхают губы. Я готов врубаться в камень. Несмотря на хорошую смазку, входит туго. Но чем дальше, тем легче. Ей, судя по недовольному шипению, все это не очень нравится, она крутит задом, но, может, все как раз наоборот, и шипит сучка от невиданного наслаждения.

— Остановись, пожалуйста, подожди, — бормочет она и начинает менять позу, переносить вес с ноги на ногу, стараясь освободить внутри себя побольше места, а я возвращаюсь на планету Земля и снова посылаю разведывательный зонд для обнаружения там, внутри нее, признаков иной жизни.

Да… да… я ощущаю гребаную суперсучку как чужую, инородную жизнь в себе… нет, нет, нет, это та космическая лесбиянка, перетрахавшая всю вселенную, но впервые напоровшаяся на стальной хуй, и ей это нравится, она вертится, извивается… У-у-у-у-ух…

Я разряжаюсь прямо у нее в заднице, и она сжимает мой обмякший хуй, так что когда я его вытаскиваю, то резинка уже почти сползла, и на самом ее кончике темнеют крупинки дерьма. А вот жерло моего спермопулемета чисто как стеклышко.

Расплачиваюсь.

— Все, проваливай. Оставь меня в покое.

Падаю на кровать и мгновенно засыпаю. Просыпаюсь примерно через полчаса. Одиноко, настроение на нуле. Открываю мини-бар. Пропускаю пару стаканчиков виски и стучу в дверь Блейдси. Странно, его нет. Вот придурок. Решаю позвонить Банти и делаю это из телефонной будки на улице.

— Как дела, Банти?

— Убирайся!

— Скучаешь по мне? Я рассказал о тебе Малышу Фрэнку. Он хочет полизать у тебя между ног. — Я понижаю голос и, задыхаясь, бормочу: — А я не хочу.

— ОСТАВЬТЕ МЕНЯ В ПОКОЕ! — визжит она и швыряет трубку.

Возвращаюсь в отель, поднимаюсь в номер и смотрю мультяшный канал, тихонько посмеиваясь себе под нос. Немного расстроило то, что Банти не приняла к сведению мой совет и не захотела вступить в игру. Наверное, ей немного не по себе в одиночестве, без надежной опоры в лице супермена Блейдси.

Ха! Помяни черта… Слышу, как открывается дверь соседней комнаты.

— Как дела, Клиффорд? — Я улыбаюсь. — Отымел кого?

Он застенчиво улыбается.

— Э… вообще-то нет. Был в Рийксмузее и видел «Ночной дозор» Рембрандта… потрясающая картина.

— И кто там кого оттягивает?

— Ну-у… это не фильм…

— Я знаю, что это! И знаю, кто такой сраный Рембрандт! — Я показываю на себя. — Да, знаю.

Наглый недоделок считает себя самым умным, а на самом деле ни хрена не петрит. Он просто пустышка. Большой ноль.

Мы выходим выпить, и тут я совершаю ошибку, позволив Блейдси позвонить Банти. Интересно было узнать, как подействовал на нее мой разговор. Плохой ход. Даже сидя в баре и видя лишь затылок и покрасневшую шею Блейдси, я понял, что допустил просчет.

Он возвращается совершенно разбитый и подавленный. Голос дрожит.

— Брюс… — Вздох. — Думаю, мне надо вернуться. Банти ужасно расстроена, ей опять звонили. Не следовало мне оставлять ее одну.

— Возвращаться? Нет, приятель, это невозможно. Мы же гуляем!

— Ей нужен номер телефона отеля. Она считает, что я в Скарборо. В общем, я вроде как пообещал вернуться.

— Ну уж на хер!

— Не знаю, как быть…

Он опускает голову.

Ничего не поделаешь — я кладу руку ему на плечо.

— Вот что я тебе скажу, она испоганила всю твою жизнь.

— Что я ни делаю, все не так, — скулит он. — Когда я там, то только мешаю, а когда здесь, то получается, что не забочусь… а Крейг только и делает, что смотрит на меня как на врага и слушает это чертово техно. Скажи, Брюс, чего она от меня хочет? Что ей от меня надо?

— Послушай, Блейдси. Я твой друг, а друг всегда поддержит друга. Я скажу тебе, что нужно делать…

— Мне надо вернуться… — начинает он.

Я смотрю прямо в большие грустные глаза.

— Мы с тобой начинаем большую охоту на блядей. Ты заставишь своего жеребца показать, на что он способен. Мы зададим им такого перца, что они еще долго будут вспоминать некоего Клиффорда Блейдса. А когда вернешься к себе домой, то первым делом устроишь ей хороший чёс. — Я ухмыляюсь и показываю придурку средний палец. — Засадишь ей по самое не могу. И вот что я тебе скажу, приятель. К тому времени она так изведется, что ее губки расступятся перед тобой, как Красное море перед Моисеем. Будешь каждый день кидать ей по палке.

Я показываю, по какой именно палке, чтоб болван не перепутал.

— Ты действительно думаешь, что мне будет от этого какая-то польза?

— Правила везде одинаковые, — с видом знатока киваю я и поворачиваюсь к бармену. — Повтори, друг мой.

Хватит! Я не потерплю, чтобы этот прыщ, этот прибитый жизнью неудачник даже заикался о возвращении домой.