Десять тысяч стилей. Книга десятая (СИ)

Глава 10 Стиль Пятиконечной Звезды

— Если что-то тронешь…

— Знаю, знаю, — покивал головой Искандер.

Может, завоеватель Запада и съел грушу, да и пытался в прошлом поглотить душу Ливия, все же он здорово помог в тренировках. Держать его взаперти не хотелось, поэтому Волк разрешил Искандеру находиться в Божественной медитации.

Разумеется, доверять завоевателю Запада Ливий не собирался. И сделал так, чтобы Искандер не смог уйти с небольшого каменистого плато. Оказалось, что достаточно вслух сказать указания — и мир Божественной медитации просто уничтожит инородный элемент в лице Искандера, если тот нарушит правила.

Сегодня Ливий завершил тренировку. Сначала он хотел назвать свой стиль первым пришедшим в голову названием — Стилем Пяти Стихий. Название напрашивалось само. Но Ливий не был бы собой, если бы не придумал для такого грандиозного стиля имя поинтереснее.

«Стиль Пятиконечной Звезды». Никаких упоминаний стихий. Ливию даже хотелось назвать стиль «Пятиугольник», но решил, что так будет слишком просто. А вот Стиль Пятиконечной Звезды — самое то.

Каждый конец звезды отвечал за стихию. А каждая стихия — за стиль боя. Верхний конец Ливий посвятил дальним атакам, завязанным на стихии воздуха. Левый и правый концы — двум атакующим стилям ближнего боя, Стилю Огня и Стилю Молнии. А стояла звезда на двух защитных концах — Стиле Земли и Стиле Воды.

В двух направлениях — в создании своего стиля и в Технике Семи Свечей — Ливий двигался почти на одном уровне. Можно было оттачивать свой стиль и дальше, но Волк решил, что бой с Искандером — последний в ближайшее время. Пусть Ливий и сражался с завоевателем Запада и другими противниками, которых встретил в своей жизни, вечно стоять на одном месте было нельзя.

У него совсем не было времени развивать тело или ядро. Разумеется, развитие шло само по себе. Для того, чтобы ядро не обгоняло тело и дальше, Ливий перед каждым заходом в мир Божественной медитации тратил ярь из ядра на развитие тела. Примерно через сутки Волк выходил, вновь тратил энергию, а потом погружался, чтобы сражаться с Искандером дальше.

Так развитие ядра замедлилось, а развитие тела, наоборот, немного ускорилось. Но этого было недостаточно. Ливий не применял Парад Небес и Земли или Закалку Трехсот Монахов. Все, что было у Волка — Дыхание Бога, которое он применял, пока дрался с Искандером.

И больше чем за год тренировок Дыхание Бога подтянуло тело, почти довело его до состояния ядра. Если бы Ливий отбросил Путь Ядра, то тело сейчас находилось бы на уровне позднего Мастера. Но пока не пикового.

— Хон, — сказал Волк, привычно зажигая свечи.

Ярь двинулась по кругу. Пламя на каждой свече не тухло, а перемещалось в поток энергии. Нельзя было тащить по всей комнате волну огня. Приходилось подбирать каждый огонек и закрывать его в защитную оболочку из энергии.

Ярь прошла полный круг. Концентрация Ливия достигла пика, и энергия двинулась на второй круг. Свечи зажигались одна за другой. После пятой Ливий почувствовал, что теряет контроль. Оставалось немного, но держать ярь было сложно. После шестой свечи энергия задрожала — задрожал и закованный в ярь огонек. Собравшись, Ливий завершил круг.

Все семь свечей горели.

— Я смог, — с довольной улыбкой сказал Волк. Техника Семи Свечей забрала прорву времени, и все же Ливий смог освоить технику полностью.

Оставалось сходить к Мудрейшему и заявить о завершении тренировок. Встать Ливий не успел: он услышал слова в своей голове.

«Ты смог ее освоить. Ты можешь научиться шептать. Мир говорит с тобой, все вокруг говорит с тобой. Отвечать можно только шепотом, человек может только шептать. Шепот, ничего больше, кроме шепота. Шепчи в ответ, говори шепотом. Усмири гордыню, говори шепотом».

Говорил слова Шепот — тот самый Бессмертный, с которым Волк столкнулся на Севере. Тогда Ливий не понял, что ему нашептали в ухо. Но теперь слова Шепота обрели форму. «Возможно осознаешь», — сказал тогда Бессмертный. Ради этого Ливий нашел Технику Семи Свечей и осваивал ее так долго.

После наставлений Шепота в голову хлынули слова. Можно было подумать, что это — заклинание, но это были обычные слова — какого-то древнего и давно забытого языка. С помощью этого языка люди могли общаться со всем, что их окружает. И охотнее всего на разговор шла ярь.

— Больно, — тяжело дыша, сказал Ливий. Слова Шепота, все это время прятавшиеся в темном угле разума, вышли на свет, поразив Волка самим своим существованием.

Боль прошла не сразу. И желание попробовать новые знания в деле возникло не сразу. Ливий понимал, что должен это сделать до того, как уйдет с корабля Мудрейшего, но пока просто опасался «шептать». Боль звучала в отдалении, и Волк понимал, что разум не готов к новым знаниям полностью.

Поэтому Ливий просто перебрался на кровать и заснул.

Длинные ряды людей в темных плащах с капюшонами тихо шептали. Появление Ливия их ни капли не смутило. Они продолжали повторять свои еле слышные слова, не отвлекаясь ни на что.

Один человек пропал. За ним еще один, и еще. Вскоре люди в плащах стали пропадать десятками, пока в конце не осталось всего трое. Они тихо шептали до последнего, пока не осталось и их.

А потом перед Ливием появился человек. Это был Шепот — Бессмертный из таверны «Цветущий лес». Ливий узнал его, пусть на голову мужчины и был надвинут капюшон.

— Шепчущие, — сказал Шепот, кивнув головой в ту сторону, где раньше стояли люди.

— Те самые?

— Я обучил первых. Никого не осталось. Я не могу рассказать все, мой Мирный Шепот — единственное, чем могу поделиться. Шепчущих не осталось, я не стал давать свои знания кому-то еще. Ты последний, — сказал Бессмертный, снимая капюшон.

— Это сон?

— И да, и нет. Шепчущие — сон. Я — нет. Прощай, Ливий.

Очнулся Волк утром. С момента тренировки прошло двенадцать часов. Усевшись на кровать, Ливий уставился на противоположную стену. Было о чем подумать.

— Спасибо, Шёпот, — сказал Ливий секунд через двадцать.

Бессмертных ограничил мир. Ливий знал, что даже если Бессмертный захочет поделиться знаниями с идущими, то ничего не получится. Можно было дать только частицу знаний, да еще и окольными путями. Это Шепот и сделал. Он делал так и раньше, но ничего не вышло. Все его последователи погибли — мир не любил, когда кто-то играет не по правилам.

Но Ливий давно шел против правил. И Шепот понял: если кто-то и сможет воспользоваться хотя бы частицей знаний, то только он, последний идущий-охиронец, который пережил столько невзгод, что другому хватило бы на пять жизней.

Это не была надежда. Шепот не ставил на лошадь по имени Ливий последние деньги. Он всего лишь отсыпал немного мелочи на последнего скакуна, который чудом, но все же мог добраться до финиша. Ставка не на Черного Аспида, фаворита гонок, который все равно сломает ногу в середине забега, а на Чернушку, которая не пойми как вообще оказалась на ипподроме.

— Попробуем.

Тихие слова полились изо рта, едва слышно наполняя каюту. Это был Мирный Шепот — Ливий говорил с ярью.

С помощью Техники Семи Свечей Волк научился управлять внешней энергией. Но Мирный Шепот вывел этот навык на новый уровень. То, что раньше получалось с трудом, теперь выходило с легкостью. Внешняя ярь вращалась вокруг Ливия, и только сейчас Волк убедился в том, что ее можно использовать в бою. До этого внешняя ярь была лишь игрушкой, которая нигде не пригождалась.

— Ну, без внешней энергии я бы так и помер в подземном городе Фра-Ост. Удивительная техника. С этим шепотом я способен использовать внешнюю ярь. Я все ближе к Гекте.

Ливий посмотрел на свою руку. Охиронская техника становилась все ближе, одновременно создавая новые заслоны. Пока Ливий даже не метил на ту Гекту, которую показал Ликург. Хотелось повторить хотя бы упрощенную Гекту Иринея.

— Пора к Мудрейшему.

Ливий закончил свое обучение. Своему ученику Мудрейший поручил разработать стиль — Ливий справился. Была побочная цель, которой Волк занимался сам по себе — с Техникой Семи Свечей он тоже разобрался. Настала пора уходить.

Мудрейший будто знал, что Ливий закончил обучение. В одной руке у мастера Са покоилась старая трубка, из которой не менее старый капитан постоянно курил. А вот во второй руке была другая курительная трубка — совершенно новая, с блестящей латунью и пахнущая дубом.

— Тебе, — сказал Мудрейший, вручая Ливию подарок.

— Спасибо.

Курить Ливию не нравилось, а если точнее, в этом он не видел никакого смысла. Но разве Волк отказался бы от подарка учителя? Поэтому, набив трубку, Ливий встал возле Мудрейшего и начал курить.

— Я закончил.

— Да, — кивнул Мудрейший. — Уйдешь?

— Уйду. Надо же закончить обучение в Сильнаре, — улыбнулся Ливий. — А еще…

— Женщина?

— Женщина, — кивнул Ливий.

Они оба молчали. Мудрейший курил, Ливий тоже. И только через минуту мастер Са сказал:

— Знаешь, сколько у меня было женщин?

— Столько, сколько звезд на небе?

— Ха-ха. Почти. У меня все были. Блондинки, брюнетки, рыжие. Разного роста, с разной грудью. Белые, как бумага, и черные, как уголь. Я плавал по всем морям, пил весь алкоголь и пробовал любых женщин. Тогда я считал, что мужчина — особенно моряк — должен жить так. Но знаешь, что скажу? На самом деле в моей жизни была всего одна женщина. Мои мысли всегда возвращались к ней, сколько бы лет ни прошло. Жизнь человека скоротечна. Я мог продлить ее той женщине, но она отказалась…Отказалась, представляешь? Она хотела прожить простую человеческую жизнь. А мне суждено было стать одиноким.

Мудрейший глубоко затянулся, будто пытаясь заполнить дымом дыру в своей груди.

— Век идущего тянется долго, — сказал мастер Са. — Идущие мыслят иначе. Но любовь, мой ученик, так не работает. Любовь всегда остается любовью. Поэтому не мни кота за яйца и поступай так, как полагается мужчине. Бери и делай.

— А если она против?

— Женщины, мой ученик, создания хитрые и коварные. Ты бы не сомневался, если бы она была против. Ха-ха-ха.

Мудрейший рассмеялся. Улыбался и Ливий, потягивая трубку. Совет казался таким простым, будто произошел не разговор Мудрейшего и последнего охиронца, а беседа между старым грузчиком и новичком-рыбаком, который решил приударить за местной красоткой.

— Поговорим о деле. Обучение можно считать законченным уже давно. Последний год я давал тебе кров и защиту, ничего больше. Учить дальше смысла нет — справишься. Но есть что рассказать.

Мудрейший ткнул Ливия прямо в грудь.

— Как с развитием тела?

— Медленно, — признался Волк.

— Будет еще медленней. Идущему нужно много яри, чтобы развиваться. Целое море энергии — каждый день. Когда добираешься до генерации, кажется, будто глотнул свежего воздуха. Но ее недостаточно. Запросы растут быстрее, чем ты можешь их удовлетворить. Ясно выражаюсь?

— Ясно, — кивнул Ливий.

Он и сам о таком не раз думал. Мудрейший лишь подтвердил опасения.

— У тебя есть лазейки. Эта твоя Техника Небесного Генератора и твой Парад Небес и Земли. Хорошие техники, дадут время. А дальше ты упрешься. Все упираются. Идущие понимают, что для следующего уровня им придется добираться десятилетиями — и это с постоянным сбором энергии и ежедневным поглощением алхимии. Ясно выражаюсь?

— Ясно, — вновь кивнул Ливий.

— Все потому, что нет нормальных методов развития. Все, чему идущие учатся — как поглощать энергию из воздуха. Некоторые учатся поглощать из других сред. Без разницы. Работает в начале, но потом — слабо.

Мысль Мудрейшего была понятна. И у Ливия появилось предположение.

— Мне нужно разработать новый способ развития? Полезный для сильного идущего?

— Разработать? Ты знаешь, сколько это времени займет даже у тебя? — хмыкнул Мудрейший. — Те идущие, которые приходят к такой мысли, тратят десятилетия и даже столетия, чтобы разработать хоть плохенький способ. Не мни о себе слишком много. Ты должен воспользоваться таким способом.

— И где я его найду?

Мудрейший задумчиво затянулся табаком. Мастер Са всегда так делал перед тем, как рассказать что-то важное.

— В Централе такие способы называют Триумфами.

Триумф. Ливий знал это слово. Полководцы древности возвращались домой и с размахом входили в город. Тысячи солдат, сотни лошадей, слоны, балагуры и музыканты. Горожане любили триумфы. Триумф — это не только завершение войны, но и огромный праздник.

Нельзя было подобрать слово лучше. Триумф — это точка, финал, последний «выход» победителя. И Ливий сразу прочувствовал вес техник, которые создавали лучшие идущие мира.

— В Сильнаре есть один.

— В Сильнаре? — удивился Ливий.

— Да, мой ученик нашел и доработал один. Триумф Трех Солнц. Если освоишь его, то сможешь стать куда сильнее. Но Триумф может быть только один. Ты должен найти другой.

— Какой? И где?

Мудрейший указал трубкой на ближайшую скалу. И Ливий посмотрел туда, не понимая, что должен увидеть.

— Феликс. Мой первый ученик. Он создал Триумф Стальных Небес. Ты должен найти его и попросить обучить Триумфу.

— А почему там? — сказал Ливий, продолжая смотреть на скалу. Но Мудрейший не успел ничего сказать: разум подкинул ответ.

— Восток?

— Да, Ливий. Феликс отправился на Восток тридцать лет назад. Найди его. Вряд ли он вернулся в Централ — я бы узнал. Но Феликс мог уехать куда-то еще.

— Задача…

Мудрейший вытряхнул из трубки остатки перегоревшего табака и принялся забивать ее заново.

— Приложи достаточно усилий. Пока отправляйся в Сильнар.

Все, что оставалось Ливию — так это поклониться своему мастеру.

— Спасибо вам за все.

— Не помри быстро, — слегка махнул трубкой Мудрейший. — Мой тебе подарок в дорогу.

Подбежал деревянный матрос. За время, проведенное на «Мотыльке», Ливий успел заметить, что куклы-матросы почти одинаковые. Но есть несколько, которых Мудрейший бережет. Этот матрос был из таких, особенных, а выделял его «шрам» на спине.

— Держи, — сказал Мудрейший, протягивая Ливию принесенный подарок.

Мастер Са подарил большую заколку на одежду. Украшение отдавало бронзовой краснотой, Ливий взял его и покрутил, пытаясь понять, что это вообще такое.

Заколка была плоским изображением корабля в овальном обрамлении. Мудрейшему хотелось подарить что-то памятное, напоминающее о «Мотыльке» и о нем самом. Но Ливий был уверен: заколка не может быть обычной.

— Для нее нужен плащ. С капюшоном. Подойдет любой, главное, чтобы дыр лишних не было, — сказал Мудрейший, протягивая еще и плащ.

Плащ был самым обычным, кожаным. Ливий надел его и застегнул украшением Мудрейшего. Ничего не произошло, но мастер Са указал на капюшон. И стоило Ливию накинуть его, как все разом изменилось.

Зрение резко улучшилось, будто Волк смотрел в подзорную трубу. И не только это: опустив взгляд вниз, Ливий понял, что кожа плаща меняет цвет и сливается с окружающим пространством.

— Напоминает маскировочные пластины. Вроде тех, что были у наемников, которые пришли за мной.

— Использовал их, — кивнул Мудрейший.

— А зрение…похоже на магомеханическую подзорную трубу.

— И ее тоже использовал.

— Спасибо, учитель!

Маскировочные пластины и подзорная труба. Все это Мудрейший втиснул в одну заколку размером с ладонь. Ливий даже не сомневался, что Сагранеф владеет магомеханикой, причем на отличном уровне.

— Это тоже держи. Пригодится.

Мудрейший швырнул Ливию ампулу с газом Вейго. Подумав, Волк сунул ее в рюкзак. Сначала Ливий хотел подцепить ампулу на пояс, но потом решил перестраховаться: вдруг от вражеской атаки ампула разбилась бы прямо у тела? Тогда она нанесла бы колоссальный урон, а враг с легкостью закончил бой.

— А теперь иди. Тебе пора.

Ливий вновь поклонился — уже в последний раз. Покидая «Мотылек», Волк не удержался от того, чтобы глянуть себе за спину. Капитан корабля курил трубку и смотрел ему вслед. Улыбнувшись, Ливий отправился на юг. Настало время наведаться в Сильнар.

— Дорога займет не больше недели. Быстро доберусь. А что там делать — гляну уже на месте. Надеюсь, не убьют, — хмыкнул Ливий, спокойно продвигаясь по горам.

Тульпийские горы стали Волку почти что родными. Но расслабляться в них не стоило. Ливий чувствовал, как в этих горах скапливается темный дух. Обычный человек ничего бы не понял, вот только темный дух постоянно влиял бы на него. По прикидкам Ливия в Тульпийских горах обычный человек мог спокойно пробыть не дольше трех месяцев.

Сильные идущие подсознательно ощущают избыток темного или светлого духа. И держатся от таких мест подальше. Есть и исключения, но большинство идущих Сильнара стараются обходить Тульпийские горы или проходить их как можно быстрее. А если и приходится торчать в горах, то делать это в предгорьях. И южнее настолько, насколько возможно.

Идущий на уровне Столпа может ничего не почувствовать. Мастер — уже другое дело. Ливий постоянно чувствовал угрозу от Тульпийских гор. И если возле Мудрейшего было безопасно, то вдали от «Мотылька» приходилось держать ухо востро.

«За мной приходил Златоглав. Не думаю, что они отстали бы просто так. Видимо, Мудрейший позаботился об этом. Дипломатично или не очень. Главное, что стоит уяснить — вокруг достаточно врагов, чтобы не попадаться людям на глаза лишний раз», — думал Ливий.

Идущие держались от Тульпийских гор подальше. Ливию это было на руку — он мог пересечь почти весь Централ с севера на юг.

Через Тульпийские горы проходят три перевала. Самый северный перевал, Блез, Ливий просто перепрыгнул. Так же он поступил и с перевалом Спокойный Фиф. Задержался Волк только у перевала Морозный Румар.

В окрестностях самого южного перевала жил старый знакомый Ливия — монах Боддамон.

— Ха-ха-ха! Я ждал тебя!

Вверх по тропе стоял он — монах в черно-желтых одеждах с большими красными бусами на шее. Боддамон широко улыбался. За то время, которое Ливий не видел монаха, тот совсем не изменился. Только пузо стало больше.

— Давно не виделись! — крикнул с улыбкой Ливий.

— Как думаешь, что ветер говорит? — спросил Боддамон.

Ливий прислушался к ветру.

— Пора выпить чаю.

— Это точно, ха-ха-ха! Поднимайся!

Фирменный «чай» Боддамон готовил по старому рецепту: специи, фрукты и, конечно же, несколько бутылок хорошего красного вина. Быстро вскипятив коктейль, монах разлил его половником по двух огромным железным кружкам.

— Как всегда вкусно, — улыбнулся Ливий, сделав большой глоток.

— Еще бы, ха-ха-ха! Это же мой фирменный чай! — рассмеялся монах.

В обществе Боддамона Ливию было хорошо и приятно. Притом монаха Волк знал всего ничего. Такого срока недостаточно, чтобы начать доверять, но Ливий помнил, как Боддамон охотно помог ему, не попросив ничего взамен. Кто для него был сильнарский мальчишка на уровне Зарницы? Великий Мастер даже не смотрит на таких слабых идущих. Обращает внимание он только тогда, когда слабый идущий — часть его семьи, клана или школы.

Или если слабый идущий — весьма непрост.

О Ливии Боддамону рассказал ветер. Тогда Волк не понимал того, как можно разговаривать с потоками ветра, но сейчас он отлично слышал слова, которые достигали ушей монаха. Ветер был словоохотливым собеседником.

— Тебе нарассказывают, — хмыкнул Ливий.

— Ха-ха-ха! Да, рассказали много! Научился слышать ветер, как я, Боддамон Шторм? Похвально, ха-ха-ха!

Ливий улыбнулся. Монах был искренне за него рад.

Кружка быстро опустела, но Боддамон не собирался отпускать гостя так просто. В котел полилось вино: монах готовил новый «чай».

— А ко мне чего зашел? — лукаво спросил Боддамон.

— Просто так, мимо проходил, — честно ответил Ливий, пожав плечами.

— Не раз ты мимо проходил.

Это было правдой. Если бы Ливий хотел заскочить к Боддамону раньше, то он бы это сделал. Но Волк пришел только сейчас. Во-первых, раньше он проходил мимо перевала Морозный Румар по делам, а сейчас нашлось время. Во-вторых, у Ливия был важный разговор к монаху.

— Были дела. И разговор есть.

— О чем же ты хочешь поговорить с этим скромным монахом? М? Ха-ха-ха!

— Я собираюсь отправиться на Восток.

Лицо вечно улыбчивого и веселого Боддамона резко изменилось. Теперь монах смотрел на Ливия серьезно — такого цепкого и грозного взгляда от Боддамона Волк не ожидал.

— Понимаю, — вздохнул монах и слегка улыбнулся. — Если тебе туда надо, то отправляйся, конечно. Но ты и сам знаешь: я, Вуу и Сы сбежали с Востока сюда, в Централ. Не от простой жизни мы это сделали.

— Расскажите, пожалуйста, — сказал Ливий. — Я хочу знать, с чем столкнусь.

— Другого я прогнал бы. А ты и правда уйдешь туда. Поэтому я расскажу тебе, что творится на Востоке. И почему мы сбежали оттуда, — сказал Боддамон, и ветер задул с утроенной силой.